Прикажи мне здравствовать

Последующие дни сменялись один за другим по уже заранее чётко составленному плану с тем лишь различием, что буквально все разговоры сводились до каких-то чисто рабочих моментов и обычно заканчивались на всего одном чётком ответе. Кому-то такая схема будней могла бы показаться до ужаса унылой, но вот сам Ифань считал это даже плюсом, ведь именно отстранённость и уже ставшая родной преобладающая тишина теперь действовали как личный антидепрессант и лекарство от губительного влияния ложных обвинений. И это действительно было так — то, что за незаметно пролетевшие две недели живое общение у него время от времени складывалось только с садовником, незаметно, но довольно уверенно приводило в чувство. Ким, что на первый взгляд, что в последующем общении оказался очень простым и открытым, способным расположить к себе любого, даже, казалось, самого замкнутого и недоверчивого человека. Хотя Ву вряд ли можно назвать таковым – просто по жизни никогда не стремился понравиться и сблизиться со всеми. Однако при всём при этом, снова и снова возвращаясь к своему самому первому рабочему дню, все мысли сводились к Тао. И дело было не только и не столько в том, что все обязанности касались их взаимодействия. Скорее, и, чего уж скрывать, даже исключая этот факт, личность владельца этого особняка была тем, что хотелось понять. Именно так — Ифань хотел понять, что скрывается за этим болезненным молчанием и порой слишком пугающей пустотой в глазах. И ответы на все вопросы мог дать только сам Тао, который всё ещё не пропускал никого за свои стеклянные стены. По крайней мере, не он один запирал от всех груз прошлых ошибок. И вот тут, пожалуй, начинается та самая часть, где всего одно случайное событие заставило перевернуть и переосмыслить всё происходящее. Точнее, не одно, конечно, но обо всём по порядку... А дело это было на шестнадцатый день работы в особняке. И на самом деле, правильнее будет сказать, что сам этот день проходил по привычной схеме, даже закончился, как и положено, в половине десятого вечера, когда все разошлись по своим комнатам и дом полностью погрузился в ночную тишину. Да, с виду, всё было ровно так, как и до этого, но даже в отточенном временем принципе работы слаженного механизма, коим, по сути, и был этот дом, порой бывают маленькие погрешности, просчёты и неточности. Особенно если какую-то из непригодных ранее деталек в нём заменили новой, ещё не успевшей притереться и сработаться с остальными. А, по сути, Ифань как раз и был той самой новой деталькой, создавшей мелкую погрешность в работе этого механизма. Всё потому, что в тот вечер, даже спустя два часа после погружения дома в сон, сам парень уснуть не мог. Причина была не ясна, а значит и понять, как избавиться от этого, тоже не представлялось возможным. Ву просто лежал в своей комнате и смотрел в темноту. Вокруг было настолько тихо, что собственное дыхание и сердцебиение казались намного громче обычного. И тем острее становился и без того очень чувствительный слух, вылавливая из этой слегка притупляющей тишины звук шагов, что медленно и осторожно прошуршали по коврам в коридоре. Наверное, самым удивительным фактом этого дома было то, что при всей, казалось бы, трудоёмкости их наличия почти во всём особняке, такое устоявшееся со временем решение никогда не вызывало чувства неуместности. Скорее, это было таким же феноменом, как особенности строения самого дома, пускай и имевшего под собой реалистичные обьяснения, но не делающие из этого что-то обыденное. И то, что в тот момент ковровые покрытия сохраняли баланс тишины, не давая стуку чужой обуви отскакивать слишком резким эхом от стен огромных коридоров, было ещё более уместным. Но. Шаги прошуршали по коридору второго этажа совсем близко и остановились не так далеко от двери комнаты. Затем прозвучал тихий и плавный щелчок замка всё ещё где-то там, в коридоре, и после двух шагов вновь последовал плавный глухой звук закрытия дверей в соседнюю комнату. И хотя точно определить время без часов было сложно, такое довольно позднее возвращение Лу Ханя казалось уж очень настораживающим. Это при том, что когда каждый день, ещё в половине седьмого утра, когда прислуга только-только начинала просыпаться и появляться в коридорах, сонно привествуя друг друга перед новым рабочим днём, Лу уже мог с невозмутимым и довольно-таки бодрым видом пить кофе на кухне, при этом даже умудряясь строить планы на день или решать важные вопросы по телефону. На первый взгляд, заместитель, как его называли тут практически все, казался даже большей загадкой, нежели Тао, но вот... Так ли уж всё на самом деле? А может... Все в этом доме, включая и самого Ханя, что-то недоговаривали? И, возможно, познавать ответ на этот вопрос пришлось ещё долго, если бы не одно но. Ифань почти смог выкинуть из головы неуместные сейчас мысли, мешавшие погрузиться в сон, и даже почувствовать, как медленно тело начинает обволакивать дрёма, как... Вновь послышался тихий звук открытия двери и вновь шаги – ещё более мягкие и едва уловимые для обычного слуха, но вполне различимые для него – теперь уже медленно отдалялись куда-то вглубь дома. Странно. Особенно странно, учитывая, что в той же тишине было чётко слышно, как шаги не свернули ни на одну из двух лестниц, кольцом ведущих вниз, к центральной, в холл, а свернули к библиотеке, заглушаясь отдалённым звуком закрытия створок дверей. Что вообще здесь происходит? Этот вопрос вновь вернул в прежнее состояние бодрости, что значило о нормальном сне сегодня можно забыть. Лишь ещё каких-то несколько минут пролежав на месте, Ифань всё же поднялся и осторожно прошёл к двери. Даже при том, что первые дни по вечерам только и делал, что подолгу учился ориентироваться по комнате в темноте, сейчас казалось удивительным пройти по ней, ни разу не споткнувшись и не задев ни одного предмета. Вполне себе достижение. Но не это главное. Ведь то, почему он так бесшумно приблизился к двери и замедлился, напрягая свой слух до предела... Собственное сердцебиение казалось настолько громким, что могло бы, наверное, выдать его с потрохами. И даже это никак не могло заставить вновь вернуться в кровать к попытками уснуть. Вместо этого слишком обострившееся любопытство, как у какого-нибудь детектива из классических книг, заставило также плавно и бесшумно повернуть ручку двери и выглянуть в коридор. Лишь на миг прислушавшись к тишине и заключив, что его присутствие осталось незамеченным, всё же выскользнул из комнаты. Даже учитывая то, что весь этаж был максимально прост по своей структуре, всё же для уверенности в своих движениях слегка касался подушечками пальцев стен и неспеша шёл вперёд. Шаги его босых ног полностью тонули в мягких коврах, делая практически бесшумной тенью. И чем ближе, тем яснее и лучше были слышны те приглушённые шорохи, что гасли через расстояние и закрытые двери. Не плотно закрытые двери. Это объясняет почему не было характерного глухого стука от стыковки двух массивных створок и слабого щелчка притёртого замка. Через зазор между не плотно запертыми створками дверей взору открывалась картина происходящего, что совершенно точно ломала весь образ уверенного и невозмутимо спокойного всегда Лу Ханя – стоя у всё ещё настежь открытых дверей балкона, в одной только мятой и длинной, явно на два размера больше, рубашке, в которой, вероятнее всего, обычно спал, курил с явной отстранённостью. Лу, который всегда был здесь примером спокойствия и сдержанности, даже дотошной правильности, сейчас сам выглядел, как отрицание самого себя, пока глубоко вдыхал в лёгкие горький дым и выпускал серые облака с балкона, глядя в ночное небо. В левой руке, слегка прижатой к телу как опора для согнутой в локте правой с тлеющей сигаретой между пальцами, на весу был зажат стакан с, вероятнее всего, алкоголем, небольшая бутылка которого чуть бликовала в слабом лунном свете, заглянувшем в этот зал. Хань тихо выдохнул, залпом опрокидывая всё, что оставалось на дне стакана, и слегка провёл пальцем по лбу, чтобы смахнуть с глаз пряди чёлки. Затем оттолкнулся от стены, к которой прислонялся всё это время, и опустился в кресло рядом с небольшим баром, вероятнее, прежде замаскированным под обычную нишу в стене. Сейчас же этот бар был вновь потревожен и, судя по всему, сегодня явно опустеет на одну бутылку дорогого алкоголя. Ведь Лу снова наполнил свой стакан, попутно стряхивая пепел сигареты в стоящую на столике пепельницу (её ведь точно не было тут вечером), и тут же снова залпом выпил всё. На самом деле, видеть, как этот всегда собранный и, будто на всё имеющий рациональный ответ, способный развеять даже апатию Тао, человек, сам рассыпался на осколочки от себя прежнего, было просто невозможно и не вмешаться очень сложно. Даже если это не его дело. Вот почему, когда Хань в очередной раз – возможно даже не третий – наполнил стакан и уже снова собирался выпить, его руку настойчиво перехватили, заставляя вынырнуть из мутного тумана каких-то своих мыслей. Чужое прикосновение, да и вообще присутствие, стали настолько неожиданным, что Лу Хань слегка дрогнул и поднял сквозящий безразличием ко всему взгляд. Но тут же попытался высвободить руку из этой хватки. — Отпусти! Уйди, какого чёрта ты здесь забыл?! — холодно и даже враждебно прошипел прямо в лицо Ву, продолжая попытки освободиться от чужой хватки. В порыве бессмысленной злости и пьяном дурмане даже с силой пару раз пихнул Ву в плечо, но оказался загнан в тупик, когда и вторую руку крепко перехватили, лишая возможности отделаться от нежелательного свидетеля. — Отпусти, что ты себе позволяешь?! Отвали от меня, сейчас же! — хриплым голосом продолжал ругаться Лу. Сейчас он уже не казался тем, кого все привыкли видеть здесь или на работе – какая-то блеклая и слишком мрачная версия самого себя, будто плохо пропечатанная на старом барахлящем ксероксе чёрно-белая копия с яркой цветной картинки. — Пустить? Чтобы вы и дальше напивались тут в гордом одиночестве? — тихо и довольно спокойно спросил Ифань, всё ещё не собираясь отпускать. Хотя бы до тех пор, пока не узнает причину такой пьянки. — Я не напиваюсь! — едко хмыкнул Лу, прожигая холодным взглядом, и снова попытался вырваться. — Отвали от меня! — Тогда почему это выглядит так, будто вы напиваетесь? В чём причина? — Это всё ещё и мой дом тоже, и я имею полное право делать то, что хочу! И отчитываться перед тобой я не обязан! — уже выходя за рамки допустимого диапазона шёпота, хрипло прорычал в ответ. — Лу Хань, вы ведь делаете только хуже себе. — Я сказал тебе отвалить от меня! — уже сошёл на скрипучий фальцет в своей глупой злости, а в глазах при свете луны блестели слёзы. — Если отпущу, мы ведь можем спокойно поговорить? Я сохраню это в тайне и никто не узнает, обещаю, — Ву не знал, откуда в нём было столько уверенности, но оставлять Лу Ханя в таком состоянии одного точно не собирался. Даже если это не его дело. Лу только хмыкнул и как-то в миг сдался, переставая сопротивляться. Его руки в чужой хватке просто расслабленно повисли, а сам упёрся лбом куда-то в плечо. Просто сдался, ведь и без того слишком долго ломался изнутри. Аккуратно забрав из чужих рук стакан и отставив на столик рядом с пепельницей, Ифань медленно отпустил Ханя из своей хватки и отстранился. Тот с минуту где-то пребывал в прострации, но потом облокотился на свои острые колени и рвано втянул воздух, запуская дрожащие пальцы в свои волосы. — Это всё ложь... — тихим надломленным голосом наконец признался Лу. — Я даже не знаю, где теперь настоящий я, а где красивые подделки моих эмоций. Как же я устал от этого всего. Думал, что если стану сильным и надёжным, если смогу стать достойным приёмником дяди Ченцзы... Меня будут уважать как личность, а не как вечную тень семьи Хуан. — Но разве вы... Не часть этой семьи? — всё же спросил Ву, на что в ответ послышался нервный смешок. — Я? Ты правда так думаешь? — Вы с Тао куда ближе, чем друзья или коллеги. Разве вы не братья? — Да, мы близки... Всегда были вместе, с самого детства... Которое у меня отняли, перечеркнули и переписали... — Лу Хань откинулся назад, чуть сползая по спинке кресла вниз. — Тао очень важен для меня, и это правда. Но... На самом деле, мы даже не кровные родственники. Я что-то вроде беспородного котёнка с улицы, которого львы приняли в свой прайд. Хоть я и считаюсь таким же наследником Хуан Ченцзы, как и Тао, всё не просто. Никто не знает, но моя настоящая фамилия – Сяо, и я родился, можно сказать, на улице. Моя мать умерла при родах, а отец... Отца насмерть сбила машина по дороге домой. В тот момент мне было всего лишь пять лет и он... Мой папа просто слишком спешил домой, чтобы приготовить для меня ужин, — в глазах блестели слёзы, а тихий голос ломался от застряющих комом в горле слов. Лу облокотился на кресло и внезапно начал нервно и хрипло хихикать. Такая смена настроения немного пугала. — Знаешь почему отец Тао решил меня усыновить? Потому что это он в тот вечер сбил моего отца! Его совесть замучила, понимаешь? Дело ведь закрыли, потому что признали, что это просто несчастный случай. Я узнал правду только в пятнадцать. Тогда я просто пришёл к нему в кабинет и бросил все найденные документы прямо в лицо. Я думал, что он лгал мне всё это время, лишь бы выглядеть в моих глазах лучше... Но знаешь... Знаешь, что тогда сделал дядя Ченцзы? Он обнял меня и попросил прощения за всё. Я чувствовал себя в тот момент ужасно неблагодарным лицемером, раз сомневался в том, что дядя и тётя меня любили. А они любили меня. Никогда и ничего для меня не жалели, будто я – их родной сын. Лу Хань говорил и говорил, выкладывая всё под чистую о себе, и не мог остановиться. Алкоголь в крови напрочь отбивал любой стыд и срывал все табу. Слишком долго держал всю эту едкую боль в себе, а сейчас наконец появился кто-то, кто готов выслушать. — Лу Хань, думаю, вы сильный человек. Не каждый способен простить смерть родного человека, — Ифань снова ощутил, как по телу пробегает дрожь от своих же слов. Снова эти воспоминания... — По-твоему сильный человек станет напиваться по ночам, выкуривая по три сигареты за раз? — слишком иронично и от того ещё более отчаянно спросил Лу, поджимая согнутые в коленях ноги, и развернулся в кресле боком. Из-за слишком большой рубашки, почти полностью скрывающей сейчас босые ноги, он походил на маленького мальчика. — Какой я к чёрту сильный... — Лу Хань, вы же понимаете, что делаете только хуже? Для Тао вы – единственный, кто может до него хоть немного достучаться, кому он доверяет. — Я знаю... — Лу сглотнул колючий ком в горле, пока по щекам текли слёзы. — Ради Тао я даже отказался от своей мечты. Многие "друзья" просто исчезли, когда узнали о случившемся. Но мне плевать, насколько всё плохо сейчас. Потому что я бы просто не смог пережить, если бы потерял ещё и его... Кажется, прямо сейчас Лу Хань был тем, кем являлся последние полгода – без масок и фальши – уставший и сломленный, выгоревший дотла. Но всё ещё способный возрождаться из собственного пепла ради дорогих ему людей...

***

Как и всегда после таких "снятий стресса" утро начиналось с похмелья и жуткой головной боли. Лу Хань сам себя ненавидел за это и мысленно ругался, что больше столько пить не станет. Именно с такими установками он лениво поворочался на кровати и кое-как смог разлепить припухшие после сна глаза. Медленно выполз из-под одеяла и нашарил рукой свой телефон на тумбочке — сильно щурясь от яркого свечения экрана, таки смог рассмотреть время. 7:15. В этот раз безбожно проспал, а значит собираться придётся в ускоренном темпе. Но сначала надо устранить головную боль, потому что иначе кони двинет. Наконец более-менее проснувшись, Лу оглянулся и заметил на тумбочке спасительную таблетку и стакан воды. Не совсем задумываясь о том, как и когда это тут появилось, быстро закинул таблетку в рот и жадно выпил практически всю воду. Правда, не всю потому, что чуть не захлебнулся от осознания, что не помнит некоторые моменты вчерашнего. Например, как смог дойти до своей комнаты. И теперь уже на смену замешательства пришёл стыд. Ну да, его же поймал за пьянкой Ифань. Не собираясь больше гореть от стыда, Хань резко отставил стакан и нырнул в ванную, где, стоя под прохладным душем, смог немного прийти в норму. ...Уже полностью собранный и как всегда бодрый, Лу Хань спустился вниз, где начинала сновать прислуга. Собственно и на кухне во всю колдовал повар, не менее бодрый. Но ещё там же был Ифань, немного скучающе сидящий у кухонного островка в наушниках. Заметив его, Лу почувствовал, как в голову опять ударяет стыд за то, что было ночью. Но Ву, казалось, даже не обратил внимания на то, что кто-то ещё заглянул сюда так рано. — Доброе утро, Шаньли, — как всегда сдержанно поздоровался Хань, попутно глядя на часы. Повар всё также флегматично ответил на приветствие, задавая дежурный вопрос про завтрак. — Боюсь, что уже не успею, — вздохнул на это и только быстро выпил ещё стакан воды, прежде чем поспешно покинуть кухню. Старался даже лишний раз не смотреть в сторону Ву, ведь понимал, что в пьяном состоянии мог наговорить что-угодно и возможно даже задеть словами, чего на трезвую голову никогда бы себе не позволил. Вот только мысли о том, что всё не так плохо, раз удалось избежать странных и неловких разговоров о вчерашнем, тут же рассыпались в прах, когда уже в саду, по дороге к воротам, за спиной послышался чужой голос. — Лу Хань, не уделите мне немного времени? — окликнул его Ифань и по коже тут же пробежали колкие мурашки. Да что за... — Вообще-то я опаздываю, — тут же отчеканил на это, но сам всё равно остановился, чтобы выслушать. И заметно начал нервничать, опять потирая безымянный палец левой руки. — Что ты хочешь? — Думаю, мне стоит извиниться за то, что полез не в своё дело, — неожиданно серьёзно и даже немного виновато заметил Ву, чем просто выбил из колеи. Извиниться? Ему? Да что такого Лу мог вчера наговорить по пьяни? От того, что мозг каждый раз напрочь отказывался воспроизводить то, что происходило после третьей стопки, на утро просто хотелось провалиться. Но... Почему извиняться решил Ифань? — Я... Я не контролирую то, что говорю в таком состоянии. Просто забудь, как будто ничего не было. — Просто примите в знак моих извинений, — он протянул небольшую визитку, где на глянцевом картоне красовалось лого в виде розового цветка сливы и название "Primavera" с точным адресом. То, что у кафе есть свои визитки казалось странным и даже невероятным фактом. Но всё же Хань взял эту маленькую карточку, встречаясь взглядом с ним. — Когда приедете в эту кофейню, подойдите к владельцу и скажите, что вы от Криса, а потом покажите эту визитку. — И что? Меня обслужат без очереди? — скептично спросил Лу Хань, не особо веря в что-то подобное. Но Ифань, казалось, нисколько не смутился этому, делая шаг назад. — Так и есть, — но потом добавил с явной тоской: — Пожалуйста, это на самом деле очень важно для меня. — Хорошо, обязательно заеду, — отмахнулся Лу, быстро пряча визитку в карман пиджака, и вышел за ворота. Не оглядываясь, сел в машину и уехал. По дороге всё же рассмотрел адрес на визитке и отметил, что это совсем не далеко – буквально по той же улице, что всегда ездит на работу. Странно, что никогда раньше не замечал этого. А потому когда машина свернула на указанную улицу и впереди показалось само здание с такой же вывеской, как на визитке, Хань попросил водителя притормозить у входа. — Разве вы не опоздаете на совещание? — спросил водитель, глядя через специальное зеркало на своего пассажира, но всё же мягко затормозил у стеклянных дверей заведения. Лу Хань только кивнул и вышел из машины, быстро поднявшись по ступенькам, и тут же оказался в прохладном зале кофейни, где, к слову, было довольно людно, даже для такого раннего времени. На очереди у двух касс стояло по крайней мере человек десять и ещё некоторые столики были уже заняты. — Простите, я могу поговорить с владельцем? — немного неуверенно вклинился Лу между очередями и привлёк внимание молоденькой баристы в малиновой униформе. Девушка лишь на миг обернулась и громко крикнула: — Лун Ши, к вам дело, подойдите сюда! Один из барист, мужчина лет сорока на вид, обернулся и кивнул, после чего ненадолго оставил заказ, над которым работал, перепоручая другому, а сам подошёл к кассе, становясь скраю, чтобы не мешать очереди. — И какое же у вас ко мне дело, молодой человек? — по-доброму, но слегка хитро прищурившись, спросил Лун Ши. На миг Хань засомневался, стоит ли ему вообще это делать, но потом в памяти снова прозвучали слова Ву: "Это на самом деле очень важно для меня." Не то, чтобы в его правила жизни входило помогать всем, но сдавать назад в такой ситуации казалось подло. Поэтому всё же поднял взгляд и слегка переклонился через прилавок. — На самом деле, сюда меня пригласил Крис, — при упоминании этого имени(?) на лице мужчины отразилось удивление и некое недоверие, но стоило только протянуть полученную визитку, как его лицо посветлело от улыбки. В этот миг Лу почему-то вспомнил приёмного отца и от этого стало немного больно. На обратной стороне визитки было от руки написано "e verrà l'alba", что по какой-то причине осталось незамеченным. Но именно эта надпись и заставила отмести все сомнения в правдивости. — Наконец наш Eivico дал о себе знать, — Лун Ши быстро спрятал визитку в карман рубашки и уже более дружелюбно спросил: — Что будете заказывать? — Двойной эспрессо, с собой, — уже привычно озвучил свой заказ, ведь всегда пил только один кофе. Мужчина снова кивнул после чего обернулся и громко отчеканил: — Срочный заказ, ребята! Двойной эспрессо вне очереди! — после чего сам ушёл к кофе-машине и буквально через пару минут вернулся с высоким стаканом горячего напитка. — Это за счёт заведения, денег я не возьму. — Почему? — удивился Лу Хань, на что Лун Ши только покачал головой, тепло улыбаясь. — Хорошие новости важнее любых денег. Надеюсь, вы меня понимаете. — Возможно, — нельзя не признать, что это и правда бывает важнее. — Спасибо, — Лу забрал свой кофе и под несколько странные косые взгляды посетителей покинул заведение, снова садясь в машину. Лишь теперь заметил, что на бумажном стакане был приклеен стикер с запиской: "надеюсь, вы заедете после работы к нам.". Хань не совсем понимал, что же всё это значит, но этот диалог сильно врезался в память. И даже больше – на это приглашение хотелось непременно ответить и вернуться в кофейню под вечер, когда ближе к закрытию там не так много людей. Тем более удивительным казался тот факт, что обычный парень, кто так отчаянно искал работу ещё не так давно, имеет какое-то странное влияние на окружающих. Что в нём такого? Пожалуй, Лу Хань готов признать, что хочет узнать о том, какое эти странные прозвища вроде "Крис" и "Eivico" имеют отношения к Ифаню и что же на самом деле такого могло случиться, раз его слова, лишь вскользь упомянутые, заставили владельца заведения буквально расцвести от радости. И кто знает, возможно это просто влияние приятного разговора или самой атмосферы кофейни, но весь рабочий день прошёл неожиданно хорошо. Не было обычных раздражения или излишней нервозности, не было вообще никаких поводов для конфликтов, а разногласия с работниками финансового отдела, которые ещё накануне настолько вывели Лу Ханя, что снова захотелось напиться в хлам, решились довольно быстро и мирно. Так что даже не пришлось задерживаться на работе так сильно допоздна. Когда вышел из офиса, на часах было только семь вечера – обычное время окончания рабочего дня в компании. Это не могло не радовать, так что Хань уже хотел было ехать домой, но как только подошёл к машине и взялся за ручку задней двери, как его будто током прошибло. Точно, то приглашение... — Куда едем, господин Лу Хань? — спросил водитель, как только его пассажир занял своё место в салоне. — Прямо домой? — Не совсем. По дороге ненадолго заедем снова в то заведение, Primavera. Машина выехала со стоянки и плавно поехала по уже знакомой улице, а уже через пять минут остановилась у заметно притихшего заведения. Внутри всё ещё сновали работники в приглушённом свете, но посетителей там уже не было. — Разве оно уже не закрыто? — Как раз хочу проверить, — ответил Лу и вышел из машины, вновь направляясь внутрь заведения. — О, вы ведь наш сегодняшний особый клиент, — тут же заметила его присутствие та самая девушка и также, как и утром, позвала владельца, а после вышла из-за прилавка и перевернула табличку на двери. — Садитесь за любой столик, Лун Ши сейчас подойдёт. Возможно впервые такое отношение к себе было странно осознавать. Даже за всё время, что является частью семьи Хуан, в самом "высшем обществе" на него никогда не смотрели как на равного, даже сейчас, когда всё управление огромной компании буквально держится на его плечах... А здесь ему достаточно было выполнить маленькую просьбу и для всех он сразу же стал важен. Всё-таки, странная шутка – жизнь. — А вот и вы, наш благой вестник, — Лун Ши появился в зале и присел к нему за столик. — Рад, что вы приняли моё приглашение. — Мне просто стало интересно, что такого было в том, что я сегодня сказал, — довольно прямолинейно ответил Лу, облокачиваясь на столик. — Что значат все эти слова? — Разве вы не знаете того, кто передал вам визитку? — Знаю, но... Не так давно. И... Что за странные имена? — Значит Ифань ничего вам не рассказывал? — как-то странно и даже снисходительно спросил мужчина. Почему-то в этом чувствовалось какое-то превосходство – это злило. — Кто же он тогда для вас и почему вы решили передать его слова? — Он работает в нашем доме, — хмыкнул Хань, сомкнув руки в замок на груди, но потом вздохнул, практически тут же остывая, — если честно... Я и сам не знаю почему. Просто он попросил... — Хотите я скажу, почему? — улыбнулся Лун Ши, а когда Лу Хань встретился с ним взглядом, спокойно ответил: — Просто Ифань такой человек, которому хочется доверять. Я знаю его уже очень давно и для меня он как сын. Я видел то, как он взрослел и раскрывал свой невероятный талант, а потому мне важно знать, всё ли с ним хорошо сейчас. Уж поверьте, если я узнаю, что в вашем доме его не ценят, то запросто переманю его сюда. — И что же такого необычного в нём? — уже более спокойно и даже заинтересованно спросил Хань. — Мин Ли, — мужчина на миг обернулся к всё ещё наводящей порядок за прилавком девушке и окликнул её, — будь добра, можешь сделать нам не особо крепкий кофе? — Конечно, сейчас, — бариста кивнула и тут же ушла к кофе-машине, доставая с полки изящные кофейные чашки с логотипом заведения. Уже через несколько минут она показалась в зале и поставила перед ними на столик две чашки с горячим американо. — Скажи остальным, чтобы расходились. Ты тоже. Я сам закрою кофейню. — Тогда до завтра, — девушка поклонилась в знак благодарности и быстро исчезла из поля зрения. — Я... Я так и не представился, — наконец вспомнил Лу, но его вежливо остановили. — Нет необходимости, вряд ли в этом городе есть те, кто не знает вас, заместитель Лу Хань. — Иногда это известность сильно мешает оставаться обычным человеком, — немного отстранённо заметил Хань, обхватив ладонями чашку. — Но сейчас ведь не об этом речь. — Вы правы, — согласился Лун Ши, делая глоток кофе, после чего вновь поставил чашку на блюдце и поднял глаза. — Говоря об Ифане... Прежде всего на ум приходит определение феномена. Таких людей как он, можно встретить довольно редко и обычно все они либо становятся известными на весь мир легендами, либо бесследно исчезают в тени истории, растоптанные чужой завистью. — И в чём тогда его феномен? — Обычно принято считать, что люди воспринимают практически всю информацию глазами, и в этом действительно нет ничего удивительного. Но задумывались ли вы о том, что даже те, кто по каким-то причинам лишён возможности видеть, всё же способны жить также, как и другие люди? — Не совсем понимаю, к чему этот вопрос. Разве это касается темы нашего разговора? — Касается. Ифань из тех немногих людей, чей слух феноменален. Он способен запоминать музыкальные партии без нот и исполнять по памяти. Если и возможно сравнить его талант с кем-то столь же невероятным, то пожалуй на ум приходит только госпожа Хуалин. — Значит он очень талантлив как музыкант? И на чём он тогда специализируется? — разговор этот почему-то вгонял Ханя в тоску, граничащую с отчаянием, но всё же изо всех сил старался это скрыть. — Он одинаково хорошо играет на скрипке и фортепиано. Кстати говоря, — на этом мужчина предпочёл заострить своё внимание, — хочу сразу ответить на несколько ваших вопросов. Крис – это имя, которым его часто называли друзья, а вот прозвище Eivico он получил здесь, от одного из наших работников, когда часто привлекал к нам посетителей, играя на скрипке. Eivico – сокращение от имени Ludovico Einaudi, его любимого композитора. Думаю, вам всё же повезло, раз он работает теперь в вашем доме. Вот увидите – его любовь к музыке ещё не раз сыграет на пользу, так что лучше не запрещайте ему этого. — Думаю, это не мне решать, но я вас понял. Но... — Лу Хань наконец решил задать вопрос, который уже мелькал в голове по мере разговора. — Что такого могло произойти, раз вы говорите только в прошедшем времени? — А вот этого я вам сказать уже не могу. И вы со своими связями не пытайтесь найти о нём информацию. Достовернее всего вам может о себе рассказать только сам Ифань. Когда будет готов вам доверять, и когда ответного доверия заслужить сам. — Что ж, тогда мне пора. Было интересно с вами поговорить, господин Лун Ши. Как-нибудь ещё загляну к вам на чашечку кофе, — сдержанно попрощался с ним Лу Хань и поспешил покинуть заведение, вновь садясь в машину. Уже по дороге домой, имея достаточно времени подумать обо всём, услышанное всё ещё вызывало неподдельное удивление и даже некоторое восхищение. Но вместе с тем где-то глубоко в сердце его точил червячок излишнего интереса – как же так вышло, что настолько талантливый человек, за которого, по сути, должны бы ругаться престижные филармонии, оказался никому не нужен и вынужден работать там, где придётся? Хотя... Это что-то напоминало Лу Ханю, отчего на лице появилась горькая улыбка. Жизнь – та ещё сука.