***
Кроу нервно усмехнулся, прячась за камнем, чтобы один прозорливый юнец не заметил его. Проклятье, вот обучил Лайт своим фокусам пацана, а ему теперь перелетай и прячься по кустам и деревьям, чтобы не заметили. — Везение, а? — хмыкнул мужчина, а затем положил свой меч на плечо. — Может быть. Ему было неприятно и мерзко. Он мог бы просто появится перед группой и пойти вместе с ними, однако тогда был велик шанс спугнуть того, кто должен был придти за Руби, ведь после нападения на Бикон и Вейл, приспешники Салем узнали о существовании девушки. А что они делают с теми, у кого серебряные глаза, говорить даже не стоит — Саммер тому пример, да и то ей, если честно, крайне повезло, что ведьма хотела просто, чтобы женщина присоединилась к ней. И не вмешайся в это всё Лайт… Неизвестно, что было бы с его подругой. Поэтому уж лучше он использует их в качестве приманки, остановит любых приспешников и успокоится, чем будет всё время думать о том, где эти отморозки могут быть. И как бы мерзко на душе не было, и как бы потом его не винила Руби и её друзья. Лучше так. Этого бы всего не было бы, если б не про*бались. При том очень жёстко. Он сам, Озпин, Айронвуд — все они. И из-за их ошибок пострадали тысячи, десятки тысяч, многие потеряли родных и близких, лишились домов и работы — и всё потому, что они про*бались, по-другому и не скажешь. Вуди со своей девочкой-роботом, Оз с Девой и он со своей неудачей. Что же, теперь предстояло всё исправить, наказать виновных и остановить Салем, что стало куда сложнее, ведь всё преимущество они потеряли, проиграв в Вейле. Да, быть может, половина сил Девы не у Синдер, однако вторая до сих пор там. Плюс, потери королевства, смерть Оза, негативные эмоции и явление миру твари, о которой никто раньше не знал. Кроме, похоже, самого Лайта и Оза. И, проклятье, пацан оказался куда сильней, опасней и агрессивней, чем Кроу думал. Сломать лицо полудеве, уничтожить Виверну, попутно получив ужасные ожоги, выжить… Почётный список достижений для парня, который только недавно поступил в академию. Даже в его годы, Кроу не мог похвастаться подобным. И он сбежал, исчез без следа, хотя слухи говорят о том, что некого человека в похожей броне видели где-то на территории Мистраля. Что же, если повезёт, то они найдут его, и Кроу задаст некоторые вопросы, которые давно беспокоили мужчину. Хоть и не факт, что он получит на них ответ, ведь после произошедшего он вполне мог обидеться или обозлиться на них всех. И это понять Бранвен мог — Лайт, не смотря на свой суровый, спокойный и даже апатичный вид, был крайне взрывным и злющим, если его довести. А также не чтящий ранги, возраст и заслуги — ху*сосить значит до конца. И делать он это умеет прекрасно. И, возможно, Кроу прочувствует это на своей шкуре, особенно после его плана с приманкой, ведь Лайт был очень привязан к своим друзьям и рвать за них он готов любые глотки. А если судить по лицам Снежной и Руби, то не только друзья… Что же, стоять на пути он не собирался — Натури был нормальным парнем. Но вот сейчас было куда важнее внимательно следить за обстановкой и не попадаться одному чересчур глазастому и чувствительному к чужому присутствию парню, который начал куда чаще оглядываться после того, как команда остановилась на привал. И, как ни странно, первым вызвался именно Лай Рен, который теперь, казалось, смотрит прямо на Кроу, который сидел на ветке в форме вороны. Бранвен бы не удивился, если бы парень просто окликнул его, но нет — тот молча подошёл к дереву и опёрся на ствол спиной. — Руби было бы приятно, если бы её дядя путешествовал вместе с ней, — печально изрёк пацан. — Однако, неведомы нам пути взрослых, знающих, что делать в той или иной ситуации, — яд и сарказм можно было черпать ложкой, а хмурый взгляд, который бросил Лай на Кроу в форме птицы мог сказать всё, о чём думает парень. И Бранвен мог понять его — особенно после того, что случилось в Биконе и Вейле. — Я никому не скажу, что вы были тут. Однако не пожалейте о своём решении после.***
Лайт не любил разговаривать с тварями потустороннего мира или демонами, а также разбойниками и иными людьми, чья жизнь не стоит даже гроша. Да и какой смысл говорить с теми, кто скоро умрёт? Плюс, эти существа никогда ничего полезного не произносили — лишь хвастливые речи или предложения «присоединись или умри». Зато приятно потом наблюдать за глазами, в которых плескался животный ужас, когда Натури, образно, хватал их за яйца. Но сейчас выслушать Салем было несложно — тем более пока убивать Лайт её не мог — нужно было выяснить причину бессмертия и его эффекты лучше, чтобы придумать самый лучший способ убить её. В идеале — воитель бы взял Реликвию Разрушения, на всякий случай. Да и выслушать очередной монолог того, кто чересчур уверен в себе, полезно — не позволяет впасть в такой же маразм и не превратиться в очередного книжного дебила-героя, который говорит с противником перед боем. И ведь умудряются растянуть это на главы две-три, чтобы потом герой просто нахер послал. Смысл? О, и если вдруг кто-то начнёт переживать, что речи Салем переведут его в другой лагерь или заставят оставить мысли об её смерти, то зря потратит время. Её подчинённые внаглую подставили Янг, отрубили ей руку, чуть не убили Вайсс, разрушили Вейл и загубили тысячи жизней. О, такое прощается лишь головой на блюде. — Думаю. Нам говорить не о чем, — спокойно произнёс Лайт, смотря прямо в глаза мягко улыбающейся Салем. — За грехи твоих подчинённых. Ответишь ты тоже. — И я не удивлена — наслышана о твоей ярости и злобе. И не только со слов моих подчинённых. — Связь с эфириалами… Ты куда глупее, чем кажешься, — прощать её отношения с теми, с кем Лайт сражался долгое время и потерпел поражение, обрекая человечество на участь куда худшую, чем банальное истребление. И за это он никогда себя не простит. Как и Салем за попытку привнести это сюда. Если в Каирне, имея магию и какую-никакую помощь богов, а также большее население, они пали, то что будет тут? Падут четыре королевства и людей не станет. — Я признаю, что это было глупо и крайне безрассудно с моей стороны. Думала, что оно поможет мне победить Озму, — ведьма пожала плечами. — И обречь тысячи и тысячи душ. На адские муки. — Лайт хмыкнул. Что Озма, что Салем — манипуляторы. Не способны решить свои проблемы лицом к лицу, боясь чего-то непонятно, играя через третьи лица и руки, вредя друг другу, но в первую очередь — людям и фавнам. И если Оз хотя бы пытается быть человечным, то она — нет. — Люди… Они мелочны и жалки, — женщина скривилась. — Неспособные видеть дальше своего носа, эгоисты и глупцы, готовые вонзиться друг другу в глотки, если это выгодно. И поверь моему опыту — я живу вот уже несколько тысячелетий и могу сказать наверняка. — А сколько героев родилось среди них? Сколько сражаются, чтобы другие жили? А сколько добрых и заботливых среди них всех? А та часть, о которой ты говоришь, лишь малый процент, — Лайт хмыкнул. — Жалкие только ты и Озма. Неспособные столкнуться с последствиями своих поступков. Играющие чужими жизнями. Боящиеся наказания. Не смерти. Но именно наказания. — Ты может и прав, пришелец, — улыбнулась Салем. — Однако сколько существуют люди, столько они и топчутся на месте, разделённые конфликтами и личными интересами. Озма так сильно желает построить объединённое человечество, но в итоге всегда проигрывает. Сколько продержится этот мир, выстроенный на крови и костях? Двадцать, тридцать лет? Для целого человечества это лишь капля в море. И запомни мои слова — дай им всем повод, и новая война развяжется очень быстро и легко. — Не при нынешнем поколении. — Да? — скептицизм так и тёк из женщины, а Натури лишь покачал головой. Он видел пред собой не опасную и страшную ведьму, которая поедает младенцев на завтрак, а лишь обиженную на весь мир женщину, которой она и являлась. И ведь как бы всё повернулось, если бы местные боги были терпимее, умнее и менее детьми. Была бы у них здесь романтика с элементами школы, а не нависший над всем миром задница в виде Салем и Гримм. — Да. Я видел их и знаю. Из моих друзей никто не доведёт до подобного, — и Лайт был уверен в этом. Как ни странно, все его друзья были добрыми и невероятно чуткими и заботливыми — сильный контраст по сравнению с тем, с чем он сталкивался раньше. — Ты так в них уверен. Даже удивительно — с твоим-то прошлым, — рассмеялась женщина, а воитель мог только усмехнуться под шлемом. Да… Очень часто случалось так, что его бросали или били в спину, да и внешность не располагала. — Ладно. Я думал разговор будет важным. А это просто философские строчки о человечестве. — Ты прав. Я начала разговор с этого, чтобы затем подвести к основной теме, но не получилось. Ты достаточно сложный собеседник, Лайт, — усмехнулась женщина. — Но благодаря этому я поняла кое-что. И смысла в дальнейшей беседе я не вижу. — Беседа? — Натури пожал плечами. — Пару фраз — беседа? Хорошо. — О, это была именно беседа — беседа умов и принципов, желаний и идей, — покивала Салем и мягко улыбнулась. — Что же, думаю, у меня есть кое-что сказать напоследок. — М? — Друзья и близкие — это цепи, которыми мы сами рады заковать себя. Они удерживают нас на месте, в обмен даруя эйфорию и наслаждение. Но если только одну оборвать, мы сразу чувствуем боль утраты, — Салем вздохнула. — И чем дольше этих цепей не было, тем более сильная боль будет от утраты хоть одной. Старые добрые угрозы. Как же Лайт отвык, особенно от таких — с подковыркой, без явного указания. О, такая ностальгия. Вот только это уже давно не работает — руны позволят ему быстро попасть к кому надо, да и его друзья сильны и способны справиться с угрозой, только если это не что-то экстраординарное. И, скорей всего, нацелились либо на Руби, либо на Вайсс, ведь обе представляют угрозу для планов Салем — полудева и носительница серебряных глаз. Впрочем, умение отвечать на подобное у Лайта уже давно выработалось. — Ты должна внушать страх. Но внушаешь лишь презрение. Твои планы. Если судить по словам Озпина. Стали агрессивнее, рискованней, — Лайт прокашлялся и продолжил более громко. — Эпоха богов и магии давно прошла, ведьма. Её сменила эпоха людей и науки. Но ты не смогла поменяться. И теперь боишься, что скоро тебя уберут настолько далеко, что ты никому не станешь нужна. Трусиха, твердолобая шлюха и мразь, неспособная принять ничего в лицо. Что ты, что Озма — две стороны одной медали. И обстоятельства — не оправдание. И если меня настигнет кара за мои грехи, я приму их стоя, а не прячась за спинами и вуалью тайны. Бойся человечества, Салем, ибо его эпоха начала стучаться в твои двери. И быть может он не прав, и она не боится, однако молча снести угрозу Лайт не мог — как и убить ведьму, ведь пока это невозможно. Да и просто убить самым страшным способом, чтобы она прочувствовала боль, тоже не вариант — скорей всего, Озма уже многое попробовал. Впрочем, Салем это не впечатлило — та смотрела на него с улыбкой и каким-то превосходством в глазах. И почему любой противник просто не может понять, что если воитель говорит с тобой в открытую — он тебя не боится, а просто выказывает презрение? Да уж, миры разные, а существа всё такие же. — Думаю, теперь, этот разговор окончен точно, — кивнул Лайт, поправляя наплечник. — Верно. Будь осторожен — не впади в отчаяние, ведь оно страшнее ярости. Ведьма зашагала прочь, а Натури усмехнулся в очередной раз под шлемом. То, что он собирался сказать дальше, несколько неспортивно, но против тех, кто смеет угрожать, самое то. — Скажи, Салем, — ведьма остановилась и с улыбкой развернулась, услышав слова Лайта. — Разве разговор не окончен? — Да. Но напоследок. Будь твои дочери живы, чтобы они сказали, увидя свою мать настолько жалкой и злобной на весь мир? Гордились бы или ужаснулись? Увидев лицо женщины, которое вытянулось в удивлении, а потом в гримасе гнева, Лайт сухо рассмеялся в спину резко развернувшийся и зашагавшей прочь ведьмы.