Пристанище изгнанных. Ничейные земли на границе Сердинии
Марейр закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. — Что такое, Мар? — тихо спросила Луна и осторожно коснулась его плеча. — Приближаемся к главному? — Нет пока, — покачал головой Марейр. — Но кошмаров от того не меньше, — печально хмыкнул он. — Идем дальше. Он прикрыл веки и нырнул в смолянистую топь былого, затягивая туда и сознание Луны, что ухватилась за его предплечье. Марейр сидел в углу и исподлобья наблюдал за полуживым Теодором. Тот лежал на кровати, раскинув руки в стороны, мелко подрагивал и стонал. «Многовато бесноватая влила в него отравы», — подумал Мар. В парне считывалась сильная магия и нерушимая связь с той, ради которой Марейр пошел на столько нехороших поступков. Он часто теперь задавался вопросом — стоило ли оно того?.. Да, Мар привязался к девчушке, но та Джиа для него — никто. Но сам факт столь унизительного заключения, издевательств и пыток над беременной по сей день наводил ужас и ярость. Нельзя так поступать с теми, кто носит под сердцем новую жизнь. Кто дарует ее. Особенно, если эта жизнь создана от такой большой любви… Марейр никогда не вредил беременным, даже если они являлись темными и скверными. И помысла обидеть деву при надежде не возникало. Это — табу. Низшие демоны, и те на подобное не способны. А Тереза… Просто отвратительное людское отродье. Теодор дернулся и зажмурился крепче. По нему ручьями лился пот. Мар с тяжелым вздохом поднялся и приблизился к нему. — Вал… — простонал юный лорд, и Марейр склонил голову набок. — Девятый вал… Джиа… Марейр коснулся ладонью лба Теда и вздрогнул от разрывавших его боли и внутренней борьбы с зельем. В мыслях лорда мелькала только она. Джиа. Улыбчивая, взволнованная, поддерживающая округлившийся живот… Разная, но любимая. Желанная. Единственная. Образы мелькали хаотично, и Марейр невольно сомкнул веки, впитывая эти тоску и тягу. — Может, и к лучшему, что ты забудешь, — прошептал он, посмотрев на измученное лицо лорда. — Тебе же легче будет. Вспомнилось, как долго Марейр боролся с Теодором в день бунта. Он пришел в себя так не вовремя. Видимо, Тереза забыла дать очередную порцию снадобья, ей тогда совсем не до того было. И Мар всеми силами пытался угомонить лорда, но по итогу пришлось обороняться от проклятий и заклинаний. Теодор разнес покои в попытках вырваться наружу, и своего он достиг — оглушил Марейра и вылетел стрелой в коридор, клича Джию. Но далеко уйти ему не дали. После Марейр наблюдал, как Теодора, крушившего все вокруг себя боевыми чарами, с трудом скручивала стража ведьмы, чтобы влить в него зелье. Стоить отдать парню должное, уложил он четверых. Но слабость и растерянность не позволили победить в схватке, а Марейр ничего не смог сделать, чтобы помочь. Дверь распахнулась, и Марйер вздрогнул. — Готов? — задорно спросила вошедшая Тереза с широкой улыбкой. — Мы договорились. Делать это будешь ты, — с отвращением выплюнул Мар, глядя, как она приближается. — Я на такое не посягну… — Да помню я, — отмахнулась Тереза. — Чары я изучила. Так что давай, — раскрыв объятия, сказала она. Марейр склонился к Теодору, пригладил его волосы и шепнул на ухо: — Прости. Но, думаю, ради сохранения жизни Джии ты и сам бы на это пошел. А затем распрямился и направил в Терезу луч магии, предназначенный для усиления ее хиленького потенциала. Совсем немного, едва-едва. Но как же велик соблазн усилить мощность, да так, чтобы оболочку больной суки разорвало на мелкие ошметки и раскидало по стенам вместе с гнилыми кишками… От одного помысла лоб и виски прошила адская боль, и Марейр поморщился. Тереза восторженно охнула, принимая первородную энергию, и запрокинула голову. А Марейр клял себя, на чем Твердь держится, за то, что сейчас благодаря ему произойдет… В который раз. Тереза взобралась на Теодора и надавила на его виски большими пальцами, озлобленно приговаривая: — Не вспомнишь, милый! Я сделаю все, чтобы ты ее не вспомнил! Только меня ты будешь помнить… Как бы ты не кривился, мы засеем новую жизнь в моем чреве… «Ничего ты не засеешь, идиотка, — мысленно фыркнул Мар. — Даже это тебе не поможет». Началась процедура выжигания. Теодор мужественно держался, сцепив зубы, но скоро не выдержал и закричал до того громко, что слуги сбежались к покоям и принялись неустанно тарабанить в двери, а Марейр отвернулся и зажмурился, ожидая, когда это дерьмо закончится. Тереза в своей садистской манере не угомонилась. Влила в ослабевшего Теодора весьма специфическое зелье и принялась спариваться с ним, отчего Марейра замутило и захотелось выблевать внутренности. — Боги, на что еще способна эта мразь? — прошипела Луна, утирая слезы. — О, милая, — грустно хмыкнул Мар. — Увы, это не самое страшное…Большой Край. Владения клана Феникса
Ночь уже тихо ступала по Тверди на мягких лапах, словно норейна на охоте. Так же ступала и взбудораженная Реджина, теребя простую деревянную подвеску на шее. Сердце колотилось о грудную клетку, но желание проверить догадку преобладало над всеми остальными порывами. В роще совсем стемнело, и приходилось пробираться практически на ощупь. Юбка простого ситцевого бежевого платья то и дело цеплялась за корни и кустарники, под шагами похрустывала подстилка, но Реджина не обращала ни на что внимания. Она быстро пересекла разделяющее от священного круга расстояние и остановилась у полуразрушенного заросшего изваяния. Перевела дух и выудила из мешка страницу. Когда Фред уснул и Лисса ушла, Реджина наспех перевела написанное, чтобы понять, правильно ли поняла, о чем речь, и помчала сюда. Она просто обязана попробовать. Прочитав заклинание, начертила в воздухе изображенный символ — большой разорванный круг, исчерченный множеством штрихов. Изображение вспыхнуло в воздухе зеленым мерцанием и закружилось, словно пришло в движение. А Реджина затаила дыхание и отступила на шаг. Ждала, что произойдет дальше. От рисунка исходил гул, мелкая галька на вытоптанной земле дрожала и подскакивала. И вслед за этим вспыхнул портал, сквозь который виднелась темная мрачная пещера. Оттуда боязливо выглянула голова в капюшоне, огляделась и исчезла на миг. А затем Марейр вышел и предстал во всей красе. — Так это все же ты, — выдохнула Реджина, невольно снова отступив. — Да-да, — взмахнул руками Марейр. — Очень рад тебя видеть, но, видишь ли, я сейчас страшно занят. — Что? — недоуменно переспросила Реджина. — Свидимся в другой раз, дорогая, я правда не могу с тобой поболтать. Бог все оглядывался на кружащийся портал и перетаптывался с ноги на ногу. — Но ты же так хотел сделки! — воскликнула Реджина. — Я хочу обсудить… — Слушай, как освобожусь, я первым делом примчу к тебе, обо всем поговорим, — перебил ее Марейр и шагнул обратно. — Давай, не скучай, до встречи! — Подожди! — воскликнула она. — Скажи хотя бы одно! Марейр замер в нерешительности и чуть повернулся к Реджине. — Спрашивай, — напряженно бросил он. — Ты наложил Забвение? — выдохнула Реджина. — Хотя нет! Лучше скажи, заключал ли ты сделку с Терезой? — взволнованно протараторила она. Марейр обернулся к ней, покачал головой и подошел ближе. Взял за плечи и сжал их, глядя прямо в глаза с непонятной смесью эмоций. — И да, и нет, — ответил он и болезненно скривился. — Ты задаешь правильные вопросы, грозовая птичка, — произнес он спустя пару мгновений, разглядывая Реджину. — Но я не могу сейчас на них ответить. Обещаю, что позже объясню. Всему свое время. Бог резко развернулся и скрылся в портале, который сразу же захлопнулся и осыпался у постамента зелеными искрами, а Реджина, затаив дыхание, еще какое-то время недоуменно пялилась в пространство. — И что это было?.. — буркнула она и встряхнула волосами. — Вот тебе и поговорили… Такого поворота событий она совсем не ожидала. Марейр так усиленно требовал сделки, навязчиво являлся, чуть ли не угрожал… А тут ретировался с молниеносной скоростью. Реджина обескураженно сложила лист и сунула в мешок. Направилась в сторону города, задумчиво пиная попадающиеся камни.✧ ✧ ✧
Реджина дошла до своего домика, пребывая все в том же ступоре от неудавшейся попытки пообщаться с коварным Богом. Весь путь в голове пульсировал вакуум и полное непонимание произошедшего. Стоило толкнуть дверь, голос Аврелия вывел из раздумий: — Реджина! Хорошо, что ты здесь! — воскликнул он. Реджина вздрогнула и обернулась. — Знаю, я велел тебе отдыхать, но мне нужна твоя помощь. — Разумеется, — спохватилась она. — Что угодно. — Дочь Милены, Амина, хворает давно, ей стало хуже, — взволнованно произнес Аврелий. — Может, ты свежим взглядом что-то увидишь… Лекарь выглядел растерянным и взбудораженным. Реджина уверенно шагнула к нему. — Конечно, лекарь. Пойдемте. Я только прихвачу саквояж. Путь до дома семейства Стонс они преодолели практически молча, не считая того, что Аврелий в начале пути коротко пересказал симптомы девочки. Реджина крутила в сознании варианты, вспоминала все изученные книги и наставления, но ничего хоть мало-мальски походящего на болезнь Амины на ум не шло. Одна надежда на то, что осмотр что-то прояснит. Измученная Милена встретила их холодно. Аврелию слабо улыбнулась, но при виде Реджины лицо ее приобрело ледяное выражение. И что-то странное заискрилось в ее воспаленных карих глазах… «Видимо, все еще держит обиду на мою речь на похоронах», — подумала Реджина и перешагнула порог дома. В полумраке витал запах болезни. Пот, рвота, лечебные травы, дым от благовоний, пар от настоя, бурлящего в котелке — все смешалось в едкую приторную какофонию ароматов, и среди этого всего угадывались странные вибрации энергий обитателей жилища. Реджина повела плечами и направилась по настилу из соломы к дальней комнате. Милена сопровождала их молча, опираясь на деревянные стены, исчерченные защитными символами. Реджина мельком взглянула на них и повернулась к хозяйке дома. Та пожала плечами и выдохнула: — Бабушка сказала, они защитят от хвори. Я уже все готова использовать, лишь бы дочке помогло. Реджина кивнула и толкнула дверь спальни. — Что произошло? — тихо спросил Аврелий и опустил саквояж на стул. — Обмороки участились и жар не проходит. Амина стала еще горячее с вашего последнего визита, начались судороги. Час назад она потеряла сознание и ее снова стошнило, хотя она ничего не ела. Так и не пришла в себя. Дрожать сильно начала, я испугалась. Не знаю, что делать, лекарь, ничего не помогает, — с отчаянием в голосе прошептала Милена. Аврелий сжал плечо Милены и склонился над девочкой. Проверил пульс и принюхался. — Пить давали? — коротко спросил он. — Я побоялась, что ее снова стошнит. — Нужно отпаивать. У нее может начаться обезвоживание, это опасно. Реджина, — поднял глаза лекарь и кивнул на Амину. Реджина приблизилась и пощупала взмокший лоб Амины. Оттянула веки и посмотрела на зрачки. Взяла обе руки девочки в свои и нахмурилась. Подняла взгляд на Аврелия и коротко взглянула на Милену. — Милена, покажите мне отвар, — быстро сообразил он, чего хотела Реджина. — А еще — какие у вас есть травы? Может быть, сейчас что-то приготовлю… Он вывел Милену в другую комнату, а Реджина склонилась к Амине и прикрыла веки. Принялась прощупывать внутренним взором, погружаться и глубоко дышать, задерживая дыхание на десять счетов. Вспыхнувшая в сознании карта кровеносных сосудов и нервных окончаний пульсировала и заливалась алым цветом — воспаленным оказалось буквально все. Реджина решила пойти дальше, опираясь на предчувствие и шальную догадку. — Вот же черт, — пробормотала она, дойдя до магических каналов. Такого лицезреть ей еще не приходилось. Магия бурлила и прорывалась через стенки протоков, выбрасывалась напрямую в кровь и органы. Короткими частыми вспышками рушила клетки организма. Реджина нахмурилась и попыталась стянуть вихри энергии в нужное русло, но как только она латала одну брешь, канал прорывался в другом месте. — Ну что там? — обеспокоенно шепнул на ухо Аврелий. — Милена в кухне. Говори, что видишь. — Лекарь, я не думаю, что кто-то вообще сталкивался с подобным, — тихо пробормотала Реджина. — Амину убивает ее же магия. — Как так? — недоуменно переспросил Аврелий. — Энергия прорывается через стенки магических каналов и разрушает их. Я не могу собрать ее. Организм же отвечает жаром, потому что принимает попавшую в кровь магию за инфекцию или что-то в этом роде. Борется сам с собой. — Я сканировал Амину чарами и ничего подобного не увидел, — задумчиво почесал бороду лекарь. — Потому что общее воспаление не позволяет рассмотреть. Я заглянула глубже. — И что с этим делать? — Я… не знаю, — пробормотала Реджина и подняла глаза на Аврелия. — Но если ничего не предпринять, она умрет. Сгорит изнутри, — обеспокоенно добавила она. Дрожь пробирала от одной мысли, что подобное вообще возможно. Как магия, часть сущности каждого живущего на Тверди, может нести вред собственным носителям?.. Амина тихо застонала и болезненно поморщилась. Ее слипшиеся от пота рыжие волосы, точь-в-точь как у покойной сестры, змеились по бледной коже, на которой так отчетливо проступали сейчас темные точки-веснушки. Совсем еще ребенок… Бедный, измученный ребенок. — Нельзя этого допустить, — прошептала Реджина, убирая с лица девочки огненные пряди. — Сколько ей? Двенадцать? Амине еще жить и жить. — Я могу приготовить нормализатор, но… — покачал головой Аврелий. — Надолго он не поможет, не для того предназначен. Если бы это были естественные всплески магии… — Это хоть что-то на время, пока будем искать вариант лечения, — посмотрела на него Реджина через плечо. — А я попробую вывести излишки в землю. Возможно, Амине полегчает. Хоть ненадолго. — Действуй, — кивнул Аврелий. — Я отвлеку Милену. Мы что-то придумаем, — сжав кисть Реджины, сказал он и покинул спальню. — Что же, давай пробовать, — взглянув на побелевшую Амину, прошептала Реджина. Носком туфель раскидала в разные стороны солому, чтобы добраться до пола. Скинула обувь для более активного заземления, положила одну ладонь Амине на грудь, а вторую — на живот. — Сарто, — шепнула Реджина едва слышно. Зажмурилась, запуская через пальцы свою энергию в девочку. Всплески сил усилились в ответ на чужое присутствие. Амина вздрогнула, а Реджина сумела ухватиться за тонкую материю и перетянуть ее в себя. Дыхание сперло, сердцебиение усилилось, а перо на предплечье вспыхнуло невыносимым жжением. Процедура крайне неприятная и болезненная для обоих, но иного выхода Реджина не видела. Сцепив зубы, запустила потоки силы вниз, через стопы в землю, и продолжала до тех пор, пока русло взбунтовавшейся магии не превратилось в тоненький ручеек, не достающий своими волнами до стенок каналов. — Эдно, — шепнула Реджина и распахнула глаза. Осторожно отняла руки от девочки и покачнулась от головокружения. Амина задышала ровнее. Но облегчения Реджина не ощутила, ведь знала, что это временно. Данная процедура — лишь имитация колдовства со стороны Амины, и силы со временем восполнятся. Скорее всего, довольно быстро, как часто бывает у детей. Раскрыв саквояж, Реджина выудила оттуда зелье, которое приготовил Пат. — Помогает спать, но ослабляет, — шепнула она, глядя на флакон. — Кто бы мог подумать, что его побочный эффект может так пригодиться. — Реджина отвинтила крышку и осторожно влила в Амину жидкость, придерживая за затылок. Девочка послушно выпила и окончательно расслабилась. Реджина же упаковала все и вышла в общую комнату. — Ну что? — обеспокоенно спросила Милена, поднявшись со стула. — Ей должно полегчать. Я дала лекарство, от него она поспит, — кивнула Реджина. — Но что с ней? — Сложно сказать наверняка, — ответила Реджина. — Воспалительный процесс налицо, но чем он вызван… Нужно будет провести дополнительные анализы, — врала напропалую она, глядя в глаза взволнованной матери. — Не беспокойтесь. Мы выясним, что с ней. — Что же за напасти на нас обрушились, — протянула Милена и всплеснула руками. — Нужно было уезжать из этого пропащего места… С таким лордом чего еще ожидать. Реджина уже собиралась направиться к выходу, но замерла как вкопанная. Аврелий бросил на нее предостерегающий взгляд, но Реджина проигнорировала его и резко обернулась. — Что вы сказали? — спросила она. — Что слышали, — грубо бросила Милена. — Вы обвиняете лорда Теодора в недуге вашей дочери? — приподняла бровь Реджина. — Именно так. В недуге одной дочери и в смерти другой. — Милена, — прошипела Реджина, испытывая все нарастающую щекочущую нутро злость. — Не бредите ли вы часом? Как вы себя чувствуете? — Как я могу себя чувствовать, когда проклятье нашего морового лорда распространяется на моих детей?! — выкрикнула Милена, и лицо ее исказило гневное выражение. — На похоронах ваша претензия имела иное содержание, — дернув уголком губ, бросила Реджина. — Я много думала об этом. Лорд явно проклят. Кару несет за свои злодеяния. Столько времени провел в бездействии, черт знает, чем занимался! Теперь бродит, страдает, болеет, с лошадей валится — не расплата ли это за его бесчинства?! И плевать мне на него, но почему страдать должны мои дети?! Реджина яростно швырнула саквояж на пол и стремительно приблизилась к Милене, отчего та испуганно отшатнулась. Реджина надавила ей на плечо ладонью и вынудила сесть, сама же опустилась на корточки. — Вы хоть слышите, что вы несете? — нарочито тихо спросила она. — Я все понимаю, вы волнуетесь за своего ребенка. Но искать виноватых там, где их нет — бесполезное занятие. Это вашу дочь не вылечит. Как давно вы живете здесь? — Что? — ошалело переспросила Милена. — В-всю жизнь. — Неужели лорд Теодор всегда был таким? Милена захлопала глазами, а после скривилась. — Пожалуй, что нет… — Раньше вы считали, что он проклят? Что виновен во всех бедах? — Нет. Раньше мы любили его. И лорда Саймона… — По лицу Милены проскочила странная гримаса, и Реджина нахмурилась. — Подумайте на досуге о том, после чего все пошло не так. Реджина говорила тихо и спокойно, в то время как Милена все больше нервничала и дрожала. — Да что тут думать, — сипло бросила она, странно выпятив глаза. — Лет десять как все идет не так. Все эти показательные казни, повышение налогов, дефицит продуктов, порча урожая… Как почил лорд Саймон, так и показал истинное лицо этот негодяй! А вы его оправдываете! — поглядев поочередно то на Реджину, то на Аврелия, произнесла она. — Да что ты можешь знать, мерзавка, ты здесь без году неделю! — вперив в Реджину полный ненависти взгляд, выкрикнула Милена и подалась вперед. — Сразу ли после смерти лорда Саймона все переменилось? — продолжила допрос Реджина. Милена вновь осунулась и задумалась. А Реджина изо всех сил сдерживала себя, чтобы не отвесить ей оплеуху. — Нет… — наконец выдохнула Милена. — Вот именно, я здесь без году неделю и не знаю, что вам довелось пережить, — твердо произнесла Реджина. — Но от того, возможно, могу яснее увидеть то, от чего вы за своей пеленой озлобленности упорно отмахиваетесь. Подумайте хорошенько, когда именно лорд Теодор переменился. И за чьи злодеяния он на самом деле сейчас расплачивается, — гневно выплюнула она и резко поднялась на ноги. — Что ты за него так вступаешься? — склонив голову набок, подозрительно тихо спросила Милена. — Уж не шлюха ли ты его? — прищурилась она. Реджина приподняла бровь и ощутила, как оглушающей волной негодования сносит остатки самоконтроля. Сдержать себя не удалось. Звонкий хлопок от встречи ладони со щекой Милены эхом отразился от стен комнаты. Милена схватилась за место удара и ошарашенно взглянула на невозмутимую внешне Реджину. С воспаленных глаз Милены, в которых полопались сосуды, словно спала пелена, и она принялась часто моргать и хватать ртом воздух. — Я никому не позволю так о себе отзываться, — отчеканила Реджина. — Амину отпаивайте восстанавливающим отваром и чистой ключевой водой. Есть давайте только по желанию. И придете днем к Аврелию за лекарством. Всего доброго. Стремительно развернувшись, Реджина подобрала свой саквояж, прошествовала мимо замершего от шока Аврелия и вышла на улицу. От ярости ее всю колотило и потряхивало, но она старалась держать себя в руках. Глубоко дышала, чтобы успокоиться. Слезы обиды за такое отношение к Теду подступали обжигающим комом к горлу, но Реджина их упорно проглатывала. Не станет она плакать из-за какой-то ненормальной. — Что это было? — прошипел догнавший ее Аврелий. — Ты с ума сошла? — А я что, не права, по-вашему? — холодно поинтересовалась Реджина. — Права, конечно, но… — Она не в себе. Причем давно, — перебила его Реджина. — Не удивлюсь, если Амина заразилась от матери, слишком похожие внутренние симптомы. Милена тоже горит, только ее состояние больше похоже на хроническое. Всплески магии не такие сильные, но стабильно повторяющиеся, и есть воспаление. — Как ты это распознала? — удивленно выдохнул Аврелий. — За разговором. Пока она болтала свою чепуху, я не убирала руки с ее плеча. — Но нет же ни тошноты, ни обмороков… — Амина — ребенок. Вполне вероятно, что в силу возраста и не сформировавшихся до конца каналов она тяжелее переносит хворь. А Милена взрослая и выносливая. — Может, ты и права… — пробормотал Аврелий. — Если эта дрянь еще и заразная… Это катастрофа, — обреченно добавил он. — Мягко сказано, — кивнула Реджина. — Нужно срочно искать, чем лечить хворь. И заставить Милену принимать лекарства, иначе разум совсем помутиться, она уже бредит наяву. И нужно поговорить с ее мужем, я не уверена, что она в состоянии позаботиться об Амине. — Это я возьму на себя, — с опаской произнес Аврелий. — Вам двоим лучше больше не пересекаться. — Я только за, — кивнула Реджина и поглубже вдохнула. Мимолетно взглянула в сторону побережья и почесала перо на предплечье.Сердиния. Владения клана Норейн
Ричард слабо пошевелил затекшими конечностями и нехотя разлепил веки. Слабый свет из приоткрытых ставней полоснул по глазам, и Рич поморщился. — Сколько же я вчера выпил, — прохрипел он и перевернулся на спину. — Прилично. — Отозвался женский голос, и Рич встрепенулся, пытаясь сообразить, откуда он исходит. — Но для такого амбала, как ты, не так уж и много. Проморгавшись, Ричард повернулся и уставился на собеседницу, что абсолютно нагая стояла у зеркала и расчесывала длинные каштановые волосы. — Марика, — вспомнил он имя своего внезапного приключения и против воли засмотрелся на округлые ягодицы. — Доброе утро… — Скорее, день, — обернулась она с ухмылкой. — Как рука? Ричард не сразу понял вопрос. Встряхнул волосами и отвел взгляд от соблазнительной части тела. — Эм-м-м… Не знаю, — поднял он аккуратно перевязанную ладонь и сжал пальцы в кулак. Резкая боль тут же заставила сцепить зубы. — Зато я, кажется, знаю, — отложив расческу, бросила Марика. — Садись за стол, посмотрю. Там, кстати, кофе тебя ждет, — добавила она, набрасывая на плечи халат. Ричард обескураженно мотнул головой, но все же выбрался из-под одеяла. Обмотался простыней и пересел на стул. Принюхался к чашке и отпил, зажмурившись от приятного вкуса напитка. — Давай сюда, — произнесла Марика. А Ричард приподнял брови и осмотрел собеседницу от макушки до пят. Халат-то она накинула, но запахнуть его и не подумала. — Скорее, красавчик, мне еще посетителей принимать, — хмыкнула она, словно нарочно забросив ногу на ногу. Ричард медленно моргнул и сфокусировался на ее лице. Протянул руку и старался не опускать взгляд ниже. Марика принялась разматывать перевязь, и ладонь все сильнее прошибала тупая боль. Ричард терпел, рассматривал Марику и постепенно вспоминал, что творил с ней накануне… И что творила она. От шальных картинок, всплывающих в мозгу, стало крайне некомфортно и жарко, и Рич прочистил горло. Отвел взор, но зацепился за упругую грудь, колышущуюся в такт движениям владелицы. Ситуация только усугубилась. — …ты меня вообще слушал? — донеслось до слуха, и Рич растерянно поднял глаза. — Что? — Любовник ты прекрасный, а вот слушатель прескверный, — хмыкнула Марика и закусила губу, отчего Ричард вспыхнул сильнее. — Это все твоя шумопоглощающая грудь, — проворчал он, и Марика тихо рассмеялась. — Мне ее спрятать? Тебе так будет легче? — О нет, не вздумай, — бросил он и потянулся к объекту обсуждения. Марика лишь прогнулась сильнее, подставляясь под ласку. — Отвлекаешь, Ричард, — томно протянула она, натирая рану обеззараживающей мазью. — Отвечаю взаимностью. Ты меня тоже отвлекла от разговора, — сминая нежную окружность и дразня сосок, выдохнул он. Марика очень профессионально закончила обработку и перевязала ладонь, отложила лекарства и забралась Ричарду на колени. Он запустил пальцы здоровой руки под халат и притянул к себе ближе. Марика обхватила его лицо и приникла к губам, целуя сразу глубоко и требовательно, и попутно беспрестанно ерзала, чем сильнее возбуждала давно проснувшееся тело. — Я говорила, что рана воспалилась, и обязательно нужно заняться ею плотнее, — оторвавшись от Рича, шепнула она. — Я бы хотел плотнее заняться кое-чем другим, — хмыкнул Ричард, поглаживая бедра Марики. — Это я заметила, — вновь заерзав, улыбнулась она. — Но мне нужно работать. Приходи вечером на перевязку. Глядишь, и твое желание исполним. — Так нечестно, — протянул Рич и уткнулся носом в изгиб шеи Марики. — Не стыдно тебе отказывать больному в лечении? — пробормотал он, попутно прокладывая дорожку из коротких поцелуев от ключиц до ложбинки между грудей. — Очень стыдно. Но больной у меня не один, — выдохнула Марика и выскользнула из объятий. — Голоден? — через плечо спросила она. — Очень, — пожирая ее взглядом, бросил Рич. — Тогда загляни к Люкану, обеды у него отменные, — швырнув в Ричарда ворох одежды, сказала Марика и скрылась за ширмой. — И где ты так поранился? — уже оттуда спросила она. Ричард недовольно фыркнул и принялся одеваться, упиваясь своим разочарованием. — С мечом не сладил, — проворчал он. — Случайно вышло. — Не смеши меня, — крикнула из-за ширмы Марика. — Заправский мечник не мог порезаться о клинок. — С чего ты взяла, что я мечник? — натягивая штаны, спросил Рич. — Тем более, заправский. — Осанка, выправка, мышцы, — принялась перечислять Марика, пока ее силуэт с безумно соблазнительными формами просвечивался сквозь ширму. — Ты думаешь, я идиотка? — Ни в коем случае. Садистка — возможно, — поглядывая на нее, буркнул Рич. — Но точно не идиотка. — Эй, — рассмеялась она, выглянув из-за ширмы. — Чего сразу садистка? Мы отлично провели утро. И надеюсь, так же проведем грядущую ночь, — совершенно сногсшибательно улыбнувшись, подмигнула она. — Не огорчай меня, красавчик. — Ричард, — поправил он. — Хотя мне уже начинает нравиться. — Вижу, — скользнув взглядом по обнаженному торсу и остановив его чуть ниже пояса брюк, произнесла Марика и вновь закусила губу. — То, как ты глядишь, — уперев руки в бока, хмыкнул Рич, — намекает, что не один я считаю тебя садисткой. — Потому я и зову тебя на перевязку, — сказала она, натягивая юбку. — Так и быть, даже покормлю тебя сегодня. Придешь? — От ужина как отказаться, — с улыбкой произнес Рич и направился к ширме. — Вот и договорились. Когда ты отплываешь? — Марика подошла к зеркалу, на ходу заправляя свободную рубаху в юбку, и принялась плести косу. — Отплываю? — недоуменно переспросил Ричард. Марика обернулась и окинула его взглядом. — Сильный мечник с развитой мускулатурой, прежде не встречавшийся в Сердинии. Я решила, что ты один из моряков с торговых судов. — Ты ошиблась, — скрестив руки на груди, бросил Рич. — Я здесь у сестры гощу. И никуда пока не собираюсь. — Тем лучше, — хмыкнула она. — Успеем познакомиться поближе. Ричард подошел к Марике, обнял со спины и взглянул на нее через зеркало. — И многих мечников-моряков повидали эти стены? — спросил он, поцеловав девичью скулу. — Да, — пожала плечами Марика. — Но не каждый из них попадал в мою постель, — с улыбкой добавила она, повернулась и обвила шею Рича. — Одевайся, а не то без заработка останемся мы оба. — Я не против, — потянувшись к пухлым губам, шепнул Рич. — А твоя сестра наверняка расстроится, что ты обделяешь ее вниманием. Ричард скривился и покачал головой. — Она, может, и расстроится… А я не против подольше ее избегать. — Что так? — Да я кое-что натворил, отчего она в бешенство придет… — протянул Рич, отведя взгляд. — Это как-то связано с пораненной ладонью? — приподняла бровь Марика. — М-м-м… Возможно, — уклонился от ответа Ричард. Марика с прищуром всмотрелась в лицо Ричарда и усмехнулась. — Уверена, она тебя простит. Ты такой душка, как на тебя можно долго сердиться? — изрекла она, взлохмачивая Ричу волосы. — О, ты ее плохо знаешь, — нервно хмыкнул Рич. Чмокнул Марику в висок и подхватил со стула рубашку. — Как бы там ни было, приходи. Утешу тебя, красавчик, — промурлыкала она. — Ловлю на слове, — бросил Ричард. Накинул куртку, подхватил ножны с мечом и толкнул плечом дверь домика Марики. Так легко и приятно Рич себя давно не чувствовал. Глупая улыбка блуждала по губам, пока он пробирался через оживленную площадь к границе Сердинии. И предполагаемая расправа от Реджины уже не так пугала.Сибекпорт. Владения клана Мореплавателей
Порт шумел и дышал сотней голосов, окриков, песен и ругательств. Теодор шагал, с трудом переставляя ноги, и скрипел зубами от вонзающихся в мозг оживленных звуков извне. Остановился перевести дух, и Зак тут же придержал за локоть. — Может, и правда следовало отнести тебя на носилках? — обеспокоенно спросил Захари. — Ты едва на ногах стоишь, дружище. — Хватит с меня позора, только носилок не доставало для полного счастья, — буркнул Тед, возобновляя движение. — Не дури, о каком позоре речь? — фыркнул Захари. — Зак… — Теодор устало прикрыл веки. — Ты знаешь, о чем я. — Можно подумать, ты в этом виноват. — Да, виноват. Во всем, черт бы меня побрал. Захари еще и половины не знал… Теодор усиленно отнекивался от разговора, но чуял, что на борту так просто отделаться от друга не удастся. — Милорд, как вы сегодня? — Тед поморщился от слишком яркого солнца, вышедшего из-за облака. Посмотрел на подошедшего Кристиана и сглотнул горечь своей вины, которая ощущалось того острее из-за сочувствующего и взволнованного взгляда лорда. — Лучше, — слабо улыбнулся он. — Благодарю. — Что же, можете отправляться, — положив ладонь на плечо Теодора, сказал Кристиан. — Вы пойдете впереди, а мы — следом, буквально через день-другой. Последние приготовления торговых судов для перевозки зерна почти завершены. И еще раз благодарю, что позволили остановиться у вас на пути в Эрихион. — Совершенно не за что. Вам спасибо, милорд. За все. — Теодор кивнул, пожал руку Кристиана и направился в сторону родного судна. Трап скрипнул под сапогами, под ним плескалась веселая волна. Хоть что-то здесь было веселым… — Тедди, дойдешь сам? — тихо спросил Зак и обернулся, выискивая кого-то среди толпы. — Дойду, — ответил Теодор, проследив за взором Зака. Чуть в стороне ото всех стояла Селеста. — Иди, — слабо улыбнулся он, все поняв по выражению лица Захари. Еще одно разбитое сердце приедет в Большой Край. — Я сейчас, скоро вернусь, — бросил Зак и поспешил вниз, а Тед продолжил медленно подниматься на борт. Он видел, пока валялся обессиленный в постели, какими взглядами перебрасывались Зак с Селестой, и еще тогда понял, что друг влип по уши, и его разовое развлечение переросло во что-то большее. Сердце щемила тоска, ведь неизвестно, свидятся ли они еще когда-то. Для сильных чувств, конечно, нет преград, но все же Тед не уверен, что Зак сумеет переступить через себя и пойти на столь серьезный шаг. Одно дело, когда люди рядом каждый день и все происходит само собой. И совсем другое, когда теперь предстоит отплыть на противоположный край Тверди… Теодор поднялся на борт и посмотрел на причал. Захари бережно держал Селесту за руку и что-то говорил, опустив голову. Тед видел только его спину, зато полные слез глаза Селесты не требовали пояснений. Теодор вздохнул. И почему любовь такая странная и несправедливая штука? Вспыхивает всегда своевольно, непрошенно и неожиданно, и обязательно — в самых противоречивых обстоятельствах. Зачастую она с самого начала обречена на провал и неизмеримое количество боли. Хотя и не у всех. Селеста слабо улыбнулась и провела пальцами по щеке Зака. Он прижался к ней на миг и склонился ниже, оставляя прощальный поцелуй на губах. Селеста приникла к нему всем телом и обхватила лицо ладонями. Зак оторвался от нее и, заправив выбившийся светло-рыжий локон за ухо, резко отвернулся. Не оборачиваясь, вернулся к трапу и взлетел по нему, молниеносно оказавшись на палубе. Зак встал рядом с Теодором, вцепился в планшир и уставился вниз, на воду, тяжело дыша. Послышались возгласы матросов, и вскоре швартовы повисли вдоль борта, а корабль пришел в движение. — Хоть помаши ей, — тихо сказал Тед, посмотрев на Зака. — Она ждет. Захари вскинул голову, и Теодор похлопал его по плечу. Сопротивляясь с собой, Захари повернулся в сторону берега и махнул рукой. Селеста повторила его жест. И, как только судно начало набирать ход, метнулась к причалу, отчего Зак вздрогнул и напрягся. Селеста остановилась у самого края, обняв деревянную опору, и прислонилась к ней щекой. Захари перешел на корму, и они смотрели друг на друга, пока расстояние не увеличилось настолько, что уже ничего нельзя было разглядеть. Захари вздохнул, опустив голову, и обернулся. Встретился рассеянным взглядом с Тедом и встряхнул волосами. — Как ты? — спросил он и натянул дежурную улыбку. — Ничего, жить буду, — усмехнулся Тед. — А ты как? — Ой, вот только не начинай, — помрачнел Зак, сморщив нос. — Как странно мы поменялись местами, — облокотившись о планшир, бросил Тед. — Помни, я всегда готов выслушать тебя, дружище. — Помню, — вздохнул Зак. — И ты еще об этом пожалеешь, когда я дорвусь до рома. — А ты дорвешься? — усмехнулся Теодор. — Даже не сомневайся. Буду топить горести и печали на дне бочки. — Настолько все серьезно? — Видимо, да. Не хочу сейчас об этом говорить. — Как скажешь, — Тед бросил последний печальный взор на друга и повернулся к линии горизонта. Домой. Наконец-то домой.✧ ✧ ✧
— Ну что, Тедди, составишь компанию? — икнул Захари, махнув в сторону вошедшего в каюту Теда кружкой и расплескав добрую половину. Теодор вздохнул и молча подошел ближе. Сел на табурет у стола и кивнул. Зак наполнил чашу и подтолкнул по столешнице так резво, что Тед едва успел ее поймать. Отпил и скривился, чувствуя, однако, приятное тепло за ребрами. — Хороший ром, — задумчиво протянул Зак. — Так и тянет спеть……Прекрасная дева, взмахнув рукавом,
мне сердце разбила, а я все о том,
насколько прекрасны большие глаза -
в них неба осколком сияет слеза.
А кудри все вьются, как солнца лучи,
за ветром несутся, как птицы в ночи.
Любил я и верил, что это взаимно,
Но сердце разбито, слезами умыто…
Захари запнулся и икнул, тут же сделав глоток из чаши. — Так-то она тебе сердца не разбивала. Немного не ту песню ты затянул, — тихо произнес Теодор. Залпом опрокинул в себя ром и ощутил, как стремительно хмелеет. Но головная боль от этого отступала, а потому останавливаться он не намеревался. — А я другой не знаю, — пожал плечами Зак. — Не могу вспомнить. А сердце-то все равно разбито. Опять. — Он уставился пьяным взглядом в пространство перед собой. — Ну, дружище, — вздохнул Теодор. — Добро пожаловать в сообщество. — Это ты о чем? — непонимающе нахмурился он. — Если о женушке своей… — Нет! — вздрогнул Теодор. — Ни в коем случае. О Реджине, — тише добавил он. — Но почему? Она явно отвечает тебе взаимностью. — А я должен ей сказать что-то вроде того, мне никак нельзя с нею вместе быть, — тихо произнес Теодор и ощутил, как все нутро скрутилось в колючий узел. Озвученная, даже Заку, короткая фраза причинила ужасную боль. Настолько, словно на выходе изо рта слова обратились острым крошевом стекла, ссыпались обратно в гортань, распространились по всему телу и подобрались несущими смерть осколками к самому сердцу. Повисла тишина, в которой угадывался скрип досок идущего на приличной скорости судна. — Ты идиот? — спросил Зак, разбив молчание, и налил еще до краев в обе посудины. — Скажи мне, Тед, ты когда успел так умом тронуться? — возмущенно фыркнул он. — Я не хочу, чтобы она страдала из-за меня, — ощутив, как заплетается язык, буркнул Тед и нервно почесал родовой знак. — И я боюсь, что… С ней что-то случится рядом со мной. Как с отцом… и Джией. Захари захлопал глазами и свел брови в одну линию, видимо, в попытке осмыслить услышанное. А Тед тем временем снова сделал большой глоток рома, заливая ноющую пробоину в груди. — Тедди, — начал неуверенно Зак, — ты что-то не туда думаешь… — Возможно. Но ничего не могу с собой поделать. — Ты любишь ее? — вскинул взгляд Захари и на удивление пристально всмотрелся в Теда, невзирая на состояние. — Я… — Тед замялся, отхлебнул ром и прикрыл веки. — По всем правилам здравого смысла и рациональности я должен ответить, что нет. Мы не так давно знакомы, и между нами почти ничего не было, но… Я не в силах это осмыслить и объяснить. Я знаю, что люблю ее. — Неужели я во второй раз дождался откровенности, — печально хмыкнул Зак. — Тед, это абсолютно нормально. Любовь не умещается во временные рамки или что-то такое… Погоди, — вдруг нахмурился он. — Ты сказал, почти ничего не было? — Мы провели ночь вместе перед нашим отплытием, — выдохнул Теодор, понимая, что болтает лишнее, но ром уже не спрашивал, хочет ли Тед об этом говорить. — Я так и думал, — кивнул Захари. — С чем тебя и поздравляю! Тебе это было необходимо. — А так ли уж это было необходимо ей? — с горечью взглянув на друга, прошептал Теодор и допил остатки рома в чаше. Каюта покачнулась. Тед не знал, чем вызвана качка — погодой или ромом. Но его это и не волновало. — Ты берешь на себя слишком много ответственности. Вы оба — взрослые люди, и я не думаю, что ты бы хоть на полшага к ней приблизился, если бы она того не захотела. — И тем не менее, я должен был держать себя в руках! — простонал Тед, пряча лицо в ладонях. — Вернее, в штанах, — хмыкнул Зак, но тут же сделался серьезным. — Прости. Но не дури. За подобное всегда ответственны оба. Она хотела тебя? — Зак… — Теодор потупился, не желая вникать в такие подробности. «Не хочу тебя останавливать… Ты нужен мне…» — тут же пронеслось в голове, потянув за какую-то приятно-ноющую ниточку в его душе. — Ты как непорочная девица, ей Богам, краснеешь и заикаешься! — вспылил Зак и потянулся за новой бутылкой. — Все было обоюдно, — буркнул Теодор. — Ну так и не надо за нее решать! Она хотела тебя, ты хотел ее, в чем проблема, я не понимаю? Откуда в тебе столько ханжества? — Это не ханжество, а беспокойство за честь любимого человека! — Чушь какая, — фыркнул Зак. — Взрослая дева сама в состоянии постоять за свою честь. Уверен, ты получил бы по шарам, если бы Реджина о ней переживала хоть в половину так сильно, как ты. Она не из робкого десятка, — со знающим видом протянул Захари. — Твое сердце выбирает красавиц с характером. Знаешь, что бы Джиа тебе на это ответила? Что засунет тебе мачту в задницу, если будешь ей указывать и решать за нее, что делать. Захари резко захлопнул рот и прикрыл веки. Повисла удручающая тишина. — И где она сейчас? — тихо спросил Тед и отхлебнул из чаши. — Это другое, Тед. Прости, я не должен был… — стушевался Захари, закрыв лицо ладонями. — Расскажи о ней, — перебил его Теодор. — Какой она была? Захари уставился на него, пару раз моргнул. Помолчал и тяжело вздохнул. — Своенравной, — обронил он, сделав глоток. — Упрямой, взбалмошной, непокорной. Бранилась, как матрос, если была с чем-то не согласна, — грустно усмехнулся Зак. — Огрызалась постоянно, все делала наперекор. Но… При этом была доброй, невероятно мягкой и заботливой. Только эти мягкость и доброту еще нужно было заслужить. — Захари перевел дыхание, скривился и снова отпил рому. — Она была потрясающей. Самой необыкновенной из всех, кого я знал. Теодор внимательно всмотрелся в лицо Зака, и внезапно на него накатила волна осознания. По его виду, интонации… И по тому, с какой болью раньше он о ней говорил. Теодор понял. Все понял. — Ты… тоже ее любил? — тихо спросил он, не отрывая от Зака взгляда. — Да, — коротко ответил он, приподняв брови. — Я очень ее любил… Хотя и знал, что зря. — У вас… что-то было? — спросил Теодор, испытывая весьма разношерстные эмоции. Что-то противно начало скрестись в груди, но сочувствие и тоска не торопились сдаваться под натиском непонятных чувств. — Нет! — Зак взвился и выпрямился на стуле. — Клянусь тебе, ничего! Никогда. Я ни за что бы так не поступил… — А она? — Она любила тебя, Тед. Не думай так о ней. То, что я влюбился в ту, в кого не следовало, нет ее вины. Тем более, что… Захари запнулся, открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но закрыл его обратно и уставился в пол. — Ты не все мне говоришь, так ведь? — спросил Тед, сглотнув. — Не все. Но то, о чем я молчу, ты и под пытками из меня не выбьешь, — совершенно серьезно и на удивление внятно сказал Захари. — Почему? — Потому что я просто не смогу сказать. Это слишком… Слишком. Поверь мне, Тед, если ты не вспомнишь сам, лучше об этом и не знать. — А я знал о том, что… ты неравнодушен к моей невесте? — поинтересовался Теодор, склонив голову набок. Стараясь хоть как-то воссоздать мозаику былого и того, что ему испытывать в связи с этим. — Ты узнал, да. И набил мне рожу, — хмыкнул Зак. — Но потом мы поговорили, и ты вроде как меня простил. Но я в этом не уверен. — Я бы не стал тебе лгать или притворяться, — произнес Теодор, не понимая, что происходит внутри. Ревности он чувствовать сейчас точно не мог, ведь совсем не помнил ту, кто должна ее вызывать. И тем не менее так странно вот так говорить об этом. Тед уверен, что в свои гордые восемнадцать запросто расквасил бы нос другу, если бы заподозрил того в чем-то подобном. Но смог бы простить потом? Возможно. В конце концов Зак не виноват в том, что влюбился. Если он не делал никаких телодвижений в сторону Джии, с чего бы Теду на него злиться… Коварная любовь. И как их так угораздило?.. — Я тоже склоняюсь к этой мысли, — кивнул Захари. — Мне хочется в это верить. Клянусь, Тед, я даже не дышал в ее сторону. — Я верю тебе. Иначе ты бы даже пьяным в бортовую доску об этом не рассказал, — произнес Тед, посмотрев на Зака. — И что же теперь? — О чем ты? — Селеста — первая, кого ты полюбил после Джии? Захари сразу сник и принялся крутить в пальцах стакан. — Да… Я вообще был уверен, что мне эта участь больше не грозит. И сам не заметил, как… — запнулся он и опрокинул ром залпом. — А теперь в груди дыра. Которую я столько лет пытался заполнить разовыми развлечениями и познанием нового. — Ты не думал забрать ее с собой? — Думал… Да только — что потом? Я боюсь, Тед. Да, я трус, но… Что, если через месяц, год, десять моей любви будет недостаточно? Или… она испарится? А я увез Селесту от родного дома, от близких, от всего, что ей знакомо. И что дальше? К тому же, мы знакомы всего ничего… — Какие знакомые слова, — хмыкнул Тед. — Ты вот всегда мне даешь этот совет, — упершись в колени ладонями, произнес он, — а теперь его же тебе дам я. Вы оба — взрослые люди. И она сама вправе решать, что ей делать. Ехать с тобой или нет. А для любви нет временных рамок или чего-то подобного. Захари зарылся пальцами в растрепавшиеся волосы. — Я просто струсил… Побоялся даже спросить. Но отчаянно хочу потом вернуться, свидеться с ней. Быть может… Разлука расставит все по местам. Быть может, я смогу разобраться в том, что чувствую, или не чувствую, и тогда решусь… Если только не будет поздно. — Отдаешь свое решение на милость Богов? — приподнял бровь Теодор. — Вроде того… Если мы созданы друг для друга, то все сложится. Ведь так?.. — Захари поднял взгляд, и Тед явственно прочел в нем то, что тот хотел услышать. — Возможно, — кивнул он. — Она не давала мне понять, что я для нее хоть что-то значу. Да, мы прекрасно проводили время вместе, и Селеста просто восхитительна и отзывчива, такая… — Избавь меня от интимных подробностей, — перебил с ухмылкой Тед. — Да. Просто, несмотря не это все, она не проявляла ничего, что хотя бы намекнуло мне… Что ей нужен я, а не ночное развлечение. Понимаешь? — Понимаю, — вздохнул Тед. — Но, быть может, она ждала такого же знака от тебя? Захари застонал и уткнулся лицом в ладони. — Просто я думаю, что стоило хотя бы попытать судьбу, — осторожно продолжил Тед. — Не было бы теперь такого непонимания. — Обязательно при случае тебе же твой совет дам, — проворчал Зак и поднял глаза. — Вот и где ты был вчера? — Валялся в постели и не мог пальцем шевельнуть, — отмахнулся Теодор. — Так что там происходило, в твоем сне? — спросил с прищуром Зак, переводя тему. — Ты рассказывал только о том, как узнал о смерти дяди Саймона, — угрюмо произнес он. — О каком-то контракте и обездвиживающих зельях. Дрянь какая, — вздрогнув, скривился Захари. — Что дальше было? Помнишь? — К сожалению, — помрачнел Тед. — Хотя это я предпочел бы позабыть. Кроме адской боли, горящего поля, отца и гор мертвецов там была Тереза. Она приговаривала, что я никогда не вспомню… Только Терезу буду помнить, а ее… не смогу. — Ее?.. — тихо переспросил Захари. — То есть… Джию? — Уверен, речь шла о ней, — кивнул Теодор. — И это не просто кошмар, Зак. То, что говорила Тереза… Реально. Это было воспоминание. Я знаю это, чувствую. — Да уж… — Зак налил щедро рому и поднял чашу. — Будем, Тед. Выпьем за все то дерьмо, что тебе довелось пережить. Эй. — склонившись к Теодору, Зак ухватил его за плечо и всмотрелся в глаза. — Ты ни в чем не виноват. Слышишь? Могу только догадываться, что сейчас происходит в твоих душе и мыслях, но твоей вины нет ни в чем. Поверь мне. Теодор неуверенно кивнул и тяжело вздохнул. — Будем, — поднял чашу он и опрокинул залпом, кривясь от горечи и жара напитка.✧ ✧ ✧
Плавание с тихим и печальным Захари оказалось до пугающего длительным и скучным. Он все ходил, понурив голову, а то и вовсе из каюты носа не показывал. Тед пытался его разговорить, как-то поддержать, но что греха таить — поддержка ему давалась непросто. Зато, к превеликому облегчению, Тед почувствовал себя лучше. Спустя дня три, стоило выйти из территориальных вод в залив, сознание прояснилась, сон стал глубже, а слабость отступила. И никаких ночных кошмаров. Только приятные сновидения с Реджиной в главной роли… Которые, тем не менее, причиняли страдания из-за того решения, о котором Теодор неистово сожалел. Ветер трепал отросшие за время пребывания в Сибекпорте волосы, и Теодор глубоко вдыхал соленый морской воздух, всеми силами надеясь, что это выметет из головы удручающие мысли. Чуда не произошло, и образ Реджины, следующий за ним по пятам, то и дело вихрился под закрытыми веками. И от того в груди нещадно саднило. На самом деле все, чего Теду хотелось — это прижать ее к груди по возвращении и никогда не отпускать. Он уже не удивлялся тому, насколько прикипел душой к ней. Привычно почесав родовой знак, покрытый от постоянного зуда красными следами от ногтей, Теодор глубоко вдохнул и зажмурился. Нет, он не станет подвергать Реджину опасности. Как бы сложно ни было без нее. Чем раньше разорвать эти путы, тем лучше. Если Реджина, конечно, хоть на йоту испытывает то же, что и он. Откровенно говоря, Тед не понимал. Неужто их обоих так накрыла волна вожделения и взаимной привязанности, что ни он, ни она не смогли в ту ночь перед отплытием воспротивиться безумной потребности друг в друге?.. В глубине души Теодор надеялся, что Реджина не чувствует того же, что и он. И легко переживет его решение. Тед не хотел ранить ее или причинить боль. Но если не порвать это все… Ничего хорошего не будет. Даже если отринуть страхи и переживания. Ну что, если поразмыслить, их ждет? Несколько прекрасных ночей? Даже если несколько десятков… Быть с ней так, как мечтает, Тед все равно не сможет. Ни перед Богами, ни перед людьми. Это просто невозможно. Теодор опустил голову и с шумом выдохнул. Он отдал бы все владения и свой титул за эти несколько ночей и дней с Реджиной. Жизнь бы отдал, только бы прикоснуться к ней, вдохнуть аромат, поцеловать, не боясь никого и ничего… Резким порывом ветра, одновременным с мощным ударом волны о борт, Теодора привело в чувство. У него есть обязанности перед людьми. Перед кланом. И он просто не имеет права идти на поводу собственного сердца. Потому что тогда всех подведет. Всех, о ком должен заботиться. «А Реджина? Ее ты не подведешь?» — противно прошипел внутренний голос, явно не желающий соглашаться с доводами разума. Теодор повернулся чуть в сторону, оглядывая водную гладь. И замер, широко распахнув глаза. — Тед, ты тоже это видишь? — встревоженно спросил подошедший Захари. — Да, — моргнув, ответил Тед. — Дело дрянь, — прошептал Зак, и послышался звучный сигнал рога от впередсмотрящего на марсе. На них шло судно. Огромное судно под черными парусами.