***
Он бежал, сворачивая то направо, то налево, стремясь оказаться как можно дальше от своего кабинета и от самого себя. Покинув знакомые коридоры, медленно шагал, то и дело натыкаясь на стены и едва переставляя гудящие ноги. С каждым пройденным коридором сотрясавшая его нервная дрожь усиливалась. В конце концов он остановился и привалился к стене, пытаясь протолкнуть хоть немного кислорода через сжатое спазмом горло. Перед глазами стремительно потемнело, комкающие воротник руки разжались и бессильно опустились вдоль тела. Бесславно сползти на пол помешала сильная пощечина, как ни странно, немного успокоившая мятущееся сознание. Он снова обрел контроль над своим телом — и как же сладок был спертый воздух подземных коридоров Министерства! — Когда в вашей шрамоносной голове заведется хоть немного мозгов, Поттер? — прошипел Снейп, споро размазывая по вискам Гарри что-то маслянистое и остро-пахнущее. — Что это? Новое зелье? От него лучше. — Эфирное масло мяты, — проворчал Снейп, волком глядя на чуть порозовевшего Поттера, однако не прекращая массаж. — Хотя с большим удовольствием я отвесил бы вам еще одну затрещину! Как-то за годы вашего обучения у меня не нашлось повода применить к вам физическое воздействие, глядишь, сейчас не пришлось бы бегать по заброшенным коридорам в поисках геройской тушки. — А вы бегали? — удушье отступило, Снейп, образ которого не давал покоя вот уже несколько дней, был рядом, и Гарри почувствовал небывалое умиротворение. — Встретил вашего рыжего дружка на выходе из Министерства, — коротко ответил тот, наконец убирая руки. Перед глазами Гарри мелькнули узкие запястья. Вид нежной белой кожи что-то царапнул внутри. — За три года министерской работы он так и не научился связно излагать свои мысли. Мне пришлось буквально силой вытягивать из него, в чем суть проблемы. — Применили бы к нему легилименцию. Гарри понял, что уже в состоянии отлепиться от стены. Тем более, что бросивший на него странный взгляд Снейп собрался уходить, видимо, считая свою миссию выполненной. — Спасибо вам. Не знаю, что бы со мной было… — Не буду давать вам совет посетить Мунго, чтобы не сотрясать воздух понапрасну. Но приступы удушья плохой признак. Часто признак передозировки какого-либо зелья. — Мунго? — враз пересохшим ртом повторил Гарри, в голове у которого быстро складывалась цепочка ассоциаций. Мунго. Лечебные зелья. Снейп с флаконами. Пристающий к нему Роггс. Красная нить, блистающая в настоящее время своим отсутствием. — Какого? — взревел Снейп, когда его грубо схватили за руку и втолкнули в ближайшую незапертую комнату, оказавшуюся чьим-то пустующим кабинетом. — Где она?! Где, Мордред тебя раздери! — ярился Гарри, наступая на растерянного мужчину. Он и сам не понимал, почему так прицепился к этой нити, но жгущая душу обида заставляла его забыть о вежливости и уважении. Забыть о стыде и логике. Сейчас его поступками управляло безумие, жесткая иррациональная потребность. — Ты ее ему отдал? Почему ему? Что он для тебя сделал? — Что за бред вы несете? — шипел Снейп, который от удивления даже забыл орать. — Что отдал? Кому? — Нить! Он… Он т-тебя… с-связывал? — Гарри трясло, он даже начал заикаться от вставших перед глазами картин. — Тебе такое нравится?! — Стоп! Поттер! Не знаю, какая чушь пришла вам в голову, но я не намерен выслушивать… Гарри с удивительной быстротой метнулся вперед, впечатывая правую ладонь Снейпа в стену одной рукой, а другой сдергивая рукав его черной мантии до самого локтя. — … ваши подростковые фантазии, — закончил тот. Опешивший от неожиданности он все еще ничего не понимал. И счел наилучшим решением пока не сопротивляться находящемуся в состоянии буйного помешательства Поттеру, выжидая момент для решительных действий. — Просто скажи мне, где она? — тихо спросил Гарри. Запах черных волос с едва заметной сединой, в которые он уткнулся носом, заставил успокоиться. Две ладони, не пытавшиеся вывернуться из-под его рук — на левом запястье нити тоже не было — примирили с действительностью. — Если ты мне скажешь, о чем идет речь… — неожиданно даже для самого себя Снейп поддержал переход «на ты». Слишком абсурдной была ситуация, чтобы придерживаться политеса. Слишком пугающим выглядело происходящее с мальчишкой, которого он так привык защищать. — У тебя на запястье была нить. Ты отдал ее Роггсу? Но если ты хотел… То есть, если тебе было нужно что-то поменять на зелья… То почему… Почему не мне? — последние слова Гарри произнес едва слышно, со страданием в голосе, отчетливо понимая, как глупо и неуместно они звучат. Некоторое время они стояли не двигаясь, пока Поттер не уловил исходящую от прижатого к нему тела дрожь. — Поттер! — простонал Снейп, едва успевая вставлять слова в перерывах между приступами истерического смеха. — Мерлин! Ты меня в могилу сведешь! На кой Роггсу сдалась самоудлиняющаяся нить? На что, по-твоему, я мог ее поменять? — Самоудлиняющаяся нить? — Да! Отойди от меня, я покажу. Гарри, которому было неимоверно стыдно за свою дикую выходку, нехотя отстранился, с трудом выпуская добычу из объятий. Снейп порылся в карманах и извлек крохотный блестящий сверток округлой формы. — Ее обычно наматывают на основу, — чуткие пальцы ловко избавились от обертки и добыли красного «червячка» примерно с мизинец размером. Тот прекрасно тянулся. Пара оборотов вокруг руки и картина стала ровно такой, какой жаждал ее видеть Гарри. — Я предпочитаю наматывать на запястье. Кто-то на флакон наматывает. Потом нужно просто потянуть. Не бесконечная, конечно. Но на пару десятков зелий хватает. Желая продемонстрировать, что ничего выдающегося и заслуживающего чрезмерного внимания в нити нет, Снейп наматывал ее то на предплечье, то на пальцы. Возможно, он тоже испытывал некоторую неловкость и стремился чем-то себя занять. — Для чего она? — спросил Гарри, зачарованно наблюдая за тонкими, будто надрезы, алыми росчерками на белой коже, и едва не давился скопившейся под языком слюной. Как же ему хотелось прикоснуться! До дрожи, до хрипа. Он никогда не испытывал подобного! — Она совершенно нейтральна по отношению к большинству составов. Ею обвязывают некоторые ингредиенты, чаще всего пучки трав, которые необходимо извлечь через определенное время, потому что более длительная их термическая обработка приводит… Увлекшись рассказом о любимом деле, Снейп, видимо, ослабил контроль за своими действиями. Иначе как объяснить, что он скрестил руки и накинул на них заготовленные петли, оказываясь связанным и беззащитным, слишком соблазнительным. Он осознал свою ошибку, лежа животом на заваленном пергаментами столе. А обезумевший Поттер, не устоявший перед визуальной атакой на измученный мозг, с утробным урчанием водил языком по так занимавшей его нити, касаясь и кожи, само собой. Кажется, одержимость затопила его с головой, хоть немного осознавать происходящее Гарри начал, когда Снейп под ним резко дернулся от особенно чувствительного укуса. Внезапно накатившая жадность не давала ограничиться простыми поцелуями, требуя почувствовать долгожданные вкус и текстуру кожи во всей полноте. Начав, окунувшись в ощущения с головой, Гарри уже не мог остановиться. Что-то словно толкало его под руку. Его тело, его возбужденный до боли член, требовали все большего контакта. И поза, в которой они со Снейпом оказались, наилучшим образом отвечала потребностям. Можно было, сходя с ума от восторга, тереться о восхитительно упругие ягодицы, раз за разом проезжаясь по ложбинке между ними, пока удовольствие не выплеснулось из него вместе с громким криком. Несмотря на панику и осознание своей вины, расставаться с приятно теплым, почти горячим Снейпом не хотелось. Тем более, что тот тоже не проявлял желания немедленно выбраться из-под навалившегося на него Гарри. Глаза слипались, слишком много сил высосали потрясения сегодняшнего дня, и было так просто провалиться в сон, слишком напоминавший обморок. Всего на пару минут, как показывал спешно наколдованный Темпус, но Гарри все равно вскочил, как ошпаренный, торопясь избавить жертву своего безумия от возмутительного присутствия. В штанах было неприятно липко. — Простите, сэр. Простите! Это было сильнее меня! Нет! То есть… — Гарри испуганно зажал рот рукой, от стыда готовый провалиться сквозь землю, хотя Снейп не спешил предъявлять претензии, сконцентрировавшись на избавлении от опрометчиво показанной нити. — Я имел в виду, что очень сильно виноват перед вами. Если бы я мог загладить вину… Конечно, подобное непростительно, но… Справедливости ради, нужно было оказать партнеру, пусть и невольному, ответную любезность, но… Увидеть член Снейпа? Дотронуться до него? Или, упаси Мерлин, дрочить? Гарри даже представить себе не мог, как вечно застегнутый на все пуговицы и почти сросшийся с учительской мантией мужчина отреагировал бы на такую вольность. Похоже, сумасшествие зашло дальше, чем казалось, потому что подобные мысли не вызывали ожидаемой паники. Все же у каждого мужчины есть не только руки, на которых конкретно переклинило некоторых неудачливых гриффиндорцев, но и член. — Помолчите, Поттер. Снейп был занят, с горечью и досадой, почти отчаянием изучал разорванные рукава своей мантии. Наверное, если бы на него наорали или наслали жуткое проклятье, Гарри смог бы достойно принять свое наказание, но видеть усталую обреченность, какую-то загнанность вместо заслуженной ярости было выше его сил, и он сбежал. Задержать его никто не пытался.***
Гарри не находил себе места. Произошедшее не укладывалось у него в голове! Зато отзывалось в других частях тела: стоило вспомнить тепло и вкус Снейпа и эротическую мечту извращенца — связанные сильные руки, контраст бледности кожи и яркой нити, как организм явственно напоминал ему, почему человеку его возраста не стоит пренебрегать личной жизнью. Нужно было нормально извиниться! На дне бутылки огневиски решимости для данного поступка почему-то не находилось. Но Гарри не терял надежды — в доме на Гриммо бутылок было еще много. Он не ходил на работу, сказавшись больным, и пил, пил, пил. Пока результатом его пьяных изысканий стал только чудовищно постыдный сон, в котором Снейп раскинулся на белых простынях в одних тонких, обтягивающих брюках и распахнутой рубашке. Руки его были заведены за голову, заставляя четче прорисовываться мышцы груди, и связаны лентой. Голова запрокинута, открывая отличный вид на покрытую тонкими шрамами шею. Стройные, казавшиеся бесконечными ноги были развратно раздвинуты, и ничто не скрывало контуры эрегированного члена. И во сне Гарри задыхался от желания увидеть упомянутый орган и как следует облизать и обласкать. Как он докатился до такого? Пробуждение было ужасным: сердце неистово колотилось, дыхания не хватало, а от возбуждения звенело в ушах. Всего трех движений хватило, чтобы, зажмурившись, выплеснуться на перекрученные, мокрые от пота простыни. Если бы и основная проблема решалась также просто! Вместо нового раунда жалости к себе, он опустился на пол и выполнил серию отжиманий. После войны он много внимания уделил своему телу. Достичь форм Шварценеггера ему не удалось, но кое-какую мускулатуру благодаря ежедневным упражнениям и беготне по коридорам Министерства он нарастил. Наверное, если бы он хоть ненадолго отрывался от своих добрых дел, то заметил бы заинтересованные взгляды, которыми его провожали даже те, кто не был знаком с историей Победителя Волдеморта. Сменив одежду, приняв антипохмельное зелье и двойную порцию кофе, Гарри отправился в Паучий тупик, где, по сведениям Министерства, по-прежнему жил Снейп. Подумать о том, какое же сейчас, собственно, время суток — он не смог, слишком занятый своими переживаниями.***
Дом представлял собой жалкое зрелище. Его единственным достоинством было то, что стоял он на отшибе: минимум соседей и загаженная и чахлая природа за забором. Одноэтажное строение, сложенное из грязно-серого камня, было увенчано видавшей виды, кое-где явно нуждавшейся в ремонте крышей. Все окна, кроме одного, были заколочены. К счастью, несмотря на поздний час, в нём горел свет. Теплый желтый свет, лившийся из лишенного штор окна, немного примирил Гарри с царившим вокруг запустением, отлично дополнявшим раздрай в его душе. Хозяин дома долго не отвечал на стук, почти заставив отказаться от надежды увидеть его сегодня. Но наконец, дверь распахнулась, явив Поттеру темный коридор без единого проблеска. В его чернильном мраке можно было уловить тихое дыхание, свидетельствовавшее, что Гарри не один на пороге мрачного дома. — Поттер. Явился. Как всегда вовремя, — проворчал Снейп. — Когда же знаменитый герой считался с желаниями и потребностями простых смертных? — Я принес картофельный пирог, — неуверенно произнес Гарри в свое оправдание. Внутри дома отчетливо хмыкнули, но не сказали ни слова. Звук удалявшихся шагов подсказал Гарри, что Снейп направился в комнату. Оставшуюся открытой дверь он счел немым приглашением и вошел, пытаясь угадать, где расположена кухня. Занять руки сервировкой стола было неплохим способом унять частящее сердце. Кроме того, еще никто не совершал убийства с желудком, полным пирогов. В отсутствие других утешений годилось и это. Дом был совсем небольшим, и уже через минуту удалось обнаружить и кухню, и Снейпа. Хозяин дома расположился на высоком табурете, стоявшем вплотную к внешней стене. Впервые образ строгого профессора, сохранявшего идеальную осанку в любой ситуации, был нарушен. Расслабленная, говорившая о чудовищной усталости поза: плечи опирались на подоконник, щека прижата к стеклу, словно нет сил держать голову. Снейп выглядел хуже, чем в Мунго после нападения Нагайны. Бледный, какой-то усохший, с глазами, прикрытыми тяжелыми веками. Таким он не вызывал желания заниматься с ним сексом. Таким он вызывал желание уложить его спать и, встав возле кровати с палочкой наперевес, обездвиживать любого, кто покусится на его покой. Гарри вздохнул немного свободнее, упорно избегая смотреть на и так скрытые длинными рукавами запястья. — Я хотел извиниться, — несмело начал Гарри, осматривая кухонные шкафы в поисках блюда для пирога. Похоже, в доме Снейпа была ровно одна ложка, одна тарелка и один нож. Пришлось трансфигурировать блюдо из носового платка, чудом нашедшегося в кармане. — Мое поведение не оправдать. Я не хотел нападать на вас, причинять вам вред. Он отрезал кусок, сложил его на единственную тарелку и поставил перед Снейпом вместе с трудом найденными приборами, уважая любовь своего неожиданного молчаливого собеседника к аккуратному поглощению пищи. — Моя злость. То есть ревность. Думаю, это действительно была ревность. Они не имели никакого смысла. Я не имел на них права. Попробуйте пирог, пожалуйста, — внезапно попросил он, совершенно сбитый с толку — никаких комментариев его словам не последовало. — В общем, мне нужно поблагодарить вас за спасение. Спасибо. И надеюсь, что вам не было слишком противно, — он говорил и говорил, чувствуя, что добраться до главной причины, приведшей его сюда, пока не в состоянии. — Что вы не пострадали. Снейп взял пирог руками и откусил от него изрядный кусок. Он по-прежнему молчал, не обращая внимания на сокрушительное впечатление, которое производил своим поведением. Впечатление, по силе сравнимое разве что с очередным воскрешением Волдеморта. — С вами все в порядке? — промямлил Гарри, во все глаза следя за обескураживающе быстро исчезавшим куском пирога. — Хотите еще? В ответ на скупой кивок он отрезал еще кусок. Но передавая его, неловко задел стоявшую неподалеку чашку. Она полетела на пол и разбилась. — Поттер! — мгновенно взвился Снейп, до того пребывавший в, казалось бы, благодушном, созерцательном настроении. — Криворукий идиот! Какого черта ты творишь?! — Это всего лишь чашка! — выкрикнул в ответ Гарри. Напряжение искало выхода и звон осколков стал катализатором. — Репаро. Вот! Она снова целая! Мы же чертовы маги! — Всего лишь чашка? Всего лишь чашка?! — Снейп вскочил, сжимая кулаки и гневно сверкая глазами. — Моя жизнь представляет собой вот эту самую чашку, — он пошатнулся, словно у него не было сил стоять. И кричать. И, кажется, даже дышать. — Чашку, которую ты, походя, раз за разом сбрасываешь со стола! — Вы правы, — сник Гарри. — Простите меня, пожалуйста. — Ох, спасибо Мерлину за эту милость! Вон из моего дома! — Я всего лишь разбил чашку. Случайно! И починил ее. А вы могли бы быть чуть менее… — Каким? Каким, Поттер? Если бы ты не приперся, моя чашка была бы цела. А я, может быть, смог бы наскрести хоть немного стабильности. Так что вон отсюда и не смейте возвращаться, — последнюю фразу он почему-то прошептал, а не прокричал. Его руки бессильно упали. Постояв минуту, не открывая глаз, он молча ушел. Где-то в глубине дома хлопнула дверь, по всей видимости, ведущая наружу. Гарри остался наедине со своими сумбурными чувствами и эмоциями. Злостью, разочарованием, недоумением. Любопытством. Стыдом. Облегчением? В любом случае он намерен был остаться, чтобы… Чтобы?***
В крохотном запущенном саду, толком даже не огороженном, под хлипким навесом стоял лоснящийся от старости диван. Неподалеку темнели невнятными грудами пара кустов. Место явно было защищено чарами — согревающими, очищающими воздух. Невдалеке медленно текла мутная река, чья вода днем казалась грязно-серой от угольной пыли. В сумерках грязь была незаметна, а лучи едва показавшегося из-за горизонта солнца окрашивали воду в нежный розовый цвет. — Здесь красиво, — восторженно выдохнул Гарри, не удержавшись. — Своеобразно, но красиво. — Как ни неприятно признавать, но ты прав, — беззлобно откликнулся вглядывавшийся вдаль Снейп, темной фигурой застывший у покосившегося забора. Вроде бы он не возражал против присутствия Гарри в своем саду, что давало надежду на конструктивное продолжение диалога. — Восходящее солнце способно придать немного очарования этому чудовищному месту. Солнце и тишина, — добавил он и тяжело опустился на диван, неопределенно взмахнув рукой, будто бы приглашал сесть рядом с собой. Гарри решил, что готов рискнуть. К тому же оказалось удивительно приятно любоваться рассветом, наслаждаясь уютным молчанием и теплом чужого бедра, прижатого к собственному. Когда он набрался смелости для еще одной попытки принести извинения, Снейп уже спал, откинув голову на спинку дивана. Было удивительно видеть его спящим. Еще более удивительно, чем голодным или оставляющим при себе язвительные комментарии. Нужно было собраться с силами, подняться и уйти. Пробормотать слова прощания, пусть даже они и не были бы услышаны, как требовали правила вежливости, и покинуть дом. Но Гарри решительно устроился под теплым боком, накладывая дополнительные согревающие чары и трансфигурируя плед из собственной мантии. Он собирался всего лишь охранять сон Снейпа. То есть, Северуса. Конечно, Северуса. Ведь как иначе называть человека, который спал, доверчиво устроив тяжелую голову на подставленном плече?***
Гарри проснулся от бьющего в глаза солнечного луча — навес перестал защищать их. Диван был слишком коротким, чтобы устроиться на нем с удобством, но тепло и тяжесть другого человека рядом искупало неудобства от затекшей ноги и ноющей спины. Очень хотелось потянуться, чтобы размять мышцы, но Гарри боялся потревожить сладко сопящего Северуса. Судя по бледному виду, тот остро нуждался в хорошем отдыхе. Жаль только, что одна из частей тела Гарри не была согласна с этим, демонстрируя удивительную утреннюю бодрость. Все повторялось: находящийся в пределах досягаемости — в тесных объятиях на самом деле — Снейп вызывал неодолимое желание. Прийти извиняться за домогательства и приставать снова? Как это по-поттеровски, наверняка сказал бы Снейп. И все же что-то не давало отказаться от возможности прикоснуться: украдкой провести по волосам, погладить плечо, а потом, замирая от собственной наглости, коснуться спины. Была ли это болезненная одержимость или простое любопытство? Или что-то более глубокое и серьезное? Самое невероятное — Снейп отвечал, едва заметно подаваясь навстречу, что распаляло еще сильнее. Вначале губы коснулись виска, на котором сильнее всего проглядывала седина. Дальше их путь лежал через чуть колючую щеку, чтобы на мгновение прикоснуться к чужим сжатым губам. Подмять под себя было делом одной минуты, и Гарри почувствовал, что теряет контроль, захваченный ощущениями. Его руки неосознанно нащупали запястья лежавшего под ним мужчины, мягко поглаживая и растирая теплую кожу. Не сопротивлявшийся до этого момента Снейп вдруг напрягся, будто только сейчас вынырнул из сна, и резко повернул голову, не допустив поцелуя. — Нет ее, Поттер. Забыл в лаборатории. — О чем ты? — спросил Гарри, задыхаясь. Он плохо соображал, не в силах отвести взгляда от быстро-быстро бьющейся жилки на шее, по которой хотел, но не решался провести языком. Как раз возле следа от змеиных клыков. — Нитку твою оставил в лаборатории, — чуть ли не по слогам произнес Северус, с насмешкой наблюдая за работой мысли, отражавшейся в зеленых глазах. — Я не… — Гарри стремительно скатился с дивана. Смущение затопило его с головой: он стоял на веранде в доме своего преподавателя зелий, встрепанный, в измятой одежде, болезненно возбужденный и умирающий от чувства вины. Чары в таком состоянии ему совсем не давались. И мантия, ставшая из пледа собой, вместо того, чтобы разглаживаться, перекрашивалась в мерзкий болотный цвет. — Поттер, — рявкнул наблюдавший за ним Снейп. Не имеющий проблем с чарами, он уже привел себя в порядок, — марш в лабораторию. — А где она? — глупо спросил Гарри, за что был удостоен очередного жгучего взгляда, схвачен за локоть — спасибо, что не за шкирку — и протащен через весь дом к лестнице, ведущей в подвал. — Закатайте рукав, мне нужно взять образец крови, — объявил Снейп. Едва они переступили порог лаборатории, он выпустил руку своего невольного спутника, и направился к дальним стеллажам. — Какие зелья ты пьешь? — Э-э-э? — Не будь идиотом! Профессор Флитвик хвалил тебя. И профессор МакГонагалл, и другие тоже, — Снейп произнес это таким тоном, будто бы считал произнесение похвалы Поттеру смертным грехом. — Бытовые чары относятся к категории простейших чар, однако раз за разом ты на моих глазах не можешь сотворить их. Либо я на тебя так действую, что объясняло бы твою непроходимую тупость на уроках зельеварения. Либо ты болен. — Я прекрасно себя чувствую! — Гарри попятился от зельевара, подходящего к нему со зверского вида ножом в руке. — Хорошо. Зайдем с другой стороны. Ты в состоянии заснуть самостоятельно? — Да! Вчера заснул, сидя на вашем диване! Как и вы, между прочим! — А позавчера? Неделю назад? В прошлом году? Нечего ответить? — Снейп загнал свою жертву в угол, но не спешил применять свои садистские инструменты, ограничившись пронизывающим взглядом. — Как давно проблемы с магией? — У меня нет… Ладно! — выкрикнул Гарри в ответ на укоризну в черных глазах. — Я не помню. Может, пару недель. Или месяц. Не больше двух, точно. Я в последнее время редко колдую. — А еще редко едите. Гуляете по парку. Читаете книги. Встречаетесь с девушками. — У меня есть задачи поважнее! — Приставать со всякими глупостями к работникам Министерства? Ты даже не представляешь, как в действительности работают отделы. Не знаешь законов. Да над тобой все смеются, идя на уступки в малом, чтобы ты не лез в большее! Зовут везде, чтобы придать значимости. Спешите видеть, с нами Гарри Поттер! — Гермиона знает законы! Драко знает, как работает Министерство. Рон умеет слушать. И я тоже кое-что знаю, — горько закончил он и вскрикнул. Снейп коварно дождался, пока собеседник отвлечется, и надрезал кожу, собирая вытекавшую кровь в чашу. — Что же ваши знающие друзья не распознали отравление зельем Сна-без-сновидений? Даже для Гарри было очевидно, что кровь здорового человека не должна испускать слабого зеленоватого свечения. — Я проведу исследование, чтобы указать, какое из очищающих кровь зелий вам подойдет больше. Пришлю сову. Пока никакой работы, никаких зелий, никакого колдовства. И вот еще что, Поттер, — Снейп выдвинул ящик и порылся в нем, выловив знакомого «червячка», только почему-то черного цвета, — может быть, вам это пригодится, чтобы отдохнуть. Реализуйте, наконец, свои фантазии. А теперь идите, у меня нет времени на глупости. Гарри жадно осмотрел узкие запястья, выглядывающие из-под черной мантии, тонкие пальцы, уже вовсю порхавшие над пузырьками с зельями, но так и не сказал ни слова о том, что ни один другой человек не вызывал в нем такого страстного желания обмотать его нитью с ног до головы, а после облизать и заставить кричать от наслаждения.***
Покинув дом Снейпа, Гарри отправился бродить по улицам. Работа была для него под запретом. Не то чтобы он не мог ослушаться настоятельного совета, просто ему не хотелось ничем заниматься. Не хотелось ни на что реагировать. Однако его жизнь всегда напоминала ускоряющийся бег, и праздность ощущалась, как нечто совершенно инородное. Он был человеком действия, не привыкшим подолгу ковыряться в себе. Рефлексия не была его сильной стороной, и чтобы занять если не мысли, то хотя бы руки, он отправился в «Спящий дракон». От медитативного размахивания граблями его отвлекло тихое хихиканье в кустах. Зрелище занимающегося черной работой Героя оказалось весьма привлекательным для воспитанников приюта. — Хотите поиграть? — спросил Гарри, устало опираясь на грабли. Почти все нападавшие на дорожки листья были собраны в аккуратные кучи без применения магии. Вот бы так же собрать ещё и распоясавшиеся в последнее время мысли. — Мы хотим полетать! — выкрикнул темноволосый мальчуган, до боли напоминающий Снейпа в детстве. Такого, каким он был в воспоминаниях рядом с юной Лили Эванс. — Но у нас метел нет. Миссис Рено говорит, что мясо в супе гораздо важнее каких-то отполированных палок. — Но вы знаете лучше? — улыбнулся Гарри, осматривая компанию ребятишек, самому старшему из которых вряд ли было больше восьми. — Не умея летать, героями не стать, — ответил другой мальчик. Светловолосый и серьезный, по-аристократически тонкий в кости, очень опрятный, он явно мог стать причиной, по которой Драко проводил столько времени здесь. Младший Малфой с молоком матери впитал, что семья важнее всего, однако своей семьи был лишен. Гринграссы расторгли помолвку, а не заводить детей вне брака было неписанным законом чистокровных. — А что, по-вашему, делают герои? — Они защищают, — бескомпромиссно заявила единственная среди ребят девчонка. Миниатюрная, если не сказать крошечная, она была похожа на солнечный зайчик. Светленькая и подвижная, заводила и лидер, судя по последовавшему за ее словами молчанию. — А вы как думаете? — спросил Гарри, обращаясь к мальчишкам. — Они летают и заклинаниями поражают врагов! — черноволосый явно грезил полетами. — Они укрощают драконов! — Они создают могущественные артефакты, способные сделать всех счастливыми! — Верно. Герои все это делают, — Гарри не мог не улыбаться, глядя на серьезные детские мордашки. Он помнил, что, будучи ребенком, тоже приходил в восторг, когда взрослые говорили с ним на равных, интересуясь его мнением. — А вы побеждали чудовищ? Вы же Гарри Поттер! Вы Герой. — Ну-у-у… Да. — Миссис Рено говорит, что вы герой, потому что пожертвовали собой ради всех нас, и мы должны почитать вас. Что вы продолжаете многое делать для нас, хотя и не обязаны. Герой всегда герой. — Если честно… — Гарри очень смутили произнесенные светленьким мальчиком слова. — Это было страшно? — шепотом спросил четвертый, до сих пор молчавший, член маленькой команды. — Очень. Но страх можно преодолеть, когда знаешь ради чего. — А правда, что Драко ваш лучший друг? — Да. Да, Драко мой друг. — А миссис Рено говорит, чтобы мы держались от него подальше, потому что он… — девочка доверительно наклонилась к своему взрослому собеседнику. — Пожиратель, — страшным шепотом произнесла она, будто бы действительно знала, что стояло за зловещим словом, хотя явно была слишком мала, чтобы осознавать весь ужас войны. — Но мы думаем, что он хороший. Он часто играет с нами. Но он не герой, да? — Драко тоже герой, — уверенно ответил Гарри. — Он самый настоящий герой. Просто отправиться на смерть, твердо зная, что этим спасешь всех своих друзей. Но сложно решиться деятельно противостоять злу, когда именно бездействие гарантирует тебе безопасность. Если бы семья Драко помогла Волдеморту, тот бы победил, — продолжил он, вспоминая момент, когда от слов Нарциссы зависело слишком многое. — А теперь он заботится о вас, и это тоже героический поступок. — Я настолько герой, что принес всем сливовый пудинг. Если побежите на кухню прямо сейчас, то успеете получить двойную порцию, — весело выкрикнул уже некоторое время стоявший в тени возле дерева Драко. В его глазах застыла тревога. Он дождался, когда дети скроются из виду и только потом продолжил: — Ты напугал нас. Герм и Рон курсируют между Норой и Гриммо, надеясь застать тебя. — Выходит, ты знаешь меня лучше. — Просто был на твоем месте. Когда твой мир разваливается на куски, нужно нейтральное место, чтобы взять передышку, — усмехнулся Драко, усаживаясь на кучу листьев рядом с Гарри. — Так где ты был? — У Снейпа. — Понятно. И что? Крестный стал вроде немного терпимее, да и ты вырос. Не думаю, чтобы порция оскорблений заставила тебя кардинально пересмотреть… — Я хочу его, — спокойно признался Гарри. Озвучив свои желания, он окончательно принял их. Только не знал, что теперь делать. — В любовном, сексуальном, романтическом смысле. — Ты головой не ударялся? — на Драко смешно было смотреть. Он напоминал резко разбуженную сову: такой же взъерошенный и с круглыми выпученными глазами. Светлые волосы торчали, как перья. — Нет. Перепил зелья Сна-без-сновидений, — съязвил Гарри, с удивлением поймав виноватый взгляд Малфоя. — Ты знал? — Предполагал. Но ты все равно не стал бы слушать. А взять тебя за шкирку и ткнуть носом, наверное, мог только крестный. У него никогда не было пиетета перед твоим особым статусом. — Да уж, — губы Гарри тронула мечтательная улыбка. — Что будешь делать? — Снейп обещал помочь. Взял кровь на анализ. Так что жить буду. — Нет. Я имел в виду с личной жизнью? Тебе было бы неплохо ее завести. — У тебя у самого-то много личной жизни? Вместо того, чтобы разозлиться или расстроиться, Драко вдруг как-то криво усмехнулся, смущенно потер лоб, а потом поднялся, протягивая руку Поттеру. — Пойдем. Успокоим мою личную жизнь, пока тебя не объявили в международный розыск. Они уже, наверное, Гриммо по камешку разнесли. Гарри так и утянуло в воронку аппарации с выражением абсолютного удивления и неверия на лице.