Большой Край. Владения клана Феникса
Теодор умиротворенно перебирал вьющиеся пряди, пропускал их сквозь пальцы и любовался изгибом изящного плеча. Дышал ароматом волос, уткнувшись носом в макушку, и млел от ласковых, едва ощутимых касаний прохладных ладоней. Реджина уложила голову на его грудь и вырисовывала витиеватые щекотные узоры вдоль ребер, отчего пробирало приятно покалывающими мурашками. Таким спокойным и умиротворенным Тед не чувствовал себя… пожалуй, никогда. Мысли напрочь покинули разомлевшее сознание, там ничто не стучало и не омрачало трепетный момент тихой радости. Реджина зашевелилась, устраиваясь удобнее. Закинула ногу повыше, теснее прижалась к боку. Скользнула по животу и крепко обняла. С горячим выдохом, опалившим кожу, оставила короткий поцелуй на шее. Тед самими кончиками пальцев пробежался по талии и уложил ладонь на бедро. Принялся мягко сжимать и поглаживать, отчего Реджина лениво замычала и чмокнула теперь подбородок. Теодор опустил взгляд и всмотрелся в глубокие, как само море, и такие же насыщенно-зеленые, как его самые сокровенные глубины, глаза. По припухшим губам блуждала счастливая полуулыбка, и весь вид Реджины олицетворял собой довольство и расслабленность. Тед усмехнулся, лишь представив, как выглядел сейчас сам. Небось, как норейна после сытного обеда. Потянулся к Реджине и своровал у нее тягучий поцелуй, смакуя каждую его нотку. Реджина чуть подобралась, оперлась на локоть. Склонила голову набок и начала поглаживать бороду. — Люблю, — прошептала, очерчивая скулы, бережно обходя поврежденные участки кожи. — Люблю, — эхом повторил Теодор, сжимая округлую ягодицу. Как же ему нравилось это повторять. И чувствовать. В себе и в ней. — Расскажешь о своих приключениях? — тихо попросила Реджина и невесомо коснулась уголка губ. — Даже не знаю, с чего начать, — хмыкнул Теодор и прижал Реджину к себе, когда она умостилась на его плече. — Начни с начала, говорят, так проще, — усмехнулась она, поглаживая запавший живот. — Начало там не очень интересное, — нахмурился Тед, блуждая вдоль позвоночника Реджины. — Мы отправились к одному лорду, договариваться о помощи. С этим проблем не возникло, но пришлось немного задержаться. Потому как к берегу прибило пропавшее накануне судно, на котором оказался парнишка-матрос. Единственный выживший из всей команды. Лорд попросил отправиться в Край с нами, чтобы перевезти того парнишку в Эрихион. И, когда мы уже вышли в большое море, на нас напали. Реджина прильнула ближе, обняла крепче. — Как ты умудряешься притягивать неприятности? — тихо спросила она и коротко чмокнула грудь. — Хороший вопрос, — рассмеялся Теодор. — Я им частенько задаюсь. Ну так вот, — продолжил он. — Корабль нападавших небезызвестный в тех краях. Команду бандитов зовут Чернорукими, и, по их словам, никакие они не разбойники, а санитары моря. Реджина подняла взор и в непонимании нахмурилась. Теодор со смешком смахнул с ее лица волосы. — Внезапный поворот истории, — недоумевающе протянула она. — О, еще какой внезапный, — обронил Теодор с хитрецой. — В общем, со слов капитана, зверствует на Тверди новая страшная зараза, лекарства от которой нет. И выявить ее проще всего вдали от суши. Потому они нападают на суда и проверяют, нет ли среди экипажа переносчиков. Брови Реджины поползли вверх, глаза распахнулись шире. — И как же они это делают? — с подозрением протянула она. — Если расскажу, ты мне не поверишь, — обронил Теодор. — Не говори ерунды, я во всякое верю, — хмыкнула она, и взгляд зажегся еще большим интересом. — Если честно, сам не совсем понимаю, как это работает… Вернее, совсем не понимаю. Но был у капитана короткий меч любопытный. С жемчужной рукоятью. Обоюдоострый, но во время процедур не ранил. Капитан как-то по-особому им пользовался. Вгонял лезвие в голову, но после и следа не оставалось от его вмешательства. Капитан говорил, что это магия, — повел плечами Теодор. Реджина охнула и пару раз недоуменно моргнула. — То есть выходит, что этот капитан при помощи магии вычислял носителей болезни? — спросила она. Тед кивнул. — И дальше что? — Здоровых отпускал, больных… — Тед многозначительно поглядел на Реджину, и та мелко вздрогнула. — Говорил, что это малая жертва для всеобщего блага. Мол, лучше убить одного, чем потом погибнут десятки и сотни. Как тебе такой подход к лекарскому делу? — изогнул бровь Теодор. — Да уж, — обронила Реджина. — Нужно бороться за каждую жизнь, — нахмурилась она. — Но в безнадежных случаях… Нет, убивать кого-то — слишком радикально. Даже отвратительно. Изолировать — еще да… Реджина, задумавшись, отрешенно уставилась в пространство перед собой. А Теодор залюбовался. Не мог оторвать глаз от забавно поджатых губ, маленькой складки меж густых бровей, дрожащего пламени свечей в изумруде взгляда. Приласкал бархатистую щеку и заприметил на ней крошечную, совершенно потрясающую родинку, чуть выше в меру выраженной скулы. На тонком, изящном, слегка вздернутом носу — россыпь едва заметных веснушек, на которые почему-то ранее не обращал внимания. Реджина моргнула и встряхнула растрепанной после страсти шевелюрой, и на высокий лоб упал темный локон. — Ты покрасила волосы? — прищурился Теодор, ласково заведя прядь за ухо. — Они совершенно точно были светлее, — озвучил уже мелькавшую прежде мысль. Реджина мелко вздрогнула и шире распахнула пушистые ресницы. Уставилась сначала на Теда, а затем — на рассыпанные по плечам каштановые волны. Показалось, что как-то… неверяще. Теодор нахмурился. — Э-м-м… да. Сама еще не привыкла, — наконец изрекла она и усмехнулась. От былой растерянности не осталось и следа. — Захотелось… перемен. Настой дуба отлично справился с задачей. Или тебе не нравится? — спохватилась Реджина. — Ты нравишься мне любой, — прошептал Теодор. — Тебе, кстати, очень идет, — улыбнулся и притянул к себе. Чмокнул ключицу, перебрался выше на шею, прикусил кожу. Реджина запрокинула голову и шумно выдохнула. Возбуждение моментальным разрядом отдалось в паху. Тед резко перевернулся и навис над ней. — Ты же не закончил рассказ, — томно прошептала она, а в глазах уже зажглись магнетические искорки. — Ты так хочешь дослушать? — усмехнулся Тед, упираясь пробудившимся членом во внутреннюю часть бедра. Реджина выгнулась и закусила губу с коротким стоном. — Что же, ладно, — бросил он. Скользнул ладонью выше, сжал упругое полушарие, пропустил меж пальцев сосок. — Как видишь, нас он не тронул, — начал горячо шептать Теодор, намеренно опаляя кожу у уха и прикусывая мочку. — Обещал даже доставить в Край. Но увиливал все, ходил зигзагами. То чуть дальше отплывал, — протянул, медленно опуская ласки ниже, — то к берегу возвращался. Теодор продемонстрировал наглядно движение судна, повторяя очертания маршрута на извивающемся теле Реджины, и она затрепетала с новой силой. Тед же, коварно улыбнувшись, продолжил: — Нас нагнала мать того лорда, к которому я отправлялся за помощью. Его судно Чернорукие тоже взяли на абордаж, так что торчали в трюме мы вместе. Тед подобрался дорожкой кусачих поцелуев по линии подбородка к губам, и Реджина со стоном приникла к его собственным. Схватила за волосы, замычала от удовольствия. Теодор оторвался с хитрой усмешкой и окунулся уже подрагивающим от напряжения членом в горячую влагу половых губ. По Реджине пробежала судорога. Тед же уперся кулаком в постель, удерживая себя от полноценного проникновения. Сам дрожал от желания, но отчаянно хотел подразнить. Склонился и оставил собственнический засос на загорелой коже, чем вырвал из Реджины всхлип. — Завязался бой, — низким тембром прорычал он и заметил, как Реджина покрылась мурашками. — Его я помню плохо, был вусмерть пьяный, — уточнил со смешком и вцепился в девичье бедро, когда торс оплели стройные ноги и попытались подтолкнуть к более активным действиям. — Те-ед, — захныкала Реджина, впиваясь ногтями в его ягодицу. — Пожалуйста… — Что? — с наигранным непониманием обронил он и провел носом вдоль шеи. — Продолжай, — подняла потемневший взгляд Реджина и закусила губу. — Продолжать рассказ? — хмыкнул, с трудом удерживая себя на весу. — Издеваешься? — прошипела Реджина, и во мраке зрачков будто заискрили молнии. Оттолкнулась от кровати и мигом оказалась сверху. Плавно опустилась на член и с облегчением застонала, упав на часто вздымающуюся грудь Теда. — Ты же сама… просила закончить, — протянул он, изнемогая от удовольствия. — Ты воспринял это слишком буквально, — прохрипела она. Приподнялась и вновь приняла его в себя с тягучим обоюдным выдохом. Тед обхватил бедра и подтолкнул, задавая темп. Реджина охотно поддавалась его рукам и выгибалась в пояснице, отчего угол проникновения становился глубже. Теодор завороженно наблюдал за ней жадным взглядом, прижимал к себе. Возбуждался сильнее от блаженства на прекрасном лице. Но когда Реджина уперлась ладонями в грудь и попыталась распрямиться, притянул к себе и резко перевернулся. Мотнул головой, прогоняя беспокойное наваждение, и врезался оголодавшим поцелуем в приоткрытые губы с таким напором, что зубы звякнули. Ускорился, выбивая из Реджины вскрики, и сам протяжно застонал, когда вошел особенно глубоко. Замер от впившихся в спину ногтей и сомкнувшихся на плече зубах. Полнота ощущений оказалась столь всеобъемлющей, что Тед на миг затаил дыхание, чтобы не спугнуть. Резко вышел почти полностью и тут же вонзился по самое основание. Реджина извивалась под ним, поскуливала, закатывала глаза и что-то бессвязно лепетала, отчего накрывало еще сильнее. Казалось, будто Тед ощущал не только свое удовольствие, но и ее, и неотвратимое цунами грядущего оргазма накатывало все стремительнее с каждым новым толчком. Тед кончил моментально, стоило ощутить, как зашлась в неконтролируемой дрожи Реджина и как плотно обхватили член сокращающиеся от экстаза мышцы. С громким стоном врезался на всю длину и излился внутрь, изнывая от невыносимой истомы, окутавшей тело. Перекатился на бок и стиснул Реджину в объятиях, часто дыша. Все еще тихо постанывая, она принялась покрывать короткими смазанными поцелуями грудь и плечи, отчего Тед млел еще больше. — Ты потрясающая, — прохрипел он и обхватил ее лицо ладонями. — Невозможная, невероятная, — обронил между невесомых касаниий губ. — И я так тебя люблю… Реджина всхлипнула, подобралась и вернула поцелуй с чувственной отдачей. Сплела их языки во влажной, ласковой схватке. И Тед ответил с огромным энтузиазмом, не веря своему счастью. Рядом с Реджиной он воистину счастлив. И, вкусив это потрясающее чувство, не готов с ним расставаться. — Люблю, — шептала взбудоражено Реджина между поцелуями. — Люблю, люблю, люблю… Теодор вторил ей и утопал в их обоюдном безумстве. Таком правильном и необходимом обоим. Кое-как отдышавшись и слегка угомонившись, Теодор выдохнул кольнувшее урчанием в животе осознание: — Я зверски проголодался. А ты? — взглянул он на раскрасневшуюся Реджину. Та озорно улыбнулась и кивнула. Теодор склонился и нежно поцеловал, после чего вскочил с постели и принялся наспех одеваться. — Подожди, я быстро, — усмехнулся он, на ходу застегивая рубашку, и тихо прошмыгнул в коридор. Вышагивал по отполированному полу с блаженной улыбкой на губах. Все, что оказалось нужно для генеральной уборки в больной голове, которая, кстати, совсем и не болела с момента возвращения домой, и вымотанном обессилевшем теле — Реджина. Ее ласка загладила все шрамы, вымела все переживания, и теперь казалось, что идея держаться от нее на расстоянии была не просто идиотской, но и жестокой. Особенно после признания… Тед не решился бы так скоро открыться ей. Но Реджина оказалась куда смелее, чем он. За ребрами искрами рассыпалась радость, и Тед мелко вздрогнул. Удержал в себе порыв громко рассмеяться, выплеснуть в мир свое счастье. Свернул за угол и спустился к хозяйственным помещениям. Замок спал. Даже факелы на стенах, мигающие от редких порывов пробирающегося через щели между камней ветра, не издавали шипения. Будто задремали. Теодор тихо отворил дверь и прошмыгнул в полутемную кухню. Воровато обернулся по сторонам и тихо хмыкнул, ощутив себя непослушным мальчишкой. В детстве, да и в юности, они с Заком частенько утаскивали отсюда сладости и довольно гоготали, когда Нэнни, кухарка, в шутку бранила их вслед. Она ворчала всегда лишь для виду, и позволяла шкодникам шарить по кладовым в поисках вкусностей, когда никто не видел. Теодор приоткрыл одну из створок и начал рыться на полках. Голод донимал до того сильно, что Тед не удержался и откусил кусок хлеба. С набитым ртом принялся сгребать самое аппетитное содержимое — мед, буженину, сыр, орехи… Миска с ними выскользнула из рук, когда по спине прилетело чем-то явно тяжелым, потому как от боли искры посыпались из глаз. Теодор охнул и выбрался из убежища. Недоуменно обернулся и замер, прижимая к груди яства и спешно жуя хлеб. Нэнни в ступоре уставилась на него, замахнувшись просто огромной деревянной ложкой. Но вскоре отбросила ее и запричитала. — Милорд! Ох, что же это… Простите, я думала, Плотвик опять хулиганит — вечно ворует запасы, негодник! Не болит? Простите, простите! Старая я дура… — разрыдалась Нэнни, а Тед мог только мотать головой в ответ, потому как выговорить ничего не удавалось из-за полного рта. Теодор ссыпал добро на стол, проглотил не до конца пережеванный хлеб и скривился от того, как тот продрал гортань. Поспешил обхватить подрагивающие плечи кухарки и заглянуть ей в лицо. — Все в порядке, Нэн, я сам виноват, — успокаивающим тоном произнес он. А сам хотел расхохотаться теперь уже от комичности ситуации. — Милорда ложкой приложила… Как рука-то поднялась, — плакала Нэн. — Простите… — Все в порядке, — ласково повторил Тед и притянул к себе Нэн. Обнял и принялся покачивать в объятиях. — Я не сержусь. — Что же вы, милорд, среди ночи тут нышпорите? — шмыгнула носом Нэн. — Проголодался, вот и… — начал Тед, но Нэн тут же встрепенулась и подняла на него блеклый светлый взор, бывший когда-то ясно-голубыми. — Проголодались?! — охнула она. — Милорд мой голодный, а я тут разнюнилась! — всплеснула руками Нэн и перекинула растрепавшуюся черную косу с проседью за плечо. В лице читалось непоколебимое намерение накормить во что бы то ни стало. — Что же вы сами, не послали кого?.. — Не хотел никого беспокоить, — виновато улыбнулся Тед. — Кучу народу будить из-за того, что я захотел поесть среди ночи, что ли? — пожал плечами, а Нэн еще больше округлила глаза и прижала ладони к груди. — Я и тебя не хотел будить. Прости. — Милорд!.. — всхлипнула Нэн. — Всамделишный, дорогой наш милорд… — Она бросилась на шею так стремительно, что Тед едва сумел устоять на ногах. Принялся поглаживать и растирать плечи кухарки. — Вы не разбудили, то мне не спалось, — дрожащим голосом добавила и спешно отстранилась. Утерла щеки и широко улыбнулась. — Сейчас я вас покормлю, — засуетилась по кухне, громыхая посудой. — Не надо, я сам, — попытался остановить ее Тед, догадываясь, что попытка эта обречена на провал. В ответ он получил суровый взгляд и прицокивание языком. — Вижу я, как вы сами, — покачала головой Нэн. — Сухомятки одной набрали. Негоже так питаться. Вот я сейчас закуски смастерю, разогрею шинаси ваш любимый. Как знала, наготовила! Теодор закатил глаза и скрестил предплечья на груди. Оперся бедром о стол и усмехнулся. Просто так его Нэн не отпустит. Хотя от упоминания шинаси слюна заполонила рот, а желудок требовательно заурчал. Нэн тем временем не замолкала ни на минуту: — Как же хорошо, милорд, что аппетит к вам вернулся. Исхудали-то как, вон до чего себя довели! Я уж боялась за вас, так и таяли, так и таяли… — Нэн обернулась и на миг замерла, скользнув прищуренным взором ниже лица Теда. Он нахмурился в непонимании, которое только усилилось, когда Нэн расплылась в довольной улыбке и просияла. — Ай, милорд! — протянула она с непонятной, но крайне задорной интонацией. — Как же я за вас рада! — О чем ты? — с подозрением хмыкнул Тед и поправил ворот рубашки. — Да так, ни о чем, — махнула рукой она, не переставая улыбаться. — Рада за вас, вот и все, — заговорщицким шепотом добавила, пока раскладывала на подносе аппетитные закуски и два почему-то прибора. Теодор вдруг понял, чем вызвана бурная реакция Нэн. Но как догадалась? Неужто у него на лице все написано? — Все еще не понимаю, — усмехнулся растерянно он, а Нэн хлопнула его по плечу и подмигнула, чем еще больше ввергла в ступор. — Я хоть и старая, но все еще женщина, — бросила она. — И чует мое женское сердце, что заставило вас проголодаться в столь поздний час, — шепнула и, припеваючи, вернулась к ароматно побулькивающему на огне шинаси. — Интересная чуйка у твоего сердца, — обронил Теодор, недоуменно хмурясь. — Давай уже мое шинаси, пока я не упал в голодный обморок. Нэн водрузила миску на поднос и забросила полотенце на плечо. — Приятного аппетита, милорд, — подмигнула она. — Надеюсь, к завтраку вы успеете снова проголодаться. Теодор не сдержал смешка и чмокнул Нэн в щеку. Подхватил свой поздний ужин и буквально помчал обратно в спальню в надежде больше ни с кем не пересечься. Удача ему благоволила, и добрался он без происшествий. Тихо отворил дверь, поставил еду на тумбу и обернулся — кровать оказалась пуста. — Чем занята? — тихо спросил Тед, когда увидел Реджину у книжного шкафа. Она, замотавшись в простыню, изучала его содержимое. — Да так, — обернулась она с улыбкой. — Скучно стало, решила осмотреться. Ты не против, надеюсь? — Разумеется, нет, — ответил Тед и подошел ближе. Обнял за талию и взглянул через плечо — Реджина листала увесистую книгу с гербом феникса на бордовой обложке. История клана и его представителей. — У тебя любовь к большим книгам, я погляжу, — ласково произнес он, проведя носом по девичьей щеке. Реджина тихо рассмеялась и прижала фолиант к груди. — Видимо, да, — хмыкнула она. — Так что, мы есть будем? — приподняла бровь, покосившись на дымящиеся блюда. — А то как же, — обронил Тед и отступил на шаг. Наблюдал, как бережно Реджина возвращала книгу на место. — Отлично. Я такая голодная, что готова съесть тебя, — промурлыкала Реджина. Подошла ближе и обвила шею Теда. — Я совсем не против, — пробормотал он. Обнял и юркнул ладонью под простынь. — Тогда и меня ждет дегустация… — Тебе нужно поесть, — шепнула Реджина и резко отстранилась. Обогнула Теда, что в растерянности проследил за ней. — А это, — томно протянула, медленно задирая смятую ткань и оголяя бедро, — пусть будет на десерт. — Скорее бы, обожаю сладкое, — облизнулся Теодор, но тут же разочарованно выдохнул, ведь простынь снова укутала соблазнительницу до самых пят. — Ты хотел о чем-то поговорить, — бросила Реджина и уселась на расстеленные у камина шкуры. Забросила в рот лесной орех и принялась увлеченно жевать. — Да там как бы… — замялся Тед. Подхватил поднос и перенес на пол, к Реджине. — Уже не актуально, скажем так, — виновато улыбнулся и откусил буженину. — Что изменилось? — приподняла бровь она. — Все, — бросил он и коротко чмокнул в щеку. — Нет, серьезно, — с усмешкой и заинтересованным блеском в глазах пошла на штурм Реджина. — Это явно важный разговор. Обмакнув сыр в мед, она не сводила с Теда пристального взора. — Он был важным, — уклончиво ответил Тед, отрывая краюху хлеба. — Но… больше нет. — Ну Те-ед! — воскликнула Реджина и всплеснула руками. — Пожалуйста, мне же любопытно! — Это нисколько не интересно, клянусь, — хмыкнул Тед, любуясь по-детски выпяченной нижней губой. — И почему-то меня не отпускает ощущение, что ты меня за те намерения как минимум захочешь чем-то стукнуть. — Коварный интриган, — прищурилась Реджина. — Рассказывай уже! — Я… хотел поговорить о нас, — осторожно произнес Тед, вылавливая из густого соуса шинаси горбушкой хлеба мясо. — О том, что, возможно, будет лучше, если мы не… будем… вместе? — с вопросительной интонацией сказал он и наблюдал, как теперь нехорошие молнии заискрили в потемневшей зелени глаз. Точно так, как он себе представлял совсем недавно. — Но, говорю же, это больше не актуально. — Тед, ты… — начала недовольно Реджина, сурово нахмурившись, но Тед ее перебил: — Давай пропустим часть, в которой ты ругаешь меня, и перейдем сразу к главному: я идиот, решение то было идиотским, и я полностью осознаю, что был не прав. Теодор поглядел на Реджину с надеждой и мольбой, потянулся к ее руке. Мягко провел подушечкой большого пальца по кисти, ожидая вердикта. Странное дело. Но он уверен, что сейчас прищур сменится довольными смешинками, и обстановка разрядится, не успев толком накалиться. Так и вышло. Реджина хмыкнула и покачала головой. — Самокритично, — бросила она и вздохнула. — Так а почему же ты пришел к такому идиотскому умозаключению? — Опасно оставлять меня наедине с собой. Я от этого много думаю, и редко в свою пользу. — Но это ведь и меня касается, — возразила Реджина и повела плечом. — Я о тебе и волновался. Не хотел запятнать твою репутацию, подвергнуть постоянной неизвестности, лишить будущего, — выдохнул Тед. — И не думал, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе. — Это моя жизнь, и только мне решать, как ею распоряжаться. Так, на будущее, — проворчала Реджина и коротко коснулась уголка губ Теда. — Так что в следующий раз выметай подобные мысли из своей светлой головы. А иначе мне придется взяться за метлу и вычистить их самостоятельно, но тебе это вряд ли понравится. Теодор усмехнулся, с удовольствием пережевывая мягчайшую тушеную перепелку. — Учту, — кивнул он. — Не хочу рисковать. — Вот и молодец, — улыбнулась Реджина. — Что это? — спросила она, указав на шинаси. — Лучшее, что могли придумать повара Тверди, — протянул Тед. — Попробуй. Мое любимое блюдо. — Он зачерпнул хлебом содержимое тарелки и протянул Реджине. Она с блеском в глазах захватила угощение вместе с пальцами Теда и так соблазнительно их облизала, что бросило в жар. — М-м-м, — томно протянула она. — И правда, очень вкусно, — изящно утерев уголок губы, согласилась Реджина. — Особенно с твоих рук, — добавила с озорством. — Готов кормить тебя круглосуточно, — обронил Теодор и завороженно протянул еще. И понял, что голод пищевой начал перетекать в физическую плоскость. И этот голод нужно срочно утолить. Но Реджина как назло медленно перебирала продукты и с невероятной грацией отправляла их в рот. То себе, то Теду. И в потемневшем взгляде сияла неприкрытая жажда. Теодор терпел эту гастрономическую пытку, распаляясь от такого невинного, казалось бы, действия, как трапеза. — Ой, — захлопала ресницами Реджина, когда мед с кусочка сыра тонкой струйкой полился на грудь, едва прикрытую простыней. Мучительно медленно подобрала лакомство с кожи указательным пальцем и отправила в рот, гипнотизируя мерцающим в полумраке хитрым взором. — Какая я неряшливая. Теодор решительно отодвинул поднос и подсел ближе. Зачерпнул еще немного меда и, не прерывая зрительного контакта, провел им по ключице Реджины. Склонился и собрал его языком, чем заставил Реджину вздрогнуть. Затем слизал остатки того, что обронила на себя Реджина, и поднялся на уровень лица. — Так гораздо вкуснее, — прохрипел он, взбудораженный коварной улыбкой. — Я тоже хочу попробовать, — прошептала она и повторила действие Теда. И от того, как она собирала с его плеч сладость, по телу проносились снопы искр. Но прошибло молнией, когда Реджина не спеша расстегнула брюки и опрокинула плошку с медом на самый низ живота. — Думаю, ты прав, и так будет гораздо вкуснее, — согласилась она и мучительно неторопливо склонилась к паху. Теодор откинул голову на изножье кровати и потерялся в собственных ощущениях, массируя и направляя затылок Реджины, пока она там вытворяла что-то невообразимо прекрасное. Такого ужина у него еще не было. «А десерт обещает быть еще лучше», — мысленно хмыкнул Тед, покосившись на остатки меда и соблазнительные изгибы Реджины, пусть и сокрытые сейчас слоями ткани. Тем интереснее будет до него добираться.✧ ✧ ✧
Тепло покалывало ладони, нос что-то щекотало, свет пробивался сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Теодор распахнул веки и проморгался. Сон утаскивал обратно в свои объятия, но уже наверняка пора вставать. Тед уткнулся в макушку Реджины, что лежала к нему спиной и мерно сопела в его объятиях. Ласково провел по животу под простыней, огладил предплечья, перебрался на бедро. Реджина нахмурилась и заерзала, прижимаясь ягодицами к его паху, и бессвязно заворчала. Тед усмехнулся и притянул ее ближе к себе, поцеловал плечо, с которого сползла ткань. Осторожно убрал в сторону копну спутанных и кое-где слипшихся от меда волос, и приник к шее сзади. По Реджине пронеслась волна мурашек, а Тед застыл, когда вознамерился переместить ласку ниже. Взгляд зацепился за длинный застаревший шрам, что тянулся от лопаток вниз вдоль позвоночника. Вернее, шрамы. Это открытие заставило проснуться моментально, будто ледяной водой окатили. Тед недоуменно провел по жестоким отметинам и сглотнул. Сердце сжалось, а на языке осела горечь, стоило подумать, каково было их получать. Встрепенувшись, Тед скользнул к руке все еще спящей Реджины и чуть приподнял ее. Провел подушечкой большого пальца по полосам на запястье и приник щекой к щеке. Сколько еще он о ней не знает? И как мог раньше не замечать этих следов побоев? Ведь видел ее… С разных ракурсов. Что минувшей ночью, что тогда, перед отплытием. Расспрашивать о такой болезненной теме с утра пораньше и портить настроение Реджине Тед не хотел. Но намерение разузнать все, но при более удачных обстоятельствах, прочно засело в сознании. Воспоминания об этих самых ракурсах прошлись приятной дрожью по внутренностям и всколыхнули желание повторить хоть один из них перед расставанием. Тед обернулся на окно — солнечные лучи уже пробирались сквозь занавески, путались в узорах на них, отскакивали от рам и полированных поверхностей мебели. Нужно собираться. День ждет длинный и тяжелый. Тед со вздохом прижал Реджину к себе, и она вяло зашевелилась. — Доброе утро, — прошептала, скользнув пальцами по предплечью, что лежало поперек тонкой талии. — Доброе, — ласково отозвался Тед. — Добрее быть не может, — добавил и чмокнул в висок. — Как спалось? — спросила Реджина, чуть повернувшись к нему, и обняла за шею. — Прекрасно, — улыбнулся и провел носом по скуле. — А тебе? — Просто восхитительно. Который час? — поглаживая затылок Теда, спросила Реджина. — Не знаю точно, но солнце уже взошло, — прошептал и приник манящим приоткрытым губам. — Нужно бежать, — усмехнулась в поцелуй Реджина. — Аврелий уже небось рвет и мечет из-за моего опоздания. — Ничего, переживет, — пробормотал Тед и вернулся к прерванному занятию. Реджина хихикнула и ответила, отчего голова заполнилась приятным туманом, а тело напряглось. — Милорд! — стук в дверь заставил вздрогнуть и с досадой закатить глаза под смешливым изумрудным взором. — Доброе утро! — Оно было добрым, пока ты его не испортил, — проворчал Тед тихо. — Доброе утро, Виктор! Я скоро буду в большом зале. Как только… соберусь, — добавил громче и коротко чмокнул бархатистую щеку. — Подавать завтрак? — спросил Виктор из-за двери. — Нет, — крикнул Тед. — Тебе нужно есть, — прошептала Реджина, нахмурившись. — …я схожу на кухню, — добавил он с усмешкой. — Пятнадцать минут, и я весь твой, — громко бросил Теодор и вернулся к губам, что были важнее сейчас и завтрака, и работы, и всего на Тверди. — Мы не успеем, — пробормотала Реджина между поцелуями. — Я только платье шнуровать буду пятнадцать минут… Запрокинувшаяся голова и тихий стон противоречили словам, но она права. Теодор в последний раз жадно приник ко рту Реджины и уткнулся своим лбом в ее. — И как дотянуть до вечера? — обреченно прохрипел он. — Нужно было сказать «полчаса». — Нам и получаса было бы мало, — хмыкнула Реджина и на миг прижала к себе голову Теда. — Мне тебя всегда мало. И снова в точку. — Мне тебя тоже, — обронил Теодор и нехотя выпустил ее из объятий. Реджина встала и потянулась всем телом, как гибкая горная кошка. Теодор облизнулся, когда она склонилась к нижнему платью, валяющемуся у стола, и нахмурился от досады, когда легкий шелк укутал все то, что хотелось зацеловать и заласкать. — Подъем, милорд, вас ждут дела клана, — хмыкнула Реджина и швырнула в него свежую рубашку, которую достала из шкафа. Тед рассмеялся, поймав одежду на лету. — Как скажите, миледи, — шутливо склонился он в поклоне, и не понял, что за скорая мимолетная эмоция проскочила по лицу Реджины. — Вечером увидимся? — приподнял он бровь, натягивая на плечи прохладную ткань. — Думаю, увидимся и раньше, — изогнула уголок губ она и взялась за шнуровку платья. — Разве милорд не планирует большое собрание в честь прибытия? — Не знаю даже, — покачал Тед головой. — Дел сегодня невпроворот. Если успею, обязательно проведу и собрание. Но, возможно, придется перенести на завтра, — уже озабоченно пробормотал он, переключаясь на рабочий лад. — Надеюсь, этим не разозлю горожан… Реджина склонилась и обхватила его лицо ладонями. Заглянула в глаза и произнесла: — Ты все делаешь правильно. Ничего страшного не случится, если ты перенесешь что-то на завтра. — Обожаю тебя, — выдохнул он. — Спасибо. Как, оказывается, не хватало таких вот искренних слов поддержки. Брови Реджины поползли вверх, и она застенчиво улыбнулась. — Я правда так считаю. Люди поймут, что ты стараешься для них. Если не сразу, то со временем. Не оглядывайся каждый раз на них, делай, как считаешь нужным. Теодор поднялся с постели и затянул Реджину в благодарный поцелуй. Но новый грохот в дверь заставил со смехом оторваться друг от друга. Реджина побрела дошнуровывать платье, а Тед подхватил брюки. — Вставай, заноза в моей заднице, тебя там уже ждут, — прогромыхал Зак. Тед покачал головой и хмыкнул. — Я уже встал, к твоему сведению. Скоро буду. — Открой тогда! Чего я на пороге топчусь, как бедный родственник? — Не могу, — бросил Тед. — Я не одет. — Серьезно? — фыркнул Зак. — Я видел тебя и в более интимных обстоятельствах, уж без штанов как-нибудь переживу. Реджина с усмешкой приподняла бровь, вопросительно покосившись на Теда. Он виновато улыбнулся, пожал плечами. Понял, что от друга так просто не отделаться, потому быстро подпоясался, набросил утепленный жилет и подхватил с вешалки куртку. — Иду, минута! — крикнул он и помог Реджине справиться со шнуровкой. — Надо же, завязывать эти штуки мне еще не приходилось, — улыбнулся он и коротко поцеловал Реджину в губы. — Ну разумеется, развязывать ведь куда интереснее, — хмыкнула она в ответ. Реджина впрыгнула в сапоги, и Теодор укутал ее в плащ. Взяла со стола сверток с корсетом. Прижала его к груди и потянулась за очередным поцелуем. — Я жду рассказа про интимные обстоятельства, в которых видел тебя мистер Бренстон, — хихикнула она. Теодор закатил глаза, но кивнул в ответ. — Тед, быстрее! Я голоден, как черт, хочу успеть поесть! — раздраженно гаркнул Захари по ту сторону. — Вот неугомонный, — пробормотал недовольно Теодор и провел Реджину до двери на террасу. — До встречи? — спросил, заботливо набросив ей капюшон. Убрал непослушные пряди за уши и чмокнул нос. — До встречи, — выдохнула Реджина, вернула ласку и упорхнула вниз по лестнице. Проводить ее Теду не дали. Захари принялся беспрестанно тарабанить по дубовым створкам. Теодор распахнул их и едва не налетел на пошатнувшегося Зака. Тот окинул его беглым взглядом и хмыкнул. — Ты бы хоть причесался, — бросил он. — Если бы ты не тарабанил, я бы не только причесаться успел, — проворчал Теодор и предпринял попытку навести порядок на голове без помощи расчески. Затем накинул куртку и поправил ворот рубашки. К которому тут же приковалось внимание Зака. — Оу, — протянул он и округлил глаза. — Тедди, ты повыше-то застегни, — с победной улыбкой шепнул. — Красиво, но ярко, за милю видно. — Что? — не понял Тед и нахмурился. — Вижу, ночь ты провел в приятной компании, — хохотнул Зак. — И утро тоже. Засосы сами по себе не появляются. Вот почему все не открывал? — Не твое дело, — постарался отмахнуться сурово Тед, но до беспредела довольное выражение лица все портило. Поправил рубашку и вопросительно зыркнул на Зака — тот утвердительно кивнул. Стало ясно, чем обусловлена была чуйка Нэн. Тед хмыкнул. — Ладно, понял. Не буду наседать, знаю, ты такое не обсуждаешь, — поднял руки в примирительном жесте Зак. — Но я рад за вас. — Спасибо, — тихо сказал Тед, и они свернули к кухне. Там вовсю кипела жизнь. Стоило переступить порог, как обдало паром и перемешанными приятными ароматами. Теодор ощутил, как заурчал живот, и бегло пробежался взглядом по противням и мискам. — Что у нас тут сегодня? — воскликнул Зак и склонился к ближайшему столу. — Пироги с черникой? Обожаю! Стоило ему потянуться к блюду, по руке прилетело кухонным полотенцем. — Мистер Захари, — протянула наигранно-укоризненно Нэн. — Как не стыдно? Вон какой вымахали, а все пирожки у меня таскаете, — покачала головой она. — Моей любви к твоим пирожкам годы не помеха, — подмигнул Зак и стащил лакомство со стола. — Милорд, — улыбнулась с прищуром Нэн. — Рада вас видеть. Проголодались?.. — Ага, есть немного, — кивнул неловко Тед и прочистил горло. — Дай чего-то на скорую руку, времени совсем нет. — С курицей и грибами, как вы любите, — протянула ему противень со слоеными конвертами Нэн. — Благодарю, — бросил Тед и схватил Зака за рукав. — Нам пора. Хорошего дня! — крикнул громче, чтобы поворята услышали. Донеслось ответное: «И вам, милорд!», прежде чем они с Заком скрылись за поворотом.Пристанище изгнанных. Ничейные земли на границе Сердинии
Луна плакала. Марейр отчетливо ощущал, как ее физическую оболочку прошибает дрожь. Замер между воспоминаниями, не зная, что делать. Вернуться в реальность и дать Луне отойти, или же продолжить путешествие?.. Есть еще пара вещей, которые стоит показать. Но захочет ли Луна этого после увиденного, если вернуть ее сознание в пещеру?.. Мар надеялся, что она подскажет ему, даст знак, произнесет хоть что-то. Но она лишь беззвучно лила слезы. На устах все еще горел ее поцелуй, и страх увидеть в родных глазах отвращение и окончательную отчужденность лупил по спине розгами, пробирался под кожу. Сквозь кости, к самым внутренностям. Марейр стиснул зубы и повел их дальше. Будь что будет. Зловонный мрак подземелья забился в глотку, заклубился вокруг двух фигур. Одна из них сидела на полу, согнув одну ногу в колене, и отрешенно пялилась в пустоту. Марейр не узнавал себя в этом сгорбленном, ничтожном существе. Но именно таким он стал под гнетом вины и ненависти к себе и всему вокруг. Вторая фигура ворковала вокруг котла с зельем, шурша накрахмаленной юбкой малинового цвета. Тереза вновь вырядилась, как образцовый шут, чем еще больше раздражала. Вдруг она остановилась и нахмурилась, поглаживая свой бок. Забросила что-то в варево и резко повернулась к Мару. — Я голодна, — отчеканила, и Мар поморщился. — Я похож на работника кухни? — бесцветно протянул он. — Пойди напугай старушку Нэн, пусть покормит. Давно ты ее в ужас не повергала. — Не сдалась мне стряпня этой старой карги. Твой ребенок голоден, — недовольно процедила Тереза, и Мар нехотя отлепился от стены. Побрел к Терезе и с тяжелом вздохом уложил ладонь на заметно округлившийся живот. Послал слабый импульс магии, который малыш моментально поглотил и зашевелился под рукой, словно ластился. Марейр против воли ощутил укол нежности к этому плоду предательства и отчаяния. Это же всего лишь невинный ребенок. И он не виноват в том, что его мать такая… Тереза. Мар уловил еще один толчок и усилил поток энергии. Тереза болезненно поморщилась и часто задышала. Кожа на ее мертвенно-бледной шее пошла серыми трещинами, а затем лопнула. Тереза зашипела и приложила пальцы к ране, из которой засочился гной вперемешку с черной слизью. «Будет новый нарыв», — отрешенно подумал Марейр и пожал плечами. С каждым новым кормлением Тереза покрывалась язвами все интенсивнее, а срок еще и четырех месяцев не достиг. Вполне может и не дотянуть до родов, что не могло не радовать. Мар погладил живот через жесткую ткань платья. Малыш насытился и успокоился. — Не хочешь помочь с этим? — недовольно спросила Тереза, вытирая зловонную жижу с ключиц. — Нет, — коротко ответил Марейр и вернулся на свое место. «Истинный цепной пес», — подумал он и повел плечами. — Я вообще-то ношу твоего ребенка! — взвизгнула Тереза. Марейр закатил глаза и невесело усмехнулся. — Ты так на этом акцентируешь, будто ты или он имеете для меня хоть какое-то значение, — меланхолично протянул он и качнул цепь, вмурованную в стену. — Я думала, ты у нас образцовый папаша, — зашипела Тереза. — Вон на какие жертвы ради своей семейки пошел. — Я отнюдь не образцовый, — фыркнул Мар, и отвращение к себе накатило с новой силой. Его ребятишки, наверное, уже так выросли… — И в любви к детям большую роль играет их мать. Так что у нашего малыша нет шансов, — многозначительно взглянул он на Терезу. — Намек понят, — бросила она, поджав губы. — Но ты не забыл, что я должна его выносить? — спросила недовольно. — А ты не забыла, что я предупреждал кое о чем? — прищурился Мар. — Твоя оболочка не выдержит беременности. Это означает, что она будет трескаться, покрываться язвами и струпьями каждый раз при кормежке. И тут я помочь ничем не могу. Мое дело — обеспечивать рост ребенка, а не твой комфорт. Ничего с тобой не станется от небольших повреждений. — Ты давал тоник, чтобы укрепить меня! — бросила Тереза и топнула ногой. — И что? — изогнул бровь Марейр. — А то, что с ним мне было проще!.. — Он вреден для плода. Часто давать его тебе я не буду. Повторюсь, ребенок куда важнее тебя. Так что терпи. — Ну пожалуйста! — захныкала Тереза, выпучив воспаленные глаза. — Мне плохо, дай хоть каплю облегчения! Тереза, шурша юбками, приблизилась к Мару и упала на колени. Схватила за полы балахона и разрыдалась. Мар брезгливо одернул ткань и сел удобнее. В моменты, когда Тереза опускалась до подобного, настроение немного поднималось. — Ты же так хотела забеременеть, — злобно усмехнулся он. — Наслаждайся всеми прелестями своего положения. — Мразь! — заорала Тереза, брызжа слюной. Подобралась и встряхнула Мара за грудки. — Я тебе устрою… Вот родится мой малыш-полубог, и мы тебя!.. Она поперхнулась, видимо, в попытке придумать наказание пострашнее. Но Марейр наблюдал за этими потугами, проносящимися по лицу мимическими судорогами, с кривой улыбкой. Ничего хуже того, на что она обрекла их обоих, придумать не сможет. Зато у Мара есть возможность подпортить ей остатки существования. — С чего ты взяла, — медленно, растягивая слова, начал он, — что малыш останется с тобой? Тереза захлопнула рот, полный почерневших зубов, и уставилась на Мара в недоумении. — Это мой ребенок, — выдохнула она, и Мар поморщился от запаха, исходящего из ее гнилой пасти. — Во-первых, ты поставила на то, что выносишь и родишь, — отчеканил Марейр. — А во-вторых, это и мой ребенок тоже, как ты правильно подметила. И, по закону, полубоги должны расти в обществе себе подобных. В Воронке. — Марейр с огромным удовольствием наблюдал за тем, как плещется паника в ошалевшем взгляде. — Неужели я забыл тебя предупредить? — невинно спросил он. — Что?.. — обронила Тереза. Осела на колени и обняла живот. На лице ее читался чистый ужас. — Ты собираешься забрать у меня ребенка? — Разумеется, — оскалился Марейр. — Ты себя-то видела? Какая из тебя мать? Запрешь малыша здесь и будешь эксплуатировать только по прямому назначению? Ну уж нет. — Ты сказал, что тебе нет до него дела! — истерически выкрикнула она. — Не настолько, чтобы оставить его с тобой, — хмыкнул Мар. — К тому же, этим я тебя покараю, так что… Двойная выгода. — Мар оперся спиной о стену и закинул руки за голову. — Ты не посмеешь, — яростно зашипела Тереза. — Я убью тебя! — взвизгнула она и выхватила кинжал из-за пояса. Мар не шелохнулся. — Попробуй, — нахально улыбнулся он. — Умру я — умрешь и ты. И сразу две проблемы самоликвидируются. Даже три, — добавил, покосившись на живот. Тереза осела и задрожала всем телом. Поджала губы и захныкала, как маленькая обиженная девочка. Марейр бы и пожалел ее, да никак не получалось. И не хотелось. Но он терпеть не мог воплей Терезы, а потому решил сжалиться. Вздохнул и щелкнул пальцами — в ладони материализовался маленький пузырек с черным тоником. Тереза тут же заткнулась и жадно уставилась на него. — Отдам, если отползешь подальше и закроешь свой рот, — процедил Марейр, медленно проводя пузырьком в воздухе. Взгляд Терезы не отлипал от него ни на миг. Она кивнула, и Мар швырнул в нее тоник. Бесноватая послушно отползла подальше, отвинтила крышку дрожащими пальцами и жадно выхлебала все до капли. Блаженно обмякла и растянулась на полу. Воцарилась тишина. Хоть какое-то облегчение.