Жертвоприношение

В лагере Спартака Напряжённую тишину, образовавшуюся вокруг, можно было ножом резать. Потом внезапно все зашумели: кто-то кричал, что римлянина надо просто убить; кто-то вдруг решил, что вот он — новый бык на закланье; а кто-то открыто восхищался Цезарем. Из толпы, стоящей напротив Спартака, отделилось несколько мужчин, которые, угрожающе поигрывая мечами, направились в сторону Цезаря. Тот не сдвинулся с места и чётко сказал: — Боги не приняли вашу жертву, не так ли, — и, выдержав паузу, Цезарь уточнил, кому он вообще адресовал эти слова: — Жрица? Жертвоприношение он, когда стоял на валуне, видел прекрасно. Потом был ливень, хлынувший с небес. Ну, а что ливень? Ничего специально Цезарь, как фламин, не просил. Боги сами решают, что им нужно, а что нет. Иногда их аппетиты весьма и весьма впечатляют. После ливня жрица стала похожа на мокрую курицу, а жертвенный костёр оказался буквально залит водой. Но пока Цезарь шёл от валуна к тому, что осталось от костра, женщина скрылась из виду. Мужчине же требовалось полное доказательство того, что находящаяся у восставших женщина что-то там умеет, а не просто так машет руками для антуража. В общем, следовало всё проверить, чтобы из6ежать казусов в будущем. Да, жрица спряталась, но на этот выпад она не могла не ответить: — Ты прав, Гай Юлий Цезарь. Слова произносились чеканно, с какой-то злостью. Попалась! Цезарь хорошо знал, как были тщеславны те, кто служит богам. Никто из них не упустит случая блеснуть перед другими своими возможностями. Он внимательно смотрел, как толпа мужчин расступилась, являя перед его очами женщину с мокрыми распущенными волосами и в хламиде неопределённого цвета. Она встала по другую сторону костра, как бы подчёркивая, что она пока на стороне большинства. — Да, боги против, — добавила она уже спокойней. — Но почему мне кажется, что без тебя не обошлось, бывший фламин? — Ты знаешь о том, что я бывший фламин Юпитера? — насмешливо протянул Цезарь. — Похвально. Тем не менее, в жреческой коллегии я состою. — Это не одно и тоже, Цезарь. Сейчас ты не верховный понтифик. Ты не можешь решать за нас, что делать. Мы не подчиняемся Риму. — Мы — это кто? — вкрадчиво уточнил Цезарь. — Какому богу ты служишь? Женщина фыркнула: — Неважно, Цезарь. Главное, что Риму не подчиняемся. Конечно, это же самое важное — не подчиняться Риму. Тогда скажите на милость, почему восставшие бродят по югу Италии уже третий год и не разбегаются по своим землям? Где-то прошли слухи, что они хотят получить статус римских граждан. Цезарь мрачно произнёс: — Додуматься сжечь покойника для окончания жертвоприношения — твоя инициатива, жрица? Я же прав? — Меня зовут Амика! — вскричала она. «И что?» Она что, всерьёз думала, что Гай Юлий Цезарь обязан знать имена всех жрецов не только в Римской республике, но и за её пределами? — Мне всё равно, как тебя зовут, — отрезал Цезарь, сжимая ладонью рукоять меча. — Но, видишь ли, римляне тоже провели своё жертвоприношение и получили моё разрешение на него. Знаю лишь одно, мне за это придётся ответить, но хочу предупредить — им нужны живые люди. Если вы сейчас принесёте в жертву покойника, то они разозлятся не на шутку. — Так это твоих рук дело, бывший фламин, — зашипела Амика не хуже разъярённой кошки. — Я сразу поняла, что случились страшное и поэтому погибли Крикс и его люди. Они не… — Они были пьяны, моя дорогая, — ледяным тоном перебил жрицу Цезарь и, повысив голос из-за поднявшегося шума, продолжил: — Ваш Крикс слишком хотел стать главным, и вот он им стал, но всё закончилось плохо. — Их предали! — выкрикнул кто-то. — Их бы не предали, если бы Крикса не ослепила власть. — Не смей очернять память моего друга, римлянин! — прошипел Спартак, сообразивший, кто был одним из тех римских полководцев в момент битвы Крикса и римлян. Поднялся такой гвалт, что Цезарь не дал бы сейчас за свою жизнь и куска заплесневелого сыра. Тем не менее, он стоял прямо, лишь пальцы сжали рукоять меча до побелевших костяшек. — Я не очерняю — говорю лишь правду, — громко и чётко сказал Цезарь. — Я был в том лагере и всё видел. Слишком много пустых кувшинов из-под вина валялась кругом. — А я сражалась вместе со всеми! — крикнул из толпы женский голос. — Ты наглый лжец, римлянин! Крикс — герой! Цезарь пожал плечами. Они могут кричать что угодно, но Крикса не вернёшь. Правда и испытывать те же ощущения, что в день сражения, Цезарь больше не хотел. Кинув косой взгляд на Спартака, Цезарь увидел, что тот едва сдерживается, чтобы не убить его. Пусть попробует! Гай Юлий посмотрел прямо в полыхающие гневом глаза Спартака, и через какое-то время Спартак отвёл свой взор, понимая, что Цезарь прав — Крикса поглотила гордыня. Жрице Амике надоело, что на нее не обращают внимание, поэтому, взмахнув руками, чтобы все утихли, она приблизилась к Цезарю. — Для чего новому командующему из Рима понадобилось такое массовое жертвоприношение? — вкрадчиво спросила она. — Я не собираюсь ничего тебе объяснять, женщина, — усмехнулся Цезарь и приблизился к телу претора, укрытому шёлковым покрывалом. — Да, массовая децимация в войсках Красса — это моих рук дело, но оно не касалось Крикса ни в коей мере. Так получилось. Я забираю тело покойного претора. Он вам не нужен. У вас есть пленные. — Пленные-то — юноши из знатных семей, — грубо влез Спартак. — Не жалко? Впрочем, ты тоже типичный римлянин, погрязший в разврате и грехах. — Следи за своими словами, бывший рудиарий, — сухо ответил Цезарь, сжимая запястье покойника. На удивление, рука была мягкой. Цезарь списал это на близость костра. — Ты его не заберёшь! — прошипел Спартак. — Заберу! Тебе всё равно не дадут сжечь тело, как подобает, а для подарка богам он бесполезен. — А как же гладиаторские бои? — жрица не собиралась просто так сдаваться. — Тут полно бывших гладиаторов, в том числе и Спартак, которые знают, что их готовили как очистительные жертвы для римских богов. — Ты забыла, что гладиаторы — это пленники, то есть изначально они мертвы и приносятся для ублажения душ покойных римлян, а не для богов. В лагере Марка Красса было совсем другое. Императору нужна была победа — он её получил. — Ты же только что сказал, что гибель Крикса и его войска не твоих рук дело?! — взревел Спартак, схватив Цезаря за шею рукам. Тот в ответ вцепился в руки Спартака, и они какое-то время глядели друг на друга. В конечном итоге, Спартаке приблизил к себе Цезаря, словно размышляя, удушить ли, а потом отшвырнул прочь, словно ядовитую змею. Цезарь откашлялся и, потирая рукой горло, просипел: — Может, и моих, я не знаю. Красс хотел беспрекословного подчинения от своих легионеров — он его получил. А победа над Криксом случилась бы рано или поздно. Он не лидер. — Да как ты смеешь?! — взвизгнула чернокожая молодая женщина, разъярённой фурией вылетевшая из толпы мужчин. — Невия, успокойся! — рявкнул Спартак, но перехватить взбешённую женщину ему не удалось. Она чёрной стрелой врезалась в Цезаря, сверкнуло лезвие кинжала. Цезарь одной рукой отшвырнул Невию, выдернул кинжал из плеча, и из раны хлынула кровь, пачкая одежду. Зажимая рукой рану, Цезарь процедил сквозь зубы: — Я запомнил тебя, женщина. Видимо, что-то было во взгляде Цезаря: Невия шарахнулась прочь и, сжимая виски, убежала куда-то в сторону. — Что ты сделал? — удивился Спартак, забирая у жены пропитанный целебным настоем кусок ткани и протягивая его Цезарю. Тот взял ткань и приложил её к ране. — Лучше не спрашивай. Влезла Амика, которой вся эта кутерьма с Невией была безразлична, она хотела знать своё: — Фламин Юпитера, который потерял свой статус, не мог вызвать древних богов, он мог лишь дать разрешение на массовое убийство. Чем и как ты напугал Невию? Цезарь, придерживая рукой тряпицу, отрезал: — А чем я напугал тебя, жрица, когда стоял на камне? Ты испугалась — я видел. Амика поджала губы, что сделало её лицо вмиг некрасивым. Цезарь равнодушно продолжил: — Не говори того, чего не знаешь, женщина. Ты не настолько сильна, как хочешь казаться. Бывших фламинов не бывает. Пусть я потерял свой статус во время проскрипций Суллы, но моя душа уже давно принадлежит верховному богу — Деусу Патеру. Я могу делать то, чего не можешь ты. — Сейчас ты лишь напугал одну из лучших воительниц, а ещё ты хочешь спасти тело проклятого римлянина, — едва не брызгая слюной, закричала Амика. Цезарь поднял на неё свой взор. В наступающем кровавом рассвете, в отблесках костра Цезарь был словно само воплощение бога на земле. Повисла зловещая тишина, которую изредка нарушали цикады. Амика побледнела. Ситуацию разрядил Спартак, который решил, что пора брать дело в свои руки. Он громко сказал: — Гай Юлий Цезарь заберёт с собой тело мёртвого претора — я так решил. В честь нашего друга Крикса будут устроены гладиаторские игры, как мы и хотели. Пусть дорога в иной мир для него будет лёгкой. Повернувшись к Цезарю, Спартак жёстко сказал: — Забирай тело и уезжай. Спартак подошёл к телу Глабра, вздохнул и поднял на руки. Тело показалось ему обманчиво лёгким. Свистом он подозвал коня, который всё время шёл за хозяином, как хорошая собака, и ждал в отдалении. Несмотря на рану, Цезарь относительно легко взобрался в седло, отказавшись от помощи. Спартак аккуратно уложил тело Глабра поперёк и отошёл. Цезарь, придерживая тело, направил своего скакуна прочь от лагеря Спартака. — Здесь есть священная роща. Если в неё попасть, ты можешь избежать плена, — крикнул напоследок Спартак. Даже отъехав на приличное расстояние, Цезарь спиной ощущал сверлящий взгляд Амики. Пусть «дыру прожигает», она всё равно не в состоянии понять сущность древних богов.