ДвижПариж - JRock версия (сборник)

Хазуки был невыносим. Пожалуй, найти кого-то более вздорного, нелепого, временами совершенно наивного и при этом горячего было невозможно. И при всех его достоинствах, наивность и избирательная слепота были главными недостатками. Чудо, что за его попытками подружиться Киёхару увидел большее, и чудо, что сам не испугался проблем, связанных с тем, чтобы донести до самого Хазуки, как тот себя вёл и на что намекали его действия. Он не удивился, если в какой-то момент, не возьми он ситуацию в свои руки, они переспали бы при совершенно дурацких обстоятельствах, а сам Хазуки потом избегал его, стеснялся и извинялся. Это вполне в его духе. С другой стороны, тогда у них точно был бы секс, а не то, что происходило сейчас. Хазуки гордо именовал это отношениями, ещё больше смущался, отправлял теперь уже в личной переписке кучу сердечек, целовался и охотно ластился, но дальше не заходил, будто это было табу. Киёхару мог часами сидеть рядом и заниматься своими делами, пока Хазуки стримил игры, болтал и отвечал на вопросы во всех социальных сетях. Он казался одержимым общением, будто ребёнок, которому недодали внимания, и он пытался это компенсировать, цепляясь абсолютно за всё. Это было странно, и Киёхару просто не лез в то, что не мог понять. В конце концов, он изначально знал, что Хазуки немного долбанутый, но те странности, о которых он знал раньше, казались милыми. Теперь его хотелось удавить. Киёхару чувствовал себя школьницей, которая таскалась за понравившимся мальчиком и просто находилась рядом, пока он занимался тем, что ему нравилось, и развлекался. Впрочем, стоило отдать Хазуки должное – так было не всегда. Иногда он действительно пытался устроить романтику, но и тогда шло через задницу. За первый месяц Киёхару понял, что если он на что-то рассчитывал, то нельзя было давать Хазуки пить вообще. Если ему было нормально, то найти грань, после которой Хазуки переходил от расслабленности и желания лезть к полной неадекватности, смеху и моментальному переключению на сон, было нереально. Пить он не умел совершенно, пусть и любил это делать, и даже после бокала пива был совершенно ни на что не способен. А вот найти другой способ, чтобы его расслабить, было сложно. Киёхару не был идиотом и видел, что тот продолжал смотреть на него с недоверием и фанатичным восторгом, словно не осознавал своего счастья и не знал, что с этим делать и как себя вести. Это было мило первые пару недель, но потом начало раздражать. Киёхару всё понимал и давал ему время, чтобы привыкнуть. Но он не думал, что это затянется на два ебучих месяца, за которые даже его терпение начало давать трещину. А он-то думал, что прокачал этот навык до совершенства, и больше ничто не могло вывести его из равновесия. Могло. Хазуки оказался слишком способным. Что самое ужасное, он искренне не понимал, что было не так. И как бы Киёхару ни хотел спустить всё на него, не всегда был виноват. Иногда обстоятельства складывались против них. Несколько раз не вовремя приходили курьеры, отвлекали звонками коллеги или кто-то из знакомых… Киёхару не удивился бы, если во время их свидания начался пожар, который охватил бы всю Нагою и не пропал, пока Хазуки не появился в эпицентре. Он уже был готов поверить во что угодно. Даже в то, что тот каким-то образом это подстраивал. Но высказывать это и показывать свои параноидальные мысли казалось Киёхару чем-то недостойным. В конце концов, он же не был малолетним придурком, чтобы устраивать сцены и обвинять во всех смертных грехах и проблемах. Да и сама мысль, что он, взрослый мужчина за пятьдесят, будет возмущаться, что они никак не могут потрахаться, была смешной и удерживала его от того, чтобы сорваться. Он и не думал, что изменит своим принципам так быстро. В этот раз Хазуки сам приехал к нему, с порога полез так, будто от поцелуев зависела его жизнь, и вообще казался дёрганным и слишком напряжённым. Сначала Киёхару, со всем своим богатым опытом, подумал даже, что тот под чем-то, но быстро отбросил эту мысль. Хазуки быстро пьянел даже от пива, и что-либо другое размазало бы его до состояния амёбы за секунды. Да и его отношение к таким вещам было категоричным. Киёхару помнил, как тот злился из-за истории с их басистом, когда того посадили за травку. Тогда Хазуки не столько переживал за группу, сколько за самого Акинори, называл малолетним придурком и всячески показывал своё волнение. Нет, для такого он был слишком сознательным. Но это не отменяло странностей. И Киёхару не сдался под его напором, и упёршись ладонями в грудь, отстранил его от себя, внимательно посмотрев в глаза. – Я делаю что-то не так? – Хазуки моментально побледнел и у него забегал взгляд. Киёхару не мог сказать, что именно было не так, но это укладывалось в определение «это не Хазуки». – Нет-нет, но ты же не думаешь, что я хочу трахаться здесь? – он усмехнулся, любуясь тем, как тот совсем потерялся и от прямолинейности начал краснеть. Точно, как ребёнок. Киёхару старался не курить в квартире, но тут не сдержался. Прижавшись спиной к стене, он достал из джинсов пачку и, затянувшись, с прищуром посмотрел на Хазуки. Он не собирался делать ему жизнь проще, пока не получит ответы. – А? Ты о чём? – тот засмеялся, неловко и глупо. – С чего ты это взял? – Хазуки?.. – Киёхару вздохнул и, сделав еще одну затяжку, поправил рубашку, которую тот начал стаскивать с плеча, мотнул головой, приглашая идти за собой на кухню. Он затылком чувствовал взгляд, который Хазуки с него не сводил. Он остановился у подоконника и стряхнул пепел, прежде чем обернуться. Хазуки замер посреди кухни и выглядел так, будто был готов сбежать в любую секунду. – Я… Что-то сделал не так? Да? – он судорожно сглотнул и одёрнул футболку. Это был один из сотни микро-жестов, которые он делал, когда волновался и пытался это скрыть. Киёхару часами наблюдал это во время стримов и иногда раздражался настолько, что был готов надавать Хазуки по рукам. – Почему ты так думаешь? – он затянулся снова, скрывая улыбку. Оказалось, что такая месть за все его страдания была очень приятной. – Ну… Мы не в спальне, – тот совсем поник. И при этом казалось, что ещё секунда, и он взорвётся. Оставаться настолько тихим и неподвижным было для Хазуки чем-то невероятным. Его даже захотелось пожалеть. – Мы там окажемся. Если я пойму, что с тобой не так. – А со мной что-то не так? – Это я и хочу понять. А то я уже готов поверить, что не так что-то со мной. И что-то настолько серьёзное, что ты искал любой повод, лишь бы не приближаться. Ой, только не смотри на меня так, – Киёхару отмахнулся, – ты бы себя сейчас видел. У тебя глаза жестокого ребёнка, который в силу своей наивности не понимает, что творит. А тем временем я наблюдал тебя за приставкой, во время стримов, переписывающимся в социальных сетях, готовящим, играющим с собакой и... Да в любой ситуации. Мне кажется, я могу твой распорядок дня в точности до минуты рассказать. И всё это вместо того, чтобы во время моих визитов переспать. У нас было столько возможностей, что их перечислять будет ещё дольше. Но ты делал всё, лишь бы обстановка не создавала даже намёка на что-то большее, и останавливался максимум на поцелуях. Тебя точно всё устраивает? – Что? Разумеется, да! Это же ты! Как я могу не хотеть? Я же говорил, что со школы смотрел на тебя и мечтал! – Хазуки выглядел настолько возмущённым, будто его оскорбили до глубины души. – Потому что уже больше двух месяцев ты делаешь всё, лишь бы мы не переспали? А теперь ты с порога начинаешь лезть и требовать? Честно говоря, у меня закончились идеи, что творится в твоей голове и как ты с этим уживаешься. Расскажешь? – Я… Не понимаю, о чём ты... – Хазуки нервно засмеялся и подошёл ближе. Киёхару чуть дымом не подавился от того, как смешно и нелепо это выглядело. Тот пытался делать вид, будто всё в порядке и его совершенно ничего не смущает и не беспокоит. – Храбришься как подросток, – Киёхару хмыкнул и обнял его, взъерошив волосы на затылке, – ты не пробовал расслабиться? – Да я же расслаблен. Разве не видно? – Хазуки перестал строить из себя чёрт знает что и теперь смущённо опустил взгляд. – Честно? Не очень. Так в чём проблема? Я, конечно, рад, что ты дозрел до постели, но я предпочитаю решать проблемы до того, как они изменят плоскость. – Как мне не нервничать? А если я что-то не так сделаю, и ты пожалеешь, что вообще согласился на эти отношения? Что я тогда делать буду? – Жить дальше? – Киёхару усмехнулся, после чего вздохнул: – Перестань. Этой паникой ты меня отпугиваешь гораздо больше. Будто я не в курсе, кто ты и какой. Поверь, я морально готов к любым фейлам. Ты меня ничем не удивишь. – Правда? – выражение лица Хазуки сменилось в секунду. Вместо искренней радости появилась задумчивость, будто он пытался осознать. – Стоп. В смысле? Ты считаешь, что я могу всё зафейлить? – Да. Этим ты меня и зацепил. А теперь давай попробуем как нормальные люди?