Гавань Сибекпорта. Владения клана Мореплавателей
…Ты, кажется, забыл принять лекарство, — елейно пропела Тереза, кивая стражникам. — Отведите милорда в покои, ему нехорошо. — Что с милордом? — громко спросил человек, стоящий в тени. — Не видишь, что ли? Он болен! — зло сказала Тереза, и лицо ее перекосилось. — Чего встали? Уводите! Теда подхватили под локти. Он пытался сопротивляться, но из этого ничего не вышло. — Милорд, вы давали разрешение на костры? — не унимался незнакомец, выйдя на свет. Тед успел рассмотреть лишь светлую шевелюру мужчины. — Что? Нет! — прошипел Тед, не понимая, что тот несет. — Он не в себе, быстро увести!.. Теодор пытался сфокусироваться, но все плыло, заволакивалось дымкой. Он уставился на незнакомца, уже вышедшего на освещенную площадку. Такое знакомое лицо… Такое знакомое… Теодор вскочил на кровати, часто дыша, и схватился за лоб, пульсирующий от адской боли. Все тело взмокло, рубаха противно липла к груди, и сердце бешено колотилось. Это лицо… Мужчина из сна-воспоминания. Тед знал его! Это же… — Ричард, — выдохнул он, хмурясь. Что за черт? Он сказал, что они никогда не встречались! Но Теодор абсолютно уверен. Почему-то. Хоть видение было расплывчатым и неясным, но Тед отчетливо узнал в том человеке Ричарда. Если, как он говорил, никогда не бывал прежде в Краю, какого черта он тогда делал на площади?.. — Тед, вставай! — ворвался в каюту Зак, распахнув с грохотом дверь. — Прибыли. Одевайся скорее, — взволнованно протараторил он и так же стремительно покинул каюту. — Черт, — простонал Тед, вставая с постели и скидывая промокшую от пота одежду. Умылся, гладко выбрился, наспех причесался и надел дорожный костюм, состоящий из темно-серых брюк, такой же рубахи и черной кожаной куртки. Накинул плащ, застегивая брошь в виде Феникса, и влез в сапоги с высоким голенищем. В последний раз осмотрев свое изможденное переживаниями и постоянной болью отражение, Теодор пригладил волосы, вздохнул и вышел на палубу, окидывая взглядом огромный порт. Солнце ярко слепило, освещая пристань и площадь, чайки кричали, кружась вокруг мачт, у причала толпился народ. Чуть поодаль высился величественный замок с развевающимися флагами клана Мореплавателей, а еще дальше виднелись крыши аккуратных городских построек. Красивый приветливый город распахивал им свои объятия, но Теда терзало такое волнение, что он едва держал себя в руках. Сцепив за спиной ладони, он вытянулся в струну и глядел в одну точку, ожидая швартовки. — Ты как? Готов? — проговорил из-за плеча Зак, искоса на него посмотрев. — Нет, — бросил Тед. — Вот и я тоже, — выдохнул Захари, беспокойно бегая взглядом по побережью. Работники порта и матросы Теда слаженно пришвартовали судно и приставили трап. Галдящий народ расступился, создавая своеобразный живой коридор. В его центре по другую сторону стоял лорд Кристиан — фигуру правителя трудно не узнать среди толпы. Теодор тяжело сглотнул и уверенно шагнул навстречу неизвестности. Спустившись и быстро преодолев разделяющее их расстояние, Тед поклонился и протянул руку для пожатия, усиленно высматривая в лице Кристиана отражение каких-либо эмоций, но оно ничего не выражало. Изумрудного цвета глаза глядели холодно и отстраненно, сеточка морщин вокруг поджатых губ говорила о том, что перед ним человек серьезный и сосредоточенный, но не более. Темные волосы с густой проседью убраны в аккуратный низкий хвост, а облачение лорда оказалось простым и строгим — темно-синий камзол, такие же брюки, черный плащ, подколотый пряжкой в виде судна, а на ногах — тяжелые моряцкие ботинки. Что-то они смутно напоминали… Тед нахмурился, разглядывая шнуровку. Мозг упорно дорисовывал поверх таких же, только меньшего размера, ботинок невесомое кремовое кружево. А родовой знак на предплечье так невыносимо зудел, что хотелось содрать его вместе с кожей. Осознав, что пялится в землю слишком долго, Теодор поднял рассеянный взгляд и уставился на лорда Кристиана. Понять что-либо об этом человеке с первого взгляда оказалось совершено невозможно, особенно учитывая, что он сохранял молчание, вглядываясь в Теда так же пристально, как и Тед в него. — Доброго дня вам, милорд! — первым нарушил молчание Теодор. — Благодарю за то, что согласились на встречу, я безмерно вам признателен. Это большая честь для меня — познакомиться с вами лично. Кристиан кивнул, чуть прищурившись. — Добро пожаловать в Сибекпорт, лорд Теодор. Мой дом — ваш дом. Рад встречать таких дорогих гостей, — он перевел взгляд на Захари, и Тед ощутил, как тот напрягся. — Милорд, — кивнул Зак, опустив глаза. — Это мой друг, Захари Бренстон. — Очень приятно, — кивнул Кристиан. — Пройдемте в замок, отдохнете с дороги, а там и обсудим насущные дела, — не дожидаясь ответа, Кристиан развернулся так стремительно, что полы его плаща взметнулись в воздух, и зашагал прочь, а Тед с Заком переглянулись и поспешили за ним. От причала предстоял путь в гору, ведь замок находился на возвышении. Теодор сверлил спину лорда Кристиана взором, совершенно обескураженный происходящим. Если честно, Тед ожидал и скандала, и ареста, и еще чего похуже по прибытии, но лорд вел себя так, будто они действительно видятся впервые. Бросив взгляд на хмурого Зака, Тед поднялся по ступеням и остановился у входа за спиной Кристиана, ожидая, пока массивные двери отворятся. Уставился на герб дома Мореплавателей, рассматривая необычный фрегат. — Грозовой вал, — коротко сказал Кристиан, и Тед вздрогнул от неожиданности, переведя взгляд на лорда. — Талисман нашей семьи. Предки сделали его родовым символом. — Величественное судно, — кивнул Тед. — Да, Вал до сих пор поражает величием. Вал. Грозовой вал. Девятый вал… Теодор тряхнул головой под пристальным взором Кристиана. — Пройдемте, — шагнув в полумрак коридора, произнес он, и Тед заторопился следом. — Ваши покои готовы, как только отдохнете, приглашаю за стол. Джереми вас проводит, — кивнув на помощника, вымолвил Кристиан. — Буду ждать вас в обеденной зале в шесть часов, — едва повернув к ним голову, бросил он и, ускорив шаг, скрылся в очередном коридоре. Теодор с Захари и Джереми остановились в большой галерее, из которой ветвились несколько коридоров. Осторожно окинув взглядом светлые стены и высокие панорамные окна, Тед уставился на большой портрет хозяев дома, висевший в центре помещения и занимавший почти всю стену между двух проемов. На нем изображен сам Кристиан, совсем юный, в парадном камзоле и плаще, и красивая девушка со светлыми вьющимися волосами, достающими почти до пола и прикрывающими часть голубого изящного одеяния под накидкой. Пара стояла на берегу, а между ними — маленькая девочка лет пяти в розовом пышном платье с атласным бантом. С такими же, как у Кристиана, изумрудными глазами и темными волосами, вьющимися, как у взрослой леди. На фоне серьезных родителей она широко улыбалась, так по-детски открыто и искренне, а за их спинами плескалось море. У Теодора сердце защемило и в груди заскреблась болезненными когтями тоска. — Милорд с супругой, миледи Сигрид, — произнес Джереми, тоже глядя на портрет. — К нашей великой скорби, покойной, — вздохнул он, и тень печали проскочила по его уже немолодому лицу. — Соболезную, — оторвавшись от созерцания, произнес Тед. — А… с дочерью милорда нам представится честь познакомиться? — сглотнув, спросил он. Джереми хмуро поглядел на него, впившись цепким взглядом. — Просто на портрете… — замешкался Тед, указывая на девочку рядом с миледи. — Боги унесли обе жизни в тот злополучный шторм, — отрезал Джереми и отвернулся. — Пойдемте, господа, провожу вас. И, — обернувшись, он о чем-то задумался, — не стоит бередить душу милорда расспросами о семье. Он тяжело перенес утрату. — Я понял, — кивнул Тед и взглянул на ошарашенного Захари, намеревающегося, судя по всему, прожечь взором дыру в изображении. Теодору пришлось дернуть друга за рукав, чтобы вывести из оцепенения. Тот вздрогнул и поспешил следом за Джереми. Оказавшись в просторных покоях, Теодор выслушивал помощника лорда, рассеянно кивая на рассказы о том, где здесь уборная и как пройти в обеденный зал, и то и дело косил глаза на Захари, который нервно постукивал пальцами по широкому поясу. Его взвинченность осязалась в воздухе, и он явно не слушал Джереми, готовый вот-вот сорваться с места и то ли сбежать прочь, то ли схватиться за голову и покатиться по полу. — …в обеденной зале. Вы помните, как туда пройти? — краем уха услышав вопрос, Теодор улыбнулся Джереми. — Да, я помню, — кивнул Тед. — В шесть часов. Благодарю за пояснения. Дверь за Джереми захлопнулась, и Теодор шумно выдохнул, силясь вместе с воздухом сбросить напряжение. Зак сорвался с места, начав наворачивать круги по комнате и на ходу отстегивая плащ. — Твои покои дальше по коридору, — бросил Тед, наблюдая за другом. Зак резко затормозил и вперил в Теодора ошарашенный взгляд. На его лице отражались зачатки не то истерики, не то паники. Он открывал и закрывал рот, видимо, подбирая слова. — Портрет! — наконец, выдал он, взмахнув руками. — Я заметил, — кивнул Тед, тоже снимая плащ. Его не меньше Зака поразила ситуация, но терять сейчас голову категорически нельзя. — Что за чертовщина здесь творится?! — выкрикнул Зак, запустив пальцы в волосы, и возобновил нервное хождение по кругу. — Хороший вопрос, мне тоже интересно, — вздохнул Тед, проведя ладонью по волосам. В отличие от Зака, его нервозность накатила вместе с волной усталости, придавившей титаническим весом. — Он сказал, что она вместе с матерью умерла! — остановившись, прошипел Зак. — Я не глухой, Зак, — сказал Тед, не зная, что еще на это ответить. — Да какого черта! — Угомонись, — скрестив руки на груди и опершись бедром о стол, бросил Тед. — Нет, ну ты слышал его?! — подойдя ближе, Зак махнул рукой в сторону двери. — Слышал, — кивнул Теодор. — Клянусь тебе, я не врал! — испуганно выдохнул друг. — Я верю тебе и знаю, что ты не врал. — Думаешь, врал он? — вновь ткнув пальцем в дверь, спросил Зак. — Нет, не уверен… — А что тогда? — Думаю, он, как и все здесь, действительно так считает. Вопрос в Кристиане: что знает он, — задумчиво протянул Теодор, потерев родовой знак. — Тедди, я ничего не понимаю, и меня это бесит! С тобой ясно, ты был болен! Но капитан? И этот Джереми? Да как в ее родном доме могут считать, что она погибла в пятилетнем возрасте, если десять лет назад она живехонькая скакала по палубам! — голос Зака скрывался на сиплые высокие ноты. — Во-первых, я не уверен, что был болен. А во-вторых… не могло всем вокруг просто так отшибить память об одном конкретном человеке, — мрачно проговорил Теодор. — О конкретном человеке, мешавшем Терезе выйти за меня замуж, — с нажимом добавил он, глядя на Зака исподлобья. Тот замер, несколько раз недоуменно моргнув, и спустя долгих несколько мгновений на его лице начало поступать понимание. — Да иди ты! — воскликнул он. — Ты думаешь, что это все устроила Тереза? Чтобы заполучить тебя? — Не меня, а мои деньги и власть, — поправил Тед. — И это пока единственное, что приходит мне в голову. Не может это все быть совпадением — мое беспамятство обо всех годах, отсутствие у кого-либо воспоминаний о том, что у меня была невеста, жуткие магические штуки под моей кроватью… И пропажа той самой невесты. Ты говорил, она исчезла без следа — а в ее доме все считают, что она давно погибла. — Складно говоришь, да только как твоя покойная женушка могла это провернуть? Ты говорил о подозрениях по поводу магии, но… — Понятия не имею, я в колдовстве не разбираюсь. — Да какого черта, Тед! Что нам теперь делать со всем этим? — А вот это и надо выяснить, — подняв взгляд на друга, сказал Тед. — Успокойся и веди себя так, будто ничего не знаешь. Понаблюдаем за лордом. — И дальше что? — Захари растерянно уставился в пространство перед собой. — Не знаю, на ходу разберемся. Зак, — громче позвав, Тед привлек рассеянное внимание друга. — Мы здесь по делу, вот и веди себя так, словно только за этим ты и приехал. — Знать бы еще, что за дело! — воскликнул нервно он. — У нас прогнили несколько торговых суден, нам нужно соглашение на сотрудничество с флотом Кристиана на время и отложенный заказ новых кораблей, Сибекпорт славится своими корабельщиками. Но сейчас мы оплатить их не можем, только если наладим работу порта и вывоз зерна по морю. Так что от Кристиана и его решения многое зависит. — Как это — у тебя судна прогнили? — нахмурившись, резко переключился на новую тему Зак. — Я бы спросил у женушки, какого черта они стояли на якоре без профилактики столько времени, да не могу, — раздраженно повел плечами Тед. — А что работники порта? — удивленно поинтересовался Захари. — Говорят, указа не было, — буркнул Тед. — Они все пискнуть боялись без разрешения Терезы, она чуть что — всех наказывала. — Все еще хуже, чем я предполагал, — протянул Зак. — Гораздо хуже, — процедил Тед. — Эта проблема не самая весомая, у меня урожай прошлых лет стоит прелый и гнилой, занимает хранилища. Дохода никакого, зато долгов, как шелков у Терезы в гардеробе. Все, что управлялось из замка, встало, Край на плаву только за счет мелких ремесленников да внешних долгов от соседей, которые пора возвращать. Это все, на что хватило скудного ума помощников Терезы. Виктору она не доверяла и наняла ораву слюнявых управленцев, я их погнал поганой метлой, когда узнал, что они науправляли. Катастрофа просто, — выдохнул Теодор. — А мне нечем вывозить зерно. Корабли гнилые, ремонту уже не подлежат, а по суше бродит какой-то ублюдок, грабит повозки и калечит торговцев, — завершил свою нервную тираду Тед, покачав головой и зажав переносицу двумя пальцами. — Только рыбацкие скифы остались, и то, по большому счету потому, что рыбаки на самообеспечении, в сезон им не нужно разрешение на улов, оно долгосрочное… — Да уж, — протянул Зак, лицо которого удивленно вытягивалось по мере разговора. — Не думал, что все настолько плачевно. — Я тоже, — выдохнул Тед. — Надо разгребать, что могу, пока экономика не схлопнулась окончательно. И начать стоит с лорда Кристиана, без его содействия мне урожай не вывезти и ничерта не заработать. — А если он откажет? — спросил Зак, скрестив руки на груди. — Обращусь в Сердинию, но не хотелось бы. Им я, как выяснилось, тоже денег должен, вряд ли уговорю их помочь до полного погашения задолженности. — Ну и вляпался же ты, Тед, — покачал головой Захари. — Не то слово, дружище, — выдохнул Теодор.✧ ✧ ✧
Обеденный зал встретил приятным ароматом изысканных блюд и теплым уютным светом. Свечи в канделябрах мягко освещали стол и посуду на нем, настенные масляные светильники с тихим шипением отбрасывали блики на светлые стены, а огромная люстра под купольным потолком с росписью довершала причудливую игру света. Лорд Кристиан стоял, положив руку на спинку высокого стула, ожидая гостей, и коротко кивнул, когда Теодор вошел в просторное помещение. Захари и старшая команда корабля следовали в шаге от него, приветствуя хозяина дома. Кристиан жестом пригласил всех присаживаться и сам занял место во главе стола, Теодор сел по правую руку от него и осмотрелся. За их спинами размеренно потрескивал большой высокий камин, даруя приятное тепло. На стенах висели флаги с гербом дома Мореплавателей. В противоположном конце зала — небольшое возвышение, на котором собирались музыканты с инструментами, арочные окна завешаны светло-голубыми портьерами. Скользнув взглядом по потолку, Теодор с интересом всмотрелся в изображенные на нем картины — Грозовой вал среди темного пространства, цветные переливающиеся сферы вокруг судна, у кормы — изящная фигура женщины с серебристыми косами. Чуть дальше, на следующем сюжете, она прижимает к себе раненого мужчину с темными волосами, а еще дальше — парит в воздухе, искрясь светом. Вокруг нее бушуют молнии. — Это легенды нашей семьи. Роспись наносили, когда я был совсем ребенком, мама захотела оставить здесь эти изображения, — тихо произнес Кристиан, склонившись к Теду. Тот рассеянно кивнул, отвлекшись от созерцания. — Очень красиво и интересно, — вымолвил он, разглядывая последний виднеющийся отсюда сюжет с этой же женщиной, прижимающей к груди белокурую девочку. Пир шел размеренно, своим чередом. Кристиан задавал ничего не значащие светские вопросы, Теодор отвечал на них, пережевывая кусок мягчайшего мяса птицы и гоняя по тарелке бобы, но мысли его мельтешили и порождали волнение. Отпив вина из кубка, Теодор выдохнул и искоса взглянул на хозяина дома, увлеченно что-то обсуждающего с капитаном Салдоном. Знать бы, о чем он думает. Но понять этого Теодор решительно не мог. Ни ненависти, ни злости, ни обиды он не заметил. Лорд Кристиан выказывал лишь сдержанность и интерес. — Я думаю, милорд Теодор, мы можем приступить к обсуждению, вы так рьяно и настойчиво просили аудиенции, — отложив вилку, произнес Кристиан, обращая на Теда внимание. Теодор с облегчением отложил приборы, ведь аппетита у него вовсе не было, а закончить трапезу раньше хозяина — дурной тон, и повернулся корпусом к лорду. — Благодарю еще раз, милорд, что согласились принять меня, — склонил голову Тед и всмотрелся в глаза собеседника. — Я действительно отчаянно нуждаюсь в вашей помощи. — Что же вам нужно? Буду рад помочь, чем смогу, — отпив вина, произнес Кристиан, поглядывая на Теда. — Я имею смелость предложить вам сотрудничество, — прочистив горло, вымолвил Тед. — У меня хороший урожай пшеницы и есть на нее покупатели, но нет суден для вывоза. — А почему же не отправить по суше? Это немного дольше, но все же проще, чем плыть на другой край Тверди с такой просьбой, — откинувшись на спинку стула, Кристиан сложил пальцы в замок, локтями упираясь в подлокотники. — Боюсь, с этим у меня проблемы. Кто-то повадился нападать на повозки. — Разбойники? — Вероятно, милорд. Мы ищем, но пока безуспешно. А зерно стоит в открытых хранилищах. Не хотелось бы подвергать опасности повозки, но и терять урожай тоже не прельщает. — Понимаю, — кивнул Кристиан. — Что же за напасти постоянно обрушиваются на ваш Край? — покачал головой Кристиан, скосив на Теда глаза. — Прошу прощения? — тихо спросил Теодор, насторожившись. — Ваш покойный отец, мир его праху, помнится, тоже с разбойниками дело имел. Все никак не мог уладить вопрос с Джонатаном. — Да, было дело, — угрюмо кивнул Тед, уставившись в столешницу. — Обратись он тогда к законотворцам, быть может, удалось бы решить все быстрее и проще. Я так понимаю, ту проблему довелось решать вам? — вопросительно изогнув бровь, спросил Кристиан. Теодор вскинул взгляд и снова кивнул. — Да, так уж вышло. Отец не хотел вмешивать Эрихион, намеревался решить все самостоятельно. Без ущерба для Джонатана. — Но вышло не очень хорошо. Благородство и желание помочь другим вашему отцу часто оказывали дурные услуги, — задумчиво произнес Кристиан, глядя в столешницу. — Вы счастливы в браке? — пронзительно посмотрев на Теда, спросил Кристиан, в его голосе прорезался ледяной холод. Теодор оцепенел от этого вопроса. Страх пробежался морозным ознобом по позвоночнику, запуская липкие щупальца в желудок. «Он все помнит. Наверняка. Но почему не скажет прямо?» — Моя супруга покинула этот мир, — взяв себя в руки, бесстрастно произнес Теодор. — Мои соболезнования, — прикрыл веки Кристиан, но Тед оборвал его дальнейшие слова. — Не стоит, милорд. Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу — отнюдь нет. А посему горечь утраты я пережил довольно скоро. Кристиан всмотрелся в него с интересом, чуть прищурившись. Кивнул своим мыслям и отпил вина. — Я искренне надеюсь, милорд, что вам достанет мудрости впредь учиться на ошибках старших, — задумчиво произнес Кристиан, и Теду все больше становилось не по себе. Лорд говорил загадками, явно взвешивал каждое слово, оценивая реакцию Теда. Но заявить сейчас, что он все знает о его дочери и очень сожалеет о своих ошибках, было бы неразумно. Кристиан все еще не давал понять наверняка, что именно он помнит. — Ну так что же, вы хотите союза? На грузоперевозки? — после продолжительного молчания добавил он, выдернув Теда из размышлений. — Да, милорд. Но сложность в том, что оплатить наперед по договору я не имею возможности. Поэтому хочу предложить вам оплату после отгрузки первой партии зерна. Кристиан задумался. Смерил Теда изучающим взглядом, приложив указательный палец к губам. — Знаю, для вас это не выгодно. Поэтому оплата будет выше той, что вы обычно берете. Насколько выше — решать вам. И как только я заработаю необходимую сумму, хочу заказать у вас несколько торговых суден. — Неплохо, милорд, — после непродолжительных раздумий медленно произнес Кристиан. — Довольно хорошая сделка, двойная выгода — и перевозки, и суда. За исключением разве что гарантий в виде предоплаты. — Поэтому я и прибыл лично. Такое не обсуждается в переписке. Я не прошу поверить мне на слово, мы можем заключить договор. Заверить его в Эрихионе. И если я не выполню своих обязательств, понесу наказание по букве закона. — Вы готовы пойти на это? — изогнул бровь Кристиан. — Разумеется, — кивнул Тед. — Я не заинтересован в разрушении своей репутации. И не хочу, чтобы вы беспокоились. — Что ж, похвально. Мне нужно обдумать как следует ваше предложение, кое-какие детали, — задумчиво протянул Кристиан. — Но более чем уверен, что мы найдем общий язык, — посмотрев на Теда, улыбнулся он. — А пока отдыхайте, милорд. Ешьте, пейте. Вы — мой дорогой гость. Чувствуйте себя как дома. Теодор улыбнулся и склонил голову, скользнув взглядом по лицу собеседника. Отпил вина из кубка и погрузился в свои размышления, лишь краем уха отмечая заигравшую музыку и усилившийся гомон за столом. Кто-то уже пустился в пляс, Захари расслабился от выпитого и болтал с какой-то миловидной девушкой, улыбаясь во весь рот. Служанки с графинами сновали туда-сюда, подливая в опустевшие кубки и хлопая ресницами гостям. А Теодор отрешенно наблюдал, попивая вино, и думал, как ему быть дальше.Пустошь. Ничейные земли на границах Сердинии
В темную пещеру не проникал лунный свет. Вязкий мрак заполнял собою все пространство. Тягучая, липкая, наполненная трупным смрадом и запахом гари тьма. Марейр повел плечами и сделал шаг вперед, пытаясь распознать присутствие. Огляделся, втягивая ноздрями спертый воздух. — Ты уверена, что оно здесь? — бросил он через плечо. — Уверена, — эхом отлетел от стен звонкий голос Дженны. — Где еще ему быть? — Мне откуда знать, может, прогуляться пошло, — недовольно зашипел Мар. — И зачем ты меня сюда притащила?.. — Затем, что ты должен нести ответственность за свои поступки. Не все ж мне одной с ним нянчиться. — Я тебя только за этим и держу подле себя, — недовольно проворчал Мар и замер, уловив шевеление в дальнем углу. — Оно растет. Скоро мне одной с ним будет не справиться. И если ты хочешь хоть как-то его контролировать, должен наладить контакт. — Ничего я не должен! И вообще, знай свое место, как ты со мной разговариваешь? — Марейр споткнулся о человеческие кости и услышал утробное рычание. — И да, старайся не задевать игрушки, оно этого не любит, — хмыкнула Дженна, не обращая внимания на недовольство. — Спасибо, что предупредила, — обернувшись, саркастически процедил Мар. — Это что, щупальца? — скривился он, уставившись на гору объедков у противоположной стены. — Они самые. — Чем ты его кормишь? — Чем придется, я не умею варить смеси для детей до трех лет, — фыркнула Дженна, скрестив руки на груди. — Оно не жалуется. — Гадость какая, — скривился Марейр, вглядываясь туда, откуда исходило рычание. — Эй, иди сюда, — крикнул он. — Оно любит ласковое обращение, — прошептала Дженна, и Мар закатил глаза. — Я не намерен с ним сюсюкаться! — Малыш, выходи, — пропела Дженна, присев на корточки. — Это я. Все хорошо. Рычание сменилось на странные щелкающие звуки, и мрак зашевелился. — Вот так, малыш, иди ко мне, — поманила рукой Дженна, ласково улыбаясь. Щелканье повторилось, к нему добавилось урчание, словно большую кошку почесали за ухом, и из мрака показалась большая угловатая голова. Абсолютно лысый череп, обтянутый черной маслянистой кожей. Большой лоб с шипастыми наростами над тем местом, где должны быть брови. Острые выпирающие скулы, запавшие черные глаза с хищными красными зрачками и широкий, почти от уха до уха, рот, полный мелких острых зубов. К слову, ушами эти маленькие отверстия без раковин назвать можно с большой натяжкой. А отсутствие носа делало это нечто еще более уродливым. Гладкая плоская морда, на которой лишь глаза да рот. Марейр скривился, глядя на это безобразие. Он видел его и раньше, конечно, но в миниатюрной версии оно вызывало меньше отвращения. Слишком неправильное, слишком мерзкое. Даже по меркам сумеречных тварей. На голове, от темени до шеи — костистый и обтянутый кожей перепончатый выступ, напоминающий кривое крыло птицы, который шевелился, пока Существо медленно двигалось, распластавшись по полу. Мар не мог оценить его телосложения, только крупность туловища с взрослого норейна, и длинные, размером с палец, когти, царапающие камень. Но Марейр не сомневался, что в полный рост эта мерзость ничем не лучше. От движения острые позвонки натягивали кожу, изгибаясь так, словно хребет его набран из сотен мелких косточек, и все Существо извивалось как диковинная змея. Марейр бросил взгляд на длинный тонкий хвост, продолжающий позвоночник, который стелился по полу, вторя движениям тела. За Существом шлейфом тянулись темные вязкие разводы. — Его кожа всегда выделяет эту субстанцию, думаю, когда рост остановится, следов не будет оставлять, — произнесла Дженна, наблюдая за Марейром. — Вот так, маленький, — протянув руку, она погладила Существо по голове, и оно закатило глаза, заурчав еще громче. — Да, оно выделяет что-то вроде смазки, чтобы кожа не лопалась от быстрого роста, — отрешенно кивнул Марейр, наблюдая за этим… чем-то. Дженна все гладила его, не выказывая отвращения, и Марейр хмыкнул. — Только не говори, что привязалась к нему. — Оно довольно милое, — улыбнулась она, подняв взгляд. — Ну да, — фыркнул он. — Просто милашка. С тобой разве что его мать бы согласилась. Да только оно сожрало ее останки, — Марейр невольно задержал взор на острых зубах, по которым стекала серая слюна. — Оно может стоять ровно? На двух ногах? — Если и может, то не долго. Его позвоночник для этого не приспособлен. И конечности смещают центр тяжести. Марейр присмотрелся — то, что должно быть руками, слишком длинное и тонкое, а то, что по идее ноги — короткое и узловатое. Он все смотрел, и что-то, отдаленно напоминающее человеческую горечь, завладевало его черной душой. — Я все понять не могу, — прошептал Мар в пустоту, озвучивая свои мысли, — почему оно… такое?.. — Каким уродилось, — пожала плечами Дженна. Ее белые пальцы все уже перепачкались черной вонючей жижей. — Дети берут лучшее от родителей, — хмыкнула она. — Или самое худшее, — повел плечами Мар, подавляя тошноту. — Надо же было получиться таким уродом… Существо повернуло голову, уставившись на Марейра вполне осознанным взглядом. Затравленно, настороженно. Но при этом изучающе. — Оно понимает меня? — спросил Марейр. — Оно хорошо различает эмоциональный окрас и начало уже понимать речь. Марейр присел на корточки, вглядываясь в красные зрачки. Существо замерло и оскалилось, дернув хвостом. Снова послышалось рычание, от которого содрогался пол. — Я тебя не обижу, — как можно мягче произнес Мар. Существо моргнуло и склонило голову чуть набок, не отрывая немигающего взора от Марейра. — Я думаю, оно помнит тебя, — тихо сказала Дженна. — Еще бы не помнило, — скривился Мар, вспоминая свое фиаско. Тогда еще Существо его не опасалось, тянулось к нему. И было в разы меньше и слабее. А Мар не смог убить его. Пытался, и не раз, но не смог. А теперь не сможет и подавно. В существе концентрация силы и первородной магии практически сравнялась с его, Марейра, собственной. А ведь «малышу» нет еще и года. Но что-то мешало и кроме этого. Странное чувство шевелилось в груди помимо отвращения. Марейру неприятно было смотреть на это создание, и все же что-то подозрительное не давало поднять руку. Что-то… человеческое. — Я не стану тебе вредить, — почти шепотом проговорил Мар, глядя на Существо. — Больше нет… Ни к одному из своих творений он не испытывал подобной мешанины чувств. И тот факт, что он лжет сейчас, это только усугубляло. Оно вновь моргнуло и чуть склонило уродливую голову, прикрыв прозрачные веки. Марейр усмехнулся. — Коснись его, — прошептала Дженна, искоса взглянув на него. Марейр нахмурился и замер на миг, но рука сама потянулась к костлявому затылку, так благосклонно поставленному под милость создателя. Существо вздрогнуло, как только его коснулась холодная ладонь. Но не шелохнулось. А Марейр выдохнул, испытывая что-то родственное в этом уродце. Что-то близкое. Тишина наполнилась урчанием, и Марейр удивленно вскинул брови. — Ты нравишься ему, — усмехнулась Дженна. — Конечно. Оно ведь тянет из меня магию, — протянул Мар. — Потому что ты позволяешь. Покорми его, — кивнула Дженна. — Твоя сила ему по вкусу. Дай добровольно. Марейр вздохнул и подтолкнул энергию к ладони. Тонкая струйка, перетекавшая в Существо до этого, стала шире и объемнее, и оно от удовольствия закатило глаза и мягко пискнуло. — Может, все же дашь ему имя? — тихо спросила Дженна, выдергивая из оцепенения. — Нет. Ни за что. — Оно не виновато, что родилось таким… — Знаю. Но то, что я вынужден сделать… Будет слишком жестоко, если у него будет имя. — От того, что оно сейчас безымянное, оно не менее живое, Мар. — Не зли меня, Дженна. Достаточно того, что я приплелся сюда и кормлю его своей энергией, — зло прошипел Марейр, скосив взгляд, и Существо открыло глаза, уставившись на него с опаской. — Я не тебе, — тише добавил он, и оно мирно прикрыло веки, насыщаясь дальше. — Ладно, ладно, — вскинула руки в примирительном жесте Дженна. — Как скажешь. А ты не думал… Отправить его в Сумерки? — Думал. Но я не могу. — Почему? — Потому что я чертов изгнанник, Джен, — простонал Марейр. — Сумерки мне больше не подвластны с тех пор, как меня там заточил брат. Если я даже смогу открыть врата, меня затянет обратно, в мою темницу. Меня лишили всех привилегий ранга. Я могу сейчас не больше рядового демона. А то и меньше. — Можно ведь поговорить с Оратеуто… — Как ты себе это представляешь, дорогая? — скривился Марейр. — Притащиться к нему с этим, — он указал на Существо, начинающее дремать и посапывать, — и попросить помочь? С очередным, по его мнению, провалом? В прошлый раз меня просто изгнали. За это же… Меня сотрут в пыль. И братья постараются для сохранения баланса, уж поверь мне. Уверен, даже отца потревожат, чтобы состряпал мне замену. Мраку нужен хозяин, без него будет хаос. И я еще жив только из-за этого. — Я понимаю. Но ты сам повинен в своих бедах, Мар. Твоими стараниями баланс каждый раз подвергался опасности. — Я всегда знал, что делал, ясно тебе? — вспыхнул Марейр, оскалившись. — Утопия, о которой мечтали братья, погубила бы этот чертов мир куда быстрее, чем мои создания! Всему нужен противовес, и без моих детей люди ослепли бы от благостного света, перенаселили чертову Твердь и поубивали друг друга сами! Свету нужна тьма, а добру нужно зло, иначе баланса не будет! Для этого меня и создали! — злобно прошипел он. — Но почему-то потом решили, что я все делаю неправильно. Что я не нужен. Что в мои обязанности должно входить только наступление ночи и обустройство загробной жизни безгрешных человечков. Никто из них, слышишь? Никто не хотел внемлить мне! Сколько я говорил, сколько молил, сколько объяснял! Все без толку! Светлые сущности просто не в силах понять, что одним светом и добром не соткать жизнеспособную экосистему. Отец создал меня позже, и создал меня иным, чтобы я увидел пробелы в их идиллии. Да только меня в расчет не принимали, я же младший. Глупый и ничего не понимающий. Да, не святой, не безгрешный, но уж каков уродился. Марейр покосился с тоской на спящее у его ног сытое Существо. Вздохнул, не в силах отвести от него взгляда, и продолжил говорить, желая озвучить собственные мысли. Хотя не был уверен, что Дженне это вообще нужно слышать. — Не отрекаюсь от своих деяний, я всегда любил и розыгрыши, и веселье, и пакости. Но никогда не действовал в ущерб созданной отцом вселенной. Всегда чувствовал грань дозволенного, грань, что даст повеселиться, но не навредит. Я знал, что понесу наказание за свои поправки в труд братьев. Но я был к этому готов. Я уравновесил мир, создал баланс, так ему необходимый. И отправился в Сумерки. Которые сам же и создал для своих детей. Мой мир стал моей темницей. Марейр хмыкнул, глядя в пустоту. Как иронично все сложилось. — Хороший мир, идеальный для моих творений. Копия Тверди, сотканная из мрака. В самом воздухе там витает такая необходимая моим детям энергия. Сколько сил я положил на его создание… Но не успел закончить, довести до ума. Если бы Уто не остановил меня, не помешал, вы все бы жили в Сумерках, не соприкасаясь с людьми. Но он запер меня раньше, чем я сумел закончить, и демоны побрели жить самостоятельно, ассимилировали, стали плодиться бесконтрольно. Но в этом тоже оказался виноват я. Не так уж и весело. Но ожидаемо. Меня даже лишили возможности контролировать Сумерки. Так что не тебе учить меня, и не тебе указывать, что мне делать, наивное ты дитя. Я не пойду на поклон к Оратеуто, разве только в качестве изощренного самоубийства. — Мар… — Ни слова больше об этом! Я и так знаю, что с ним, — скосив глаза на Существо, произнес тихо он, — мое чутье дало сбой. Не отрицаю этого. Я слишком долго пробыл взаперти, мое видение притупилось. К тому же, — вздохнул Марейр, — я был позорно скован заклятием призыва. — Прости, я не хотела тебя задеть. Я ведь не знала, — холодные пальцы легли на плечо, и Мар вздохнул. Не стал сбрасывать ее руки, как обычно. И вскоре ощутил, как Дженна всем телом прижалась к его спине, обнимая. — Кто еще очеловечивается здесь, — хмыкнул он, сжав тонкое девичье запястье на своем предплечье. — Не начинай, — проворчала она. — Я, в отличии от тебя, была когда-то человеком, мне можно. Мар… — Что? — устало выдохнул он, глядя на свое безобразное творение, мирно скрутившееся в клубок у его ног. — Как так вышло, что после освобождения ты не вернул себе контроль? — Та, что освободила меня, этого не позволила. Я не выполнял бы ее глупые прихоти, будь я свободным и имеющим полную власть, она это понимала. Потому и сковала. — Коварная человечка, — раздраженно выплюнула Дженна. — Она поплатилась за свои амбиции. А я ведь предупреждал, — прошептал Марейр. — Нет ничего страшнее, чем глупый и жаждущий власти человек, — Дженна кивнула и вновь прижалась щекой к нему. — А расхлебывать теперь это все мне, — скривился он, вновь бросив взор на Существо. Дженна уложила подбородок на его плечо, завороженно разглядывая сферу у виска. Марейр кожей ощущал ее взгляд, чувствовал, как она тянется к нему, и досадливо вздохнул. — Не надо, Джен. Не начинай снова эти игры. — Я лишь хочу тебя утешить, — прошептала она, погладив тонкими пальцами его щеку. От черной слизи на них не осталось и следа. Марейр чуть повернул голову, встретившись с темным взглядом, и не успел сказать «нет», как она коснулась его губ, пристав на цыпочки. Девичьи ладони обхватили лицо, и Марейр выдохнул через нос, жмурясь и принимая поцелуй. Мимолетно заправил черную прядь Дженне за ухо и приобнял за талию, прижимая к себе. Но когда она запустила руки за шиворот балахона, касаясь кожи, резко отстранился, схватив ее за запястья. — Нет. Нет, Дженна, не здесь и не сейчас, — глядя пристально в обиженное лицо, отрезал он. — Почему? — надула губы она, и Марейр усмехнулся. — Вот снова ты это делаешь. А потом меня обвинять будешь. — Не буду, — захлопала она ресницами, прижимаясь к нему грудью. — Нет, Джен, ну не на глазах же у ребенка! — Он спит, — фыркнула она, покосившись на Существо. — И надо же, ты назвал его ребенком, — прищурила глаза Дженна. — Не придирайся к словам. И я вообще-то намерен вернуть расположение жены, — он приподнял Дженну за плечи и поставил подальше от себя. Поправил капюшон и рукава. — Не очень-то мне это удастся, если снова пойду налево. — Сюда не попадает лунный свет, она ничего не увидит, — скрестив руки на груди, протянула недовольно Дженна. — Да и она никогда не обижалась на твои похождения. — А сейчас вот обижена. — Только потому, что раньше ты развлекался с себе подобными. Да и вообще, ее ты тоже создал, она должна тебя слушаться, а не ставить условия! — То, что я ее создал, не означает, что она моя вещь, — недовольно процедил Марейр. — Не лезь не в свое дело, милая. Взрослые без тебя разберутся. — Мы и не так развлекались раньше, — обиженно протянула она. — И кто-то совсем недавно в этом меня упрекал. Я сказал: нет. Не сейчас. Пойдем, нам пора, — бросив взгляд на Существо, хмуро сказал Мар и направился к выходу из пещеры. Дженна поплелась за ним, недовольно ворча себе под нос. А Марейру очень хотелось скорее выйти на свет и воздух окутанной ночью Тверди.