Жертвоприношение

Гора Гаран, 72 год до н.э. Крикс решил уйти от Спартака, потому что тот стал слишком осторожен. Как-то Спартак не стал атаковать город с полумиллионным населением. Вместо этого он собирался идти на север Италии. На вопрос: «Почему он отказывается от штурма?», — Спартак ответил, что не видит в этом смысла. Да, им пока везёт, но лишь по причине того, что сенат Рима не соизволил послать против них своих лучших полководцев. Сейчас с ними сражаются те, кто не берёт в расчёт ум и смекалку бывших гладиаторов. Крикс разобиделся на такие слова. Это он и его люди — ничто перед легионерами?! Вскоре и Невия принялась нашёптывать, что Спартак решил выйти за пределы Италии и распустить армию, а может, вообще хочет отказаться сопротивляться Риму. Крикс поначалу ворчал на любимую женщину, но капля камень точит, и со временем Крикс всё чаще и чаще подвергал сомнению решения Спартака. Пока был жив Эномай, который умудрялся уравновешивать двоих друзей, всё шло ровно, но Эномай погиб и дружба Крикса со Спартаком стала расползаться. Разумеется, Крикс понимал, что Невия сыграла в этом свою роль, но тщеславие точило его изнутри давно. Он хотел быть первым всегда и везде, поэтому и принял решение уйти, напоследок принеся в жертву богам проклятого римлянина. А вот Спартаку подобная жертва не понравилась, что дало ещё один повод для ухода от фракийца. Всё это происходило в тот момент, когда недалеко от них, в хорошо укреплённом месте разместились легионы Марка Лициния Красса. Однажды один из его легионов изрядно потрепали, и надо было закрепить успех, но Спартак почему-то медлил и не нападал, лишь размещал людей на восточной части горы Гарган. Терпение Крикса лопнуло и, призвав сторонников, он выдвинул ультиматум Спартаку: он со своими людьми уходит. Спартак, к удивлению Крикса, не стал спорить и дал согласие на уход галлов и германцев из лагеря. Когда Крикс спускался вниз по тропе, идя во главе своего отряда, он почувствовал на себе чей-то взгляд и посмотрел назад. Чёрный силуэт Спартака выделялся на фоне покрытых зеленью гор. В глазах предательски защипало, но Крикс справился со своими чувствами и смело двинулся дальше. И, пока его отряд не скрылся за деревьями небольшой рощицы, он знал, что Спартак не двигается с места и смотрит вслед. Выбрав удобное место, Крикс велел людям располагаться лагерем и обустраиваться. Проблема была лишь в одном: варварская стоянка — это не военный лагерь римлян с частоколами, рвами, валами, башнями. К тому же, вместе с гладиаторами и обученными бывшими рабами было много женщин и детей, что очень сказывалось на мобильности. Но Крикс надеялся на удачу — он же принёс в жертву врага. Всё случилось на следующую ночь. Вечером германцы и галлы праздновали очередную победу над римлянами, — и не важно, что это были мирные жители небольшого городка. Вино лилось рекой. Крикс махнул на это рукой, но приказал не прикасаться к вину часовым. К тому же, он знал, что у римлян, расположившихся у подножия горы, в три раза меньше воинов, чем у него. Ну, а когда окончательно стемнело, полупьяные часовые Крикса пропустили момент, когда войска нового командующего подошло к лагерю, и сигнал об опасности запоздал. Галлы и германцы, несмотря на туман в голове, мгновенно собрались и бросились в яростную атаку. Крикс был впереди, воодушевляя своих воинов. Первая атака римлян была отбита, что придало уверенности восставшим. Но постепенно римская боевая выучка дала о себе знать. В течении ночи атаки римской армии повторялись трижды. Люди Крикса гибли на глазах. Поняв, что просчитался, Крикс решил добраться хотя бы до сидящих на лошадях двух римских военачальников. Они не сражались, а наблюдали за ходом битвы чуть поодаль. Из-за горизонта встало солнце, освещая своими лучами сражающихся рабов и римлян. Силуэты двух конных римлян были чёрными. Крикс рычал, отмахивался мечом и пробивался к ним. Рядом сражалась Невия, словно львица. Улучив момент, Крикс схватил Невию за руку и вытащил прочь с поля боя. — Зачем ты это сделал? — возмутилась она, тяжело дыша. — Мне надо, чтобы ты отправилась к Спартаку. Скажи ему, я могу проиграть. — Ты не можешь проиграть! — воскликнула Невия. — Ты — Крикс! — Я — бывший гладиатор, — отрезал Крикс. — А легионеры всю жизнь тренируются, как воевать, а не драться на арене. Ты пойдёшь обратно в лагерь Спартака, поняла? — Нет! — Да! И не спорь. Я хочу, чтобы ты жила, и, если надо, отомстила за мою гибель. — Я не пущу тебя одного, — вырывалась Невия из крепких рук Крикса. — Хватит, Невия! Я должен добраться до тех чванливых римлян, — с этими словами Крикс ткнул пальцем в сторону находящихся поодаль двух всадников, чьи кони нетерпеливо перебирали копытами. — И попытаться убить хоть одного, пусть и ценой собственной жизни. Невия могла бы упираться долго, но со стороны галлов раздался крик: — Где наш вождь? Где Крикс? — Иди, — прошипел Крикс, поцеловал Невию и, подхватив меч, ринулся в бой. Он выскочил на поляну и крикнул: — Друзья, я собираюсь уничтожить тех, кто командует этими римскими ничтожествами. Если их не будет — мы победим. Невия готова была нарушить приказ, но знала, что ей будет за это, если Крикс останется в живых. Она взобралась повыше на камни, укрывшись от дотошных римлян, и стала ждать окончания боя. Она не уйдёт, пока всё не узнает. Бывшая рабыня Батиата видела, как Крикс стал пробираться в сторону своей цели. Тем временем, Крикс, чувствуя затылком обеспокоенный взгляд Невии, рвался к римлянам. Он почти добрался до небольшой лужайки, на возвышении которой находились два командующих римской армией. У одного из них, одетого в алый плащ главнокомандующего, лицо было словно вырезанное из дерева. Неужели это и есть Красс? Тот самый, чьи войска совсем недавно восставшие смогли разбить? Раз так, пусть видит, на что способны те, у кого нет ничего, кроме жажды свободы. Рядом с Крассом на вороном жеребце восседал молодой человек и совершенно спокойно смотрел на Крикса. Тот узнал его — это был Гай Юлий Цезарь, с которым они со Спартаком столкнулись в Риме. Он не выдал их, иначе римляне перехватили бы гладиаторов ещё на пути в Капую. Но сейчас он здесь, рядом с тем, кто послан уничтожить армию рабов. На мгновенье Криксу показалось, что во взгляде Цезаря мелькнуло сожаление, а затем лицо стало неподвижным, словно окаменело. Крикс замахнулся подобранным копьём и крикнул: — Сдохните, проклятые злодеи! Внезапно в спину что-то очень сильно толкнуло, боль сковала полностью, и, опустив взор, Крикс с удивлением увидел, как из его собственной груди выходит острие копья. Он покачнулся и рухнул на одно колено. В глазах потемнело. Ему почудилось, что вместо двух всадников он видит какие-то очертания жутких существ, которыми его пугали, когда он был маленьким. Одно из них глумливо оскалилось и бросилось вперёд, вытягивая лапу с мечом. Поравнявшись с Криксом, лапа поднялась вверх, сталь сверкнула в солнечных лучах и меч обрушился на Крикса. Невия видела, как в спину Криксу попало копьё. Она страшно закричала и ринулась туда, на помощь, но споткнулась и упала. Где-то в голове вспыхнули слова: «Уходи». Невия с трудом поднялась, потирая ушибленные локоть и колено, и стала свидетелем того, как один из всадников в пурпурном плаще отрубил её любимому голову. На повторный крик Невии не хватило сил. Она лишь открывала и закрывала рот, словно рыба на берегу. В солнечном мареве она видела, как всадник стал похож на жуткое чудище, которое облизало кровь с меча. Невия попятилась и ринулась в рощу, прячась за деревьями. Когда она добралась до лагеря Спартака и всё ему рассказала, фракиец пришёл в такую ярость, что его с трудом успокоили лишь Амика и Вариния. Придя в себя, Спартак единолично принял решение о мести римлянам за смерть друга. С ним немедленно собралось ехать огромное количество людей. Спартак отобрал своих лучших воинов и немедленно ринулся в погоню. Невия, несмотря на ушибы и лёгкие ранения, увязалась с ним. То, что осталось от лагеря и людей Крикса, Спартак и его отряд увидели лишь к вечеру. С ужасом глядя на изрубленные тела соратников, Спартак искал глазами Крикса. Невия указала на небольшую лужайку, на которой громоздилась гора мёртвых тел. На ней уже по-хозяйски сидели вороны. Останки Крикса искали долго, растаскивая мёртвые тела. Мелькнула даже шальная мысль, когда Спартак с трудом перевернул одно из тел, расписанное синими рисунками, что друга римляне увезли собой. Но нет, упорство его и Невии было вознаграждено, когда под тремя мёртвыми римскими легионерами нашлось бездыханное тело Крикса. Правда, без головы. Да и всё остальное, можно сказать, буквально разваливалось на части. Отогнав рыдающую Невию и позвав на помощь, Спартак с подручными смог уложить тело Криса чуть в стороне, пока сооружали большой погребальный костёр. Обессиленная увиденным, девушка рухнула на колени рядом с телом возлюбленного, осыпая его поцелуями. Когда всё было готово, Спартак и его люди стояли перед большим костром. Они смотрели, как пламя охватывало тела. Неподвижно стоящий Спартак прошептал: — Вот всё, что осталось от веселого, храброго Крикса и его смелых товарищей!.. Потом он нагнал тот самый римский отряд, но двух командующих, о которых говорила Невия, не увидел. Видимо, они уехали вперёд, забрав голову Крикса как трофей. Спартак приказал идти в бой, не жалея сил. К концу боя, несмотря на яростные атаки бывших рабов, римлянам большей частью удалось вырваться, оставив в руках Спартака около трёхсот воинов. Вернувшись в лагерь, Спартак пригнал пленных и практически тут же приказал готовить их к гладиаторским играм, чтобы позабавить своих людей. Да, не только у этрусков был обычай устраивать в честь павших подобные ритуальные состязания у погребальных костров. Похожий обычай был и у фракийцев. К тому же, была и чисто прозаическая причина избавиться от пленных римлян: и павшего Крикса с товарищами уважить, и кормить пленников не надо. Но камнем преткновения опять стал пленный претор Гай Клавдий Глабр.