Destruction and someone's death

После концерта Даллон едва заметно улыбнулся, провожая своего непрошенного гостя обратно к машине. Не смотря на свою замкнутость он всё же по-своему ценил такие моменты, хоть и с трудом кого-то к себе подпускал. Ему было бы сложно объяснить почему. Как будто что-то внутри него мешало, не давало сделать и шага. Он проводил взглядом удаляющуюся машину и, заметив как Брендон на прощание машет ему из окна, помахал в ответ. Вернувшись в дом он уединился в своей небольшой студии. В руки, как будто сама по себе, легла красная электрогитара. У него была целая коллекция различных инструментов, но этот страт, пусть уже местами облупившимся лаком, был самым любимым. Даллон начал наигрывать какую-то мелодию, плавно скользя по блестящим струнам. Эта гитара была с ним настолько давно, что он даже не мог вспомнить когда она появилась, как будто она была с ним с самого рождения...  Вдруг парень резко сорвался с места, когда, будто простреливая мозг, в голове понеслось воспоминание. Обрывочное, нечёткое, осевшее тупой болью в висках. Он не знал, почему туда, но что-то будто вело его в подвал. Перелетая через ступени лестницы ведущей на первых этаж, Даллон спустился в гостиную и, пройдя её до конца, оказался перед узкой дверью, которая не была заперта и легко поддалась. За ней была лестница, заваленная каким-то хламом, которая раньше нисколько не беспокоило хозяина дома – нижний этаж не представлял для владельца никакой ценности. Он всегда знал, что там могли находиться разве что старые вещи и другой бесполезный хлам, оставленный просто потому что больше некуда его свалить. Спускась по скрипящим на каждом шагу ступеням, Даллон поднимал в воздух пыль, что скопилась на них за минувшие года, от чего дышать становилось труднее. Делая очередной шаг в темноту парень одернул себя на мысли, что понятия не имеет что хранят эти стены, отчего его передёрнуло. Он чуть не споткнулся обо что-то, что было невозможно разглядеть. Даллон пытался напрячь свою память, но там, как будто ничего не было, кроме какой-то полной уверенности, что его гитара отсюда. Ступени кончились, рефлекторно он протянул руку и включил свет, как будто делал это не первый раз. Парень отдёрнул руку. Он точно здесь никогда не был, он совершенно не помнил этого места. Когда лампа зажглась, стало видно помещение, которое оказалось самым обычным. Ничего такого. Кладовка и не более. Даллон засмотрелся и заглянул на первую попавшуюся на глаза полку. На одной из коробок, стоявших боком, неряшливым почерком было выведено «Даллон». Не имея ни малейшего представления о её содержимом, он снял коробку и, поначалу помедлив, открыл. Внутри не было ничего, кроме бумаг. На первом же листе стояла дата. Тысяча девятьсот девяносто четвёртый год. Рядом так же значилось его имя, пропечатанное в кавычках. Парень взял лист в руки. Настороженность всё больше начинала перерастать в страх. «02.07.1994. Тест 03.16. Прошёл прекрасно. На результатах, полученных в ходе исследования, можно будет улучшить систему и, думаю, получится её довести до завершения…» «07.07.1994. Все прошло не столь гладко, как в первый раз. Но думаю со временем удастся доработать все недочёты, чтобы система не давала сбоев.» Даллон пробежался глазами по тексту, когда записи с первой страницы подошли к концу он схватил следующую, где продолжался отчёт. Описанное на листах бумаги никак не укладывалось в голове. Отчёты выпали из ослабевших пальцев, парень метнулся к другому стеллажу, перебирая содержимое полок, ронняя одни записи, и тут же хватая следующие. Под руки попадалось всё больше и больше бумаг, в которых всё сводилось к одному и тому же эксперименту. Это всё казалось просто дневником сумасшедшего. Даллону резко стало нечем дышать, и он хотел просто сбежать обратно и выкинуть из головы весь тот бред, который успел прочитать. Парень уже дёрнулся в сторону двери, но поскользнулся на бумаге, разбросанной на полу и полетел в сторону стены, которая вопреки здравому смыслу, безшумно съехала в сторону, позволяя парню упасть в помещение, скрывавшееся за ней.