Правда ли ты птица счастья?

Найтмер, увидев, что негативный ушёл – сказал Кроссу, что нужно решить кое-что. Важное, не терпящее отлагательств. Возлюбленный конечно порывался пойти, но ему очень ярко показали на диван гостиной и дверь спальни. Совсем тонко намекая, что кого-то выставят из ложа при непослушании. Создал сразу посох и тихо открыл портал к брату. Найти его комнату было нетрудно. Её прислуга обходила стороной. Немного постоял у двери. Набрался решимости. Уже хотел постучать посохом по двери – как вдруг та открылась. Дрим, удивлённый не меньше него, вылупился. На всякий случай хранитель сделал шаг назад. – Доброе утро, братец, – чуть холодно произнёс. И вздохнув, посмотрел в глаза, – Нам нужно поговорить. Его, ещё находясь в шоке, пропустили в комнату. Держа оружие наготове, неторопливо зашёл. Проследил, чтобы дверь просто прикрыли. Просто спроси его. Нет, нужно подвести к разговору. Сел на стул, мимолётно осматривая комнату. Напряжён, но нужно узнать. – Так... Как у тебя с бумагами? Нервно поглядывая на безумно интересный деревянный шкаф, всё же вернул взгляд к младшему. Старался выглядеть максимально равнодушным и спокойным, но выходило на троечку. После вопроса немного мотнул головой, словно перебирая что-то в своей голове: – А, ну... С бумагами? В-всё хорошо, даже не так, всё отлично! – просто высказал первое, что пришло в голову. Спустя ещё несколько секунд неловкой паузы решил спросить что-нибудь в ответ. Надо было разрядить обстановку. – Эм... Ты как? О чёрт, как же неловко. Уже не знает, что говорить и как. Он знает, к чему должен привести разговор, но не знал как подступиться. Потому продолжал тянуть резину, положив руку на живот, по рефлексу укрывая. – Живём потихоньку. Вот, с приходом Муна начали баланс восстанавливать, – беспечно пожал плечами, – постепенно учусь создавать негатив, уже получается осветлять воспоминания. И... Я рад, что ты решил прийти к миру. Баланс – это правда то, что нам было нужно. Что нужно Мультивселенной, – вспомнив слова Найта, проговорил, – оказывается, если бы позитив победил, искоренив негатив подчистую – Мультивселенная бы уничтожилась из-за отсутствия нужной для создания энергии. Ты знал? Видя, как тот понятливо кивнул, продолжил. – Я не знаю, кто или что подтолкнуло тебя к принятию этого решения, но я... Рад, что нам больше не придётся сражаться. По окончанию его слов даже неловкость немного исчезла. Стало... Грустно? Да, именно так. Боже... Они с фиалочкой столько лет сражались буквально из-за неправильных и, как сейчас понятно, безумно глупых мыслей. И весь этот ужас с идиотизмом начал сам Мечтатель... Столько боли, столько слёз, столько сожалений прошло за последнее столетие. Да что там, даже за последний месяц. В погоне за позитивом старший сделал многих несчастными. И в первую очередь себя с младшим братом. Но сейчас... Сейчас у них есть шанс что-то изменить. – Найтмер?.. – осторожно позвал, при этом смотря куда-то в угол комнаты. И также, не поднимая взгляда, произнес, – Прости меня... Всё так же пытаясь поймать его взгляд, смотрел ему в лицо. Как, ну как мог он быть безумным? Да, глупым, да радикальным. Но чтобы так... Что же случилось с тобой, братик? Что заставило тебя слететь с катушек? Ему грустно, безумно тоскливо от воспоминаний о тех моментах, когда они вместе сидели на поляне и веселились. Когда тот забывал о людях и мог с ним покататься в травке, слушая его истории и музыку. Любил слушать рассказы о том, что тот отнёс на благотворительность новые вещи и о том, как он рад из-за возможности помочь. И резкий сброс с утёса их мирной жизни в тот момент, когда над ним, Найтмером, занесли меч. Все годы их битвы он просил прекратить это. Это ни к чему не приведёт, это бессмысленно, так как даже без его действий баланс слабо, но держался. Каждый раз, видя как над ним возносили меч – не хотел верить в то, что его брат правда может... Убить. Тот, что с ним вместе бегал за бабочкой, что всегда первый подавал идеи для шалаша, что обещал всегда быть рядом. Со временем, правда, научился жить в войне с ним. Привык видеть холод, научился смотреть с таким же взглядом, ощущая, как ещё детские воспоминания вопят и плачут на заднем фоне. Слишком жёстко всё переменилось. Но сейчас, спустя столько лет, ему предложили мир. Не поддались на уговоры, а сами протянули руку. Он... Так долго мечтал о том, чтобы больше не пришлось причинять ему вред, что позабыл о том, что его брат был когда-то иным. Но страх и обида мелькали перед ним. Он тянул с ответом, не зная, что говорить и что делать. Ему предложили мир. Можно ли... Начать всё с начала? Чтобы он правда мог вновь называть его спокойно братом, не боясь агрессии? – Я... – на миг замолк. Собрался с мыслями. Правда ли? – ...я прощаю тебя, Дрим. И ты прости, что не успел вовремя вытащить тебя из безумия, давая ему поглотить тебя. Какое дежавю... Ощущения, словно действительно попал в прошлое... Когда они в последний раз могли нормально поговорить? Всё молчание хранителя Сон перебирал пальцы и нервно смотрел в чужое лицо. Но после слов слабо улыбнулся и облегченно выдохнул. Появилось столь приятное чувство, словно огромный камень с плеч пал. Но вместе с этим он был немного удивлен. – Спасибо, Найтмер... – осторожно положил руку на чужое плечо, слабо усмехаясь. Все-таки он очень низкий по сравнению с ним, – Тебе не за что извиняться... Улыбнувшись ему, пусть пока ещё слабо, чуть ушёл от прикосновений. Плавно, чтобы не обидеть. Ощутил чуть большее спокойствие. Перемирие с братом – это то, чего он долго, очень долго желал. Показал брату взглядом, чтобы тот сел на диван. И неспешно, набираясь решимости, спросил: – О, а помнишь как мы с тобой в той деревушке жителей разыграли? Так, воспоминания за воспоминанием, постепенно стали говорить проще. Уже и смех пару раз зазвучал. У них правда было счастливое детство. Как хорошо, что теперь хоть что-то вернулось. И вдруг, вспоминая одного ребёнка, что любил дразнить их у Древа, задал новый вопрос, чуть наклонившись заинтересованно в сторону брата. – Ой, мы тогда с тобой так и не поговорили об Эмили. Ну, маленькой девочке, что у тебя по штабу бегала, – показал ладонью низко к земле, пояснил, – она меня пару раз видела, и мы немного по мирам погуляли. Забавная девчушка. Правда мать у неё была... Не знаю, – пожал он плечами, – Ты проверял её дело, да? Как так получилось? И как теперь живёт малышка? Немного отведя взгляд, Дрим слегка задумался, вспоминая, как проходило это дело. Вспоминая Найта, благодаря которому всё стало яснее. – Я собирался показать Найту весь штаб, провести для него экскурсию, как эта малышка врезалась в меня. У них был небольшой диалог, после которого я рассказал о смерти её матери... – вспомнил гнев старшего после его слов, – Не буду вдаваться в подробности, но это благодаря ему дело было вновь поднято и раскрыто. А этот прелестный ребёнок сейчас живёт с новыми и хорошими родителями. Я знаю, она счастлива. Знакомое имя тут же отрезвило, согнало тепло от ощущения, как в детстве. Насторожился, смотря на брата. – Кто такой Н-найт? – голос предательски дрогнул. Может... Это шанс поговорить о том, что... А как подступиться? Не скажет же что-то типа: оу, я чисто мимо проходил и увидел у тебя связанного скелета, так, если не сложно, скажешь откуда он? Чёрт, чёрт, чёрт. Мечтатель несильно сжал кулаки. Боже. – Найтмер... Я знаю, кто такой Мун на самом деле. Пожалуйста, только не спрашивай о том, что между ними произошло, пожалуйста, только не об этом... Тело пробил ужас. Знал? Он знал о том, что под маской Найт? Так вот почему и весь вечер пришлось убирать от него чистый ужас. О чёрт. – Ты знал, – констатировал факт он. Посмотрел себе под ноги, не желая видеть взгляд брата. Но чувствуя от него нотки... Страха, – Прекрасно. Просто офигеть как круто, – он скрестил руки на груди. Душа забурчала, напоминая о том, что нужно сдерживать негатив. Сейчас или никогда. Нужно разобраться с этим. Да, не хочется прерывать тёплую ноту, но... Он хочет понять. – Когда мы хотели заглянуть к тебе, передать привет, скажем так – вдруг увидели купол. Парни убедили в том, что лучше мне в него не соваться, и спустя время принесли побитого скелета, над которым много раз надругивались. И я бы даже не так удивился – а что, вы казни устраивали, тут подобное насилие как следующий пункт ожидалось, – пожал он плечами, – если бы его не вытащили из твоей спальни. Мне перечислить, какие были травмы? О, думаю тебе понравится, – сам злясь от каждого слова, позабыл о том тепле, что возникло между ними, – У него был почти сломан и сильно стёсан таз, надломаны ноги, вывихнуты плечи, которые покрылись целиком трещинами, руки покрыты ожогами от позитива, душа вся отслоилась от него же. Ах, да, и много укусов. Ты в курсе, что твои клыки больше его тела? Ты едва ему горло не перегрыз. Ах, да, ещё он впадал в паническую атаку, хоть и пытался скрыть свой страх. Нам потребовалось много усилий, чтобы привык к прикосновениям. Итак... Отчего решил сломать его? – в конце из жестокого тона перешёл на едкий. Поддался вперёд на стуле, смотря на сжавшегося на кровати. Сканируя, как мог. Боже... Найтмер, ну за что, чёрт тебя подери? А, да. Есть за что ведь. Так, Дрим, ты эту кашу заварил, тебе её и расхлёбывать. Вдох, выдох. Не смотря на старшего, тихо произнес: – Не думаю, что тебе захочется это знать... – Я уже в курсе о твоей... Неправильной любви, которая, скорее всего, чистая привязанность ко мне. Я прочёл его воспоминания, Найту от меня пока что нечего таить. Вопрос остаётся тем же – почему ты сделал это с ним? – нахмурился, сощурился, – Ты же понимаешь, что он живой? Он не игрушка, брат. Будто маленькому втолковывал он, качая головой. Вот за что ему это? Так, успокойся, ты пришёл сюда за ответом – ты должен его получить. – Я просто хочу понять. Либо ты расскажешь мне, либо под действием негатива будешь выплакивать. Я ощущаю от тебя сожаление. И это странно, не совпадает с тем, какие травмы нанёс. Говори, пожалуйста, начистоту. Нам нужно понять, – голос чуть смягчился, когда он увидел в чужих глазах отчаяние, – почему ты решил, что это правильно. Душа старшего пробила удар. Ч-что?.. К-как з-знает?.. Дрим упёрто смотрел в пол, начиная мелко дрожать, но всё ещё стараясь вернуть себе самообладание. Г-господи, какой ужас... – В-в первый раз... – тяжело вздохнул и также выдохнул, – ... Я-я не знаю, что на меня нашло... С-скажу честно, я сам не особо хорошо помню, как это... Происходило. Ещё один глубокий вздох. Держи себя в руках. Увидев, что брат на грани, вздохнул. Чуть убрал негатив, на время, залезая глубже. Видя, сколько тьмы было в его душе. – Дрим, я хочу помочь тебе. Ты слишком долго держишь в себе это, брат. Прошу, скажи как есть. Хорошо, ты в первый раз действовал на... Эмоциях. Но после? Почему решил сделать это вновь? Помня, что видел второе воспоминание, чуть более светлое из-за наркотика, поморщился. Но тут же вернул себе нейтральное выражение лица. – Я...не знаю. Думал, что если ему понравится, если он разделит это со мной... Он будет со временем также желать этого? Отвел взгляд в другой угол комнаты, только сейчас понимая, насколько это глупо и эгоистично звучит. Но, переборов стыд, неловкость и сожаление, всё же продолжил: – Мне стало его не хватать. После первого раза он сбежал, и я вскоре начал ощущать дикое желание коснуться вновь, показать. Я... Представлял, что это т-ты... Но когда он начал звать другого, – Я ощутил... Печаль? Тяжелый вздох. Надо собраться с мыслями. – М-мне правда жаль... Б-безумно сильно жаль, я-я так виноват перед ним... – выдох, – Я правда готов сделать абсолютно всё, лишь бы он простил меня. Правда... Я-я не хочу, чтобы он так страдал из-за меня... Стараясь выкинуть из головы воспоминания, всплывающие перед глазами, крики и слёзы несчастного Найта, постарался вспомнить что-нибудь позитивное. Вспомнил, как приносил этому дивному чуду кофе и сладости, видя широкую и искреннюю улыбку на прелестном личике. Вспомнил, когда они спали вместе на этой же самой постели. Как он прижимал к себе Кошмарика, что во сне был такой спокойной сладенькой душкой. Да что там, он в целом был таким милашкой, которого хочется затискать. Пусть и с очень трудным характером, но всё ещё. Ощутив перемены в его ауре, в его настроении, прищурился. Он говорил искренне, это было видно. Понятно стало, что он поступил так, исходя из своих желаний. На моменте, когда сказали «представлял, что это ты» – скривился. Душа прильнула к животу, и он положил туда руку, ощущая слабое тепло от неё. – Ты же не сразу решил это сделать, не так ли? – медленно, вкрадчиво спросил, – Не с первого дня желал сделать его заменой? Это сейчас важно. Я ощущаю что-то в твоих эмоциях, и хочу, чтобы ты сам понял, что чувствуешь. Всё, Дрим, ты почти полностью вернул себе самообладание, прекрати... Прекрати так дрожать... – Мне... – старался вернуть ровное дыхание и покопался в воспоминаниях, – Мне нравился Найт... Б-быть может не сразу, но... Искал, подбирал слова. И пытался сам разобраться в своих чувствах, эмоциях. – Он был очень... Интересной персоной среди всех нас. За ту неделю, которую он пробыл здесь, я-я... – прекрати дрожать. Найт, заметив как брат дрожит, всё же положил руку ему на плечо. Понимал, точнее чувствовал, как сильно он жалеет о том, что сделал. Видел, как тот наконец начал понимать, что на самом деле ему дорог другой. Легко погладил по голове, едва вбирая негатив, осветляя мысли. – Он тебе нравится, да? Может, ты не хотел потерять его и совершил нечто... Плохое. Но думал о нём. Я видел твою тоску, брат, ещё на нашей первой встрече по перемирию. То, как ты смотрел потом на Муна... То есть на Найта. Ты был счастлив, когда осознал что он сидит напротив тебя, – давая осознать всё, видя то, как поначалу на лице мелькает удивление, потом понимание, а после посмотрели с надеждой, – Эррор сказал, что ты попросил его помочь тебе с бумагами один на один. Но при этом старался не давить. Похвальна выдержка хоть в этом, – всё ещё мелькало то, как Найт дрожал, прижавшись к его боку, когда встречал взгляд птицы, – Я не знаю, что говорить тебе, Дрим, – погладил ещё раз, качая головой, – Ты правда натворил немало, но уже поплатился за это. Но... Скажу тебе по секрету, – наклонился чуть, будто правда собираясь сказать всё тайно, – в тебя он тоже был чуть влюблён, пусть и пытался всё это давить в себе. Знаешь, как тот кто живёт с ним даже в мирной обстановке – он чувствует себя не в своей тарелке. А над тобой даже подшучивал. Это, знаешь, о многом говорит, – и едва не рассмеялся, видя как глаза того стали круглыми. Сводник фигов. Да, он переживал за Найта, безумно боялся за него и себя, свою малышку. Но сейчас, видя то отчаяние в душе брата – всё же попробовал разобраться. Да, тот делал это не жалея, эгоистично и больно. Но сейчас, видя, как тот с трепетом даже вспоминал о нём, чуть расслабило. Хотел бы присвоить – давно бы присвоил. Да и Найт... Когда он рассказывал о том, что они пережили, пока жил в замке его брата, что о нём заботились, что они говорили – на миг мелькали позитивные, но омрачённые жестоким поступком чувства. Осветлить их, заменить на хорошие – и тот будет счастлив. Будет, очевидно. За этим теперь следят три пары глаз. – Я не поддерживаю то, что ты сделал. Это ужасно, не буду скрывать, – птица поникла, и он фыркнул, – но я могу помочь тебе всё исправить. Ты уже начал меняться. Если будешь и так же всё осмысливать – сам рад будешь от того, каким стал. Но задам тебе контрольный вопрос, – посмотрел серьёзно, на миг остановив поглаживания, – когда ты понял, что он Найт, ты был рад тому, что он тебя боится? Думал ли о том, что ещё немного поломать – и тот будет покорен? Он уже не в интересах Дрима. Сегодня переломили чувства в сторону Найта, он это увидел по его глазам. Но теперь нужно узнать на что он готов пойти. Готов ли поменяться, лишь бы с ним были вместе. Готов ли обращаться бережно и нежно с тем, к кому на самом деле ощущал тепло. Отрицательно помотал головой. – Нет, Найтмер... – сказал он, уже не дрожа, но смотрел угрюмо, – Я уже не думал об этом... Мне было безумно жаль перед ним.... За то, что я довёл его до этого, причинил эту боль... И за то, что я хотел сделать его таким до этого... Последнее тут же повлекло за собой новый вопрос. Он сощурился. Встал перед ним, протянув свою ладонь. – Позволишь мне увидеть, что на самом деле сейчас чувствуешь? Дай свою ладонь. Тяжёлый вздох, но руку Дрим протянул. – Помоги мне понять это... Осторожно взяв ладонь, на сей раз, как показывали, давал и тому увидеть всё это. Пропустил через воспоминания и часть от Найта, показывая как он дрожал у них в доме, как поджимал ноги. И как на древе рассказывал о том, что о нём заботились. Показывал то, как выглядело со стороны лицо Дрима, когда он улыбался, как поглаживал, как закрывал крыльями тёмную фигуру. Как сломал всё в комнате, когда подумал, что могли убить. Как сжимали толстовку, представляя что тот рядом, в его объятиях, плача. Показал тому всё, что было связано с гостем. Увидев наконец прозрение, как лицо того разгладилось, как уже готовы были ринуться куда угодно, лишь бы показать то, до чего сегодня довели в выводе, всё же улыбнулся. Негатив в душе чуть улёгся. Он не стал говорить о том, что тот взвалил на себя вину по всему. Даже исправляя структуру организации, всё ещё ощущает угрызение совести. Помирился с братом – и сожаление о неправильных выводах когда-то, обещание больше никогда не причинять боль тому, кто понравился – и воспоминания о слезах. Эти моменты создали рамки морали, но так же и ломали его. Вздохнул, чуть осветлив всё это. Оставляя мысли о том, что виноват, но добавляя в них обещание не повторять ошибок. – Он не сможет тебя понять, – наконец проговорил, – но сможет простить, если ты постараешься. Я могу помочь тебе советом. Каждый должен быть прощён, если правда старается всё исправить, ведь так? На чужом лице появилась слабая, немного грустная улыбка. Моргнул, смахивая маленькую слезинку. – Так... – тихий и спокойный голос, чувство облегчения на душе, пусть и не полного. – Я помогу тебе, брат, – чуть улыбнулся, – дам пару советов, чтобы немного раскрепостить атмосферу. Но ты же помнишь – он так же хочет домой, пусть там у него... Никого не осталось. Обещай мне, что если его чувства не проснутся, если он действительно захочет домой – ты не будешь делать ничего, что он бы не одобрял. Да, это больно, очень больно – отпускать. Но никто не может решать за него. Он не раз говорил Найту, что тот может остаться. Что раз его брат...погиб. Он может отвлечься, создать новую жизнь. Но тот, не видя иных целей, лишь пусто отвечал, что это то, чего он желает. И потому хранитель отступил. Не стал пытаться удержать. Если тот решил – пусть будет так. И сейчас осталось лишь узнать, готова ли птица попробовать убедить, подарив любовь, и при отказе не сковать вновь, отнесясь к этому адекватно. Мечтатель совсем слабо нахмурился, ненадолго зажмурившись и сжав кулаки, но всё же кивнул, открывая глаза и отводя взгляд. – Да... Хранитель, понимая то, что тот смирился – ласково улыбнулся. Рассказал о том, как нужно поступать, что следует предпринимать. Чётко диктовал, будто под запись. И видя искреннее желание Дрима всё исправить, ощущал счастье. Он правда изменился... – Кстати, – чуть прикусил губу, и, немного подумав, приподнял кофту, – ты станешь дядей, – улыбнулся, увидев, как тот застыл, во все глаза смотря на живот, – Передашь привет малышу? Нежно-фиалковая плоть была полупрозрачной, и хорошо показывала маленькую душу, что ещё плавала под ней. Крохотная, быстро пульсирующая. В этот момент Дрим даже почувствовал, что его скулы немного пожелтели. Он, конечно, уже знал о беременности младшего, но... К такому готов точно не был. Застыл, весь сконфуженный, широко открытыми глазами уставившись на детскую душу. Улыбался, видя, как тот опешил. Как присел и, взглядом спросив разрешение, положил руку на живот. Детская душа тут же тюкнула Найтмера, ударившись о плоть. Как мило, сразу в драку лезет к птице. Прислушался к эмоциям брата. Понять – счастлив ли за него. Это было так... Необычно? Безумно странные ощущения... Сперва был только сильнейший шок и неуверенность. А после... А после хранитель позитива позволил себе слабо улыбнуться и поднять теплый взгляд на Найтмера. Да. Он действительно был счастлив за него. Увидев взгляд, эмоции – так же тепло улыбнулся. Сделал шаг назад, быстро поправив кофту, и обнял брата. Наконец-то, спустя столько лет. Как когда они были детьми, мог обнять его. Тот чувствует в нём брата, правда счастлив оттого, что создаст семью. – Ты тоже добьёшься своего счастья. Нужно просто немного терпения, – уткнулся ему в плечо. Но, на миг подумав, тихо прошептал, – но если обидишь Найта, – хрен нахрен оторву. Его обняли в ответ, положив свою голову на хрупкое плечо. – Как скажешь... – тихо усмехнулся, зажмурившись и крепче прижимая брата к себе. Он был так счастлив.