Жертвоприношение

Военный римский лагерь, 72 год до н.э. Красс был доволен собой. Он сумел повязать мальчишку из рода Юлиев на кровь легионеров. Теперь, что бы ни случилось, Цезарь будет вспоминать об этом всю жизнь. Крассу нужна была победа над Спартаком, и он прилагал для этого все усилия. Если потребуется — он заживо сдерёт кожу с Гая Юлия Цезаря перед своими легионами, а ещё лучше, чтобы это увидел сам Спартак. Красс не мог понять одного: почему после победы над преторами и его войском Спартак тянул время, перемещался по Италии туда-сюда и предпринимать новый бой не спешил. Зато у Красса времени не было. Вот возьмёт и исчезнет за пределы римского государства проклятый разбойник, и что тогда? А ничего! Придётся расписаться в своём бессилии в поисках оголтелой банды и выставить себя на посмешище перед всем Римом. Но, несмотря на желание как можно быстрее избавить римское государство от разбойников, Красс объявил о децимации лишь через несколько дней после получения разрешения от Цезаря как жреца Юпитера Капитолийского. Весь день он готовился, облачился в тёмную тогу для торжественности момента, на что Цезарь ответил ироничным взглядом. И вот, вечер настал. Мрачный, что сам Плутон от зависти помрёт, Красс явился перед строем войск в тёмном одеянии и с решимостью на лице. Войско было построено квадратом вокруг площадки, где стоял каменный жертвенник. На нем пылал огонь, и жрецы в длинных одеждах пели и приплясывали, выкрикивая молитвы и заклинания. Войска приветствовали императора. Выждав, когда голоса утихнут, Красс начал говорить: — Несмотря на все ухищрения, рабы до сих пор не уничтожены, а солдаты Рима проявили себя трусами. Поэтому, чтобы избежать этого в дальнейшем, — будет проведена децимация. Разрешение на неё дал сам фламин Юпитера Капитолийского, а значит, она угодна богам. Мертвая тишина была ответом на слова императора. Жрецы косились на Красса. Ветераны едва сдерживали рвущиеся наружу слёзы, а молодые ещё не до конца осознали, что их ждёт. Красс услышал за собой тихие шаги — к нему неспешно подошёл Гай Юлий Цезарь. Красс искоса взглянул на молодого человека. На лице Цезаря ничего не читалось, но горящий взор, устремлённый в никуда, говорил пуще всяких слов. Теперь Красс был спокоен — бывший фламин Юпитера был рядом, что предавало весомости его действиям. Сейчас Красс должен принести в жертву древним богам этих людей — воинов и относительно свободных граждан Рима. Рабы были не в счёт. Боги могут посчитать рабов за что-то нечистое и недостойное их. И овощами с животными их тем более не удовлетворишь. Красс был твёрдо убеждён, что без человеческого жертвоприношения и страха за свою жизнь у солдат не получиться разбить войска проклятого Спартака. В этот самый момент пятьсот воинов из передового отряда Муммия, которые первыми бежали от врага, были разделены на десятки. Каждые десять легионеров по очереди подходили к жертвеннику. Жрецы держали вазу с водой. В ней лежало десять камешков: девять белых и один черный. Каждый легионер вынимал камешек, отдавал жрецам и отходил прочь. Кто вынимал белый камешек, тот шел направо, а у кого оказывался черный, тот поворачивал влево. Раздались команды легатов, и воины нехотя взяли в руки палки — им относительно повезло быть теми, кто изобьёт товарищей насмерть. Цезарь стоял рядом и смотрел куда-то вдаль, так казалось Крассу. По его лицу плясали тени, и казалось, что он корчит жуткие гримасы. Вакханалия началась спустя некоторое время, когда палки поднялись над головами, потом раздались звуки ударов о плоть, крики и стоны избиваемых, а кровь и ошмётки мяса полетели в разные стороны. Крассу на руку попало несколько капель, он задумчиво посмотрел на них и не стал вытирать. Ему казалось, что он слышит в своей голове леденящий душу смех древних богов, их радостное улюлюканье и рык. Заметив, что по щеке Цезаря стекает кровь, но тот словно не замечает её, Красс невольно потянулся к нему рукой, чувствуя при этом, что его вдруг пронзило какое-то дикое желание, порожденное стонами умирающих солдат, криками проклятий, ударами палок о тела воинов — словно кто-то колотил по вязкой глине. Красс аккуратно коснулся густой капли крови на щеке Цезаря и стёр её. Молодой человек озадачено повернулся к императору. Красс не сводил с него огненного взгляда. В мареве заката Гай Юлий Цезарь казался ослепительно красивым, словно действительно происходил от Венеры. Любуясь молодым человеком, Красс вдруг понял, что Цезаря можно дважды принести в жертву: не только убить после, но и взять прямо сейчас, словно гетеру, на глазах у всех. Где-то в глубине души Красс понимал, что это было бы уж слишком, поэтому сдержался, сжав в пальцы кулак. Итогом жертвоприношения стало то, что на глазах всего войска было убито пятьдесят воинов из числа трусливо бежавших с поля битвы, и тела их запретили хоронить. Красс с трудом оторвался от созерцания Цезаря, чтобы сказать войску речь. — Всякий должен бояться своего главного полководца больше, чем Спартака, и, если легионеры еще раз в бою побегут обратно, их постигнет та же участь. Войско в молчании стало расходиться. Обернувшись назад, Красс увидел, как Цезарь на нетвёрдых ногах спускается с возвышения. Он покачнулся, и Красс поддержал его.