Волны забвения

      Нет воздуха. Он исчез, испарился, сжался, скукоживая легкие и заставляя закипать кровь. Реджина вскочила на постели, хватаясь за горло и пялясь в пустоту, поглощающую свет и обволакивающую со всех сторон плотным кольцом. Осязаемая боль не просачивалась сквозь завесу из бездонного вакуума, кислород не мог проникнуть. Ничего кроме мрака.       Хаотичные мысли мелькали вспышками, Реджина шатким подсознанием, балансирующем на крошечном шаре, пыталась схватиться за них, облачить в слова. Нужно дышать.       Дышать. Вдох… не получается.       Мушки перед глазами. Белесые отблески, поглощающие комнату. Грудь сдавило тисками. Кажется, ребра вот-вот треснут и проткнут легкие, из которых хлынет поток бурлящей жидкости, что выжигает изнутри.       «Дыши… дыши, черт тебя дери!..»       Отчаянная попытка схватить ртом воздух пошла крахом, судорога не отпускала, сковывала цепями, жгла ударами плети. Свист в ушах. Шрамы на спине болели так, словно удар пришелся только что. Реджина знала, что его нет. Это было давно, в другой жизни.       Свист. Хлопок. Боль. Слезы навернулись на незрячие глаза, которые норовили вот-вот лопнуть и стечь по щекам вместе с солоновато-горькой водой. Тело колотило, мышцы сокращались в фантомных спазмах.       — Ты можешь, вот так. Дыши. Отпусти контроль, разожми пальцы. Ты можешь сделать вдох…       Ласковый голос Патриция из старых воспоминаний пробивался сквозь завесу тумана и хлесткие удары. Реджина почти ощущала, как он гладит ее по волосам. Чувствовала его прикосновения и присутствие. Почти.       Прикрыла веки. С трепещущих ресниц скатилось несколько крупных слезинок. Пальцы, царапнув последний раз напряженную шею, повиновались и разжались, дрожащие руки легли поверх простыни.       Вдох.       Колючий воздух заполонил легкие, возвращая рецепторам чувствительность. Теперь больно, везде ужасно больно. Голова раскалывалась, мозг кипел, словно его взбалтывали и перемешивали в черепе, как в чашке с супом. Еще вдох. Реджина обмякла и переместилась к краю постели, сползая на пол вместе с простыней, которой была укрыта.       Тед слабо зашевелился во сне и приковал к себе внимание. Реджина сидела на коленях, глядя на него широко распахнутыми глазами, фокусируясь на реальности. Вот он, совсем рядом. Такой далекий и близкий. Ее и чужой. Темная челка спадала на расслабленный лоб, густые ресницы трепетали, брови чуть сошлись на переносице, когда ладонь скользнула по постели, что-то ища. Реджина сжала покрывало одеревеневшими пальцами, боясь моргнуть. Вдруг она просто свихнулась, и его нет здесь на самом деле? И ее нет.       И этой комнаты.       И этой жизни.       Тысячи игл впивались под кожу, загоняя свинец и пуская его по венам. Еще одна судорога сковала тело, заставляя замереть в этом миге невыносимой пытки. Реджина зажмурилась, кусая губы, чтобы не издать ни звука.       «Это все не на самом деле, все в голове».       Отупляющая, убивающая рассудок боль. Она ткала образы и подсовывала их, стоило закрыть глаза. Реджина с трудом отвернулась и схватила первое, что валялось на полу — свою рубашку. Натянула на покрытое липкой испариной тело и, борясь с головокружением, поднялась на ноги, цепляясь за столбец кровати. Уткнулась в него лбом, переводя дыхание. Расфасовывая по разным сторонам реальные картинки и давние воспоминания. Потому что знала — Тед, сидящий сейчас на постели, не настоящий. Ведь рядом с ним она видела себя. Молодую себя, которой давно уже нет. Копна каштановых локонов прикрывала грудь, ниспадала на едва округлившийся живот. На губах блуждала счастливая улыбка, изумрудный взгляд блестел из-под густых ресниц, а на щеках играл румянец. Она касалась пальцами его лица, отчего Тед довольно жмурился и перехватывал ладони. Притянул к себе, целуя глубоко и требовательно.       Заливистый смех вперемешку с щебетанием птиц за окном набатом стучал в ушах. Порыв ароматного летнего бриза призрачно касался горячей липкой кожи. Рассветное солнце мягким желтым светом слепило воспаленные глаза под закрытыми веками. Прикосновение шершавых мужских пальцев огнем горело на скуле. Реджина практически чувствовала поцелуй на своих губах.       Но его нет.       Зная, что ничего там не обнаружит, коснулась плоского живота. Боль заползала и туда, раздвигая ребра и скребя по пустому нутру. Пульсировала, нарастала, расходилась волнами по телу и магическим каналам, будоража самые потаенные и сокрытые воспоминания. Реджина всхлипнула и закусила щеку, скользя ладонью чуть в сторону и нащупывая шрам. Связь с реальностью. Напоминание.       С трудом переведя дух, мотнула головой, разрушая видение последней счастливой встречи. Хватаясь за стены, Реджина добралась до веранды. Бросила взгляд на постель и согнулась пополам, обнимая талию, подавляя рвущийся наружу крик. Все тело болело, словно она — наковальня, по которой без устали бьют молотами. Предательская дрожь уничтожала волю и крохи самоконтроля.       — Стража, схватить ее!       Реджина закрыла глаза, борясь с багровым туманом, стелющимся по полу.       «Это не здесь. Нет ее, нет. Она умерла».       Обернувшись, Реджина видела Терезу. Так отчетливо, будто она действительно стояла у постели, окутанная алым маревом. Рослый стражник с перекошенным страшным лицом пересекал комнату. Его Реджина никогда не забудет. Люк. Больно пнул под ребра, схватил за руки, заломил их за спину.       «Это не реально. Не реально!»       Но Реджина не могла пошевелиться.       Тереза проплыла по комнате, остановилась рядом, скрестив на груди руки. Кровавыми барашками вокруг нее закручивалась мгла.       — Тед, милый, посмотри, кто у нас здесь, — пропела она, и Тед, как кукла, ведомая кукловодом, послушно поднялся с постели и встал рядом с Терезой, глядя сквозь Реджину. — Воровка. Рылась в моих вещах. Что мы делаем с ворами?       — Мы их судим, — бесцветно произнес Тед, совершенно дезориентированный и не понимающий, что происходит. Не узнавая ее.       — Нет, милый. Мы должны отрубить ей руки.       — Но мы не рубим рук…       — Теперь рубим.       Реджина жмурилась, заливаясь слезами, пытаясь развеять морок.       «Это все не на самом деле…».       Вспышка. Боль. Звон. Тереза и Тед, слившиеся в поцелуе, растаяли в красной дымке, и Люк, скручивающий запястья, за ними следом.       «Бежать. Прочь, пока Тед не проснулся».       Схватившись за каменные перила, Реджина возвела глаза к темному небу. Ветер ударил в лицо, сдув потоки слез. Она не произнесла ни звука, закусывая губы до крови.       Кое-как отдышавшись, метнулась к лестнице, ведущей на причал. Перелезла через калитку, рухнув на ступени и разбив колени. Плевать.       Встала, пошатываясь, и ринулась вниз, пачкая покалеченными ладонями перила. Не видела дороги, не чувствовала пролетов. Реальность дрожала и тряслась, сбивая с ног, и Реджина зарылась пальцами в холодный песок, упав у подножия. Уткнулась лбом в землю, выпустив из гортани глухой скулеж.       Больно. Больно. Больно.       «К воде, к морю!»       — Ты не должна допустить краха стены, если решилась на нее. Ты не вынесешь.       — Я справлюсь.       — Дыши. Тебе будет очень больно. Просто дыши.       Вода омыла ладони и колени, волна ударила в лицо, заливаясь в ноздри и рот. Немного отрезвила.       — Пока небесное светило озаряет морскую гладь, все беды решаемы. Помни это, внучка, и никогда не сдавайся.       Занырнув под воду, Реджина позволила себе взвыть, давясь соленой жидкостью. Она видела Теда сквозь толщу воды, видела отца и лорда Саймона. Они перегибались через борт корабля, кричали, махали руками, молнии сыпались на них с небес, а по морю шла рябь от непрекращающегося ливня. Реджина ощутила, как что-то обвило лодыжку и дернуло вниз.       «Это не здесь. Это было давно!».       Но сознание плавилось от наплыва хаотичных картинок, таяло, истекало вместе со слезами. Все сложнее уговаривать себя в том, что все это нереально.       — Держи мою руку!..       «Не могу. Я не дотянусь, пап…»       Реджина снова стала задыхаться. Судорога свела тело, и Блер не могла вынырнуть на поверхность. Снова, как и тогда, казалось, что снаружи бушует шторм, а что-то склизкое тянет под воду.       — Морских чудищ не существует. Сколько я ходил в плавания, ни одного не встречал…       Чудищ нет. Они только в голове. Уродливые монстры, разъедающие сознание, рвущие на части память. Щупальцами заползающие в мозг и ворошащие в нем все то, что должно было кануть в небытие.       — Она утонет!..       Рев ветра перекрывал слова. Вода набила легкие, Реджина не могла пошевелиться, только билась в конвульсиях, хватаясь за саднящее горло. Видела, даже закрыв глаза, как Тед оттолкнул папу и кинулся в море. Как волна поглотила его. Видела, как он все ближе подплывал.       Ощутила, как его сильные ладони подхватили поперек талии, дернули вверх. Ускользающим сознанием видела, как желтый луч угодил в гадину, держащую за лодыжку. Мрак стал заползать через глазницы и окутывать окружающее.       Оказавшись над водой, Реджина закашлялась от попытки вдохнуть. Видение рассеялось — ни отца, ни Теда, ни корабля больше нет, но гром все еще слышался. И чьи-то руки, удерживающие на плаву.       — Твое время еще не пришло, Джиа Си. Еще рано, — пропел мелодичный голос над самым ухом, и Реджина отключилась от очередной вспышки пронизывающей боли.       Последнее, что она ощутила — яркий росчерк молнии, разрезавший черное небо.

✧ ✧ ✧

      Большая длинная комната с единственным окном, прикрытым ставнями, погружена в вязкий сумрак. На столе и подоконнике расставлены свечи, и их неровное пламя плясало на стенах и потолке, кочевало по балкам перекрытия и отбрасывало тени на стоящую в дальнем конце помещения кровать.       Аврелий сидел на стуле, сутулясь и уронив локти на колени. Он устал, эта ночь ему далась тяжело. Реджина, бледная и растрепанная, лежала на измятых влажных от пота простынях. Веки ее беспокойно двигались, а по телу рябью пробегала безостановочная мелкая дрожь.       У изголовья ложа сидел не менее бледный Ричард, бросая на нее обеспокоенные взгляды и поглаживая по волосам.       Он принес ее среди ночи на руках всю мокрую и без сознания. Реджина скулила и тряслась в припадке, царапая предплечья и шею.       Провозившись с Реджиной несколько часов, ему удалось немного стабилизировать ее состояние. Аврелий понял, что стена пала. Видел такое и раньше. И с подобной битвой в подсознании очень трудно бороться, порой невозможно.       Поэтому он и советовал ей отпустить прошлое. Знал, что подобное удержание за стеной ничем хорошим не закончится. Он — старый человек, многое повидал. Видел собственными глазами, как люди сходили с ума, не выдерживая напора воспоминаний и эмоций, когда стена резко крошилась от неосторожного обращения.       Аврелий теперь боялся, что подобное ждет и Реджину.       Прошлое нужно уметь отпускать. Само оно не уйдет, не покинет, если держаться за него. Только бесконечно будет выбивать покой ударами под ребра.       — Мне жаль, что нам довелось познакомиться при таких обстоятельствах, лекарь, — подал слабый голос Рич, сползая на пол.       — Это ничего. Я о вас наслышан.       — Как и я о вас, — Рич попытался улыбнуться, но вышла только измученная гримаса. — Она справится? — взяв Реджину за руку, спросил он.       — Будем надеяться. Не могу сказать наверняка, — выдохнул Аврелий, потирая уставшие глаза. — Как ты нашел ее? Где она была?       — Я не уверен, где она находилась. Но… нашла ее наша новая знакомая, свирелла. Она вытащила ее из бушующего моря и нашла Фреда. Мы подобрали Джи на побережье.       — Занятные у вас знакомые, — задумчиво протянул Аврелий. — Но это хорошо. Иначе страшно подумать…       — Да. Страшно, — Рич повернулся к Реджине, сжав ее ладонь. — Вы можете вывести ее?       — Вывести? Ты хочешь, чтобы я ко всему прочему еще и проник в ее сознание? Она не пустит, я не могу без позволения…       — Пустит. Ей больно и плохо, она слаба, — Рич глядел с мольбой, поглаживая тонкие девичьи пальцы. — Ее нужно вывести оттуда, лекарь. Там ад.       — Как же так вышло, что этот ад распахнул свои врата? — тяжело поднимаясь на ноги, молвил Аврелий.       — Я не думаю, что в праве разбалтывать ее секреты, — начал Рич, но лекарь его остановил.       — Я не жажду лезть не в свое дело, насмотрелся уж. Но как мне ее искать там, не зная, что ее туда привело? — пытливо глядя на Рича, нахмурился он.       — Тед, — только и вымолвил Рич, и Аврелий вытянулся в полный рост.       — Что не так с милордом? — спросил он, доставая из саквояжа склянку с нормализатором магии.       — Что с ним не так, вы и сами знаете, — протянул Рич, вставая на колени и беря руку Реджины выше локтя. — Скажите, вы знакомы с подобным? — задрав рукав сорочки, Рич провел двумя пальцами над кожей и обнажил пылающее перо.       Аврелий приблизился, всматриваясь в рисунок. Ощутил, что его словно ударили по голове молотом. Он не мог поверить собственным глазам, таращась на худое предплечье.       — Это?..       — Перо феникса. Да, — укладывая руку обратно на простыни, Рич заботливо подоткнул одеяло. — Они были помолвлены, и Реджина…       — Постой, постой, погоди! — воскликнул Аврелий, отшатываясь и падая обратно на стул. — Она… та самая девочка, с которой пришлось расторгнуть помолвку? — растерянно обронил лекарь, вновь устремляя на Реджину взор. — Но как же…       — Да. Та самая. Ей нельзя было сближаться с Тедом, она знала, что стена падет. Должна была знать, особенно, когда перо проявилось, — бубнил себе под нос Рич, поднимаясь на ноги и начиная расхаживать по комнате.       А Аврелий все это время невидящим взором блуждал по Реджине.       — И ребенок?..       — Да, их общий. Был, — поправил себя Рич, приглаживая волосы.       — Как же так, — Аврелий выдохнул, сжимая переносицу двумя пальцами.       Реджина вздрогнула, и Рич метнулся к ней, заглядывая в лицо. Простонав что-то нечленораздельное, она распахнула воспаленные покрасневшие глаза и тут же снова обмякла, теряя сознание.       — Мы должны сказать Теодору! — вскочив на ноги, воскликнул Аврелий.       — Нет! — Ричард вскинул голову, вперившись взглядом в лекаря. — Нельзя этого делать!       — Но почему?       — Он не вспомнит и не поверит, мы не знаем, как он отреагирует!       — Я знаю его, я смогу объяснить…       — Вы знаете, что его опаивали, — начал Рич, но Аврелий поднял ладонь, перебивая.       — Знаю, конечно. Что с того?       — А то, что была процедура опаливания? — прищурился Рич.       — Да, я считал это, когда он бредил, — неуверенно протянул лекарь. — Но не знал, кого выжигали…       — Ее, — Рич указал на Реджину. — И все сопутствующие события и воспоминания.       — Но можно же поговорить, объяснить…       — А перо? — не унимался Ричард. — Вы имеете представление о том, как работает этот ритуал?       — Очень смутное, — потупился Аврелий, задумываясь. — Они ведь не находились в браке. Чтобы перенести фрагмент родового знака, они должны были предстать перед Богами, как муж и жена…       — Да. А они ими не являлись, и вдобавок Реджина носила ребенка. Вы хоть представляете, какой канал связи они создали, нарушив столько правил? Это ведь не просто фрагмент. Оно заговорено на притяжение. Они откопали этот древний ритуал и использовали для того, чтобы Тед не забыл. Но оговорка была существенная — речь шла о чувствах, ощущениях. Он не может помнить Реджину после опаливания, но может помнить то, что чувствовал к ней.       — Смутные ощущения, — протянул Аврелий, нахмурившись.       — Что? — не понял Ричард, переводя дыхание.       — Теодор приходил ко мне и жаловался на непонятные вспышки, похожие на воспоминания, но не мог объяснить…       — Когда?       Аврелий поднял изумленный взгляд на Ричарда.       — Вскоре после того, как Реджина появилась в городе!       — Значит, мы не ошибались, думая, что связь работает, — задумчиво кивнул Рич.       — Но… но я все еще не понимаю, почему мы не должны сказать ему…       — Лекарь, подумайте, — Ричард подошел ближе, заглядывая ему в лицо. — Просто представьте, какой конфликт может произойти в его памяти. В его картине мира Джии нет и никогда не существовало. Но из-за связи он помнит одни ощущения, наверняка не дающие покоя. Как он отреагирует, если узнает, что с ним сделали? Что его любимая, которую он знать не знает и не помнит, была закована в цепях в подземелье, пока он парой этажей выше считал, что счастлив в браке? Что она едва не погибла, бежав из замка? Потом чуть не погибла, теряя их общее дитя. Что всплеск потенциала их ребенка осколками рассеялся по ее телу, навсегда впечатавшись в магические каналы. Что Джиа погибла там, на кушетке, не желая возвращаться к жизни без него, и только стеной и жаждой мести удалось воскресить ее из пепла хотя бы частично. И что больше она не может иметь детей. Вы можете представить, каково будет ему сознавать все это?.. И к чему это может привести?       Лекарь крепко задумался, слушая Ричарда.       — Вы не видели их, лекарь. Не видели, как Тед заботился о ней, не отходя ни на шаг, как смотрел на нее, какое притяжение искрилось между ними. Не видели тех ссор и баталий, которые они затевали, когда он решился на женитьбу для спасения отца. И как он отреагировал на то, что Джиа скрыла от него беременность, — выдохнул Ричард. — Я видел. Просто представьте этот хаос. Он помнит все эти чувства, они наверняка выворачивают его наизнанку, когда Реджина рядом. Он не понимает. А теперь умножьте на три осознанием того, что такую важную часть его жизни просто выжгли, оставив в блаженном неведении, в то время как она, — указав рукой на дрожащую Реджину, бросил Рич, — осталась одна со всем этим. Помимо того, что это непосильный груз вины за то, чего он не помнит, — продолжил Рич, — Реджина опасалась, что подобный конфликт может попросту разорвать его сознание на части. Помимо чувств, неизвестно, как поведет себя вся та противоречивая магия, которая смешалась и столкнулась барьерами в его голове, — устало проведя по волосам, подытожил он. — Я не могу этого допустить. Она не вынесет этого. И никогда меня не простит.       — Вот почему она так переполошилась, узнав, что я даю ему туруан, — выдохнул лекарь. — Ты прав, — после минутного обдумывания добавил он. — Но как же тогда быть? Теодор — единственный, кто может стабилизировать ее.       — Попытаться вывести и ждать. Она сильная, справится. Я верю в это, — грустно сказал Ричард, обернувшись к Реджине.       — Люди сходят с ума и от меньшего, — покачал головой Аврелий, тоже устремив взор на Реджину, глядя на нее совсем другим взглядом.       Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть.       Аврелий потерял счет времени, ухаживая за Реджиной и разговаривая с Ричардом. Но свечи догорели, оплавившись, стекли по канделябрам, оставив восковые разводы на столе и погрузив помещение во мрак, пахнущий травами. Приоткрыв ставни так, что образовалась тонкая щель, он выглянул в окно и только теперь понял, что уже наступило утро. Серый блеклый свет нового дня просачивался сквозь свинцовый бархат тяжелых набитых не пролитым ливнем туч. Стук возобновился, и лекарь поспешил к двери.       Распахнув ее, он изумленно уставился на гостя и выскользнул на крыльцо. Взвинченный Теодор хмуро на него глядел.       — Милорд, доброго утра, — взяв себя в руки, улыбнулся лекарь. — Какими судьбами?       — Я… я отплываю скоро, меня не будет с месяц, — начал он, взволнованно поглядывая на дверь. — Хотел поговорить с Ре… с мисс Блер. И взять обезболивающего впрок.       — Обезболивающего я вам дам, но боюсь, что поговорить с Реджиной никак не получится, — скрепя сердце ответил Аврелий. Беспокойство и нервозность, читавшиеся на лице лорда, резали ножом. — Ей нездоровится.       — Почему? Что случилось? — еще сильнее напрягся Теодор, вытягиваясь во весь свой немалый рост.       — Ничего серьезного, простая лихорадка. Видимо, простудилась где. Сейчас она спит. Лучше не беспокоить, — Аврелий начинал нервничать, и сохранять невозмутимость становилось труднее.       Он уже догадывался, почему могла пасть стена, а Теодору так срочно понадобилось поговорить с Реджиной.       — Быть может, она проснулась? — приподнял бровь лорд. — Я не отниму много времени.       — Нет, она точно не проснулась, совершенно точно…       — Аврелий, в чем дело? — Теодор скрестил руки на груди. — Ты ведешь себя так, будто что-то недоговариваешь, — он мимолетно потер предплечье с изображением феникса.       — Я? Ну что вы, милорд…       — Тогда позволь мне войти.       — Не думаю, что это хорошая идея, — в ответ на движение Теодора Аврелий загородил собой проход к двери.       Теодор с прищуром всмотрелся в него, и в глазах его начинало полыхать серо-зеленое пламя ярости. Аврелий ощутил вибрацию — защитные чары загудели от энергии, исходящей от лорда, и магия, волнами бурлящая в его венах, чувствовалась на расстоянии. Спящие силы не должны себя так вести, и Аврелий на миг испугался, отступив.       Теодор распахнул дверь, но на пороге возник Ричард со скрещенными на груди руками. Тед опешил и растерянно остановился, весь его пыл схлынул.       — Доброго дня вам, — отчеканил Ричард, закрывая своей широкой спиной обзор и без того темной комнаты.       Теодор бросил взгляд через его плечо, пытаясь разглядеть постель, но Рич переменил позу, вторя его движению.       — Боюсь, моя сестра не в том состоянии, чтобы принимать гостей.       Аврелий только что за голову не схватился ото всей этой ситуации. Теодор продолжал стоять на пороге, и они с Ричем глядели друг на друга, не отрываясь.       — Ричард, перед тобой лорд Большого края! — шикнул лекарь, подыгрывая.       Тот в ответ повел бровью и коротко поклонился.       — Простите, милорд. Но Реджина правда никак не может с вами пообщаться.       — Что с ней?! — выпалил Теодор, вновь пытаясь высмотреть в полумраке очертания кровати в глубине комнаты, чуть шагнув вперед.       — Приболела. Скоро поправится, — спокойно ответил Рич, делая пол шага в сторону, следя за взглядом Теда и двигаясь так, чтобы тот ничего так и не смог рассмотреть.       Лорд в ответ недовольно сощурился, но снова обратил внимание на собеседника. Аврелий прекрасно видел все оттенки беспокойства и раздражения на лице Теодора, подмечал и то, как он напряжен, как желваки заходили на скулах. И то, что он рассеянно одергивал рукав, прикрывая феникса на предплечье.       — Что же, — метнув еще один беспокойный взор на постель, Теодор вернул себе самоконтроль. — Ричард, да?       — Ричард Блер, милорд, — снова кивнув, ответил тот.       — Приятно познакомиться, — протянув руку для пожатия, сказал лорд. — Теодор. — Он вдруг застыл, вглядываясь в лицо Рича, так и не отпуская его ладони. Аврелий наблюдал, как на его лице мелькает что-то, отдаленно похожее на смутную догадку. — Мы не могли раньше встречаться? — с прищуром спросил он.       — Не думаю, милорд, — невозмутимо ответил Рич. — Я бы вас запомнил.       — Не знал, что у Ре… мисс Блер есть брат, — бросил Тед, оценивающе глядя на собеседника.       — Сестра не очень разговорчива, когда дело касается личного или семьи. А вы что, успели так близко познакомиться? — Рич изогнул бровь, чуть склонив голову на бок.       Аврелий готов поклясться, что лорд вздрогнул от слов и холодного тона Ричарда.       — Нет, — встряхнув головой, Теодор отпустил Рича. — С чего бы это, — задумчиво бросил он, отступая на шаг. — Просто мне казалось, я знаю всех в городе. А мисс Блер с нами довольно давно, но вас я вижу впервые.       — Я приехал в гости. Живу не здесь, — убирая руки в карманы, коротко ответил Рич.       — Ладно. Передайте ей, когда проснется, — Тед замялся, подбирая слова. — Хотя нет, не стоит.       — Вы правы, не стоит.       Теодор кивнул, сжав челюсти, бросил взгляд вглубь комнаты и отвернулся. В нерешительности замер на пороге, держась за дверной косяк.       — Аврелий! — позвал он, кивнув на улицу.       — Да, милорд? — лекарь сбросил оцепенение и поспешил за Тедом на крыльцо, прикрывая за собой дверь.       — Если, — Тед понизил немного голос, — если что-то нужно — лекарства, деньги, помощь какая-то…       — Я справлюсь самостоятельно, милорд, — кивнув, перебил его Аврелий. — Уж обычную лихорадку я вылечу.       — И все же. Виктор остается в замке, обращайся, если что нужно, не медли, — с жаром выпалил Тед, затравленно глянув на дверь.       — Вы сами-то как? — осторожно спросил Аврелий, обеспокоенный его состоянием.       — Я? — рассеянно переспросил Тед, нахмурившись. — Я в порядке, все хорошо. Просто, — он скривился, глядя куда-то в пространство. Мотнул головой, быстро приходя в себя. — Просто не выспался, оттого наверное такой раздраженный, — слабо усмехнувшись, провел ладонью по волосам. — Позаботься о ней, — тихо добавил он, серьезно глядя на лекаря.       — Разумеется, — уверенно кивнул Аврелий, чувствуя все нарастающую тоску. — И обязательно обращусь к Виктору, если что.       — По любому поводу обращайся, — спохватившись, затараторил смущенно Теодор, хлопнув лекаря по плечу. — Мало ли, кто еще заболеет. Все, что нужно, у него проси, я распоряжусь.       — Понял вас, милорд, не волнуйтесь, — улыбнулся лекарь. — Плывите, все будет в порядке.       — Хорошо. Всего доброго, — бросил Тед, коротко обняв Аврелия.       Он уже развернулся и стремительно зашагал к причалу, как Аврелий его окликнул:       — А как же обезболивающее, милорд?       — Мне хватит того, что есть, — не оборачиваясь, крикнул Тед и взмахнул рукой на прощание.       Аврелий выдохнул и вернулся в дом, отворяя ставни шире и впуская слабый свет в помещение. Он переглянулся с Ричардом, что теперь выглядел не менее обеспокоенным.       Они вдвоем направились в дальний конец комнаты, к Реджине. Ее колотило, и капли пота стекали по высокому лбу, а перо полыхало так, что просвечивало сквозь ткань сорочки. Блеклые лучи из окна, в которых чудно переплетались в танце пылинки и искорки исходящей от Реджины магии, неровно падали на простынь.       — Что же ты натворила, девочка, — выдохнул Аврелий, осознавая и переваривая все, что ему открылось.       «И что же наделал я», — мимолетно пронеслось у него в голове, когда он тяжело опускался на табурет, остекленевшим взглядом цепляясь за щербинку на половой доске.       — Старик, у тебя должны быть запасы дурмана, вели принести его мне!       Аврелий поежился от надменного тона и отвратительного высокого голоса Терезы. Покосился на сидящего на троне Теодора, блуждающего затуманенными глазами по пустынному залу.       — Оглох ты, что ли? — взвизгнула она, рывком поднимаясь на ноги. Огромные рубиновые серьги размером с яйцо, оттягивающие мочки, тяжело колыхнулись от движения.       — Миледи не изволит сообщить, зачем ей дурман? — скривившись от необходимости называть эту женщину «миледи», едко спросил Аврелий. — Препарат не положено раздавать направо и налево, сильнодействующие вещества…       — Я не заказывала лекцию о лекарствах! — топнув ногой, бросила Тереза, сдвинув тонкие светлые брови. — И не обязана перед тобой отчитываться! Делай, что велено! Ты — прислуга…       — Я — лекарь, миледи. Не прислуга, — хмуро ответил он, разглядывая новую жену лорда. Свадьба вышла такой скорой и стремительной, что привыкнуть к этой женщине времени не выдалось. Один взгляд на Терезу скручивал внутренности, от нее так и веяло злом в самом своем воплощении. Ни дорогой атласный наряд, сплошь увешанный рюшами, ни драгоценности несуразной величины этого скрыть не могли.       — Придворный лекарь, твое дело слушаться господ!..       — Мое дело — лечить людей, — ответил Аврелий, высоко подняв голову. Встречаясь с ее водянистыми, блеклыми глазами, которые, впрочем, вполне осязаемо метали молнии.       — Вот и лечи, — гневная гримаса на лице Терезы неестественно быстро сменилась приторной улыбкой. — В подземельях пленным нужно обезболивающее.       — Быть может, вы позволите мне их осмотреть? Мне лучше знать, что им нужно, — ощетинился Аврелий, испытывая все нарастающее отвращение к этой женщине, с появлением которой внезапно обнаружилось много нарушителей и пленных, теперь заключенных в камерах.       Его не допускали ни в подземелья, ни в покои Теодора, к каким бы ухищрениями он не прибегал. Совершенно очевидно, что лорду нужна помощь, — этот овощ, едва удерживающий себя на троне, не его милорд, не Теодор Великодушный. Но лекарь никак не мог к нему подступиться, гадюка охраняла его, как сокровище.       — Не позволю, — спустившись с постамента, Тереза медленно плыла по залу, сверкая злыми лисьими глазами. Атлас платья и нижняя юбка из тафты отвратительно шуршали, вторя ее шагам. — Давайте, я вам кое-что поясню, милый лекарь, — остановившись совсем близко, молвила она у самого его уха. Аврелий улавливал едкое амбре невыносимо сладких духов, в которых Тереза будто искупалась, настолько сильно запах забивал пространство. — Посмотрите на нашего милого Теда, — обняв Аврелия за плечи, она указала рукой, увешанной звенящими браслетами, на покачивающегося лорда. Жалкое подобие Теодора. Ни живой, ни мертвый. — На пару капель больше моего фирменного снадобья, и он одним прекрасным утром просто не проснется, — с самой широкой и премерзкой улыбкой пропела она.       Аврелий напрягся, всматриваясь в бездушное лицо Терезы. Отчего-то он не сомневался, что она запросто выполнит свою угрозу.       — Дурман, говорите? — сглотнув, бросил он.       — Рада, что мы друг друга поняли, — протянула она, разворачиваясь и направляясь к Теодору.       Аврелий со смешанными чувствами наблюдал, как она поднялась к трону, запрокинула лорду голову и запустила язык ему в рот. Тед даже рук не поднял, просто безвольно позволял ей делать с ним что угодно. Ощутив невыносимую горечь, лекарь стремительно развернулся и вышел из зала. Тоска, жалость и ненависть сжирали его живьем.       — Выведите ее, лекарь. Вы один способны на это, — Ричард коснулся плеча Аврелия, выдергивая из воспоминания. Он сидел рядом на корточках и с мольбой заглядывал в лицо. — Вы уже там были.       Аврелий, покачав головой, тяжело поднялся на ноги и подошел к Реджине. Ее мертвенно-бледное лицо, покрытое испариной, трепещущие ресницы, побелевшие и искусанные в кровь губы заставили болезненно зажмуриться, подавляя приступ удушающих боли и стыда.       — Ты должен что-то сделать! — услышав недалеко окрик, Аврелий замер на мгновение и юркнул за угол, усиленно прислушиваясь.       — Я не могу просто щелкнуть пальцами и сотворить тебе дитя, — незнакомый низкий голос отвечал тихо и спокойно.       — Эта сука носит его ребенка, значит, с Тедом все в порядке!       — И ты не нашла ничего лучше, чем травить ее. Умно, ничего не скажешь.       — А что, надо было влюбленную шлюшку с почестями расположить? — злобно зашипела Тереза. — Она мне не сдалась…       — Она не сдалась, а дитя могла бы и своим назвать, раз тебе так нужно укрепить власть наследником.       Аврелий прижал ладонь к груди, силясь унять сердцебиение и не выдать себя с потрохами. Высокие потолки и толстые каменные стены скрадывали слова, говорящие пытались шептаться, но Тереза все чаще переходила на истеричный визг.       — Я хочу своего! — упрямо и капризно протянула она. — Почему я не могу забеременеть? Я скоро из этого идиота все соки выжму, еще скончается подо мной…       Фразы обрывались и доносились с разной интенсивностью, но Аврелий четко улавливал общую суть. И ужасался все больше.       — Потому что дело не в нем, а в тебе, моя дорогая, — так же спокойно молвил собеседник. — И твоя пленница тому доказательство. Я говорил, твое чрево мертво.       «Пленница!»       — Так сделай что-то!       — Ты знаешь, что…       — Знаю я, знаю! Плевать!       Аврелий распахнул глаза, болезненно осознавая, о ком тогда шла речь. И ненавидя себя за то, что так и не нашел в тот раз способа, как ни искал, спасти из цепких лап беременную девочку, хоть и не знал, кто она. Что потакал этой суке, Терезе, лечил ее и поставлял ей дурман. Которым она травила Реджину. И законного наследника Большого Края…       Он не мог рисковать Теодором, надеялся его вызволить. Но сейчас, при взгляде на Реджину, все его причины выглядели никчемными. Аврелий ненавидел себя за то, что сделал недостаточно. Не спас. Не помог. Что бы сказал милорд, узнай он это…       Никогда прежде лекарь не испытывал такой вины перед кем-то. И даже не представлял, как заглаживать ее. И возможно ли. Реджина заплатила непомерно высокую цену, и он, Аврелий, причастен к ее страданиям…       — Я попытаюсь. Бродить в разбитом сознании непросто. Но главное — найти ее там, — сжав челюсти, увереннее бросил он, разглядывая Реджину.       Она рябила, маскировка то таяла, то восстанавливалась. Только сейчас Аврелий понял, что Реджина все время пряталась под маской. Талантливая девочка, сильная. Еще никому прежде не удавалось так чисто колдовать, чтобы наметанный взгляд Аврелия того не распознал. Нахмурившись и отогнав подальше щемящие чувства, он решительно взмахнул рукой, призывая кресло, и уселся, приготовившись к непростому путешествию. Пара фраз, концентрация, толчок — и он оказался там, куда не желал бы никогда возвращаться.       Барьер он прошел действительно легко, бедная Реджина его уже не контролировала. Открыв глаза, Аврелий схватился за подобие стены — ни ломанных коридоров, ни дверей, ничего. Сплошное болезненное нечто, бурлящее багровыми волнами. Лекарь повел головой, пытаясь найти направление в этом хаосе. Из красных клубов тумана то выныривали, то исчезали лица, руки, корабли, комнаты. Здесь все сломано и перевернуто вверх тормашками. Одна-единственная дверь маячила среди хаоса. Черная пульсирующая дверь. Туда он и намеревался направиться. Повсюду лились голоса и звуки — прибой, шепот, зов, крик, скрип снастей, гром. Но одно явно было инородным: Аврелий замер и прислушался.       — Скажи «да», и все закончится. Стена восстановится, я починю тебя, маленькая птичка…       Странный голос, чужой в этой голове, доносился сразу со всех сторон.       — Буря, волна. Как тебя он называл? Девятый вал, да… Я все сделаю. Помогу исправить.       Аврелий поторопился, пытаясь пробраться сквозь невыносимый алый сумрак и найти хоть что-то. Он шел на голос.       — Только я тебе помогу.       Аврелий уверенно шагал, туман цеплялся за полы его одежд, привязывался к лодыжкам, лип к ботинкам. Он старался не обращать внимания.       — Девочка-буря, девочка-молния, невозможная… Грозовая птица. Не увядай так, не сдавайся под завалами своей стены. Сделаем новую. Чище, прочнее, выше. Только скажи мне «да»…       Стоны и крики доносились со всех сторон, хлесткие звуки, похожие на удары плети и чавкающие от встречи с кожей, просачивались в голову и заставляли ежиться. Лекарь все шел, преодолевая сопротивление, глаза его слезились и в ушах гудело от шума.       Аврелий замер перед черной дверью. Приоткрытой достаточно, чтобы разглядеть в ее центре Реджину, сжавшуюся в комок. Шар-светильник витал над ней, обдавая ослепляющим светом черное, вязкое пространство помещения без стен и потолка.       — Реджина?.. — неуверенно позвал он, отталкивая дверь.       — Его нет здесь, нет… — послышался сбивчивый шепот. Реджина сильнее скрутилась, обняла колени руками, пряча лицо.       — Милая, это я, Аврелий.       — Его нет здесь, — подняв воспаленный взгляд, молвила Реджина. — Лекарь…       Обрадовавшись уже тому, что она его узнала, Аврелий уверенно ступил в черное пространство. Быстро преодолев расстояние, присел около Реджины, коснувшись ее плеча.       — Тебе нужно вернуться, дорогая. Ты заплутала здесь, пойдем. Я выведу.       — Нет-нет, я должна его увидеть, должна! — подобравшись и сев на колени, она схватила Аврелия за руки, заглядывая в лицо растерянным больным взглядом.       — Кого, милая? — Аврелий придерживал ее, стараясь говорить мягко и успокаивающе.       — Вы не понимаете, — снова свернувшись калачиком, Реджина уложила голову Аврелию на колени и обняла живот.       — Пойдем со мной, и все мне расскажешь, если хочешь, — осторожно погладив дрожащей ладонью ее по волосам, молвил Аврелий.       — Я верну его тебе! — громыхнул посторонний голос.       — Ты не можешь. Врешь, врешь, врешь! — взвыла Реджина, вскочив и озираясь по сторонам. Она сжимала кулаки, комкала подол сорочки и сутулилась от того, что стоять ровно невыносимо больно. Отчаяние пополам с гневом отражались на ее лице. — Лжец!       — Милая, кто здесь? — поднявшись и придерживая Реджину, спросил Аврелий.       — Лжец! — заорала она, сложившись пополам и повиснув у Аврелия на руках.       Реджина рыдала в голос, содрогаясь всем худым телом, выла и заливала слезами Аврелию одежды. Он тяжело сглотнул, стараясь унять ее истерику своей силой.       — Возможно. Но я точно могу вернуть твоему чреву жизнь…       Аврелий замер, вслушиваясь в эти слова. Он вдруг понял, почему голос показался ему знакомым…       — Убирайся прочь из моей головы! — крикнула Реджина, зажмурившись, сжав виски и вновь упав на колени. — Вон! Вон! Вон!       Скрутившись в комок, она запустила пальцы в растрепанные волосы, оттягивая их и поскуливая.       — Реджина, милая, — Аврелий вновь склонился к ней, обхватив серое заплаканное лицо ладонями. — Пойдем со мной. Тебе не нужна стена, я позабочусь о тебе. Ты со всем справишься.       Реджина вцепилась в его предплечья, глядя с мольбой. Закусила губу и едва заметно кивнула.       — Помогите… Я одна не смогу!..       — Конечно, дитя. Конечно, помогу, — сжав в объятиях Реджину, Аврелий с трудом сдерживал слезы, чувствуя, как колотит его подопечную. Он гладил ее по спине и темным волосам, впитывая часть ее боли и растерянности.       Искренне желая помочь.       Посторонний голос стих, растворившись во мраке окружающего пространства. Реджина все еще дрожала, но увереннее поднялась на ноги при помощи лекаря, готовая вернуться.       Главное, чтобы было, куда.