Жертвоприношение

Вариния узнала о замыслах своего мужа и Цезаря как о свершившемся факте. Пока она собирала травы недалеко от лагеря, её захватил в плен небольшой отряд из десяти легионеров, что обходил окрестности. Командовал ими Гай Юлий Цезарь. В прежние времена женщина не далась бы им без боя, но носимое под сердцем дитя сделало её более покладистой. Уже по пути в лагерь римлян Цезарь едва слышно сообщил ей, что Спартак очень хотел оградить Варинию и ребенка от ужасов плена. — Что тебе до моего сына? — вскинулась Вариния, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Цезаря. — Он пойдет по стопам отца. — А если у тебя не будет выхода? Ты позволишь ребёнку умереть? — Убью его и себя, — пообещала Вариния, сложив руки на животе. — Спартак может остаться жив, — не унимался Цезарь. — Живым он не дастся, — твёрдо ответила Вариния. Пленницу доставили в дом Красса. Когда он вышел навстречу, она увидела перед собой высокого, хорошо сложенного мужчину, с неподвижным лицом и живыми серыми глазами. На нём был алый плащ, как носили главнокомандующие римских армий. Вариния гордо выпрямилась, что в ее положении было не так просто. Губы Красса дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но сдержал себя. — Рад приветствовать и видеть в своём доме жену самого известного бунтовщика, — сказал он и гостеприимно повёл рукой. — Спартак не бунтовщик! — на плохой латыни произнесла Вариния. — Он борется за свободу. — Что? — удивился Красс. — Вы сейчас свободны. Идите куда хотите. Что твой Спартак и его сброд забыли на юге Италии? Губы Варинии сжались в одну полоску, но она ничего не ответила. Цезарь тихонько толкнул её в спину, как бы говоря, чтобы не дурила и приняла предложение Красса. Молодая женщина как можно более независимо в её положении стала подниматься по ступенькам в домус Красса. Хозяин дома не стал мстить женщине и отвёл ей хорошие покои. Солнечные лучи заливали комнату, а со стороны внутреннего дворика доносились звуки журчания фонтана. Оглядев помещение, Вариния осторожно присела на краешек кровати и буквально застыла в одном положении. Сколько она так сидела неизвестно, но лучи солнца почти пропали. Из ступора Варинию вывел раб, принёсший поднос с едой. Она твердо решила ничего не есть здесь, и даже опрокинула поднос со снедью, который принес ей раб, но спустя какое-то время голод дал о себе знать, и женщина сдалась. Утолив голод, она почувствовала, что её клонит в сон. Она мужественно пыталась бороться за свою независимость хотя бы в этом, но уснула, едва щека коснулась подушки. Утром её разбудил солнечный луч. Вспомнив, где находится, Вариния вскочила и заметалась по комнате, как загнанный зверь. Ждала, когда войдет Красс и воспользуется своей силой победителя. Довольно скоро она выбилась из сил, но Красс так и не появился. Ближе к вечеру Вариния узнала, что он уехал в очередной поход против армии восставших. Когда ненавистный римлянин наконец вернулся и навестил пленницу, Вариния накинулась на него, как разъярённая львица: — Негодяй! Тебе никогда не поймать Спартака и не сломить меня, его жену. — Женщина, — устало прорычал Красс, — мне сейчас не до твоих высокопарных слов. Я хочу отдохнуть. — Знай, Марк Лициний Красс, — Вариния гордо выпрямилась, — ты не получишь моего тела. Я лучше убью себя и ребёнка в моём чреве. Красс снова едва сдерживал смех. — Женщина Спартака, я сейчас жажду лишь опуститься в тёплую воду с ароматными травами, — и не удержался от сарказма: — А насчёт тебя я подумаю. С этими словами он вышел прочь. Вариния запустила ему вслед уходящему первое, что попало под руку, но тут внезапно низ живота потянуло, и она громко вскрикнула. Красс мигом вернулся обратно. — Что с тобой, женщина? — обеспокоился он. — Ничего, — простонала Вариния, опускаясь в кресло. Красс мрачно оглядел намокшую одежду Варинии и лужу на полу. — Ты рожаешь? — Тебя это не касается! — отрезала Вариния. — Я не подпущу тебя к себе. — Да, лучше умереть вместе с ребёнком, — фыркнул Красс и позвал раба. — Не подходи, — шипела Вариния, тяжело дыша. Вместе с рабом в комнату явился и Цезарь. Вариния, несмотря на боль от начавшихся схваток, вскинулась в кресле и прошипела: — Не смейте подходить ко мне! Особенно ты, Цезарь! Славный Спартак слишком доверял тебе, а ты навёл людей Красса на лагерь Спартака. — Успокойся, Вариния, — Цезарь мягко приблизился к женщине. — Восставшие сами себя обнаружили. Незачем было столько трупов после себя оставлять, а твой Спартак знал обо мне всё. — Конечно, жалеешь своих римлян, а они… Она тяжело дышала. — Нужно послать за лекарем, Красс. И пусть с ним придет пара рабынь, — попросил Цезарь, присаживаясь у кресла, где полулежала Вариния. — Я не верю тебе, Цезарь, — прошептала она. — Не веришь, что рабы могут так же издеваться над бывшими хозяевами? — удивился Цезарь. — Тогда ты просто слепа. Разумеется, Вариния знала о том, что творилось и со стороны римлян по отношению к рабам, и со стороны рабов, которые мстили всем римлянам за такое отношение. Знала, но старалась не задумываться об этом. — Хватит вам, — рассердился Красс, пропуская вперёд себя лекаря и девушек-рабынь. — Я вам не верю. Вы убьёте моего сына! — кричала Вариния, но участившиеся схватки отнимали у нее все силы. — Ты ещё не родила, чтобы было кого убивать, — фыркнул Красс. — Негодяй, — выдохнула, корчась от боли, Вариния. Цезарь увлёк Красса в сторону. Место возле Варинии занял лекарь и выгнал мужчин прочь. Цезарь, чтобы не терять время даром («Схватки — дело долгое!») отправил Красса в купальню. Одного. Крик младенца раздался как раз тогда, когда Красс вышел к Цезарю, с простыней вокруг бёдер. — Кто родился? — спросил Красс у появившегося перед ним лекаря. — Мальчик, император. — У Спартака сын, — усмехнулся Красс — Будешь его искать, чтобы сообщить об этом? — ехидно спросил Цезарь. — Нет, сам придёт. — Не уверен. — Придёт, вот увидишь. Я позабочусь о том, чтобы он узнал о рождении сына, — Красс стянул с себя ткань и предстал перед Цезарем в первозданном виде. Цезарь в задумчивости прикусил губу. Красс подошёл ближе и тихо уточнил: — Или ты ему сам хочешь сообщить о рождении сына, Гай? — Посмотрим, император, — насмешливо ответил Цезарь, увернувшись от рук Красса. — Тебе нужно отдохнуть, а мне — смыть пот. С этими словами Цезарь скрылся в купальне. Красс в раздражении натянул на себя тунику, бормоча при этом слова проклятий в адрес несносного гостя.