«I've been waiting here since August
Now snow lies upon the branch
Falling on me like a tiny avalanche
It reminds me of how I fell for you
Although the fall left me black and blue
Oh, I'm still waiting for you
Oh, under the tree as lovers do»
Большой Край. Владения клана Феникса
Шершавая кора царапала пальцы, что хаотично блуждали по исполинскому стволу древнего дерева. Рассвет едва занимался над спокойным морем, лучи золотили тихие воды янтарным блеском. Из груди вырвался вздох, обратившийся паром на морозе, и Реджина прислонилась виском к иве. Вглядывалась в идущую рябью линию горизонта сквозь низко свисающие ветви, что колыхались на ветру и укрывали от крупных лохмотьев снега, пляшущего в стылом воздухе. Ждала. Волновалась. Надеялась. Вдали показалась высокая мачта, а вслед за ней — паруса разрезали собою безмолвие раннего утра. Радость затрепыхалась в груди сотней крошечных крыльев, и Реджина мимолетно улыбнулась. Наконец-то!.. Судно подходило все ближе, но шло почему-то не к порту, а прямо к ней. Реджина ласково погладила могучее дерево и подалась вперед. Шаг. Еще один. Перешла на бег. Неслась вперед, расшвыривала холодный песок вперемешку со снегом и задыхалась промозглым кислородом. Замерла у самой кромки воды, и море вдруг заволновалось. Вспенилось, подняло волны, принялось хлестать брызгами по лицу и швырять подходящий к берегу корабль из стороны в сторону. Закралось беспокойство. Вместе с хмурыми тучами, затянувшими небо, росло и множилось ожидание чего-то… Неотвратимого. Снегопад обращался моросью, таял, не долетая до земли. На лоб шмякнулась крупная капля дождя. Реджина вздрогнула от сигнала рога, переросшего в грозный раскат грома. Наконец судно сбавило ход и село на мель. Киль со скрипом прорезал дно моря, ватерлиния показалась из-под воды пугающей пастью с мириадами острых зубов-ракушек. С корабля начали сходить люди. Один за другим они выстраивались в линию, словно готовились к чему-то. И вот на их плечи уложили большой белый сверток. Реджина внутренне сжалась, наблюдая, как десятки рук передают его друг другу, подносят к берегу. Слезы обожгли веки, пелена застлала окружающий мир мутной рябью. Реджина шумно выдохнула, когда сверток уложили у ее ног. Нет, не сверток. Саван, укутавший чье-то бездыханное тело. Присела на корточки и потянулась холодеющими пальцами к краю покрывала. И взвыла, рухнув на колени, когда увидела лицо мертвеца. В разверзшееся молниями небо глядели остекленевшие глаза Теда. Реджина подорвалась на постели, часто дыша. Обняла плечи и тихо заскулила сквозь сцепленные зубы, глотая рыдания. Прошибала дрожь, холодный липкий пот ручьями лился по спине, а по щекам — горячие слезы. Задрав рукав сорочки, Реджина уставилась на перо, всмотрелась с ожиданием. — Пожалуйста, — просипела она, гипнотизируя рисунок. — Прошу тебя, вспыхни. Обожги, зачешись! — закричала на предплечье, что давно умолкло и никак не беспокоило вот уже почти месяц. С тех самых пор, как Реджина свалилась в обморок прямо посреди аллеи рядом с Замком. Перо полыхало и на следующий день, а затем… связь будто оборвалась. Почему?.. Почему больше нет зуда, боли, видений и голосов? Исчез привычный жар на предплечье, и это могло означать одно из двух — либо Тед где-то рядом, либо… Реджина даже додумывать эту мысль не хотела. Если Тед погиб… Само ее существование потеряет всякий смысл. Она здесь не столько из-за мести, как сама себя убеждала. Ради него. Пусть не быть рядом, но помочь. Спасти от незавидной участи, направить, избавить от чар Забвения… Сделать все, чтобы Тед мог жить дальше, даже если и без нее. А молчание пера, до того случая сводившего с ума постоянным жжением, доводило до истерики. Потому что это то единственное, что давало понять — Тед жив. Пусть далеко, пусть в опасности, но жив. А теперь… — Тед, вернись, — просипела Реджина и свернулась в клубок. Уткнулась мокрым лицом в колени и принялась раскачиваться из стороны в сторону. С момента, как Виктор уверил, что Тед должен воротиться в течение пары недель, прошел месяц. И, если небольшую заминку можно списать на плохую погоду или еще мор пойми какие обстоятельства, то столь длительное отсутствие порождало скрипучие беспокойство и страх. Что-то случилось. Реджина отчетливо понимала, чувствовала — что-то произошло, Тед попал в беду. Все те не покидающие раньше сигналы от фрагмента его родового знака и скребущая в груди тревога просто вопили о происшествии. А как перо смолкло, так и подавно… И с каждым днем, в котором Реджина усердно высматривала паруса на горизонте, волнение лишь усиливалось. Она нехотя выползла из постели, закуталась в шаль и первым делом вышла на крыльцо. Привычно всмотрелась в рдеющую в предрассветных сумерках даль и тяжело вздохнула. Вернулась в комнату и полезла в шкаф, стараясь не позволять круговерти пугающих мыслей остановиться на логичной точке невозврата — если бы перо замолчало от близости Теда, он давно был бы дома. Но его здесь все еще нет. Первое попавшееся платье — темно-серое, с черным кружевом вдоль рукавов и высокого воротника, облепило тело, словно вторая кожа. Слишком тугой корсет, дышать сложно. Но Реджина помнила, как Тед прожигал ее взглядом в тот день, когда она надевала его. Хотя и знала — он не любил корсеты. Отрешенно глядя на собственное отражение, она принялась расчесывать волосы. Стянула их на затылке в высокий хвост, а затем скрутила его в пучок. Никакой прической не скрасить то, во что она превратилась — потухший взор, залегшие под глазами тени, бледная кожа… Еще хуже, чем было раньше. Хотя казалось бы — куда уже. Реджина обулась и вновь вышла на улицу. Посмотрела на иву и побоялась к ней подойти. Потому замерла, дрожа от холода и страха, на полпути. Изо рта вырвалось облачко пара, под тонкой подошвой хрустнула изморозь — совсем похолодало. Осень непривычно скоро сдавала позиции зиме. А Теда все нет. Реджина вернулась в помещение, совсем окоченев. Все прошедшее время она пыталась работать. Пока Фред уверено шел на поправку, и даже сбегал уже на свидания с Лиссой, а Рич попеременно жил то в Краю, то в Сердинии, собирая сплетни с каждого угла, Реджина старалась заниматься чем-то полезным. Но все валилось из рук, а мысли занимало лишь одно: Теда нет слишком долго. Она не находила себе места. Хваталась то за одно, то за другое в попытках отвлечься и быть полезной, но все шло прахом. Не интересовало больше ничего — ни тайна Забвения, ни поиск преступников, ни пропажи, ни сделка с Богом, ни лекарство от неведомой хвори… Все меркло и теряло всякий смысл на фоне того, что с Тедом что-то случилось. Реджина одергивала себя, раздраженно возвращала в реальность. Напоминала, что необходимо сосредоточиться на помощи другим. Ведь кроме нее некому этим заняться. Но… С Тедом что-то случилось. И эта клокочущая рокотом мысль, — даже не мысль, уверенность, — вышибала остатки сил и здравомыслия. Реджина боялась за него. И участившиеся кошмары только подливали масла опасений в пожирающий покой огонь страха. Лишь один сон за все эти месяцы отличился сюжетом. В нем Реджина лежала в объятиях Теда и все шептала о том, как соскучилась, как он ей дорог… — Редж!.. Эй, Редж! Реджина моргнула и перевела взгляд на стоявшего в дверях Фреда. Не сразу сумела сосредоточиться, потому пару мгновений растерянно пялилась на него, так и держа на весу недонесенный до ящика пучок трав. — Что?.. — рассеянно обронила она, хлопая ресницами. — Как ты? — тут же сменил тон Фред и присел рядом, на соседний табурет. — В порядке, — нахмурилась она. — Что случилось? Реджина поняла оплошность и все же уложила букет на положенное место. — Ты сама не своя, — протянул Фред и сжал предплечье. Реджина покосилась на него и лишь в очередной раз внутренне сжалась от упорно молчавшего рисунка. — Не бери в голову, — улыбнулась она и потрепала названого брата по кудрям. — Не выспалась просто. Посмотрела на окно — по заиндевевшему стеклу едва ползли рассветные лучи солнца. Не выспалась — мягко сказано. Реджина практически и не спала. — Там это, — замялся Фред. — На горизонте корабль. Реджина вздрогнула и уставилась на брата немигающим взором. Затем сбросила с колен коробку — все содержимое посыпалось на пол. Метнулась на крыльцо, а оттуда, прямо в домашних туфлях, побежала по холодному песку. Остановилась у древней ивы и узрела сереющие паруса приближающегося судна. Сердце ухнуло в пятки, мороз пробежался вдоль позвоночника. В гортани зародился отчаянный всхлип, но Реджина не позволила ему вырваться в стылое утро. С другой стороны побережья спешил Рич. — Ты уже в курсе? — улыбнулся он, когда остановился рядом. Реджина отрицательно мотнула головой. — Буксир вернулся. На том судне Теодор. Будут сходить на баркас. Реджина шумно выдохнула и зажмурилась. Сморгнула слезы и направилась к домику. Рич последовал за ней. Фред там уже успел убрать учиненный Реджиной бардак. А сама она быстро сбросила туфли с шалью и сменила их на ботинки с плащом. — В порт собралась? — покосился на нее Фред. — Ага, — спешно выдохнула она. — Оставайтесь здесь. Я просто… Хочу убедиться. — Как скажешь, — в один голос протянули братья, и Реджина была им крайне благодарна за отсутствие нравоучений и вопросов. Как бежала до города, а оттуда — до порта, не помнила. Запыхалась, растрепалась, раскраснелась. Задыхалась от волнения. Народ собирался на причале, толпился, радостно переговаривался, а Реджина все больше переживала. Готова была разрыдаться от сковавшего напряжения. Нервно теребила подол платья, высматривая подплывающий к берегу баркас. Время словно застыло. Чем ближе подходило суденышко, тем медленнее оно шло. Люди, увидев, что оно всего одно, подняли беспокойный шум — вся команда, отплывшая с лордом, на нем бы не уместилась. И сердце Реджины все больнее ударялось о солнечное сплетение, порождая колючий озноб. Швартовы привязаны. Баркас подтянули к причалу. Перекинули трап. С него начали сходить моряки. Слишком мало. Реджина закусила щеку, всматриваясь в каждое лицо. Но не видела Теда. Трясти начало с неимоверной силой. Виктор встречал, пожимал каждую руку. Радостными криками вспыхивали маленькие столпотворения — семьи обнимали прибывших отцов, мужей и братьев. Вереница все редела. Кто-то начал горестно рыдать, не найдя своих близких среди вернувшихся. Готова взвыть была и Реджина. Ведь с баркаса сошел Захари. Один. И, сколько бы она ни вглядывалась в крошечное судно, никого больше не видела. По трапу прошел Виктор, перегнулся через борт. С кем-то переговорил. Реджина гипнотизировала его спину. Хотела уже броситься туда. Изнемогала и дрожала от страха. Но над планширем показалась еще одна макушка. — О Боги, — прошептала она, глотая подступающие слезы. — Пусть это будешь ты, Тед… Мужчина встал спиной к ней — не разглядеть. Слишком худой и осунувшийся. Но разворот плеч, пусть и тощих, похож. Осанка, выправка… — Обернись же ты, — процедила она и подалась вперед. Расталкивала локтями улыбающихся и плачущих людей. Грядет много похорон. Вернулись явно не все. Но сейчас это волновало мало. Реджина жаждала увидеть последнего пассажира клятого баркаса. Но он о чем-то говорил с капитаном, не менял положения. Пробившись почти к самому причалу, Реджина замерла. Набрала побольше воздуха и сжала кулаки. Мужчина обернулся. Кивнул кому-то, сказал что-то Виктору с вымученной улыбкой. И Реджина зажала рот ладонью, удерживая внутри всхлип облегчения. — Хвала Богам, — просипела она, и слезы бесконтрольно покатились по щекам. На причал спрыгнул Теодор. Его глаза беспокойно сновали по лицам, бегали в панике. И вот остановились на Реджине. Бросив что-то через плечо, Тед скорым шагом направился к ней. И Реджина подалась навстречу, изо всех сил заталкивая куда поглубже желание броситься ему на шею. — Реджина, — обронил он, когда поравнялся с ней. От звучания его голоса приятное тепло пронеслось по нутру, охватило трепетом. — Позвольте вас на пару слов. Не дожидаясь ответа, Тед мягко обхватил локоть и повел за угол хозяйственной постройки. Стоило им скрыться из виду, он выдохнул и обхватил лицо Реджины, отчего она блаженно прикрыла веки и вцепилась в его запястья, как в спасение. — Как ты?.. — прошептали оба в унисон. Реджина с всхлипом улыбнулась и потерлась щекой о шершавую теплую ладонь. Тед уперся своим лбом в ее и запустил пальцы в волосы. А затем полноценно обнял, уткнувшись носом в макушку. — Что случилось? — прохрипела Реджина, вдыхая его до умопомрачения. Прильнула к широкой, пусть сейчас и запавшей, груди, и обняла талию, юркнув под плащ. — Тебя так долго не было, я вся извелась… — Все в порядке, — прошептал он и чуть отстранился. — Неправда, — вновь всхлипнула Реджина, когда разглядела затянувшиеся ссадины на лице и то, как сильно выделялись скулы над короткой бородой. Дотронулась к сухой коже, обвела очертания увечий. И с огромным трудом удержала в груди рвущиеся наружу рыдания. — Это все ерунда, я потом расскажу, — протараторил Тед, поглаживая ее влажные щеки. — В порядке ли ты?.. Серо-зеленая буря его взгляда бушевала такой тревогой, что в груди кольнуло ответным импульсом. — Теперь да, — кивнула едва слышно Реджина. Теодор прикрыл на миг веки и порывисто притянул к себе. Реджина зарылась лицом в изгиб мужской шеи, приникла к крошечному участку кожи, не покрытому одеждой, и с трепыхающимся сердцем отпустила волнение с тягучим выдохом. Таяла под невесомыми ласками, дышала Тедом, и чхать хотела на все «но», по которым ей нельзя этого делать. Подняв голову, она скользнула по жестким волосам и рвано коснулась его обветренных губ своими, влажными. Замычала от облегчения, стоило ощутить родной вкус и жар. Теодор с тихим стоном ответил, сплетая их языки, и жадный, полный тоски поцелуй мгновенно стал глубже и отчаяннее. Весь мир перестал иметь значение. Все рассыпалось пеплом и полетело по ветру. Какая к чертям разница, что правильно, а что — нет? Реджина едва не свихнулась за время разлуки. И больше не позволит Теду вот так исчезнуть. — Как же я скучала, — просипела она, едва оторвалась от него. Тут же принялась покрывать короткими поцелуями любимое измученное лицо. — И так испугалась… — Чего? — выдохнул Тед, блуждая по ее спине и жмурясь от ласки. — Что ты… Не вернешься, — всхлипнула она и припала головой к сильному плечу, сокрытому тройным слоем одежды. — Ты даже не представляешь, как боялся и тосковал я, — отозвался Теодор и стиснул в объятиях. Принялся покачивать и прижался щекой к макушке. — Главное, что ты дома, — прошептала Реджина. Слезы все катились и срывались вниз, и ничего с ними сделать не удавалось. — Как же ты исхудал… Боги, что с тобой сделали, — вздрогнула она, представляя, что могло послужить причиной подобных перемен. — Пустяки, — усмехнулся Тед, массируя ее шею. — Для меня главное, что в порядке ты. — Милорд!.. — послышался голос Виктора из-за угла, и Реджина подняла на Теда поплывший взор. — Тебе пора, — сквозь слезы улыбнулась она. Теодор ласково усмехнулся и пригладил растрепавшиеся волосы Реджины. Не спешил разорвать единения. — Нам нужно поговорить, — обронил он и невесомо коснулся губ. — О многом… — Я приду, — кивнула Реджина. — Вечером. А сейчас ты должен идти. — Не хочу, — простонал тихо он. — Я тоже, — прильнула к нему Реджина. — Но тебя ждала не только я. Теодор бережно погладил талию и вдохнул аромат растрепавшихся волос. Поцеловал в макушку и отступил на шаг, когда зов Виктора стал ближе. — Иду! — ответил он, не отрывая взора от Реджины. — Тогда… До вечера? — спросил едва слышно. Реджина кивнула и сцепила пальцы до боли в костяшках. Тед завел руки за спину, помялся еще мгновение и направился прочь. Реджина же оперлась спиной на стену постройки и накрыла полыхающие щеки. Улыбнулась и опустила веки. — До вечера, — шепнула в пустоту.✧ ✧ ✧
Мечась по комнате, Реджина нервно заглядывала то в шкаф, то в сундук, то на себя в зеркало. Недовольно цокала языком и снова начинала кружить в поисках подходящей одежды, ведь на Твердь опускались сумерки, и не хотелось идти к Теду в чем попало. А, как оказалось, вся ее одежда подпадала по это определение. Реджина давно так не переживала о собственном внешнем виде. Красота нарядов и замысловатость причесок осталась в глубоком прошлом, но сейчас захлестнуло острое желание выглядеть привлекательно, а не как обычно. За ее мельтешением, сдобренным доброй порцией брани, с любопытством наблюдали Фред, сидящий на столе, и Рич, полулежащий на кушетке. Фред болтал ногами и время от времени хмыкал, а Рич подбрасывал в воздух яблоко и ловил на лету здоровой рукой, ведь вторая, которую он ранил во время битвы с Существом, никак не заживала и периодически воспалялась. И пусть общего самочувствия Ричарда она не ухудшала и почти не беспокоила, но затягиваться не спешила, чем только Реджина с Марикой ее не обрабатывали. — Далеко собралась? — протянул Фред. Реджина наполовину торчала из сундука и рылась в содержимом. Вылезла, осела на пол и задумчиво осмотрела то, что вывернула оттуда. — Да. То есть… нет. Да, — пробормотала она и сдула прядь с раскрасневшегося лица. — К Теду? — усмехнулся Рич и забросил ладонь за голову. — Ага, — кивнула Реджина и недовольно фыркнула. Все не то. Сгребла в охапку вещи и гурьбой свалила на их законное место. — Ты уверена, что это хорошая идея? — обронил Ричард. Реджина повернулась к нему и ощутила укол негодования. Нахмурилась и поджала губы. — О чем ты? — проворчала она. — Мы все здесь знаем, зачем ты к нему идешь, — хмыкнул Рич, а Фред покраснел и отвел взгляд. — Да, — прищурилась Реджина. — Поговорить. — Ой ли, — протянул с улыбкой Рич. Реджина фыркнула и запустила в брата корсетом. Тот захохотал и поймал предмет одежды на лету. — Не твое дело, даже если и так, — отмахнулась она и снова вернулась к шкафу. Уперла руки в бока, критично осматривая содержимое. — Если серьезно, я беспокоюсь, — сказал Ричард. — Не повторится ли твой… Приступ? — настороженно спросил он. — Нет, — буркнула Реджина. — Уверена? — не унимался Рич. — Приступ может повториться только от твоего занудства, — буркнула Реджина, перебирая вешалки. — Да оставь ты ее в покое, — проворчал Фред. — Она места себе не находила, пока Теда не было. — Да, но… — начал Рич, но Реджина перебила, не оборачиваясь: — Спасибо за понимание, Фредди! — Вытащила самое приличное платье из шкафа и подобрала к нему сапоги. — А теперь оба брысь, мне нужно переодеться. — Ладно, — в один голос протянули братья и скрылись за дверью, впустив в комнату холодный ветер. — Как бы не промерзнуть до костей, пока до замка доберусь, — еще раз оценив свой выбор, пробормотала Реджина. Такого волнения и взбудораженности она не ощущала уже давно. Пожалуй, впервые с тех пор, как стала Реджиной Блер. Ибо их прошлая с Тедом ночь была спонтанной неожиданностью. А сейчас она собиралась на… свидание. Так странно даже думать об этом — первое настоящее свидание с собственным женихом спустя десять лет разлуки. Реджина отмахнулась от этой мысли и сбросила с себя домашнее платье. Искупалась она накануне, даже волосы высохнуть успели, и сейчас блестящими волнами струились по обнаженным плечам, на которые Реджина плавно натягивала ткань из тончайшей шерсти светло-голубого цвета. Низкий вырез-лодочка подчеркивал ключицы, но не был слишком откровенным. Длинные рукава облегали до самого запястья. На груди и талии ткань также повторяла изгибы тела, но, так как Реджина сильно похудела, пришлось подкорректировать ширину шнуровкой на спине. Корсаж она решила не надевать, как и нижнее платье. Только тонкая сорочка, не сковывающая движений. От бедер юбка струилась небольшими складками, удлиняя силуэт. Реджина покрутилась перед зеркалом, оценивая собственный вид. Не слишком нарядно, не слишком обыденно… Изящно, удобно, симпатично. Но не настолько, чтобы Тед решил, будто она долго собиралась на встречу. И плевать, что она пол дня устраивала погром в доме, подыскивая платье. Теду об этом знать совсем не обязательно. Убирать волосы Реджина тоже не стала, лишь завела две широкие пряди от висков назад, к затылку, и перехватила лентой в тон одежде. Надела сапоги и принялась рыться в шкатулке с украшениями. Выбор оказался скудный — кроме подвески, подаренной Фредом, там болтались пара сережек, серебряная цепочка, купленная на ярмарке, и несколько тонких браслетов. Плюнув, Реджина захлопнула крышку и решила, что сойдет и так. Она ныне не дочь могущественного клана, а простая лекарка. Не положено ей блистать роскошью. Накинув плащ, Реджина вернулась к зеркалу и чуть пощипала щеки и губы, чтобы придать им цвета. Прихватила мешочек с лекарствами и уверенно двинулась прочь из домика. Запирать не стала, ведь Фред точно вернется ночевать. За Рича уверенности не было — он вполне мог отправиться и к Марике. Чем ближе она приближалась к Замку, тем больше нервничала. И злилась на себя, ведь чувствовала себя девчонкой, впервые спешащей к возлюбленному на встречу. Быстро миновала внутренний двор. И столкнулась с неожиданным препятствием. — Простите, мисс, в вечернее время милорд не принимает, — отозвался стражник, и Реджина мысленно чертыхнулась. Но спорить не стала. Мило улыбнулась, извинилась и скорым шагом направилась к побережью. — Вот дура, нужно было сразу идти через причал, — фыркнула она, пробираясь через холодный песок к заветной цели. Окна в покоях лорда зазывающе светились приглушенным светом. Реджина взбежала по наружной лестнице и замерла у террасы. Закусила губу, глядя на широкую спину Теда, склонившегося над столом. Вокруг него сияли теплом свечи в канделябрах, бросали блики и тени на стены. Рядом трещал жаром камин, и Реджина повела плечами, лишь представляя, как внутри тепло и уютно. И дело вовсе не поленьях и фитилях. Самое отогревающее пламя скрывалось в Теде. Реджина глубоко вдохнула, ощущая, как покалывает в приятном предвкушении за ребрами, и постучала в стеклянную дверь. Теодор распрямился и недоуменно обернулся. Стоило их взглядам пересечься, его озадаченное лицо просияло улыбкой. Складка меж бровей разгладилась, спало напряжение с плеч. Он поспешил открыть, и Реджина тут же бросилась к нему на шею, наплевав на приличия. — Я ждал тебя с другой стороны, — выдохнул Тед в макушку, отвечая на объятие, и Реджина усмехнулась, потираясь щекой о мужскую грудь. — Меня не пустила в Замок стража, сказали, ты вечером не принимаешь, — отозвалась она и спешно отступила, вдруг смутившись. — Вот, — протянула мешок, и Теодор нахмурился. — Что это? — спросил он. — Твои лекарства, — пожала плечами Реджина и бросила взгляд из-под ресниц. — С чего ты взяла, что они мне нужны? — улыбнулся Тед и положил сверток на стол. — Ты взял с собой четыре флакона, когда отплывал, они должны были закончиться еще две недели назад, — пролепетала Реджина, утопая в серо-зеленом шторме, в котором плескалось удивление пополам с радостью. — Не думал, что ты следишь за этим, — протянул Теодор и помог снять плащ. От Реджины не ускользнуло, каким блеском зажглись его глаза, стоило освободиться от верхней одежды. Довольную улыбку она спрятала за покашливанием. — Разумеется, слежу, — обернулась она и оказалась стиснута в объятиях. С шумным выдохом прижалась не менее крепко и ощутила, как напрягся Тед, когда нащупал отсутствие корсажа. А сама покрылась приятными мурашками от сжавшейся на талии горячей ладони. — Я ведь… волнуюсь за тебя, — добавила тише, упиваясь его запахом и теплом. — Обо мне давно никто не волновался, — отозвался Тед, блуждая по спине. Но не смещал ласки ниже. — Обычно это моя прерогатива. — Привыкай, — шепнула Реджина. И утонула в буйном взоре, в котором мелькали тысячи оттенков и полутонов эмоций, и слишком осторожных почему-то касаниях. Тед контролировал более смелые порывы силой воли. Но лихорадочный блеск в расширенных зрачках и участившееся дыхание сдавали владельца с потрохами. Реджина не могла понять, почему он медлил. Прильнула, отчего изо рта Теда вырвался хриплый едва слышимый стон, и потянулась к губам, по которым так истосковалась. Считывала в каждом резком движении скованность, потому решила проявить инициативу. Ибо сдерживать собственные желания уже не представлялось возможным. Тед здесь. Рядом. Его сердце колотилось в унисон с ее собственным. Запах дразнил обонятельные рецепторы. Его жар порождал вихри искр по всему телу, что концентрировались внизу живота тянущей истомой. Взаимное притяжение буквально вибрировало в накалившемся воздухе. И, стоило соединиться в настороженном поцелуе, эта тяга вспыхнула истовым пламенем, охватившим их обоих с ног до головы. Всхлипнув от удовольствия, Реджина подалась вперед, отчего Тед оступился и впечатался спиной в стену. Привстала на цыпочки, желая стать еще ближе, теснее, роднее. Дала волю рукам, что с напряженных плеч переместились на мужскую талию и там юркнули под рубаху. Упругость мышц под пальцами заставила застонать громче. Тед с утробным рычанием стискивал в объятиях, скользил ладонями ниже, оглаживал бедра, отчего Реджина почувствовала неистовую потребность избавиться от чертовой одежды и ощутить все тоже самое без преграды в виде ткани. Дурела от нахлынувшего желания, сплетала языки в безудержной схватке, насыщалась родным вкусом и запахом, млела и таяла от неги. И хотела большего. Но Теодор вдруг разорвал ставший совсем откровенным поцелуй и возвел глаза к потолку в попытке выровнять дыхание. Реджина, не желая останавливаться, принялась покрывать короткими смазанными касаниями губ его шею, попутно расстегивая непослушными пальцами пуговицы на рубахе. — Подожди, — прохрипел Тед и уставился на нее затуманенным взором. — Не спеши, нужно кое-что обсудить… — Мгм, — промычала Реджина, распахнув полы, и трепетно провела пальцами по часто вздымающейся груди. Тед обреченно застонал и стукнулся затылком о древесину. Запустил руку под водопад ее волос и трепетно провел вдоль позвоночника, отчего Реджина выгнулась навстречу, но затем резко мотнул головой и стиснул девичьи плечи. — Остановись, — выдохнул он и взглянул с таким отчаянием, что Реджина растерялась. Распахнула глаза шире и закусила щеку с внутренней стороны. — Я очень тебя хочу, но нам, правда, нужно поговорить, — поспешил добавить он, склонившись к ее лицу. — Неужели это не может подождать? — с растерянной полуулыбкой выдохнула она, облизнув распухшие губы. — Я соскучилась. — Я тоже, но… — Есть «но»? — насторожилась Реджина и прищурилась. — Я все знаю, — выпалил Тед. На его обеспокоенном лице Реджина прочла— что-то не так. Но что именно?.. — О чем ты? — нахмурилась она, уже начиная нервничать, что ее отвергали по какой-то неведомой и наверняка идиотской причине. — Мне… Написал Виктор. Я знаю, что с тобой… сделали, — с болью в голосе прошептал Теодор. — И не могу вот так, зная, что тебе довелось пережить… Тед замялся, подбирая слова, а Реджина все пыталась понять поплывшим от желания и раздражения мозгом, о чем таком мог написать ему Виктор и почему это мешает им заняться любовью прямо сейчас. Осознание больно стукнуло по затылку, и Реджина шире распахнула ресницы. — Черт!.. — прошептала она и отступила на шаг. — Виктор написал… о нападении?.. — заикаясь, уточнила Реджина. Теодор напряженно кивнул. А Реджине захотелось истерически рассмеяться. Она обняла свою талию одной рукой, а второй принялась массировать шею. Отступила еще на шаг. Отвернулась и начала наворачивать хаотичные круги по комнате. — Послушай, — начал Тед, но Реджина не дала договорить. — Он же обещал сохранить конфиденциальность! — простонала она и закрыла лицо ладонями. «Черт, черт, черт!..» — единственное, что крутилось в голове. — Я все равно бы узнал, он не мог умолчать… — принялся выгораживать помощника Теодор. — Да, но я хотела поговорить об этом с тобой лично!.. Черт… И как теперь объяснить Теду, который наверняка извел себя переживаниями, что она соврала?.. — Я не уверен, о чем ты волнуешься больше, — вновь заговорил Тед, с трудом подбирая слова. — Но, если тебе станет легче, твои мучители понесли заслуженную кару. Они больше не тронут ни тебя, ни кого-то еще. Реджина ошалело обернулась и уставилась на Теодора с открытым от изумления ртом. — Что?.. Но как? — Так уж вышло, — начал мрачно он, — что я оказался с ними на одном судне. Это долгая история, но я узнал одного из них по описанию. Реджина в ужасе зажала рот ладонью, прекрасно представляя, что ее Тед сотворил с тем ублюдком. Заслуженно, разумеется… Но он-то думал, что мстит за нее. А ее никто и пальцем не тронул… Стало страшно рассказывать правду. Ибо грядет взрыв. — Тед, — боязливо сказала она, — тебе лучше присесть. — Что еще? — напрягся он. Извечная складка вновь залегла меж бровей. — Просто… присядь, — заикнулась Реджина, в панике перебирая слова, которые никак не желали складываться в связные предложения. — Я должна кое в чем сознаться… — Тебя обидел кто-то еще? — зарычал Теодор. Настороженность на его лице сменилась гневом. Реджина отрицательно замотала головой. — Ты… беременна? — выдохнул он. Реджина округлила глаза еще больше. — Если так, то… — Боги, нет! Меня никто не насиловал, — выпалила она, чтобы Тед перестал перебирать версии, и замерла. — Вернее, насиловал, но не меня… Теодор нахмурился с чуть склонил голову набок. — Что, прости?.. — с неверящей усмешкой обронил он. — Я обманула Виктора, — в ужасе выдохнула она. — Но я все тебе объясню… Наблюдала, как Теодор вытянулся в струну и грозно сверкнул глазами. Как воздух вокруг него задрожал от негодования. Даже крошечные огоньки свечей словно боязливо дернулись и сжались. Реджина знала, что Тед не выносил лжи и уверток. И примерно представляла, какая мешанина мыслей проносилась сейчас в его голове. Явственно ощущала, как резко сменило вектор его настроение. Во взрывоопасную сторону. А саму ее бросило в жар. Как она умудрилась так опростоволоситься?.. — Ты уж попытайся, — нарочито тихо сказал Тед. — Как тебе вообще пришло в голову соврать о подобном? — начал заводиться и повышать голос он. — Зачем?! — Дай слово сказать, — вставила она. Нужно срочно его заткнуть и выложить все, как есть! А иначе долгожданная встреча обернется фееричным скандалом и взаимными обвинениями. — Я просто не понимаю! — рявкнул Тед и запустил пальцы в волосы. — Я из-за твоей лжи избил до полусмерти того мудака, а потом с ним и остальными сделали такое, что при дамах вслух произносить нельзя! И ради чего, если они никого не насиловали?! — Я не сказала «никого», я сказала «не меня»… — пролепетала Реджина. — Да объясни ты нормально! — гаркнул Теодор, меча гром и молнии. Грудь его часто вздымалась, сжимались кулаки, желваки играли на скулах. — Я чуть не сбрендил, пока плыл домой! Думал, не переживу, с ума сходил от того, что подсовывало воображение! И зачем?! — Не кричи на меня! — взвизгнула возмущенно Реджина. — Успокойся и дай сказать! Сама начала кипятиться, ведь терпеть не могла, когда на нее повышали голос. И не важно, что она это сейчас заслужила своей недальновидностью и непредусмотрительностью. Подозревала, что Виктор молчать не будет. Но не так же сразу писать об этом Теду!.. — Ладно, — вскинул он руки в примирительном жесте, а затем скрестил их на груди. Уперся бедром о столешницу покачал головой. — Я спокоен. Буду нем, как рыба, — обронил он, но спокойствием ни в тоне, ни в позе его и не пахло. — Я вынуждена была сказать, что напали на меня, — начала Реджина тихо, глядя на взбешенного Теодора исподлобья. — Потому что девочка, которую изнасиловали на самом деле, наотрез отказывалась заявлять о происшествии. — Какая девочка? — обронил Тед, зажав переносицу. — Не перебивай! — фыркнула раздраженно Реджина и уловила, как Теодор опешил и приподнял брови. — Не могу сказать, я обещала, что о ней никто не узнает, — спешно продолжила Реджина. — Она забеременела и пришла ко мне, умоляла избавить ее от ребенка. Я попросила подумать, повременить — ведь это опасно, и… Ребенок ни в чем не виноват, — тараторила Реджина, заламывая пальцы. Она принялась выхаживать перед Тедом взад-вперед. — Но на следующий день она не пришла, как мы договаривались. И я нашла ее в сарае, она болталась в петле. — Реджина судорожно выдохнула и потерла лоб. — Тед, ей всего шестнадцать, и она хотела покончить с жизнью из-за каких-то скотов, не способных удержать член в штанах! — звенящим голосом воскликнула Реджина и обернулась на хмурого Теодора. — Я вытащила ее, вычистила плод, просила рассказать обо всем родителям и заявить Виктору, но она тряслась от страха и отказывалась. Боялась молвы и позора, будто это она виновата! Но подобное недопустимо! — выкрикнула она. — Если бы я смолчала, как скоро бы они вернулись и изнасиловали кого-то еще? Я не придумала ничего лучше, чем заявить от своего имени, но была уверена, что Виктор сдержит слово, и тебе я обо всем расскажу по прибытию, сразу поясню ситуацию, чтобы ты не волновался… Реджина замерла посреди комнаты и прикрыла веки, слушая частое дыхание Теодора. Его молчание никак не помогало успокоиться, и Реджина уж не знала, что было бы лучше — чтобы он начал кричать и крушить комнату, или продолжил сопеть в напряженную тишину. — Ты хоть представляешь, какой это удар для юной девочки? — тихо продолжила она, не дождавшись реакции. — Вполне возможно, что она не сможет больше иметь детей, да и вряд ли вообще захочет подпустить к себе мужчину. Ей жить теперь с этим. А сколько еще таких девочек пострадали от рук этих или иных насильников? Скольких не успели вытащить из петли? — Нет, я не представляю, какой это удар для нее, — ровно ответил Тед. — Зато я прекрасно представлял, каково пришлось тебе. Каждую секунду пребывания на том моровом судне. — Ты не можешь меня винить в этом! — резко обернулась на него Реджина. — Что еще я могла сделать?! Ты же не думаешь, что я бы осталась в стороне?! — выкрикнула Реджина. Теодор все еще поигрывал желваками и щурил глаза, но бушевал явно меньше. Обдумывал и переваривал ее пояснения. — Почему не сказала Виктору, как есть? — Он бы принял, по-твоему, анонимное прошение, которое передала я от безымянной девочки? — нервно хмыкнула Реджина. — Не смеши. — А сама ты не побоялась, что удар общественности доведется принять тебе? — намеренно спокойно, даже прохладно, спросил Теодор. — Да плевать я хотела на общественность, — отмахнулась раздраженно Реджина. — Меня совершенно не задевает мнение людей, у которых вместо мозгов — кисель, не способный переварить очевидные вещи. Лицо Теодора вытянулось от удивления, и показалось, что он едва сдержал в себе смешок, с трудом сохраняя серьезное выражение. Последовал тяжелый шумный выдох, и после паузы Тед произнес несколько мягче: — Я, конечно, должен был догадаться, что ты на месте сидеть не будешь во время моего отсутствия. И обязательно влезешь в какое-то предприятие… «И не в одно», — мысленно хмыкнула Реджина, но вслух произнесла иное. То, что могло побыстрее усмирить пыл этого огненного птаха. — Тед, я не хотела, чтобы ты волновался, — умоляюще протянула она. — Но я должна была что-то сделать, хоть попытаться. — Что же, — покачал головой он. — Тогда можешь быть спокойна — справедливость восторжествовала. — Тед оттолкнулся от столешницы и шагнул вперед. Реджина закусила губу, настороженно ожидая, что он предпримет дальше. — Моих нервов это, конечно, не вернет, но… — подошел ближе и взглянул в глаза внимательно и пристально. — Я рад, что ты в порядке, и тебя никто не тронул. — Теодор бережно обнял талию и притянул к себе. Реджина выдохнула с облегчением и уткнулась в широкую грудь. — Точно ведь, никто не тронул? — переспросил он настороженно. — Один пытался, — усмехнулась Реджина, и Тед моментально напрягся. — Но я быстро научила его хорошим манерам, — поспешила добавить она. Теодор отстранился и уставился на нее с изумлением. — Каким же образом? — хмыкнул он. — Ну… — Реджина отвела взгляд и пожала плечами. — Вспорола ему ширинку и пригрозила отрезать хозяйство, если будет руки распускать. Теодор ошалело хохотнул и стиснул в объятиях крепче. — Опасная ты женщина, — со смешком бросил он. — Я зря волновался, выходит. — Говорила же — я взрослая девочка, сама могу за себя постоять, — улыбнулась Реджина. Приникла щекой к горячей коже Теда, поглаживала его спину и ребра. Рубашку-то она расстегнуть успела. — Если ты везде расхаживаешь вот так, — Теодор провел ладонью по беззащитной без корсажа талии и подобрался большим пальцем под грудь, — то я не удивлен, что к тебе пристают. — Даже если бы я ходила обнаженной, это никому не дает право меня трогать, — проворчала Реджина. — Это разумеется, — поспешил согласиться Тед. — Я не о насильниках, а о потенциальных ухажерах, от глаз которых такая красота не скроется. — Что же мне, в мешке из-под зерна ходить? — усмехнулась Реджина. — Не обязательно, — хмыкнул Тед. — Но в свой арсенал защитного инвентаря можешь добавить пугалку о страшном в гневе лорде. — Реджина подняла голову и посмотрела на Теодора, не веря собственным ушам. — Ты как-то говорила, что, если встретишь морское чудище на побережье, напугаешь его великим лордом, — усмехнулся он. — Так вот, можешь пугать так чудищ и сухопутных. Я обязательно стану ночным кошмаром каждого, кто надумает тебя обидеть. Реджина таяла, как воск на многочисленных свечах, мерцающих в покоях неровным светом, от этих слов. За улыбкой и смешинками во взгляде видела искренность и заботу, отчего ноги подкашивались, и приятный трепет завладевал взбудораженным нутром. — Учту на будущее, — улыбнулась она. — И можешь не волноваться, так я хожу только к тебе, — прошептала она и оставила короткий поцелуй на плече. Теодор тихо рассмеялся и зарылся носом в волосы. — Приятно, что мне ты оказываешь такую честь. Кстати, об этом, — прочистил горло он. — Я, помнится, испортил тебе платье. — Тед чуть отстранился и взглянул с озорством, пляшущим искрами в посветлевшем взоре. — Потому… — отступив на шаг, он направился к столу и подобрал там какой-то сверток, за чем Реджина наблюдала с нескрываемым любопытством. — Вот. Возмещаю нанесенный ущерб. Реджина недоверчиво поглядела на Теда и развернула оберточную бумагу. Хмыкнула и с улыбкой уставилась на новый темно-серый корсет, расшитый тонкой серебряной нитью, явно вручную. — Хочешь, чтобы я надела сейчас? — приподняла бровь она. — Нет, — мотнул головой Тед. — Иначе придется опять покупать новый, — довольно усмехнулся он. — А вот это можно и надеть, — развернув сверток окончательно, Тед вытащил из его недр небольшую коробочку. Реджина затаила дыхание и распахнула глаза шире, когда Теодор достал из бархатного плена изящную подвеску на тонкой цепочке в виде небольшой веточки, инкрустированной изумрудами. — Тед, — прошептала Реджина. — Это очень красиво, но… Я не могу принять такой дорогой подарок, — подняла растерянный взгляд она. Теодор хмыкнул и, игнорируя возражения, зашел за спину и надел украшение на шею. — Обычно люди просто благодарят, — по-доброму проворчал он. Реджина подняла кулон и с трепетом улыбнулась. — Спасибо, — выдохнула она. — Но это и правда… — Возражения не принимаются, — отрезал Теодор. — В ботанике я не силен и понятия не имею, что это, — кивнул он на подвеску. — Но изумруды отлично подходят к твоим глазам. Реджина закусила щеку и кинулась на мужскую шею, едва не сбив Теда с ног, отчего он охнул от неожиданности. Но быстро спохватился. Обнял в ответ и приподнял над полом. Реджина нашла его губы и вложила в поцелуй всю благодарность и тоску, граничащую с отчаянием. Удивительно, как одно присутствие Теда рядом напрочь выметало из головы все мысли и ослепляло желанием, делавшим сродни оголенному нерву. Каждое касание взрывалось искрами и угольками, пылающими от пламени близости. Теодор, все чаще и тяжелее дыша, отвечал с не меньшим рвением. Смахнул с лица Реджины непослушные прядки, уложил ладонь на затылок и впился поцелуем так резко, что зубы звякнули. Реджина совсем неприлично застонала, теряясь в головокружительных ощущениях. — Нам следует обсудить кое-что еще, — замялся Тед, хватанув воздуха, но Реджина настойчиво сдернула с его плеч рубашку. — Это уж точно может подождать, — прошептала она, попутно расшнуровывая платье сзади. Приникла к губам и вынудила Теодора блаженно застонать в рот. И помочь избавиться от одежды. Теодор с утробным рычанием, от которого мурашки пробежали по разгоряченной коже, мучительно медленно спустил с плеч ткань, и платье облаком упало к ногам. Реджина, задыхаясь от истомы, прильнула всем телом и принялась бороться с завязками на брюках, прожигая Теда нетерпеливым взглядом. Обхватила член ладонью, и Тед прикрыл веки, запрокинув голову. Из его горла вырвался гортанный хрип. Реджина же опустилась на колени, отчего Тед встрепенулся, но не дала ему и слова произнести — сомкнула губы на напряженной головке и с удовольствием замычала. Послышался глухой удар, с которым затылок Теда встретился со стеной. На ее собственный опустилась горячая ладонь и зарылась в волосы. Стук в дверь обоих заставил вздрогнуть. — Милорд! — позвал кто-то, и Реджина поглядела на Теда снизу вверх. Он потемневшим взором всматривался в ее лицо, часто дыша. — Я… я занят! — крикнул он хрипло. Реджина коварно усмехнулась и облизнулась. Вновь вобрала член в рот по самое основание. Уткнулась носом в лобок, вцепившись в ягодицы Теда ногтями, и ощутила, как по всему нему пронеслась приятная судорога. — Но милорд, там торговцы… — Занят, сказал! — гаркнул Теодор, массируя затылок Реджины. — Все в порядке? — обеспокоенно прозвучал вопрос из коридора. — Да-а, Виктор, — простонал Теодор, когда язык Реджины проскользил вверх по стволу. Вздрогнул, стоило приласкать дразняще уздечку, и поднял Реджину с колен. Врезался в губы голодным смазанным поцелуем и пробормотал, когда хватанул кислорода: — Я устал, все вопросы завтра. Вернулся к прерванному занятию. Хаотично, отрывисто шарил по обнаженной спине и бедрам, упираясь влажным подрагивающим членом в низ живота, и Реджина изо всех сил старалась не издавать никаких звуков, так стремящихся вырваться из гортани. — Может, позвать лекаря? — никак не унимался Виктор. — Нет! — раздраженно рявкнул Тед, ухватив Реджину за шею сзади. — Дай мне… — запнулся он и шумно выдохнул, гипнотизируя пылающим буйным взором. — Отоспаться! — Как скажете, милорд, — пробормотал Виктор. А Теодор подхватил Реджину под ягодицы. — Какой ты бываешь грозный, — шепнула она с усмешкой. — Не люблю… когда меня отвлекают от дел, — прохрипел Тед в перерывах между кусачими поцелуями вдоль шеи. — Я тоже тебя отвлекаю от дел, — хихикнула Реджина и обвила его руками. — Ты — самое важное дело, — обронил он и завалился на постель. Подмял под себя и принялся жадно выцеловывать кожу, спускаясь все ниже. Обхватил губами сосок, отчего Реджина со всхлипом выгнулась навстречу и вцепилась в растрепавшиеся жесткие волосы. Перекатился на локоть и скользнул ладонью к промежности. Реджина мелко задрожала, когда он коснулся клитора и начал массировать круговыми движениями. Долго эту сладкую пытку выносить оказалось решительно невозможно, и Реджина потянула Теда на себя. — Иди ко мне, — выдохнула она, скрестив полыхающий жаром желания взгляд с его, абсолютно таким же. Теодора дважды просить не пришлось. Он навалился сверху, направил себя ладонью и медленно вошел под обоюдный хриплый стон. Замер, давая им обоим привыкнуть, и уткнулся своим лбом в ее. Дышал поверхностно и рвано, как и сама Реджина. — Как же я соскучилась, — проскулила она и обняла его талию ногами. — Я тоже безумно скучал, — сипло обронил Тед и двинулся внутри, притянув к себе за поясницу. От переполняющего распирающего удовольствия казалось, будто звезды фейерверками взрывались в каждой клетке организма. Помещение поплыло, пространство сжалось до темных бушующих страстью родных глаз, сияющих обожанием, и Реджина самозабвенно замычала, утопая в их глубине. Подавалась навстречу с каждым новым толчком, двигала бедрами синхронно с Тедом, находила его губы и смазанно целовала, задыхаясь от переизбытка эмоций. Он набирал темп и отвечал с не меньшим энтузиазмом. Оттолкнулся от постели и сел, усадил Реджину верхом. От смены положения проник глубже, чем вызвал мириады упоительных вспышек, пробирающих до костей. Блаженство захлестывало волнами, бушевало похлеще иного урагана, и с громким стоном Реджина приподнялась и опустилась ниже, принимая Теда полностью, до основания. С губ сорвался короткий выдох, их тут же накрыл Тед глубоким требовательным поцелуем. Уложил ладонь на ягодицу и задал темп, которому Реджина беспрекословно подчинилась, ритмично вырисовывая бедрами волнообразные движения. Языки бились друг о друга, переплетались и отталкивались, сливались и ласкали друг друга то хлестко, то нежно. Теодор держал крепко, прижимал к груди, обхватив шею сзади. Его сильная рука покоилась вдоль позвоночника, не отпускала ни на дюйм. И такая близость доводила до исступления. Подумалось, что не только Реджине отчаянно хотелось соединиться не только телами, но и срастись кожей. Влажные касания и мокрые шлепки становились все чаще и громче, сопровождали каждый рваный выдох и стон. Ведь оба уже были на грани. Теодор, не разрывая ни поцелуя, ни единения, завалился на бок. Обездвижил крепким объятием и стал вбиваться резче, быстрее. От его сильных толчков тугой ком напряжения внизу живота расширялся и сжимался до размеров крошечной пульсирующей точки, пока не взорвался окончательно. Всполохи эйфорического наслаждения разнеслись шквальными порывами от паха до макушки, растеклись по ослабевшим конечностям, осели брызгами на разгоряченных телах. Реджина бесконтрольно забилась в приятной судороге, стиснула торс Теодора ногами и с громким ликующим вскриком уткнулась лбом в мокрое мужское плечо. Новый поток удовольствия накрыл, когда Теодор прикусил шею и с последним мощным толчком замер, гортанно рыча в разгоряченную кожу, моментально покрывшуюся новой порцией мурашек. Реджина, часто дыша, обхватила голову Теодора и прижала к себе. Обмякла в ласковых и бережных тисках его рук и прикрыла веки. — Я люблю тебя, — сорвалось неосознанная искренность с полураскрытого рта. Тед поднял голову и уставился на Реджину поплывшим и немного растерянным осоловевшим взглядом. Она тонула в нем, кусая припухшие губы, и гладила любимое расслабленное лицо. — И я… тебя люблю, — прошептал Теодор. Завел за уши прилипшие к щекам влажные прядки и приник с нежным, трепетным поцелуем, от которого искрящимися гейзерными водами забурлила нега в глубине их объединенных в единое целое тел. Реджина отвечала, сдерживая рвущиеся из груди слезы радости. Не верила, что все ныне происходящее — действительность. Что Тед, правда, рядом. Любит ее, несмотря ни на что. Целует так же, как раньше. Касается, гладит, нежит… Вновь мягко толкается в нее. — Ты — мое море, Тед, — прошептала Реджина, оторвавшись на короткий миг от любимых губ. — Море, в котором и утонуть не страшно… Теодор выдохнул и одарил пронизывающим нежностью взором, что доставал до самого дна души. Невесомо поцеловал и медленно вошел на всю длину. — Если я — море, — с чувством отозвался он, — то ты — волны, пробуждающие жизнь в стылой глубокой воде, — проговорил, очерчивая линию подбородка. Реджина потянулась к любимому и приникла к родным губам. Не смогла сдержать слезу — та сорвалась с ресниц и потерялась в соленом поцелуе. Но эта соль — не олицетворение печали, как обычно бывает. Лишь естественный элемент стихии. Часть пламенеющих волн, схлестывающихся в момент единения в море, сотканном из любви.