Жертвоприношение

Сказать, что слова Красса рассердили его, значит, ничего не сказать. Этот надутый индюк просто не понимал, с чем играет! Да, Цезарь прекрасно знал, чего от него ждут. Единственное, чего он не мог предугадать — реакции богов на его действия. А то, что реакция последует — можно было не сомневаться. Главное — понять, каким боком она выйдет Цезарю и остальным, кого затянет в этот водоворот. Желание Марка Лициния Красса, человека, служившего Сулле и мечтавшего лично стереть из мира живых Мария и всю его родню, — это одно. Проблема в другом — Красс не ведает, чем всё это закончится для него. А закончиться может плохо. Цезарь позволит вырваться кое-кому из вечного плена, но сможет ли загнать обратно? С другой стороны, Цезарь готов был многое отдать ради своих честолюбивых замыслов. Цена будет высока, но он готов рискнуть. Видя, какое впечатление его взъерошенный вид произвёл на Красса, Цезарь зашипел: — Тогда слушай, император Марк Лициний Красс. Ты должен расформировать оба легиона и казнить каждого десятого на глазах у всего войска… С каждым словом Цезарь чувствовал, что позади него словно раскрывается дверь и из-за неё раздаётся злобный далёкий хохот древнейших богов. От слов Цезаря Красс внезапно отшатнулся, но не выглядел ни испуганным, ни удивлённым. Скорее, озадаченным. Разумеется, он знал, как проводить децимацию, но, видимо, ожидал более торжественно-мрачного момента. Посмотрев на Красса, Цезарь позволил себе опуститься обратно в кресло. Потоптавшийся на месте Красс прикрыл окно и присел рядом. — Я сделаю всё, как ты сказал, жрец. Молю богов, чтобы это помогло победить наглого гладиатора. Смиренный вид давался Крассу с трудом. Цезарь фыркнул и уточнил: — Боюсь, молить мы будем вовсе не богов, император. Правая бровь Красса вопросительно поднялась. Цезарь сухо уточнил: — Мы выпустим не богов, Красс, не наших богов. А тех, от кого в своё время Нума Помпилий поставил заслон. Но Красса волновало не то, что они кого-то там выпустят. У него были другие вопросы, и касались они Спартака и его окружения. — Ты слышал, что чернь болтает о Спартаке? — Красс выжидающе смотрел на Цезаря. Цезарь усмехнулся, понимая глубинный смысл вопроса Марка Лициния Красса. И да, он не верил, что в стане восставших есть могущественная жрица или жрец бога Диониса. Победы Спартака объяснялись куда проще — у него был информатор в Риме, а возможно, и не один. Но если Красс хочет знать о жрецах других богов — пожалуйста. — Я понимаю, о чём ты спрашиваешь, император. Ты хочешь узнать, верен ли слух о том, что Спартаку помогают какие-то боги? Что у него в лагере есть жрец бога Диониса. Красс, такие сплетни распускают в каждую войну, особенно если приходится командовать суеверным сбродом. Ничего нового под луной! Но, впечатлённый увиденным ранее, Красс словно оглох и продолжил расспросы: — Нет, Цезарь, говорят и о том, что Спартак сам —не человек. Что он послан на погибель всему Риму. «Вполне себе человек», — подумал Цезарь, подавив желание постучаться головой о стол. Красс и вправду в это верит или просто смеется? — Это просто пропаганда, император. Умело распускаемые слухи. Но Красс решил сегодня добить Цезаря окончательно, судя по всему. — Трибун, я не стал бы тебя спрашивать о пустых слухах. Ответь мне, после децимации мы сможем сражаться с теми, кто считает себя богами? Есть то, чего Цезарь даже сейчас не мог рассказать. Но и Красс не отступится. — Отложим этот разговор на время после жертвоприношения, император, — жёстко ответил Цезарь, встал и стремительно вышел прочь из дома Красса. Спускаясь по ступеням, раздражённый Цезарь попытался успокоиться. Он твёрдо был намерен двигаться вверх по политической лестнице. Для этого ему нужны были поддержка и деньги, которых у него не было. Да, ты сколько угодно можешь ораторствовать на площадях городов, но, если у тебя нет финансовой подпитки, — добраться до вожделенного сенаторского кресла нереально. Для начала не мешало бы хоть народным трибуном стать, а там поглядим. Красс был нужен Цезарю, потому что тот был тщеславен. Богатство — это хорошо, но триумф, да ещё на улицах Рима — это мечта. И Гай нисколько не сомневался, что Красс жаждет этого триумфа. А раз так, значит, надо ему помочь, правда, как бы самому не оказаться на дне колодца. Красс получил от него разрешение на жертвоприношение, но вряд ли оно могло принести пользу римским легионам. Драться за страх быть убитым своим товарищем можно один, ну два раза — но не постоянно. Рано или поздно сами легионеры взбунтуются и разорвут Красса на части. Однако Цезарь не стал озвучивать свои мысли при Крассе. Раз тот сейчас император, пусть потом сам разбирается с последствиями жертвенной децимации.