Миссия бесконечность

      Первая неделя обучения прошла быстро, хоть и была загруженной. Не было ни одного дня, чтобы парням дали передохнуть и переварить информацию. Даже сегодня, последний день, было забито учебными часами.       За этот небольшой срок помимо образовательного процесса успело произойти многое. Например, парни познакомились с третьим техником — милой Оксаной, которая, как оказалось, уже давно встречалась с Лешей, и они вроде как медленно готовились к свадьбе. Стас же, любитель поворчать и подушнить, был глубоко предан своей жене и сыну, поэтому всегда быстро уходил, как только заканчивалась смена. Будущие Сурковы, или пара голубков, как называли их все, иногда задерживались, чтобы поболтать с кем-нибудь из Стражей, заодно и со стажерами.       Так же они успели поближе узнать успешно вернувшегося с задания Сережу с Димой. Позов, тот, что носил очки, только в настоящем — более современные, был женат и ожидал вот-вот рождения дочки. Матвиенко, этот забавный парень и по совместительству напарник Димы, был холост и жил в комнате под номером два. Антон иногда наведывался к нему вечером, где они долго могли разговаривать ни о чем, пока Серега тягал железо и пытался заставить его самого, или же они сидели в комнате отдыха и смотрели какой-нибудь фильм, под который Шастун чаще всего засыпал. К ним почти всегда прибивался Илья, который тоже жил в штабе, как раз в первой комнате. Именно Макар покупал продукты и подкармливал не только Стражей, но и слишком, по его мнению, тощего Антона. Нурлан, что обычно кормился у своего напарника, был не против делиться еще и с Шастуном. У казаха вообще родилось какое-то братское чувство к Антону. Сам Нурлан оказался женат и с нетерпением ждал, когда жена наконец-то сходит на первое УЗИ и он сможет похвастаться своим первенцем.       Петр — единственный, кто оставался тайной лошадкой для них двоих. Если с Лизой парни имели теплые дружеские отношения несмотря на то, что она дрючила их датами и определениями, то с этим загадочным мужчиной в черном они практически не общались. Петр всегда бесшумно появлялся, сообщал нужную информацию куратору или кому-то из Стражей, а потом так же испарялся. Никаких личных отношений, никакой информации о себе. Лиза, конечно, тоже мало что о себе рассказывала, только мелкие факты о любви к Блоку и нелюбви к орехам. Но никто из них двоих до сих пор не знал, сколько ей лет, есть ли у нее отношения или что-то еще. Хотя другие с радостью сообщали эту информацию.       Вообще атмосфера у Стражей была дружелюбная, но серьёзная. Складывалось ощущение, что все они были готовы броситься на помощь или же пожертвовать собой во имя всего человечества. Вот они могли стоять все вместе, стебать Сережу или обсуждать новый сериал, а потом мог раздаться звук сирены, который звучал каждый раз, когда ЭВАВД вычислял новую дыру, и все они в ту же секунду могли начать работать с уверенностью в каждом жесте. Находясь в таком кругу, невольно начинаешь соответствовать. С легкой улыбкой парни относились серьёзно к каждому новому знанию по истории или возможности пообщаться с кем-нибудь из Стражей, тем самым узнать что-то важное или же просто наладить дружественное общение.       Тем временем между самими стажерами отношения никак не развивались, вряд ли их можно было назвать приятелями. Если Арсений еще как-то пытался непринужденно контактировать со скорее всего будущим напарником, то Шастун проявлял максимальную незаинтересованность в этом. Нет, Антон не игнорировал его, всегда односложно отвечал, когда требовалось ответа, и всегда здоровался в ответ, но никогда не задавал вопросов сам и редко когда обращал внимание на соседа. Ни о какой повседневной беседе о погоде и речи не было. Шастун разговаривал с кем угодно и на какие угодно темы, но не с Арсением.       Это довольно сильно било по самомнению Попова. Раньше с ним такого никогда не было, всем наоборот хотелось общаться с ним, все вокруг стремились и жаждали его внимания, причем независимо от половой принадлежности. Арсений в любой компании всегда был таким веселым красавчиком, который всем нравился, и это он сам раньше выбирал, с кем болтать, на кого смотреть и кому улыбаться. А теперь неожиданно оказался на стороне отверженных и чувствовал себя просто отвратительно.       С приходом в эту организацию и началом обучения, жизнь Попова вообще крупно изменилась, причем далеко не в лучшую сторону, по его мнению. Очевидно, что мечты о карьере актера можно похоронить и даже не стараться ухаживать за могилой, так еще рядом скоро нужно будет рыть могилу для его самооценки и уверенности в себе. Еще Арсений стал замечать за собой меланхольные рассуждения и слишком явное желание постоянно наблюдать за Шастуном. Он каждый день ловил себя же и одергивал, а потом через пять минут все равно опять смотрел. Антон притягивал его взгляды регулярно, когда сидел, сгорбившись, и быстро строчил в тетрадке, чуть прикусывая губу; когда с кем-то разговаривал и улыбался, то в полный рот, то лишь слегка; когда поправлял челку пальцами и специально тряс кистями, чтобы звенели браслеты. Если кратко, то Антон притягивал его взгляды постоянно, просто по факту существования.       Замечал ли сам Шастун эти взгляды, оставалось для Арсения загадкой. Иногда казалось, что тот знал наверняка о его подглядывании и смотрел с прищуром на него. А иногда наоборот казалось, что Антон совершенно ничего не знал и громко смеялся с чьей-то шутки. Наваждение какое-то. Одно ясно точно, Арсений медленно, но верно начинал сходить с ума. И при этом не забывал учить даты и перечитывать по сто раз лекции, экзамен ему в любом случае нужно было сдать.       Сам Антон ужасно устал за эти дни. Неожиданно выяснилось, что в истории России было слишком много важных и значимых дат, которые нужно было выучить. Когда только начались первые лекции истории, то Шастуну казалось, что невозможно, во-первых, пройти все за такой короткий срок, а во-вторых, физически невозможно все это выучить. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Пришлось, правда, засучить рукава и распрощаться с парочкой часов сна, зато сейчас он был уверен в своих силах на экзамене, а между прочим, уверенность — это важно. Так, по крайней мере, заверила Лиза, которая неожиданно стала им не просто лектором, а самым настоящим куратором, что и совет может дать, и словом поддержать, и посмеяться над чем-то с ними. Это дорогого стоило. Просто Шастун сравнивал со своими университетскими кураторами, методистами и даже старостами, которые чаще просто отмахивались и забивали на все насущные проблемы студентов.       Естественно, он эти дни не только учился, хотя чаще всего Антон грыз гранит науки по поздним вечерам и ранним ночам, а между лекциями в перерывах он всегда находил, с кем поболтать. Все Стражи вокруг легко шли на контакт, шутили с ним и обсуждали разные общие темы, иногда везло, и они говорили о работе. Наблюдение показало, что Стражем и техникам обсуждать рабочие моменты ужасно не нравилось, все время уводили куда-то в сторону обыденности. Они говорили о погоде, фильмах, играх, но больше всего о своих семьях или любимых. Видимо, времени на близких не хватало, и они пытались компенсировать это разговорами о них.       Об отце больше ничего узнать не получилось. Хватило одного подслушанного разговора Поповых, и на данный момент лезть в это не хотелось. Да и писем Петр больше не передавал. Личность отца, которого Антон совершенно не помнил, манила с самого начала, возможно именно это и толкнуло его согласиться на эту работу. Но теперь пришло осознание, что он может узнать что-то слишком запретное или даже плохое об отце и это окончательно разобьёт образ героя, за который Шастун так отчаянно хватается, как за ориентир.       На данный момент это даже не было проблемой. Его волновал приближающийся экзамен и Арсений. Поведение последнего вообще выбивало из колеи. Если быть честным до конца, то Шастун до сих пор не мог определиться, как ему относиться к Попову-младшему. Да, он был абсолютно ни при чем, но почему-то для Антона именно этот парень являлся концентрацией виновности. Глупо винить человека, что у него было полноценное детство, отец и хорошая жизнь, а у тебя нет. Очень глупо, но Шастун ничего не мог с собой поделать. Наверное, поэтому и выбрал тактику меньше с ним контактировать, но Арсений будто специально вел себя с ним вежливо, часто что-то спрашивал и все время следовал за ним, словно тень. А самое страшное для Антона, что Попов постоянно неотрывно за ним наблюдал. И, казалось бы, ничего страшного, пускай смотрит, но дело в том, как он это делал.       Арсений смотрел, как побитая собака, которую предал хозяин. Арсений жадно смотрел за каждым его действием и ловил каждый его жест. Арсений смотрел и будто умолял обратить на себя внимание. Арсений смотрел, будто тринадцатилетняя девчонка на свой предмет первой невзаимной любви. Арсений смотрел и даже взгляда не отводил, когда его застукивали за этим. Арсений смотрел, и его такие красивые глаза наполнялись тоской. Разве можно быть вообще таким невозможным?       Шастун не знал, что делать с этим парнем и его гляделками. Подойти и сказать, чтобы тот не смотрел? Тогда придется аргументировать, что не так было с этими взглядами, а этого Антон никак не мог сделать. Он себе-то не признавался, что видел это все в Арсении, а тут в слух это произнести. Поэтому Шастун делал вид, словно ничего не замечал, получалось, конечно, через раз. Но пока другого ничего не придумал. Он решил отложить это, пока экзамен не будет сдан. Тем более Арсений не очень-то и мешал, даже сейчас, когда Лиза распиналась перед ними и тыкала указкой в карту. — Так, мальчики, давайте сделаем небольшой перерыв, — вдруг сказала куратор. — А потом немного отойдем от истории, а то вы уже слабо меня слушаете и летаете где-то в своих мыслях.       Парней эта новость немного развесила. Шастун тут же принялся тянуться, подняв руки вверх, а потом опять поймал этот взгляд от Арсения, встал и быстро скрылся за дверью.

***

      Спустя пару минут Антон опять сидел за столом, а Лиза заняла свое привычное место, но, как и обещала начала, рассказывать не про холодную войну: — Мы уже много раз говорили про временные дыры и про временное пространство, а сейчас немного поговорим о воздействии на гражданских, которые не по своей воле прошли через дыру. Работа Стража напрямую направлена на контроль временного пространства, и именно Стражи помогают вернуться в свое настоящее. Но что делать с гражданином, который совершил переход, чтобы тот хотя бы не сошел с ума, а в идеале никому про свое импровизированное путешествие не растрепал? — Ну, может, их усыпляют? — неуверенно предположил Шастун. — Как собак? Ой, плохая шутка, — хмыкнула Лиза. — А что, нет забывалки, как в фильме «Люди в черном»? — улыбнулся Арсений. — К сожалению, инопланетян и технологий из других вселенных у нас нет, — она лишь пожала плечами. — По протоколу Стражи применяют препарат особого воздействия или же PV-16, штамп, выведенный специально для нас. Только представьте, ученые, которые создавали препарат, даже не догадывались, для кого они это делают. Дозировка зависит от того, насколько долго человек находится не в своем времени. — И как он действует? — хмуро спросил Антон. — После ввода препарата человек ведет себя обычно, но когда действие закончится, то человек будет уверен, что все происходящее остается в памяти, как мутный сон, и со временем воспоминаний не останется. — Разве это возможно? — Арсюш, ты находишься в тайной организации по надзору временного пространства, и у тебя есть еще какие-то вопросы? — Лиза в открытую забавлялась. — Так что, это возможно. Если человек проведет меньше двенадцати часов, то достаточно одного укола. Если же больше, то делается две инъекции в начале и в конце. Так же пока человек находится не в своем времени, то в настоящем искусственно поддерживается эффект его присутствия. Например, отправляют сообщения сожителю, что наш объект на денек поехал погостить к маме, а после препарата мозг человека расслаблен, и он легко поддержит нашу легенду. Тем более, как известно, время в настоящем течет медленнее, чем в прошлом. — А это PV-16 в крови остается? Можно его как-то обнаружить? — сыпал вопросами Антон. — PV-16 оставляет в крови остатки слабого успокоительного, и никакой специалист ничего такого в анализе не заподозрит, — уверовала его Лиза. — Вообще данный препарат используется, не так давно, всего каких-то тридцать лет. Для вселенной это пустяк. Раньше действительно вводили снотворное и иногда использовали гипноз, но этот метод не надежный, потому что не каждому человеку дано что-то внушить другому. Заниматься этим приходилось именно Стражам. Собственно, поэтому и вывели PV-16, а обращаться с ним вас научат на следующих двух неделях обучения. — А уже известно, к какой паре нас примкнут на эти две недели? — опять спросил Шастун. — Мне ничего не говорили, — покачала головой Лиза. — Но уверена, уже все решено высшим руководством, — Антон невольно покосился в сторону невозмутимого Попова. — Сейчас мы опять возвращаемся к истории, но вот еще что скажу. Завтра у вас выходной, чтобы вы привели в порядок свои мозги и что-то подучили, а послезавтра у вас экзамен. Буду я и Петр, но решения выносить будет именно он, ведь я все же ваш учитель. И завтра я реально вам советую отдохнуть, а не целый день зубрить. — Спасибо за советы, — слегка улыбнулся Арсений. — Не за что, — выдохнула Лиза. — Ну что возвращаемся к нашему барану?       Парни лишь синхронно закивали в ответ и приготовились писать.

***

      Наконец-то наступил долгожданный выходной. Только открыв глаза утром, Антон первым делом подумал, что проспал и срочно нужно бежать на лекцию к Лизе, которая точно сейчас будет читать ему нотации о пунктуальности. Но потом на Шастуна свалилось осознание, и он тут же блаженно растёкся по кровати. Последняя неделя была слишком нагруженная, и этот глоток свежего воздуха воспринимался, как что-то инородное.       Антон принял прохладный душ, горячая вода куда-то делась, и побрился, а потом заварил себе кофе и стащил из холодильника фирменный бутерброд Ильи. В самом штабе было тихо и пустовато, только неизменно серьёзный Стас сидел на рабочем месте и что-то лениво печатал. Кто где находился сегодня, Шастун совершенно не знал, поэтому не стал задерживаться и вернулся к себе. Поначалу перечитывал лекции, потом пытался заучивать важные даты, но толком не имел какой-либо системы и не знал, за что браться. В результате Антон занимался не пойми чем, несколько раз перечитал письма отца, перебрал все свои браслеты и кольца, даже успел подумать, чем сейчас занимался Попов-младший.       Арсений тоже маялся у себя в комнате богатой родительской квартиры, пытался учить даты и все решал, нужно ему вообще идти на этот экзамен или лучше собраться и бежать куда глаза глядят. С одной стороны, он дал слово и это дело принципа, а с другой, кому он там нужен, кроме отца, который пытался закрыть свои гештальты. Все будут только рады, если он — папенькин сынок — освободит место, что занял явно по блату. Попову срочно был нужен хоть кто-то посторонний, что выслушает, а еще лучше поддержит. Почему-то на ум пришла именно Лиза. Арсений решил набрать девушку, которая оставляла им номер на случай, если возникнут вопросы. Ведь вопрос возник и звучал очень просто: «Как быть?». — Але, — Лиза ответила сразу же, будто ждала его звонка. — Это Арсений. — Я знаю, милый, — она явно улыбалась. — Что случилось? Забыл, когда отменили крепостное право? Или что-то посерьезнее? — Посерьёзнее, — устало выдохнул Попов и присел на широкий подоконник. — Выкладывай, если что, я — могила, — уже не так весело сказала Лиза. — В общем, я сомневаюсь, — делая большие паузы между словами, проговорил Арсений, прислонившись лбом к прохладному стеклу. — Сомневаюсь в себе и в своем выборе. Мое ли это? Нужно ли мне это? Может быть, пока не поздно нужно прекратить все это? — Я не смогу ответить тебе на эти вопросы, — произнесла Лиза, когда он замолчал. — Я знаю все о прошлом и немного о настоящем, но будущее закрыто… — Ты знаешь больше других, — неожиданно Попов перебил ее, и послышался тяжелый вздох на том конце. — Я знаю, что у тебя в крови стать Стражем времени. Я знаю наверняка, что у тебя есть все задатки, чтобы стать по-настоящему хорошим специалистом. От генетической памяти предков не избавиться, но ты действительно можешь выбрать другой путь. — А по силам ли мне этот другой путь? — Это уже другой вопрос, — хмыкнула Лиза. — Но путь Стража тебе по силам сто процентов, хоть он и будет непростой. Но кто, если не ты? Кто, если не правнук первого человека, который прошел через временную дыру? — Ты сейчас меня уговариваешь, — проговорил Арсений. — Нет, — выдохнула куратор. — Но ты прав, я знаю больше других, и сейчас делаю все, чтобы ты лишний раз не мучал себя якобы неправильным выбором. Чему быть, тому не миновать, Арсюш. И открою тебе секрет, ты уже идешь по этому пути, и, насколько мне известно, сдаваться — это не в крови у Поповых. — Да, ты права, я уже на этом пути, — тихо и грустно согласился Попов. — Так что там, в будущем? Я буду счастлив? — Лиза тут же засмеялась в трубку, так по-ребячески. — А это зависит только от тебя. Рекомендую отдохнуть и выспаться перед экзаменом, — уже спокойно проговорила она и отключилась.       Арсений отложил телефон в сторону и вернулся к тетрадке с датами, а перед тем, как опять начать учить, успел подумать, чем там был занят Шастун.       Ближе к двенадцати часам дня Антон решил, что надо прекращать попытки что-то впихнуть в свой мозг, и вышел из комнаты в надежде встретить кого-то, чтобы открыли ему проход наверх. Повезло встретить Петра на кухне, который тоже воровал у Макара. — Ты ничего не видел, — мужчина пригрозил Шастуну пальцем. — Конечно, босс, — хмыкнул Антон. — Не могли бы вы меня сопроводить на свежий воздух? — Просто погулять или у тебя дела? — спросил Петр, все еще жуя бутерброд. — Хотел навестить мать, — без эмоций ответил Шастун. — Возьми водителя, — предложил он, когда лифт уже поднимался. — Хочу пройтись пешком, — больно не хотелось Антону разъезжать на служебных машинах.       Петр открыл ему проход и даже вместе с ним вышел в прокат. — Олег, потом впусти парнишку обратно, — громко сказал Петр, чтобы его точно услышали. И кивки пенсионера послужили ответом.       Антон вышел на улицу и тут же сильно защурился. Почти летнее солнце оказалось очень ярким, но погода была очень приятная. За эту неделю он естественно выходил наружу, но чаще чтобы дойти с Лизой до кафешки или чтобы встретить курьера. Шастун даже немного отвык от шумной жизни столицы, где каждый все время куда-то спешил и не замечал происходящего вокруг. В автобусе ничего не изменилось за такой небольшой срок, хотя по ощущениям прошла целая вечность, куча людей, давка и бабки с палками, которые стабильно били Антона по ноге. Раньше он этому раздражался, шипел и долго проклинал, а сейчас никаких эмоций. Только за одну неделю пребывания под землей обычная жизнь стала для Шастуна какой-то несущественной, ненастоящей, неважной.       Дома его неожиданно ждали. Входная дверь оказалась не заперта, и Антон спокойно вошел, стоило по старой привычке хлопнуть ею, как в коридоре тут же появилась мать. Майя включила свет и посмотрела на него такими ошарашенными глазами, а потом резко подскочила и стиснула в объятиях. — Привет, ма, — прошептал Шастун, обнимая ее в ответ. — В записке написал, что будешь звонить, а сам ни разу, — проговорила мать, когда отстранилась, и даже треснула его слегка по плечу. — Я хотел, но выяснилось, что в штабе нет связи. — Так ты там живешь? Небось спишь на диване в чьем-то кабинете? — Нет, — улыбнулся Антон. — У меня своя комната и все условия, а сегодня вот выходной и я решил тебя навестить. — Я вся извелась за эту неделю! Разве можно так с матерью?! — вот кто не изменился за это время, Шастун даже подавил в себе желание закатить глаза. — Пойдем чай пить.       Мать тут же ушла на кухню, а он сначала разулся и только потом последовал за ней. Антон уселся на табурет у окна, положил руки на стол и принялся рассматривать свои кольца, пока Майя хлопотала. Он не стал мешать матери заниматься любимым делом и позволил поухаживать за собой. — Ну как там у тебя дела? — спросила она, поставив перед сыном чашку с чаем. — Хорошо, — выдохнул Шастун. — Завтра вот экзамен. — А дальше будешь полноценным работником? — Нет, еще две недели стажировки и еще один экзамен, а уже потом буду Стражем. — Ясно, — произнесла мать, словно сказать больше было нечего, а потом неожиданно продолжила: — Я не одобряю, ты знаешь, — Антон слегка кивнул. — Но твоей отец был бы на седьмом небе от счастья и точно бы тебя поддержал. Раз уж ты так решил, то… я ничего не могу сделать, а терять тебя не хочу. Пообещай мне, чтобы ты не забудешь обо мне. — Как я могу забыть о тебе, ма? — невольно улыбнулся Шастун.       Майя неожиданно подскочила с места и ушла в комнату, что он толком не успел среагировать, а потом она так же быстро вернулась с чем-то в руках. — Хочу отдать тебе кое-что, — она взяла руку сына и вложила в раскрытую ладонь небольшой медальон на цепочке. — Это талисман Андрея, он забыл его в тот день на столе. Думала, отдам, когда вернется, а он не вернулся.       Антон внимательно начал изучать предмет. Медальон был не легкий, диаметром в пару сантиметров, а в центре изображалось солнце и какие-то круги. — Откуда у него эта вещь? — спросил Шастун, вертя его в руках. — Не знаю, но Андрей считал, что оно приносит удачу и оберегает. Думаю, он бы хотел, чтобы это оказалось у тебя, — пока она медленно проговаривала эти слова, Антон надел медальон на шею и спрятал за футболку. — Спасибо, — негромко выдохнул Шастун, а мама встала и обняла его со спины.