«Туман не уходит с возрастом.
Я ищу, я кричу охрипшим голосом.
Эти полосы чёрно-белые.
Я нашёл любовь, но потерял в неё веру
Она жива, и она ещё дышит ―
И я чувствую она меня тоже ищет»
Чарли глянул на Сесилию поверх газеты и поинтересовался:
― А у твоего Джексона есть весёлые песни?
Сесилия рассмеялась.
― Не очень много. Они все скорее философские.
Чарли хмыкнул, потягивая свой кофе. Чего Сесилии было не занимать, так это упорства, поэтому в это утро дочь опять взялась за готовку, пытаясь освоить своё любимое блюдо. Чарли не помнил название, но пока тут сидел и читал газету — электричество сегодня отключили, учебные заведения были закрыты, сёстры Свон сидели дома, да и готовить Сесилии пришлось на газовой плите ― понял, что в состав блюда идёт свинина и овощи.
Отец иногда любил наблюдать вот такие процессы приготовления какой-нибудь еды. Уж слишком домашней тогда выглядела обычно холодная и строгая старшая дочь. Улыбалась, шутила. Чарли подозревал, что это было из-за того, что Белла сидела в своей комнате и не спускалась, не мелькала перед глазами Сесилии, вызывая у неё приступ либо едкого веселья, либо тихой ярости. Конечно, шериф не был рад, что между дочерями такие отношения, но у него никогда не хватало духа поговорить об этом с ними. Белла была какой-то слишком… податливой, вечно кивала и соглашалась, но в глазах ― упрямство, неясно чем вызванное. А с Сесилией и того сложнее ― она взрывалась, кричала, и Чарли буквально чувствовал, как расходятся у неё внутри узлы на старых ранах. Они так и не затянулись.
Поэтому, находясь по разные углы дома, им обеим было лучше.
― Напомни, что ты готовишь? ― спросил Чарли, когда по кухне разнёсся соблазнительный запах.
― Бутадзиру, ― глянув на прикрепленный к стене стикер с рецептом, сообщила Свон. ― Мисо-суп со свининой и овощами. Джексон любит это готовить, и мне очень нравится.
Чарли хмыкнул ― он ещё по короткому совместному визиту Джексона и Сесилии полтора года назад помнил, что юноша хорошо готовит, и, кажется, периодически это оказывало на Свон вдохновляющий эффект.
Он просматривал варианты продаваемых домов ― в Форксе, рядом с ним, но при этом как можно дальше от Беллы. Смотрел что-то спокойное, хорошее, не очень дорогое, но и не исторические развалины. Вообще, чем быстрее Сесилия съедет, тем будет лучше. Чарли не хотел этого, но это необходимо, чтобы дочери было лучше. Она перестанет задыхаться от присутствия Беллы.
Чарли нравилось наблюдать за тем, как Сесилия занимается готовкой, — было в этом что-то домашнее, что-то правильное. Дочь и вправду старалась ― резала картофель, морковь и грибы на удобные кусочки. Отмеряла специальным венчиком ровно две ложки мисо, безо всяких там «с горочкой — без горочки». Сама варила бульон. Её переменчивая мать редко когда проявляла такое же упорство ― Рене забросила готовку после нескольких сгоревших отбивных, а Сесилия скорее себе пальцы отрубила бы в очередной попытке приготовить, но в итоге сделала.
Пахло на кухне вкусно. Сначала казалось, что Сесилия взяла слишком жирный кусок мяса, но Свон не переживала ― она видела, как Джексон варил такой суп на жареном беконе.
― И долго ждать? ― спросил Чарли, едва ли не засовывая нос в кастрюлю. Пахло очень и очень вкусно — у шерифа даже аппетит разыгрался.
― В рецепте написано «варить до готовности», ― цокает языком Сесилия, убирая грязную посуду в посудомойку. ― Терпеть не могу такую формулировку в рецептах. До готовности чего? Мяса? Картофеля? Морковки?
Чарли сочувственно хмыкнул и пожал плечами. Выловив вилкой кусочек мяса из кастрюли, девушка пару раз сжала его. Показался жестковатым и был возвращён довариваться. Когда в кастрюльке уже почти не осталось жидкости, Сесилия поспешила выключить плиту ― просто помнила о том, что изначально варила суп.
На своё произведение посмотрела почти что с недоверием. Пахло вкусно, но вид… Картошка переварилась, начала распадаться хлопьями, заполнив кастрюлю каким-то подобием супа-пюре. Лук и добавленные от себя и для красоты помидоры словно просто растворились в кастрюле. Как будто и не было их там совсем.
Чарли, однако, геройским жестом отодвинул её от плиты, взял ложку и запустил в кастрюлю.
К чести шерифа, ему было плевать, как выглядит этот суп, но всё же заметил очень заманчивый запах. Похвалил, всегда помня, как важна для Сесилии готовка. По его мнению, они давно могли бы перейти на полуфабрикаты и готовую еду, чтобы дочка берегла свои нервы. Но устремленность Сесилии ему очень близка. Они похожи, хоть и прикладывали свои силы к разному.
Сесилия немного нервничала в ожидании того момента, когда он наконец-то попробует. Чарли только улыбнулся и приступил к еде. Первая ложка исчезла у него во рту, и в глазах предательски проскользнуло недоверие. Вторая ложка, третья… Он ел непривычно быстро и жадно, даже не обращая внимания на то, что до сих пор не налил себе суп в тарелку, а продолжал есть из кастрюли, обжигая язык.
― Всё в порядке? ― уточнила Сесилия. Ей самой просто кусок в горло не лез от волнения.
— Это лучшее, что я ел в жизни. ― Лукавит, конечно. Но суп и правда невероятно хорош.
Чарли опустошил вторую тарелку супа и довольный дочитывал статью про бейсбол, а Сесилия пила чай с шоколадкой и переписывалась с Джексоном, когда дверь на втором этаже хлопнула и послышались тихие шаги.
— Это кошмар. Три дня солнца нет, ― пожаловалась Белла, заходя на кухню. Пахло вкусно, но она из принципа никогда не ела то, что готовила сестра. Несмотря на договорённость в самом начале переезда, сёстры готовили себе отдельно, а Чарли ел то тут, то там.
— Это Форкс. Ты знала, куда переезжала, ― слегка высокомерно заметила Сесилия. Ей плохая погода никогда не мешала, кроме того, несмотря на отсутствие солнца, ни дождя, ни других осадков не наблюдалось. Сухая осень. Для Форкса это было отлично.
― От этого не легче. А тебя, кажется, забавляют мои страдания? ― спросила Белла, подходя к холодильнику и доставая из него вчерашнюю курицу. Рука у неё мелко дрожала, но она понадеялась, что сестра этого не заметит. Впрочем Сесилия на неё не смотрела, улыбаясь чему-то в экран своего телефона.
― Врать не буду, периодически да. Должна же быть в этом мире справедливость, ― заявила она, не потратив на мысль и доли секунды. Ей, в отличие от Беллы, которую ссоры выматывали до нервной дрожи, решительной и немного грубой, всегда было легче отвечать на попытки задеть её. И вместе с тем она сама не понимала, как они начинались, но всегда почему-то оказывалась поверженной в словесных баталиях. Сесилия была острее на язык, куда более сильной и чаще просто давила Беллу своей мрачностью.
Чарли предупреждающе кашлянул, и Белла замолчала, а Сесилия сделала вид, что ничего не произошло.
Белла заговорила снова спустя две минуты.
― Справедливость заключается в том, что мне должно быть плохо?
― Иногда и ты можешь пострадать. Не всё же мне? ― Слово ударилось о стены, мгновенно отлетело эхом и ударилось вновь. ― Так что да, мне действительно весело. ― Сесилия насмешливо фыркнула, почувствовав в душе странную неуютную смесь ненависти, отвращения, раздражения и жалости. Белла выглядела удивительно глупо, когда стояла вот так, пытаясь найти силы на очередной едкий ответ.
― Ты как была… ― Белла проглотила какое-то грубое слово и закончила, отводя глаза. ― Так и осталась.
― Ты забыла, как произносится слово «дрянь»? ― презрительно усмехнулась Сесилия, вконец обозлясь, но не показывая этого. ― Или напомнить другие слова из лексикона матери, которые ты так упорно повторяла? «Потаскуха, гадина».
Джексон научил её никогда не показывать злость, ярость или гнев. Если человек пытается тебя оскорбить или вывести на эмоции, лучшее, что ты можешь сделать ― быть спокойной. Убийственно спокойной. Их гнев разобьётся о холод и ранит их самих. Это был один из лучших советов, что Сесилия получала когда-либо. От Беллы всегда исходила злоба, от неё же должно было исходить спокойствие и понимание. Сесилия прекрасно понимала, как может доводить до бешенства снисходительное обращение.
― Это неправда? Ты не такая? ― неуверенная фраза Беллы выглядела нелепо, растерянность и удивление застыли у неё на лице восковой маской.
Сесилия рассмеялась. Её смех — издевательский, презрительный, истеричный — вдруг словно разбух, превратившись во что-то совсем дикое и уродливое. Белла всегда боялась такого смеха; казалось, после этого, отсмеявшись, Сесилия убьёт её.
― Я не была бы такой, если бы вы умели не лезть не в свое дело. Но нет, мать решила, что может оскорблять меня только из-за того, что родила. Что это дает ей право называть меня шлюхой.
Тут Белле было что ответить.
― Какой-то мужчина, которого ты не знала, подарил тебе столько дорогих вещей… Одна машина чего стоит. И ты приняла это с улыбкой. Бог знает, как ты заработала на эти подарки.
Сесилия взяла со стола кружку с отцовским кофе и выплеснула ей в лицо, не задумываясь, кипяток там или нет. Кофе был едва теплым, но Белла всё равно испуганно замолкла.
На это терпение шерифа уже не хватило. Он ударил по столу и встал.
― Так! Хватит! Прекратите обе! Вражда между вами мне уже изрядно надоела! Немедленно положите этому конец! Я устал от ваших постоянных ссор, скандалов и проблем. Им нет конца и края! Прекратите это немедленно!
Он не был выше своих дочерей, но был шире в плечах, и Сесилия помнила, что хватка у него крепкая и сильная ― столько лет занимался тяжелой работой. Отец мог давить своим авторитетом, когда хотел ― в ситуациях, как эта, например, ― но он никогда не стремился напугать, а потому на Сесилию это не действовало. Младшая Свон замолчала, но старшая, никогда не терявшаяся в таких ситуациях, перевела на отца стальной взгляд. Её серые глаза помертвели, как у змеи, и уверенность Чарли дрогнула.
― Нет, ― решительно и спокойно выдала Сесилия, словно ей предлагали это не в первый раз. Беллу кольнула ревность ― кажется, отец предпочитал говорить со старшей дочерью больше, чем с младшей. Ей казалось, что они сблизились с отцом за последнее время… Однако Сесилия, судя по всему, оставалась ему куда ближе.
― Сесилия! ― крикнул Чарли, но не обвиняющее, а как-то просительно. Белла вдруг поняла, что отец не верил в сознательность младшей дочери — что она первая сможет закопать топор войны. Видимо, подсознательно он считал её виноватой в том, что происходило с Сесилией.
― Я никогда не прощу её и никогда не прекращу её унижать, ― всё так же раздражающе-снисходительно подала голос Сесилия. ― Ты не жил с нами, ты не знаешь, что было в то время, когда я вернулась домой после… Я пережила ад. И всё это из-за них.
― Из-за себя, ― поправила Белла, и, хотя отчасти это тоже было правдой, Сесилия не могла в это верить. Обвинять одну себя было слишком тяжело. Разрушив себя до конца, она обернулась к тем, кто причинил ей не меньше, а может даже больше боли. ― Это был твой выбор, и ты его сделала.
Сесилия вспомнила, как было больно. Как было обидно, как много было крови, как долго Джексон носил её на руках, потому что у неё были сломаны руки и ноги. Бедренная кость сломалась так, что иногда Свон до сих пор было больно прыгать или делать физические упражнения.
Никто не говорил этого, и Свон сама не любила так думать, но правда в том, что она была инвалидом. И внутренне, и немного даже внешне. Разбитая драгоценность ― она ненавидела эти слова, но Джексон иногда говорил так, чтобы вызвать в ней хоть какие-то эмоции.
Белла не имела права её в чем-то обвинять. Она знала, что случилось на самом деле, в отличие от матери, которая признавала только одну версию. И как она могла говорить, что она не виновата?
― Белла! Ты не имеешь право говорить такое о своей сестре. Это её дело, не твое. Ты должна молчать и принимать это, ― жёстко отчитал Чарли, а потом не менее сурово посмотрел на старшую дочь. ― А ты, Сесилия, должна быть умней. Ты же старшая. Просто не слушай её. Помиритесь немедленно!
― Это она сказала ублюдку, где меня искать, ― прошипела Сесилия. Белла дёрнулась в сторону. ― Это она сказала ему, где я. А он нашёл меня и скинул на лестничный пролёт. ― Сесилия прикрыла глаза, вспоминая те две секунды падения, и ей показалось, что она услышала, как хрустнули её кости. Снова. ― Простить её… Я не могу этого сделать. И никогда не смогу. Если у меня будет шанс избавиться от тебя… я это сделаю. Клянусь, я это сделаю. Жаль, что тебя грузовик в тот раз не переехал, ― выплюнула Сесилия. ― Это сделало бы мою жизнь легче, ― почти шёпотом закончила Сесилия и вылетела из дома быстрее, чем кто-либо успел её остановить.
На безмятежном и спокойном ― пусть и довольно сером ― небе начали появляться хмурые, угрюмые, свинцово-серые тучи, давившие своей тяжестью. Сверкнула молния, а через несколько секунд где-то совсем рядом пророкотал гром, подтверждая своим ворчанием, что вот-вот на землю обрушится ливень.
Сесилия с тихим недовольным рыком дёрнула капюшон своей куртки, которую успела схватить, уходя из дома. Она, прожившая в Форксе достаточно, понимала, что сегодня ливня, которым угрожала природа, не будет. В этом городке почему-то ливень начинался сразу и быстро, а если сверкали молнии и грохотал гром, то это либо редкий дождик, либо вообще всё оставалось сухим.
Сесилия шла по улице, и внутри у неё не было ничего. Она считала трещины на асфальте и дошла уже до ста пятидесяти. Ноги её двигались, она шла, но ни конечной цели, ни каких-то ориентиров у неё не было.
Иногда Сесилия боялась такого своего состояния. Раньше слова матери и Беллы причиняли боль: она не понимала, за что с ней так. Мать её просто не любила ― Сесилия не знала, почему. Старший ребёнок, не поддающийся тому контролю, что Рене желала получить ― вероятно, из-за этого. Белла… Сесилия никогда особенно не любила детей, так что и сестра в детстве не удостоилась особого отношения, но Сесилия никогда её не ненавидела… до последних моментов. Чаще всего это было равнодушие. Но Белла всегда была ближе к матери, та упорно вталкивала ей в голову свои идеалы, и почему-то именно мысли о том, что быть как Сесилия плохо, младшая Свон впитала.
Потом она злилась. О, иногда Сесилия могла впадать в такую ярость, что билась посуда. Один раз она расцарапала матери лицо — это было незадолго до того, как Сесилия попала в больницу.
Но это были эмоции. В любом случае она что-то чувствовала.
А сейчас она не чувствовала ничего. Внутри было полное оцепенение, настоящее равнодушие. Сесилия боялась такого чувства, потому что знала ― в таком состоянии она может убить. Она снова замерзала изнутри, а у ледяной статуи нет чувств, верно? Ни страха, что её накажут за содеянное, ни жалости к тому, что Белла всё-таки человек, ни ярости за всё то, что её заставили пережить.
Сесилия дурой не была — понимала, что, возможно, где-то сама допустила ошибку. Она никогда специально не провоцировала никого, и они в Финиксе в целом жили так, будто только соседи, а не семья. Но, чёрт возьми… Если бы Белла не сказала бывшему парню своей сестры, в какую больницу та собирается, он бы не нашёл её, не скинул бы с лестницы и тогда Сесилия бы не…
Свон прикрыла глаза, двигаясь на автомате. Думать об этом было невозможно. Толку гадать, как могло быть и как могла повернуться жизнь. Она не сотрёт те три года из жизни, не изменит. Она стала инвалидом и вряд ли когда-то вылечится, но это не значило, что и её жизнь должна прекратиться. Нет, она ходила на своих ногах, работала, училась, у неё был верный друг, любимый человек. У неё было всё, что она хотела, но это не значило, что она была здоровой.
«История не терпит сослагательного наклонения». Имеется в виду то, что при оценке исторических процессов некорректно употреблять фразы наподобие: «Если бы А. Македонский не дошёл до Индии, то он бы…», поскольку история пошла так, как она пошла, а всё остальное — безосновательные спекуляции.
Свою историю Сесилия принимала и уже пережила. Так или иначе, все выпавшие на её долю испытания сделали её такой, какой она есть. Она могла себя ненавидеть, а могла любить ― и Сесилия выбрала последнее.
Потихоньку накрапывал дождик ― тихий, неторопливый, порой даже и не дождь вовсе, а морось, дождевая пыль, рассеянная в воздухе. Сесилия подставила лицо под капли, ощущая их холод на своём лице. Ей очень хотелось, чтобы дождь унёс всё, что в ней было ― изуродованная жизнь, шрамы, боль, грязь, внутренние страхи, неуверенность в себе, долгие годы лишений, унижения, одиночества, ненужности, детство, разбитые мечты, равнодушие и насилие матери, смерть лучшей подруги…
Но это был не первый дождь Сесилии, а забыть она до сих пор ничего не смогла.
Нарастающая мелодия звонка потревожила её размышления, и Сесилия достала телефон из кармана. Она не думала, что это был Чарли ― отец знал, что ей надо было остыть. Карлайл, возможно, или всевидящая Элис. Сесилия, по правде, слышать не хотела абсолютно никого, но всё равно достала телефон.
Увидев имя звонящего, она хихикнула. Он услышал, почувствовал бы её даже сквозь время и пространство, из-под земли, из самого глубокого пекла…
― Джексон.
― Привет, луна моя. У меня сердце заболело — решил позвонить, узнать, как дела, ― ровно проговорил Джексон, но Сесилия услышала в его голосе нотки волнения.
― Неплохо, ― нейтрально ответила Сесилия и решила поговорить о другом. ― Я хотела…
― Рассказывай, ― жёстко произнёс Джексон, перебив её. Обычно он всегда старался выслушать её в первую очередь.
― Что?
― Что «неплохо»? ― Джексон зарычал. Свон остановилась. ― Сесилия, знаешь, я не люблю эту формулировку. Они означают «мне плохо, но я не считаю себя правой волновать тебя этим». Имеешь — рассказывай, ― произнёс он, используя тот самый голос, который заставлял её есть в тот период, когда она не хотела ничего.
― Сцепилась с сестрой и ушла из дома. Такой ответ тебя устроит? ― выплеснула эмоции Сесилия, вспоминая бледное заострившееся лицо, в последние дни вдруг начавшее приобретать здоровый румянец. Она бы сделала все, чтобы лицо Беллы приобрело серый трупный цвет, но понимала, что убив её перейдёт последнюю границу нравственности, которую ещё ценила.
Вампир молчал. Она легко представила, как Джексон поглаживает щетину и смотрит в окно.
― Куда ушла?
― Пока гуляю, но я только что подумала, что могла бы попросить тебя кое о чём… ― Вдруг пришла идея, и Сесилия машинально её озвучила. Это было очень нагло, очень эгоистично, и вряд ли понравилось бы отцу или Карлайлу, но Сесилии подумалось, что только у Джексона она могла попросить то, что хотела.
Вампир довольно рассмеялся.
― Отлично, я думал, ты не спросишь, уже хотел было отказываться от дома.
― Что? ― снова спросила Свон, чувствуя себя абсолютной дурой.
― Ты ещё когда переезжала, я думал, ты захочешь свой дом, вот и подсуетился, ― просто проговорил Джексон таким тоном, словно отправил ей открытку, а не купил дом просто потому, что она могла этого захотеть. ― Ты знаешь, я люблю тебя радовать.
― То есть, у меня в Форксе стоит дом?
― Да, ― мурлыкнул Джексон вроде и весело, но каким-то таким тоном, что Сесилия моментально покрылась мурашками. ― Конечно не дворец, но вполне приличный дом.
― Сколько он стоит? ― опасливо спросила Свон, начиная идти дальше. Стоять дальше на месте было невозможно ― она начинала подмерзать, так ещё и кипящие внутри эмоции гнали её куда-то. На лице появилась глупая улыбка, а руки подрагивали.
― Вот это и весело. Там произошло несчастное событие ― прошлый хозяин покончил с собой. У него жена и дети погибли в автокатастрофе, он запил и повесился. В кладовой, кажется, ― рассказал Джексон таким тоном, словно зачитывал рецепт какого-то блюда. Его цинизм давно не удивлял Сесилию и даже немного передавался ей. Эмоции стоят чего-то для родных людей, а на чужих их не стоит растрачивать. Джексон научил её и, возможно, именно из-за этой мысли она иногда впадала в такое оцепенение. Пыталась перестать тратить эмоции на тех людей, которые этого не заслуживают ― Белла и Рене были такими людьми. Ни их жизнь, ни их смерть не должна как-то влиять на её состояние.
Сесилия рассмеялась. Не истории, а тому ощущению, что рождалось внутри. Джексон знал, что у неё проблемы с сестрой, но при этом давал ей время проявить самостоятельность. Он купил ей дом, но не сказал об этом, ожидая момента, когда она сама этого попросит или просто захочет этого. Джексон верил в неё… хоть и ждал, пока она попросит.
― У меня будут свои ужасы Амитивилля? Класс.
― Знал, что тебе понравится, ― довольно проговорил Джексон. ― Дом я оформлял через третьих лиц, так что никто не будет знать, что некий богатый мужчина покупает тебе дом. Если не смущает самоубийство, хоть завтра можешь въезжать, я обо всём договорюсь.
Сесилия заметила, как он тактично ушёл от темы стоимости дома. Хотя Свон представляла, сколько в таком маленьком городке он может стоить.
― Спасибо, Джексон. Что бы я без тебя делала.
― Мы никогда этого не узнаем, ― засмеялся вампир. ― А теперь о весёлом: как мы тут отдыхаем.
Сесилия нашла какие-то качели, и пусть они были мокрыми, девушка пристроилась на них, стряхнув влагу. Она слушала Джексона недолго, около часа, смеялась, притворно ахала. Джексон говорил, что Бьянка в восторге от пляжа, солнца и моря.
Джексон скинул ей адрес нового дома и сказал, что запасной ключ в вазе на крыльце. Сесилия вздохнула, но отправила благодарный ответ. И вдруг задумалась: а не слишком ли всё легко для неё? Она хотела дом ― и он уже есть. Осталось решить мелкие вопросы, и она может переезжать в полностью оборудованное для неё жилье. Вот так просто.
Джексон всё делал для неё очень простым, и иногда она была рада этому, а иногда это пугало. Вдруг она не заслуживает того, что вампир исполняет любые её желания ещё до того, как Свон поймёт, что ей это надо.
За всё в мире надо платить. Что же она должна отдать, чтобы отплатить за такие блага?
Но тут в сознании возникла другая мысль. Она уже заплатила ― в долг, если можно сказать. Теперь её жертвы просто окупались. Она получала награду за свои старания.
Ещё раз посмотрев адрес, Сесилия, поколебавшись секунду, свернула с намеченного пути. Дом был через несколько дорог от Чарли, поблизости, но всё-таки на расстоянии.
Дом понравился ей сразу. Он представлял собой большое двухэтажное сооружение в голландском колониальном стиле с белой отделкой, покрытое тёмной черепицей. Участок земли, на котором стояло здание пятьдесят на двести футов, видный со стороны улицы фасад дома шириной пятьдесят футов, входная дверь расположена с правой стороны. И вокруг всего этого раздолья зелень, ослепительно яркая даже в этот мрачный день. Закрытая веранда из отсыревшего бруса обращена окнами как раз на лес, который начинался в нескольких метрах от заднего входа.
Расстояние между соседними домами совсем невелико, но заросли туи скрывали происходящее в них со всех сторон, лишь чёткие силуэты зданий просматривались извне. Оглянувшись, Сесилия подумала: в этом есть что-то особенное. Сесилия покопалась в вазе и нашла нужный ключ. Открыла дверь и вошла. И удивлённо ахнула. Дом был чист. Ни пылинки не было, мебель раритетная, но очищенная, новая. Сесилия сразу её узнала ― один из комплектов, который был в доме в Испании. Джексон любил покупать раритетную мебель, придавать ей хороший вид и хранить где-нибудь. Видимо, он перетащил несколько комплектов сюда ― для первого этажа одну, более темную, а на второй мебель была более светлой.
В доме было три больших комнаты внизу, три наверху, одна гардеробная, присоединённая к спальне, длинная прихожая, где при желании также можно было жить, две ванных комнаты, подвал и чердак с отделкой, гараж на два автомобиля, подогреваемый плавательный бассейн. Одна из комнат на втором этаже была большой спальней, соединённой с гардеробной. Три комнаты внизу, скорее всего, предполагались как гостевые, но Сесилия уже могла представить, как одна из них будет детской, а из других можно сделать библиотеку или что-то в этом стиле. Она давно хотела комнатку с подвешенным креслом, где будут только книги и она.
Девушка зашла в небольшую комнату для гостей. Тяжёлые шторы из тёмного бархата, круглый журнальный столик из тёмного дерева в центре комнаты и овальный прикроватный стол, на котором стояла ночная лампа со светло-бежевым абажуром. Сесилия включила лампу, с грустью проведя пальцами по свисающим с края хрустальным подвескам.
Джексон был прав ― не дворец. Но среди домов Форкса весьма видное сооружение.
Сесилия уже любила его. Оставалось только завезти вещи и купить те мелочи, что она хотела ― занавески более тёмного оттенка, скатерти, полотенца и всё такое. Сесилия уже буквально видела это. В доме тёмные оттенки перекликались со светлыми, и она представляла, где и как разложит свои вещи.
Осмотр дома поднял настроение. Сесилия улыбалась, когда вышла из него. Ключ она оставила там же, хотя ужасно хотелось взять с собой.
Гуляя, Сесилия вышла на главную «лесную дорогу» ― ту, по которой можно было добраться до Калленов, но которая не уходила сильно в лес. Тут было куда холоднее, дождь шёл посильнее. Сесилия поняла, что замерзает, когда ей вдруг снова позвонили.
Этого звонка она ожидала.
― Где ты? ― Карлайл только если не рычал. ― Скажи мне, я приеду, заберу тебя. ― В отличие от того раза, когда он забирал её из Такомы в прошлом декабре, он не просил и не спрашивал. Кажется, ему позвонил Чарли и слегка преувеличил, рассказывая про ссору с Сесилией.
Внезапно её посетила дикая, но не лишённая привлекательности мысль. Она могла взять машину, нажать на газ и, не оглядываясь, рвануть на юг, в Орландо, штат Флорида, и устроиться там под другим именем на работу в Диснейуорлд, в качестве врача.
Вопреки усталости, что растекалась внутри, Сесилия вскипела:
― Я не поеду домой.
― Я понимаю, ― ответил Каллен. Кажется, она услышала, как хлопнула дверь машины. ― Поедем в отель какой-нибудь. Только скажи мне, где ты.
― Я не знаю, ― чуть смущённо проговорила она. ― Я в лесу. Гуляю по главной дороге. И я не хочу в отель… можешь забрать меня к тебе?
― Конечно. ― Каллен был явно озадачен, но ответил быстро. Снова хлопнула дверь машины ― только теперь Карлайл вышел. Он мог дойти до сюда пешком, вернуть ее домой, и это было бы куда быстрее. ― Только оставайся на месте, ладно? ― озабоченно попросил он.
― Ладно.
Сесилия сидела на месте ― забралась на сухой кусок травы под своеобразным навесом из листьев и прикрыла глаза. Густой лес заботливо скрывал её, но девушке не было страшно. Прислонившись к дереву, она прикрыла глаза, слушая шум дождя. Внутри и снаружи было холодно. Сесилия попыталась двинуться, но тело её оставалось неподвижным. Какая разница, бороться или нет. Ей уже не победить.
Кажется, она задремала, или Карлайл, как всегда, приблизился бесшумно. Он положил руку ей на плечо.
― Сесилия.
Свон вздрогнула, но, увидев, кто именно за её спиной, встала.
― Моя хорошая, ― пробормотал Карлайл, целуя её ледяными губами в лоб. Сесилия нырнула в распахнутые объятья. Холодные мужские руки сомкнулись на девичьем теле, заключая её в желанную темницу его запаха.
Сесилия крепко обняла его за плечи, комкая ткань чёрной мокрой рубашки. Раньше, чем Карлайл успел бы что-то спросить, она приподнялась на носочках и поцеловала его. Рвано. Жадно. Ещё мгновение, и языки сплелись в страстном поцелуе. Целовала Сесилия исступленно, вкладывая в ласку всю себя. Была ли это магия, она точно не знала, но от его прикосновений по венам растекался тёплый свет, и это походило на невозможное волшебство.
С рыком хищника вампир оторвался от пьянящих губ и спустился ниже, осыпая поцелуями шею, ключицы, плечи, пока руки алчно скользили по талии и крепко прижимали девушку к себе. Сесилия обвила его плечи руками, подавшись вперёд. Глаза её слезились, но она понятия не имела от чего ― так ей было хорошо или так плохо.
***
По дороге домой она всё-таки промокла, поэтому Каллен заставил её принять тёплый душ, переодеться в тёплый мужской халат и всунул ей большую кружку тёплого чая. Сесилия закутала ноги в одеяло и сидела, чувствуя себя каким-то пирожком.
― О том, что случилось, ты мне не расскажешь? ― ненавязчиво спросил Карлайл. Сесилия слабо улыбнулась и облокотилась на него, устраиваясь удобнее. Карлайл погладил её кончиками пальцев, боясь, что она замёрзнет.
― Не сегодня, ― покачала головой девушка.
«Или никогда», ― мелькнула мысль.
Карлайл не стал допытываться, понимая, что сейчас Сесилия не хочет говорить о ссоре с сестрой. Каллен скосил глаза на девушку ― прикрытые глаза, покрасневшие от тепла щеки, кудрявые растрепавшиеся волосы. От вида девушки на его лице расцвела довольная полуулыбка. Он наклонился и поцеловал её. Карлайл целовал властно, вовлекая в ласки нежно и настойчиво, проникая языком во влажный девичий рот. Хотел покрыть голодными касаниями её всю. От её чуть припухших и сладких губ невозможно было оторваться, но Каллен сделал над собой усилие.
Сесилия уткнулась лицом ему в грудь, и на несколько секунд ему показалось, что она сейчас заплачет. Но ни одной слезинки из серых глаз так и не вытекло.
― Кстати, поздравь меня! ― преувеличенно бодро сказала девушка, поднимая на него глаза. Было видно, что она просто хотела отвлечься от ссоры с родственниками, и Сесилия понадеялась, что Карлайл ей подыграет. И вампир позволил ей перевести тему, заинтересованно приподнимая бровь.
― Поздравляю. А с чем?
― Я купила дом! ― торжественно объявила Свон.
― Что?
― Да, представляешь, ― наигранно радостно защебетала Сесилия. ― Точнее, его купил Джексон и, узнав о моём желании, сказал, что могу быть полной хозяйкой. Там произошёл какой-то несчастный случай, и дом уходил почти под смешную цену. Я видела его: ремонт хороший, мебель Джексон привёз свою ― она такая красивая, и это близко к Чарли, поэтому… ― Девушка прервалась, заметив, с каким немигающим выражением лица на неё смотрит Карлайл. Кажется, её чувств он точно не разделял.
― Действительно здорово. Поздравляю. ― Карлайл улыбнулся, но Сесилия ему не поверила. Каллен потянулся, чтобы обнять и поцеловать её, но Сесилия увернулась.
― Что не так? ― требовательно спросила она.
― Я думал, ты переедешь ко мне, когда закончишь колледж, ― выдал Каллен. Сесилия была готова себя ударить. Боже, ну почему всегда так? Она всегда делает и лишь потом думает о том, как это отразится на других. Конечно, она привыкла думать только о себе, о своём комфорте, и для неё было сложным научиться вписывать в свои плана того, кто любил её. С Джексоном всё было немного по-другому: он сам вписывался, нарушая её личное пространство, если хотел этого, а Карлайл… Он видел её как хрупкую, немного подбитую драгоценность и не хотел навредить ещё больше. И вместе с тем, он хотел обладать этой драгоценностью, но не знал, как подступиться. А Сесилия почему-то упорно не давалась в руки.
― До этого ещё год, и… я не хочу жить с Чарли и Беллой всё это время, мне уютно… ну, самостоятельно, ― немного путанно объяснила Сесилия. А что ещё она могла сказать? Карлайл прекрасно знал, что между сёстрами сплошная антипатия, просто они ещё это не обсуждали.
― Понимаю, ― ровно ответил он, но, к облегчению Сесилии, не отстранился.
«Карлайл заслуживает нормального объяснения», ― шикнула Свон сама на себя и, наконец-то устроившись в мужских холодных объятьях, заговорила:
― Да… и неудобно приводить своего мужчину в дом своего отца тайно, через окно, и заниматься сексом, когда через стенку твой сын-телепат, ― почти шёпотом проговорила она, переплетая их пальцы. Кожа Карлайла тускло мерцала под светом электрической лампы. Сесилия подумала о том, что давно не видела его сияния. ― Поэтому теперь есть своё гнездо. Да я и не хотела оглашать наши отношения до окончания колледжа.
― Я помню. ― Выдохнув, Карлайл попытался справиться с собой. Ему было сложно осознать всё быстро, но он постарался найти плюс во всём этом. Конечно, он не собирался давить, и если Сесилии было уютнее не оглашать их отношения до окончания учебы, то это было её право. Кроме того, Карлайл понимал, какие слухи окружат их за пару секунд. И вправду было лучше всё сохранять в тайне.
А то, что у Сесилии есть свой дом… Разве плохо? Да, он планировал поступить иначе, но Сесилию и вправду удручала жизнь с сестрой, а Карлайлу не менее тяжело давалось подавленное состояние его возлюбленной. Если она будет жить в своём доме, куда и сам Карлайл сможет заходить свободнее, всем будет лучше. Им обоим так будет лучше.
Конечно, немного напрягало имя Джексона во всём этом рассказе. Но и к этому Карлайл постарался отнестись со всем пониманием, на которое только был способен. Он представлял, как легко тратит деньги вампир, привыкший к роскоши и легко их получающий. Наверняка покупка дома была сущим пустяком для него, тем более это порадовало его лучшую подругу. Джексон явно лучше него самого знал ситуацию Сесилии с сестрой, в целом её жизнь, поэтому не было ничего удивительного, что он заранее позаботился о её комфорте.
Обидно, что Карлайл не мог сделать для неё то же самое. Но не хорошо ли, что у Сесилии был тот, кто поддерживал её и любил, помимо него?
Краткое самовнушение помогло. Карлайл поцеловал в макушку напряжённо молчавшую девушку и щёлкнул по носу. Сесилия улыбнулась.
― Здорово, что у тебя есть своё место, ― искренне произнёс он. ― Помочь с переездом?
― Если тебе не трудно, ― рассмеялась девушка. ― Ты можешь помочь мне перевезти вещи.
Что же, в этом была вся Сесилия. Дико самостоятельная девушка, которая старалась справляться в одиночку со всеми проблемами и, словно партизан, до последнего молчала о трудностях.
Каллен всячески пытался это исправить. Говорил о том, что она может ему доверять. Что он хочет помогать ей. И, чёрт возьми, она его женщина, а значит его задача ― обеспечить её комфорт и спокойствие. Из-за этого Сесилия и Карлайл несколько раз ссорились ― хотя ссорой это было сложно назвать, просто напряжённый разговор, который выматывал их обоих. Но Свон упорно держала оборону и не спешила так быстро пускать Карлайла на свою территорию.
Правда, стоит отдать должное Каллену ― он это прекрасно понимал и не давил. Постепенно завоёвывал любовь Свон и показывал, что готов для неё на всё. И все её баррикады — вопрос времени.
***
Переезд пришлось отложить до выходных, чтобы не отвлекаться от учёбы, но Сесилия всё равно каждый день складывала вещи в коробки и вслух рассуждала, что ей надо купить и какие вещи она ещё хочет. За день до дня рождения Беллы, вечером, Сесилия наконец-то обживалась в своём новом доме. Джаспер и Эмметт вызвались помочь с перевозом вещей — это при том, что Карлайл уже помогал ей, — поэтому в субботу днём приехали на большом джипе Эмметта и загрузили вещи.
Эмметт забавно наигранно споткнулся на пороге, изобразив ужас на лице ― в пятницу Сесилия приглашала священника, чтобы освятить дом. Вампиры быстро и ловко расставляли по наводке вещи на кухне, пока Сесилия раскладывала свою одежду. Вчетвером они довольно быстро справились, Сесилия вся светилась от счастья, понимая, что наконец-то у неё есть своё место.
Карлайл оглядел гостиную, отмечая высокие потолки, деревянные стены, крепкий пол. Когда они с Сесилией остались одни, почти ночью, девушка расположилась у низкого столика в гостиной с вином и пепперони с диким количеством колбасы. Как врач Каллен с сомнением глянул на подобный поздний ужин, но ничего говорить не стал.
― Хороший дом. И ремонт стоящий, ― заметил Каллен, подсаживаясь к девушке. Сесилия тут же прижалась ближе, и Карлайл обнял её за талию. ― А что здесь произошло?
― Бывший хозяин повесился в кладовке. ― Она кратко пересказал историю, услышанную сначала от Джексона, потом от священника, но всё равно широко улыбнулась. Слишком сильно была рада. ― А призраки существуют? ― беспечно спросила девушка, цепляя пальцами один из кусочков пиццы и, не заботясь о манерах, откусила почти половину. Карлайл сдержал смешок.
― Я за всё своё время не встречал.
― Ну и супер, ― Сесилия улыбнулась. Внезапно подорвавшись с места, она взяла что-то с тумбочки в коридоре и, вернувшись на место, села лицом к вампиру. ― Держи, ― произнесла она, протягивая Карлайлу два ключа. ― Это второй комплект ключей. ― Дождавшись, когда Каллен возьмет их, Сесилия упёрла руки в его колени и заглянула в золотистые глаза. ― Я понимаю, что мой столь поспешный переезд расстроил тебя, но ты знаешь мои отношения с сестрой. Я не хочу жить с ней ещё год, а тут такой случай. Дом пусть стоит, когда-нибудь мы съедемся. А ты можешь приходить ко мне в любое время дня или ночи. Можешь вообще жить здесь со мной, я буду рада.
― А как же: «Не хочу оглашать отношения до окончания колледжа», ― слегка хрипло произнёс вампир, откладывая ключи и беря Сесилию за талию, ближе подтягивая к себе.
― Думаю, мы что-нибудь придумаем, ― мурлыкнула Сесилия, наклоняясь ближе. Поцеловала его, спокойно, нежно. ― Кроме того, это новый дом, в котором есть только мы, и знаешь, что это значит?
― Что мы можем проверить на прочность все его поверхности? ― проговорил Карлайл. Сесилия рассмеялась, зарылась пальцами одной руки в волосы вампира, второй обняла его за шею. Прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением от его ладоней, мягко поглаживающих её спину и бедро через ткань домашних шортов.
― Верно.
Сесилия не помнила, как они оказались в спальне, зато помнила, как до побелевших ногтей сжимала смятую простынь, едва различая за шумом крови в ушах собственный громкий стон удовлетворения. Мир сузился до ощущения движения Карлайла в ней, до ощущения его ладоней на её бедрах, до пары весьма ощутимых щипков на талии. Порой он терял над собой контроль. Но от этого становилось только лучше. Она выгнула спину ещё больше, желая прижаться теснее, доставить больше удовольствия. Почувствовала, как вампир начал двигаться быстрее, резче. Снова не сдержала громкого стона удовольствия.
― Ну же, давай. ― Его хриплый шёпот приобрёл властный оттенок. Одна ладонь оторвалась от порозовевшей от возбуждения кожи женского бедра, огладила ягодицу и скользнула ниже. С губ Сесилии сорвался стон-вскрик, когда умелые мужские пальцы достигли своей цели.
Чуть позже они лежали, крепко обнявшись и отдыхая после испытанного опустошающего удовольствия. Сесилия мягко водила пальцем по груди мужчины, Карлайл прислушивался к сбившемуся, ускорившемуся биению её сердца. Наступала долгожданная первая ночь под крышей нового дома. На улице становилось всё холоднее — было почти шесть градусов ниже нуля.
