Жертвоприношение

Роща недалеко от лагеря восставших, начало 71 года до н.э. Несмотря на то, что Спартак виделся с Цезарем два года назад, бывший гладиатор узнал его. Выражение лица Спартака было непередаваемым, словно он не верил своим глазам. Наконец, справившись с эмоциями, буркнул: — Как ты прошёл посты, Гай Юлий Цезарь? — хотя прекрасно видел, что на Цезаре одежда пастуха. — Помнишь моё имя, рудиарий? — вопросом на вопрос ответил Цеарь. — Похвально. Что касается моего появления здесь, я потом как-нибудь расскажу. Спартак нахмурился, но пояснил: — Гай Юлий Цезарь, твоё имя слишком многие повторяли в Капуе, чтобы я мог его забыть. Я помню, какими глазами на тебя в таверне смотрели гладиаторы из римских школ. — Оставим в стороне то, что я становлюсь популярным, — Цезарь махнул рукой. Но Спартак невозмутимо продолжил: — Я не закончил. Ты мне понравился своей смелостью и честными словами. И когда мы заметили человека, что крался за тобой, у нас не было сомнений, что делать. Цезарь вздохнул: — Так вот почему Марк Лициний Красс не досчитался одного из своих людей. Спартак удивлённо посмотрел на Цезаря. Тот, поймав его взгляд, пояснил: — Мне вчера вечером Красс сообщил о том, что его человек умер, но перед смертью успел сказать имя того, с кем я встречался. — Что?! Красс знает о нашей встрече? — Не кричи! Ночью всё слышно. Да, знает. Я ему сказал. Спартак не смог совладать с эмоциями и буквально вцепился в шею Цезаря. Тот сжал запястья Спартака, заставив его тем самым ослабить хватку, и получил свободу. Потирая горло, он прошипел: — Что с того, что Красс знает о нашей встрече? Это ничего не изменит. Спартак сел на поваленное дерево и глухо спросил: — А тот, кто подслушал нас в роще, он успел к консулам? — Когда я вернулся, его уже не было в моём доме, — и, заметив недовольный взор Спартака, уточнил. — Он добрался до консула, но его пьяный бред никто не стал слушать. — Значит, за нами не было погони? — для чего-то уточнил Спартак. — Если бы была, ты бы знал. Цезарь присел рядом. Они какое-то время помолчали, а потом Цезарь в лоб задал вопрос: — Спартак, тебе кто-то помогает из Рима? Повисла гнетущая тишина, а потом Спартак глухо спросил: — Откуда такие мысли, Гай Юлий Цезарь? Прозвучал тяжкий вздох Цезаря и констатация факта, потому что тон Спартака не оставлял место для фантазии: — В Риме многие догадываются об этом, но вслух не говорят. Выходит, они правы, — он посмотрел на фракийца. — Как это происходит? Спартак промолчал, а потом выдал: — Я пока не могу тебе сказать, как и что происходит. Но тот, кто это делает, вызывает во мне неприятные чувства. Он предатель для своей республики. — А-а-а! — досадливо отмахнулся Цезарь. — Скажу тебе правду, Спартак. Предают многие. Главное, знать, когда и кого предать, и, что немаловажно, вовремя. — Ты тоже этим занимаешься? — усмехнулся Спартак. — Можно сказать и так. Мне пришлось, усмирив семейную гордость, заручиться поддержкой императора. — Красса? — Да. — И что ты за это отдал, Цезарь? — Лучше не спрашивай. Знаю одно, мне придётся за это дорого расплачиваться. Впрочем, Крассу тоже. Они ещё помолчали. В воздухе слышалось пение цикад и долетал запах от дыма костров из лагеря восставших. И тут Спартак, как бы невзначай, сказал: — Сообщаю тебе, Цезарь, что претор Гай Клавдий Глабр жив. Цезарь недоумённо воззрился на Спартака и переспросил: — Жив? Претор жив? — Да, но есть проблема, — помрачнел Спартак. — Он был жертвой, которую мой друг Крикс принёс богам. Ты его видел вместе со мной в Риме. — Я помню, — сухо сказал Цезарь. А Спартак продолжил: — Но, когда Крикс ушёл, я велел снять пленного претора с креста. Вскоре римские войска разбили отряд Крикса, а сам он погиб. Теперь его люди, что остались в живых, требуют довести ритуал до конца. И, как ты сам понимаешь, я не могу отказать. Цезарь не сдержался и высказался так, что цикады в роще стихли. Спартак тоже притих — мало ли что. — Как я устал от ваших жертвоприношений! — наконец рявкнул Цезарь, и уже спокойнее уточнил: — Для чего ты мне рассказал об этом? — Сам не знаю, но сейчас я не хочу смерти этого человека. Если бы он попался мне в ночь побега из лудуса Батиата, я бы убил его не раздумывая… — О чём-то хочешь попросить? Спартак кивнул и задал убийственный вопрос: — Я слышал, ты жрец Юпитера? «Ещё один!» — зло подумал Цезарь, но вслух ответил: — Фламин, но я мёртв. Спартак не обратил внимания на его слова и продолжил: — Одна знакомая жрица рассказывала, что служение богам — это на всю жизнь. Неважно, мёртв ты для них или нет. — Что ты хочешь? — Я хочу, чтобы в эту ночь ты увёз Глабра. Я скажу моим людям, что он умер. Его вынесут прочь, и тогда… — А если тебе не поверят и решат сжечь тело? — То есть? Цезарь вздохнул. — Иногда неудачное жертвоприношение можно закончить, устроив сожжение с особым ритуалом. У вас есть те, кто способен на это? Спартак вскочил на ноги и заходил туда-сюда. — Так есть или нет? В конце-концов, сам Красс просил узнать про жрицу в стане восставших рабов. — Пойдём со мной, Цезарь! — Спартак внезапно схватил его за руку. — Куда? — В лагерь, или боишься? Я не выдам. — Зачем? Спартак помолчал и выдохнул: — Есть ещё одна причина, чтобы ты пошёл со мной. Мне нужно увезти и спрятать жену. Она вот-вот разрешится от бремени. — Ты станешь отцом, — мягко улыбнулся Цезарь. — Это прекрасное чувство. — Если только я доживу до этого события, — мрачно ответил Спартак. — К чему плохие мысли, рудиарий. Но подумай ещё раз, стоит ли мне идти с тобой? Не боишься, что я выдам всё, что увижу, Крассу? — Посмотрим. Ты ещё должен вернуться обратно, Цезарь Не поспоришь. Цезарь решил рискнуть. Выдавать лагерь восставших Крассу он не собирался, по крайне мере, пока не поймёт обстановку внутри. Они шли быстро, ловко обходя посты. По мере приближения к лагерю Спартак двигался всё быстрее, словно что-то толкало его вперёд. Внезапно раздались заунывные звуки рожков. В небо взвился столб огня. Цезарь застыл и выругался. — Что? — Спартак обернулся. — То, что я и говорил. Кто-то из ваших хочет закончить жертвоприношение Крикса. Иди вперёд. Я подойду чуть позже. — Но… — Иди! — прорычал Цезарь. — Ты можешь не успеть попрощаться со своим пленником. — Он не мой! — проворчал Спартак, но спорить с Цезарем больше не решился и быстро пошёл к лагерю. Цезарь смотрел ему вслед, а потом нырнул на одну из тропинок в обход и оказался у места сборища перед огромным костром чуть раньше Спартака. Встав так, чтобы его никто раньше времени не заметил, Цезарь стал ждать.