Жертвоприношение

После того, как Цезарь его буквально пинками заставил идти быстрее, Спартак разве что не бегом бросился к лагерю. Один из стоявших в дозоре мужчин, бывший раб в одном из поместий самого Марка Лициния Красса, едва Спартак с ним поравнялся, вполголоса произнёс: — Он умер. — Кто? — задал Спартак глупый вопрос, внутренне холодея. — Пленный претор, — уточнил бывший раб. — Судя по слухам — перерезал себе вены. Спартак застыл. Он как-то не учёл «любимое» занятие богатых римлян — чуть что и сразу самоубиваться. Глубоко вдохнув, Спартак медленно пошёл к ярко горевшему костру. Тело претора, укрытое шёлковым синим покрывалом с золотыми узорами, утащенным Спартаком из дома Батиата, лежало рядом. Спартак понял, почему именно этим покрывалом накрыто тело. Оно никогда не нравилось Варинии — напоминало ей о тех годах, что она и муж провели в лудусе Батиата. К тому же, это покрывало как раз и было в той комнате, где Спартак самолично убил бывшего хозяина и его жену. Правда, позже выяснилось, что жену не добили — женщина оказалась на редкость живуча. Спартак невольно вспомнил, как отреагировал на это известие покойный ныне Крикс. Ругань, вырвавшаяся из его уст, напугала даже привычную ко всему Невию. Ноги отказывались нести Спартака к тому месту, где лежало тело римлянина, но он упорно дошёл до конца и отвернул угол покрывала. Лицо претора Глабра было спокойным, словно он сделал всё, что хотел, и теперь мог спокойно прогуливаться на том свете во владениях богов. Соратники Спартака, Вариния, Сакса стояли полукругом, но подходить ближе не решались, словно понимая, что это личное дело вождя. Но неожиданно чей-то голос негромко, но уверенно выкрикнул: — Мы должны закончить жертвоприношение Крикса! Спартак вздрогнул и прищурил глаза, стараясь сквозь огонь костра и дым разглядеть говорившего. Судя по словам, Амика тут основательно потрудилась. — О чём ты говоришь, друг мой? — зло усмехнулся Спартак. — Чтобы завершить жертвоприношение Крикса, нужен кто-то живой, а претор мёртв. Неужели до гладиаторских игр пленников не подождёт? — Нам может не хватить времени! — отрезал мужчина и выступил вперёд. — Многим из нас кажется подозрительным то, что ты так заботился о пленнике, которого послали, чтобы разгромить нас. И куда ты уходил ночью? Ясно, ещё один пытается примерить на себя лавры вождя. Ну что ж, ответим. Вокруг стали шуметь. Вариния инстинктивно сделала шаг в сторону мужа. Сакса молча, но со значением, достала свой меч. Спартак поднял руку, призывая к спокойствию: — Что ж, друзья, раз вы хотите закончить то жертвоприношение, я не буду спорить… Вариния уставилась на него с удивлением. Спартак ответил ей спокойным взором, едва заметно кивнув. Вариния не стала задавать вопросов. — А куда ты ходил в ночь, Спартак? — не унимался один из германцев. — В рощу. Встречался с тем, кто предаёт Римскую республику и помогает нам. Толпа зашумела. Наиболее ретивые кричали что-то о предательстве. — Даже богам иногда требуются помощь, — зычно отрезал Спартак. Собственно, он не так уж и соврал. — А имя этого римлянина ты назовёшь, славный Спартак? — тяжёлую тишину прервал всё тот же германец. — Нет. Снова послышался рокот толпы. Но Спартак был спокоен, как скала. Рядом стоящая Сакса сурово зыркала исподлобья. — Почему он помогает? Что просит взамен? — перебивая друг друга, кричали германцы и галлы. — Римляне предают, если для них есть выгода, — Спартак слегка переиначил слова Цезаря, сказанные ему ранее. Выяснение отношений могло продолжаться ещё долго, но в дело вмешалась Амика. Она никому из рабов не позволила бы причинить вред обожаемому Спартаку. Поэтому, чтобы всех урезонить, она крикнула: — Хватит разговоров! Ночь скоро закончится. Спартак согласился: — Послушайте жрицу! — и тихо спросил: — Амика, ты справишься? — Почему ты спрашиваешь, Спартак? — удивилась женщина. — Слышал, чтобы умаслить разгневанных богов, требуется много сил и знаний. — Я справлюсь, — гордо ответила Амика. Спартак пожал плечами. Сама напросилась. На душе было спокойно, словно должно было произойти что-то очень важное. Жрица жестами приказала всем сделать полукруг. Сама встала возле костра, взмахнула руками и стала похожа на большую чёрную птицу. Спартак смотрел на действия жрицы и думал, а в римских храмах так же происходит или это таинство не для посвящённых? Амика что-то кинула в огонь. Он вспыхнул, словно яркая звезда на небе, и загорелся каким-то ровным зелёным светом. — Несите тело римлянина! — зычно крикнула она. Вопросов, куда положить тело, если кругом огонь, не возникло, потому что внезапно огонь стих и только угли тлели сверху, распространяя аромат сандалового дерева. — Ждите! Угли должны немного остыть. Она снова начала бормотать какие-то слова на неизвестном языке. Спартак, в душе сожалея о смерти Глабра, смотрел на небо, на которое стали наползать тучи. Звёзды скрылись, и лишь луна едва заметно светила сквозь рваные края туч. «Странно, — подумал Спартак, — неужели это из-за жертвоприношения?» Наконец Амика дала разрешение уложить римлянина на костёр. Поднявшийся ветер сорвал покрывало с верхней части тела, и Спартаку показалось, что римлянин корчит какие-то гримасы. — Он точно умер? — не удержавшись, спросил Спартак у жены. Вариния, судя по её лицу, испытывала те же чувства, бросая косые взгляды на лежащее в костре тело римлянина. — Да, умер. Из него крови столько вытекло, что… — Чем он себя порезал? — Маникюрный ножик, — проворчала Вариния в ответ. — Как он нашёл твой маникюрный ножик? — недоумевал Спартак. Вариния резко выдохнула и прошептала не совсем то, что он хотел услышать: — Этот римлянин запал тебе в душу, несмотря на всё зло, что причинил. Как бы ты ни хотел, он пробил брешь в твоём сердце. — Ерунда! — отрубил Спартак, в глубине души зная, что жена права. — Просто глупо всё вышло. Огонь вокруг носилок стал разгораться вновь каким-то ярко-оранжевым светом. Огоньки плясали на покрывале, но запаха сожжённых волос и плоти не чувствовалось. Вариния отвернулась. Амика что-то крикнула, в небо вдруг взвились стаи птиц с ближайших деревьев, а затем сверкнула молния, грянул гром и обрушился сильный ливень. Лило как из ведра. Спартак бросил взгляд в сторону жрицы. Судя по её лицу, она была тут не причём. Ливень и для неё оказался полной неожиданностью. Все стали прятаться: кто под навесы, как Вариния, кто под щиты. Спартак остался стоять на месте, задрав к небу голову. Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Жертвенный костёр потух и был залит водой. Мокрый шёлк покрывала очерчивал силуэты тела покойного Глабра. Стоя в луже воды, Спартак расхохотался. — Что с тобой? — испугалась выбравшаяся из укрытия Вариния. — Судя по всему, боги не хотят этой жертвы, — отсмеявшись, хрипло сказал Спартак. Амика, которая выжимала мокрую одежду, поджала губы. Встряхивая волосами, она вдруг застыла, всмотрелась вдаль и прошептала: — Не может быть! У неё было такое лицо, словно она увидела нечто страшное. Спартак обернулся так резко, что шея хрустнула. В отдалении, на большом валуне стоял мужчина. Из-за туч вышла луна и осветила поляну, на которой были люди, включая незнакомца. Спартак знал, что это Цезарь, но промолчал. Невольно подумал, что ливень — это его рук дело. Не зря же тот спрашивал про силу жрицы. — Кто это? Чего он хочет? — зашумели люди. Амика предусмотрительно ввинтилась в толпу мужчин и выглядывала оттуда, стараясь казаться незаметной. А тем временем, незнакомец спустился с валуна и медленно пошёл к залитому водой жертвенному костру. Скептически оглядев размокшие остатки костра, назвал своё имя: — Меня зовут Гай Юлий Цезарь. Повисла мёртвая тишина.