***
На первую пару он опоздал всего на пару минут, преподаватель еще не начал лекцию и сделал вид, что не заметил, как студент быстро проскочил к последним партам. Дальше минуты тянулись невыносимо долго. Сложно сидеть на лекциях, когда к столице подкрадывался май. В этом году апрель не чудил с резкими морозами, прошел в размеренном темпе. Уже на день рождения Шастуна, который не так давно был, стояла теплая погода. Поэтому не удивительно, что сирень местами начала цвести. Какая может быть учеба, когда грело солнце, стояли сладкие запахи цветков и все вокруг радовалось жизни? Антон, естественно, таким мучеником был не один. Половина одногруппников вообще не пришла сегодня, а другая сидела за партами из последних сил. Может быть, поэтому он и прогулял последнюю пару. На самом деле эту совершенно не нужную, по его мнению, социологию Шастун прогуливал постоянно и обычно таскался к приятелю играть в приставку. Но сегодня старый друг вместо него пригласил возможно будущую девушку. Антон решил, что не в праве мешать чужому счастью, хоть и возможному, и поплелся домой. С надеждой, что мать куда-то ушла, Шастун поднимался на лифте. Не хотелось ей врать, тем более на связи всегда была тетя Таня, да и скандалов тоже не хотелось. Антон надеялся на удачу. Но не успел он толком перешагнуть порог квартиры, как услышал незнакомый мужской голос вместе с голосом матери из не до конца закрытой двери, которая вела на кухню. Кажется, он становился свидетелем разговора, который не должен был услышать. — Нет! Нет и еще раз нет! — на повышенных тонах говорила мать. — Я не хочу ничего слышать! Ни о тайнах! Ни о ваших Стражах! Ничего! Мало того, что из-за этого всего я потеряла мужа, так теперь вы хотите забрать моего сына! Что, ищете себе новое пушечное мясо?! — Перестань, — устало выдохнул мужчина. — Ты прекрасно знаешь, что Антона никто не будет заставлять и это будет только его выбор, как когда-то был выбор его отца. — Вы запудрили Андрею мозги, а сейчас собираетесь сделать это с моим сыном, — недовольно проговорила она. — Антон имеет право знать, что случилось, — спокойно сказал мужчина. — Того, чего он знает, достаточно, — сразу сказала мать. — И потом, куда делась ваша секретность? — Секретность снимается, когда наследнику исполняется двадцать два, — пояснил мужчина. — Таков протокол, и я здесь, чтобы его исполнить, а уже после Антон должен решить сам, — кажется, его мама опять хотела начать возмущаться, но мужчина продолжил. — И я разговариваю с тобой только из уважения, и если ты думаешь, что я уйду ни с чем, то ты ошибаешься. Либо я поговорю с Антоном здесь, либо в другом месте и, скорее всего, ты об этом не узнаешь. Шастун понял, что пришло самое время появиться на кухне. Он толкнул ладонью деревянную дверь и вопросительно посмотрел на недовольную мать, сидящую на стуле и сложив руки на груди, а уже потом перевел этот же взгляд на мужчину. Собеседник матери выглядел лет на пятьдесят пять, а может быть, и старше. Мужчина явно не имел лишнего веса, и простой темный костюм выглядел на нем довольно солидно. Пышная темная борода с уже седыми волосками придавала этому человеку вид добряка, которому хотелось доверять, а твердый взгляд показывал всю его серьезность. — Здравствуй, Антон, — приветливо улыбнулся мужчина, делая шаг вперед. — Меня зовут Петр, и я здесь, чтобы поговорить с тобой о тайне твоего отца. — Что? Какая тайна? — нахмурился Шастун, а потом посмотрел на свою мать. — Ма, что вообще происходит? — женщина лишь опустила взгляд. — Что ты знаешь о смерти своего отца? — спокойно спросил Петр. — Он умер, когда мне было шесть, — выдохнул Антон, когда осознал, что ответы на свои вопросы не получит. — Вроде как его сбила машина, — это было сказано слишком неуверенно. — Классическая история, но неправдивая. — сказал Петр, кинув быстрый взгляд на его мать. — Твой отец умер во время выполнения задания, и если бы не его действия, то вряд ли мы сейчас были бы живы. Твой отец — герой и почти двенадцать лет проработал в тайной организации за надзором временного пространства. — Временного… чего? — негромко проговорил Шастун. — Я не понимаю… — Это нормально, — слегка улыбнулся Петр. — Наш мир устроен иначе, чем кажется на первый взгляд, и для поддержания баланса была создана организация, естественно, тайная. Стражем времени нельзя стать просто так, эта профессия передается по наследству среди семей, что хранят тайну. Теперь ее знаешь и ты. — И я должен к вам присоединиться? — медленно спросил Антон, пытаясь понять хоть что-то. — Стать этим Стражем? — Это решать только тебе, — выдохнул Петр. — Естественно, мы дадим тебе время подумать, осознать и принять все, что ты услышал, — добавил мужчина, потянувшись к своему внутреннему карману пиджака. — И вот еще письмо твоего отца, — он протянул парню маленький конверт. — У нас так заведено, что Стражи пишут письма своим приемникам, когда уходят на задания. Если согласишься, то получишь не только их. — И когда я должен дать ответ? — спросил Шастун, смотря на письмо от своего покойного отца. — Когда я приду во второй раз, — ответил Петр, похлопав молодого человека по плечу. — Только учти, больше двух раз мы не приходим, — добавил мужчина, когда обходил его. — Не провожайте. Через пару секунд послышался хлопок входной двери. Антон пришел в себя, поднял взгляд на странно расстроенную мать и лишь поджал губы. — Сынок... — негромко произнесла она почти виноватым тоном, поднимаясь с места. — Могла бы и сказать мне правду, — произнес Шастун, рывком вскрывая конверт, чтобы достать письмо. — Я хотела отгородить тебя от этого, — прошептала мать, невесомо проводя рукой по его светлым волосам. — Не получилось, — выдохнул Антон, подходя к окну, чтобы дневной свет упал на лист бумаги, где быстро бежали строчка за строчкой. «Здравствуй, Антон. Если ты читаешь это, значит, я мертв, а тебе недавно исполнилось двадцать два, и пришел Петр, вывалил на тебя непонятную информацию и всучил это письмо. Я не могу знать, когда меня не станет и сколько будет тебе лет. Будь я жив и здоров, это письмо к тебе никогда бы не попало. В моем настоящем тебе два месяца, и я не знаю, увижу ли, как ты своими маленькими ножками делаешь первые шаги, услышу ли твои первые слова, научу ли я тебя ездить на велосипеде, поведу ли я тебя в первый класс. Даже Страж времени не знает будущего. Эта организация очень тайная, и я не могу ответить на вопросы, что крутятся у тебя в голове. Но это моя работа, как и работа моего отца. Ты можешь отказаться. Ты можешь жить своей жизнью, наслаждаться молодостью, влюбляться, учиться. Но тебе придётся забыть об этом, и твои дети никогда не станут Стражами. С твоим отказом наша семья перестанет быть хранителем этой тайны. Я хочу, чтобы ты основательно подумал перед тем, как дать ответ. Если ты согласишься, то твоя жизнь навсегда изменится и не будет вписываться в нормальное русло. Все твои планы на жизнь, скорее всего, пойдут в одно место. Стоит ли оно того? Безусловно. Я люблю тебя, Антон, и я люблю твою мать. Люблю вас в любом временном пространстве. Прости меня, если были моменты, когда тебе нужен был отец, а меня не было. Такая работа.» Закончив читать послание, Шастун поднял голову и через окно увидел, как этот Петр садится в черную машину на место рядом с водителем. Автомобиль тут же плавно тронулся и покинул их двор. Сам Антон думал, насколько реально это все сейчас и какова вероятность, что происходящее — всего лишь сон. А может, это чей-то розыгрыш?***
Арсений Попов никогда не считал себя обычным. Мама с бабушкой с раннего детства твердили, какой он красивый, хороший и умный мальчик. С него сдували пылинки и покупали самые лучшие игрушки, а стоило немного подрасти, как мать стала таскать по секциям. Арсений ходил на гимнастику и на английский с трех лет, потом стал посещать музыкальную школу вместе с хором и два раза в неделю бассейн. Арсений прилежно учился, был везде первым и всегда участвовал во школьной жизни. Собрать гербарий? Самый большой в классе. Читать стихи на день учителя? Самый длинный. Субботник? Помочь всем и вся! И все это для того, чтобы мальчика лишний раз похвалили за семейным столом и не забыли упоминать, как он отличается от других. Арсений взрослел, и отец начал рассказывать про Стражей времени. Попов часто слышал об этом, только поначалу Стражи были лишь сказочными персонажами, а в подростковые годы они приобрели реальные черты. Как бы отец ни твердил, что это его предназначение и судьба, а Арсений в этом себя совершенно не видел. Попову хотелось играть на сцене, воплощать разные роли и создавать новые образы, чтобы зрители ликовали и выкрикивали его имя. Да, ему хотелось известности и театральной жизни, а не заниматься не пойми чем в тайной организации. Как бы Попов-старший ни рассказывал о будущей работе сына, дальше общих фраз он не заходил, все же секретность и не тот возраст сына мешали. Самому Арсению было не интересно. Он даже никогда не задавался вопросами. Отец в утвердительной форме повторял одно и то же, а ему хотелось совершенно другого, о чем он и заявлял родителю. Поэтому они нередко ссорились. А когда Попову стукнуло двадцать два, все их общение скатилось только в эти скандалы, которые высасывали все соки из обоих и при этом не имели конца. Его мама всегда говорила, что они с отцом слишком упрямые, чтобы уступить и прекратить это безумие. И очередное утро посреди последней недели апреля началось с ругани. Хотя нет. Утро началось с неожиданно хорошего настроения отца. Арсений делал вид, что увлечен своим телефоном, и кидал на него осторожные взгляды, пока родитель спокойно завтракал и смотрел новости. Что там трепали по центральному каналу, его самого не интересовало, а вот чем-то довольный отец — очень даже. Попов-старший часто скупился на эмоции. Арсений вообще не помнил, чтобы отец искренне улыбался или смеялся. Сегодня вот уголки его губ иногда приподнимались, и это говорило о многом. Поэтому Арсений и решился сообщить отцу свои будущие планы. — Пап, — неуверенно и тихо произнес он. Попов-старший лишь тихо промычал, но взгляда от телевизора не оторвал, а вот мать перестала что-то резать и посмотрела на него заинтересованно. — Ты хочешь что-то сказать, милый? — спросила она с улыбкой, после десяти секунд переглядываний с сыном. — Да, — кивнул Арсений. — Завтра у меня пробы в театре. Секундная пауза, и на него смотрели уже все. — И на кого ты собрался пробоваться в этот раз? — слишком надменно спросил отец, откинувшись на спинку стула. — Там несколько ролей, — выдохнул Арсений, стараясь на него не смотреть. — Заканчивай заниматься ерундой… — Это не ерунда! — тут же возразил Арсений, и глаза отца начали темнеть от злости. — Это самая настоящая ерунда, — твердо, но пока еще спокойно сказал Попов-старший. — Из тебя актер, как из меня балерина. Ты уже взрослый и должен понимать, что детские мечты всегда остаются мечтами. — Сынок, может быть, папа прав? — нежно спросила мать. — Не стоит стучаться в закрытую дверь? — А если она в этот раз откроется?! А если это мой шанс?! — Арсений вскочил со стула. — Да как вы не понимаете?!.. — По-моему, это ты чего-то не понимаешь, — громко сказал отец и сложил руки на груди. — Ты уже пробовался на разные роли и в театр, и в кино. Ты даже пытался поступать в театральный. И что? — он пожал плечами. — Тебя никуда не берут! А тебе не приходила мысль, что, возможно, это не то, чем ты должен заниматься? Не судьба? — Да тебе наплевать на меня и мои желания! Уперся в свои Стражи и слышать ничего не хочешь! А ты у меня спросил?! А надо ли мне это?! Хочешь, чтобы я был, как ты?! Только я этого не хочу! Уж извини! — Щенок! — отец рывком встал, и Арсений невольно отскочил назад. — Да как ты смеешь повышать голос на меня в моем же доме! Да ты… — Сережа, — жалобно выдохнула мать, и Попов-старший тут же посмотрел ей в глаза, а потом выдохнул, выпрямился и продолжил говорить без эмоций: — Хорошо. Я пойду тебе навстречу, но с условием. — С каким? — настороженно спросил Арсений. — Иди на свои пробы, но это последний раз. Если тебя заметят, выберут и дадут роль, то я ни слова не скажу против. Буду ходить на спектакли и хлопать в ладоши. А если тебя в очередной раз пускают по левому борту, то ты оставляешь свои вялые попытки стать актером и пойдешь по стопам своих предков. То есть становишься Стражем времени, — под конец небольшого монолога отец протянул ему руку. Арсений долго смотрел в раскрытую ладонь, а потом твердо пожал ее. — Вот и договорились.***
Громкий стук в дверь раздался неожиданно. Хозяин кабинета даже не успел толком среагировать, как перед ним уже стоял Петр и смотрел свысока. Наглость всегда была его вторым именем, особенно она проявлялась перед начальником, которого он когда-то лично всему обучал. Сергей Викторович Попов — хозяин этого самого кабинета и непосредственное начальство всех Стражей — сначала закончил подписывать бумаги, аккуратно сложил их стопкой, только потом откинулся на спинку кресла и поднял глаза на гостя. Безусловно, Сергей ждал его сегодня, даже не терпелось поскорее расспросить подчиненного о результате, но специально не спешил. — Ну, присаживайся, раз пришел, — негромко хмыкнул он, а Петр медленно обернулся, обошел стул и элегантно уместился на кожаный диван у стены. — Как все прошло? — спросил Попов спустя еще минуту тишины. — Стандартно. Они оба играли в очень старую игру, правила которой давно забылись. — Может, будет чуть-чуть больше информации? — Сергей сложил руки в замок. — Он согласится. Я уверен в этом на девяносто восемь процентов, — Петр закинул ногу на ногу и слегка склонил голову, а потом произнес уже не металлическим голосом: — Антон похож на отца, не только внешне. Думаю, он не сможет пройти мимо возможности узнать об отце больше. Так всегда бывает, ты же знаешь. — А что Майя? — Как всегда, против и слышать ничего не хочет, но проблемой это вряд ли станет. — Это Андрей всегда поступал, как считал нужным, и не слушал свою жену, но это не значит, что Антон такой же, — негромко выдохнул Попов, это явно были мысли в слух. — Майя могла воспитать его другим. — Генетика — наука сложная, — опять эти безэмоциональные нотки. — Нужно сделать все, чтобы он согласился, — требовательно сказал Сергей. — Если он будет колебаться при вашей второй встрече, то ты знаешь, куда надо надавить. — Хорошо, — закивал головой Петр. — Но сейчас надо дать ему время. — Пока все согласно протоколу, — согласился Сергей и вернулся к своим бумагам. Казалось, на этом разговор окончен, но Петр не собирался никуда уходить, все продолжал сидеть и наблюдать за начальством. Лишь когда Попов кинул на него вопросительный взгляд, он произнес: — А как там дела у Арсения? Он уже согласился продолжить семейное дело? — Пока еще нет, — сквозь зубы проговорил Сергей. — Не можешь обуздать собственного сына? — весело хмыкнул Петр. — У тебя дел мало? Так я сейчас быстро найду, чем тебя занять! — Не напрягай связки, — спокойно сказал Петр, поднимаясь с места, а через пару секунд в кабинете его уже не было. Этот человек умел выводить из себя кого угодно, но больше всего любил выводить именно Попова, с чем успешно справился и сейчас. Никакой субординации. Сергей довольно быстро смог справиться с лишними эмоциями, а потом начал искать свою записную книжку в столе. У каждого уважаемого начальника должна была быть небольшая книжечка или блокнотик с номерами телефонов важных людей, которые когда-нибудь да понадобятся. Нашел ее Попов неожиданно быстро, как и нужный номер. Схватил рабочий телефон и принялся ждать скорого ответа. — Здравствуй, дорогой! Узнал?.. Эх, не быть мне богатым, — смех у него получился наигранный. — У меня к тебе просьба... Конечно, в рамках приличия! У вас в театре скоро будет проходить ряд кастингов, на одном из них должен присутствовать Арсений Попов, и нужно сделать так, чтобы он не прошел. Естественно, чтобы не возникло у него никаких вопросов... Спасибо! С меня причитается.