***
Чимин останавливается на последней ступеньке и тихо вздыхает. Вокруг темно, и только голубое мерцание телевизора бесшумно омывает гостиную, очерчивая одинокий силуэт на диване. Намджун. Сон становится больной темой для них обоих. Чимин устает, даже ничего не делая, его мучает постоянная слабость, он засыпает быстро, но спит недолго. Его преследуют кошмары. Туманные лабиринты. Кто-то гонится за ним. Он бежит изо всех сил. Ноги утопают в траве, его затягивает в трясину. Он слышит сердцебиение, громкое, отчаянное, слышит плач, как будто чей-то родной и хорошо знакомый, только никак не может вспомнить, кому он принадлежит. Просыпаясь в холодном поту, Чимин видит, что вторая половина кровати пустует. Намджун разбирает бумажки, выходит подышать ночным воздухом, слушает классическую музыку, но бессонница не отпускает его. В редкие ночи заснуть получается под утро, но чаще он отключается днем, лежа в объятиях Чимина, иногда прямо в середине разговора. — Снова бессонница? — Чимин опускается рядом с Намджуном и кладет голову ему на грудь. — Снова кошмары? Чимин устало улыбается. — Мы так идеально друг другу подходим, да? На экране сменяются фотографии, блеклые, размытые, но сохранившие кое-что важнее высокого качества. Родители Намджуна на черно-белых снимках, молодые и влюбленные. Маленький Сокджин у колыбельки Джиён. Вся семья у рождественской елки, и дети разворачивают подарки. Отец учит Намджуна кататься на велосипеде. — Не знал, что у твоего отца есть брат, — тихо говорит Чимин. — Брат-близнец? — Был, — поправляет Намджун. — Его убили. — Мне жаль. Потерять родственника всегда больно, но потерять своего близнеца… Какой ужас. — Он погиб, защищая меня. Он был настоящим героем. Смотри. На фотографии восемь мужчин, Чимин сразу замечает отца Намджуна вместе с братом и… Он не может поверить своим глазам. Слишком уж странно видеть вместе людей, принадлежавших совершенно разным мирам. — Это же… — Чимин выпрямляется. — Да. Отец Минсока. Когда-то они были в хороших отношениях, не друзья, конечно, но вели дела вместе. Это было выгоднее, чем соперничать. Но потом всё изменилось. Мой отец хотел быть первым во всем, он становился всё сильнее, и отцу Минсока это не понравилось. Однажды на нас напали, на наш дом. — Сюда? — затаив дыхание, спрашивает Чимин. Намджун кивает. — Все спаслись. Кроме меня. Я спрятался в своей комнате. Оттуда меня куда-то забрали. Мне было лет пять, не больше, я ничего не помню, только то, как дядя спас меня. Его подстрелили. Ранение, несовместимое с жизнью. Сразу после этого родители решили уехать в Аргентину. А я вырос и поклялся отомстить. За дядю. За отца. За всех нас. Чимин не знает, что сказать, даже не представляет, какие слова будут уместны в подобной ситуации. Он сжимает ладонь Намджуна. Родители Минсока всегда так хорошо к нему относились, даже лучше, чем сам Минсок, и Чимин считал их хорошими людьми. Ему не верится, что милый дядюшка, даривший самые красивые украшения, — тот же самый человек, который напал на дом, где были невинные дети, и похитил одного из них. — Хватит воспоминаний на сегодня, — Намджун выключает телевизор и отбрасывает пульт с сторону. — Хочешь, почитаю тебе перед сном? — предлагает Чимин. Намджун говорит, что его голос действует лучше снотворного, и чтение вслух действительно помогает ему лучше уснуть. Взяв первую попавшуюся книгу, Чимин устраивается на диване и обнимает Намджуна. — Постарайся ни о чем не думать, хорошо? Я рядом, и я так сильно тебя люблю, — шепчет Чимин и, перелистывая страницы, целует Намджуна в лоб. — Засыпай, солнце.***
— Погуляем с Милки подольше? — просит Чимин, застегивая куртку. — Мне нужно пройти хотя бы четыре километра. — Снова калории считаешь? На улице не так уж холодно, но Намджун заботливо повязывает шарф на шею Чимина. — Тут и считать не надо. Я ем за троих. — Ага, за десятерых, — с сарказмом отвечает Намджун и пропускает их вперед. Милки выбегает на улицу с такой скоростью, словно его держали взаперти целый год. Чимин приобнимает Намджуна за локоть, когда они выходят на улицу. — Я ведь серьезно. Тебе не кажется, что я сильно поправился? Не хочу даже взвешиваться, чтобы не пугаться. Моя толстая задница скоро в двери не пролезет, — жалуется он. — Эй, побольше уважения, она у тебя шикарная. Доверься эксперту. Намджун боялся, что рано или поздно случится вот это. Чимин старательно делает вид, что ничего не происходит: ходит на работу, возится с цветами или котами, готовит и пропадает с Хосоком или Тэхёном в тире или с Чонгуком — в тренажерке. Как будто привычный ход жизни не нарушен. Как будто он не бывал в помещении, заполненном свежими трупами. Как будто не убивал человека. Намджун пытался поговорить с ним об этом, успокоить и поддержать, но Чимин постоянно переводил тему. — Это когда-нибудь закончится или?.. — Намджун думал, что всё в прошлом, что Чимин принял и полюбил свое тело, но, видимо, этот процесс занимает куда больше времени. — Может, и нет. Может, я останусь таким до конца своих дней. Так что подумай хорошенько, с кем связываешься. Когда-нибудь тебе надоест возиться со мной, — грустно улыбается Чимин. — Я знал о твоих проблемах и всё равно полюбил тебя, Чимин. Тебе ведь намного лучше, чем было раньше, и это уже отличный результат. Намджун собирается сказать что-то еще, но Чимин резко останавливается и указывает в сторону деревьев, возле которых растут густые кустарники. — Ты видел? Вон там! Я видел вспышку. Намджун всматривается в деревья, но среди них никого нет. Милки продолжает беспечно носиться рядом. — Думаю, тебе показалось, — Намджун обнимает Чимина за талию, стараясь прижать его поближе к себе. Пусть он и уверен, что у Чимина разыгралось воображение, его интуиции Намджун все-таки доверяет. — Знаешь, давай-ка лучше погуляем во дворе.***
Чимин лежит в остывающей ванне и смотрит в потолок. Вода переливается голубым и розовым, на бортиках стоят ароматические свечи, для идеального романтического вечера не хватает только бокала шампанского. И Намджуна. Чимин берет телефон и печатает сообщение: «Иди ко мне» «Меня не хватит на второй раунд», — отвечает Намджун. «Но я просто хочу пообниматься :(» Намджун ничего не отвечает, но через пару минут дверь в ванную приоткрывается, и Чимин улыбается. — Я соскучился, — говорит он, глядя, как Намджун стягивает с себя футболку. Чимин приоткрывает слив, чтобы альфа смог присоединиться к нему без риска намочить повязку. Прошло чуть больше недели с нападения, но Чимин по-прежнему переживает, что у Намджуна будут какие-то страшные осложнения. Они провели вместе целый день, занимались любовью всего полчаса назад, и, казалось бы, у него нет причин жаловаться на нехватку любви и внимания, но Чимину правда не хватает. Наверное, всё дело в стрессе. Чимин боится почти постоянно. Каждый раз, когда колокольчик в кофейне оповещает о новом посетителе, на секунду в голове проносятся жуткие картинки. Он боится поднять голову и увидеть дуло пистолета перед своим лицом. Боится, что человек в черной маске придет, чтобы отомстить за убитого друга, и одним движением оборвет жизнь Чимина. Каждый раз, идя к машине кого-то из ребят, он молится, чтобы в него не выстрелили. Выходя из дома по утрам, он молится, чтобы вернуться сюда вечером и не потерять никого из своих любимых людей. Наверное, именно поэтому Чимин чувствует такую острую потребность в ласке. Стоит только увидеть Намджуна, его хочется обнять, поцеловать, напомнить о своей любви. Хочется дарить Намджуну комфорт, защищать, оберегать, не выпускать из гнезда. — У тебя тут уютно, — Намджун осторожно залезает в ванну и поправляет сдвинувшиеся свечи. Чимин устраивается у него между ног и прижимается щекой к горячей груди. Он слышит размеренное сердцебиение Намджуна, чувствует его пальцы в своих влажных волосах, и это напоминает, что они оба в безопасности. — Мне так с тобой повезло, — Чимин изо всех сил обнимает его, но Намджун отодвигается. — Ты плачешь? Эй, Минни, ну что ты, мой хороший? Чимин пытается отвернуться, скрыть свою уязвимость от Намджуна и от самого себя, он зажмуривается, но ладонь ложится на его щеку, бережно приподнимает лицо. — Что случилось? Тебя что-то беспокоит? Болит что-нибудь? Я сделал тебе больно? Расскажи мне, котенок, — Намджун сцеловывает его слезы в надежде успокоить, но от ласкового прозвища Чимин плачет уже взахлеб и мотает головой. — Всё хорошо. Я просто так… так тебя люблю. Я ни с кем не был так счастлив, как с тобой, и мне так повезло, что ты у меня есть. — Тогда почему ты так плачешь? Намджун выглядит таким обеспокоенным, что Чимину стыдно. Он и сам не понимает. В эту секунду он не чувствует ничего, кроме любви, благодарности и такой невообразимой нежности к своему альфе, тогда почему же слезы просто льются из глаз? — От счастья, — всхипывает Чимин, поднимая глаза к потолку, чтобы отогнать слезы. — Не знаю, что на меня нашло. Просто смотрю на тебя и иногда так плакать хочется. Прости, я что-то таким сентиментальным стал, чуть что сразу в слезы. Намджун озадаченно хмурится, не понимая, что творится с его омегой. Он машинально гладит Чимина по спине, обнимает и целует, пока тот не затихает. Вода становится холодной. Кожа Чимина покрывается мурашками, и Намджун включает кран, чтобы согреть его. Слезы выбивают Чимина из сил, и, убаюканный нежным шепотом, он почти засыпает прямо в ванне. Намджун моет ему голову, медленно, лениво, ведь он и сам устал. Чимину хочется мурлыкать под ласковыми прикосновениями. — Сейчас пойдем спать, сейчас, — обещает Намджун, помогая ему дойти до кровати и лечь под одеяло. Чимин трется носом о шею Намджуна и улыбается, обвивая руки вокруг его талии. — Надеюсь, мое солнышко будет спать спокойно, — сонно бормочет он. И они действительно спят спокойно всю ночь до самого утра, еще не зная, что их хрупкое счастье разрушится так скоро.***
Чимин едва не роняет лейку, когда, зайдя в оранжерею, видит разбросанную землю и перевернутый горшок. Диппи, его любимый, но абсолютно невыносимый кот, сидит рядом и с удовлетворением обгрызает листья бедного растения. По любви к проделкам Диппи обгоняет даже Поньо и Кики. Не проходит и недели без того, чтобы кто-то из ребят не влетел к Чимину с испорченными вещами и криками, что они выкинут этого чертового кота куда подальше. Диппи сбрасывает на пол всё, что неровно лежит, и без угрызений совести гадит в обувь или на одежду тех, кто попал к нему в немилость. А попали все, кроме Чимина. Поначалу парни не теряли надежду подружиться с котом, но Диппи царапал всех, кто лез к нему, и между ними завязалась взаимная неприязнь. Намджун бы уже сотни раз пожалел, что забрал с улицы это пушистое чудо, но, видя, как сильно Чимин любит Диппи и как старается отучить его от вредных привычек, он смягчается. — Знаешь, если бы ты показывал свою любовь к ребятам как-нибудь по-другому, они бы тоже любили тебя больше, — терпеливо объясняет Чимин, с тоской глядя на любимое растение, которое теперь можно смело выкинуть. Диппи мурлычет и трется о его колени, пока Чимин подметает пол. — Да, я знаю, что тебе жаль, но… Я ведь тебе травку специально посадил, чтобы ты ел её, а не мои цветы, а ты… Эх, Диппи, Диппи, — Чимин неодобрительно качает головой, всем своим видом показывая, как он разочарован в коте. В оранжерею вбегает Хосок. Он дышит тяжело, встревоженно, смотрит на Чимина широко раскрытыми глазами, и по одному его виду понятно: случилось что-то плохое. — Собирай самое важное. Коты, документы. Нам нужно сматываться. Как можно быстрее. Есть минут десять, максимум пятнадцать. Чимин подхватывает Диппи на руки и встает с пола. — Что? О чем ты говоришь? — Нет времени. Просто поторопись. Может… Может, мы больше не сможем вернуться сюда. Самое важное, запомнил? Тэ увезет вас с Юнги в безопасное место. Чимин ничего не понимает, но тревога в голосе Хосока говорит намного красноречивее его слов. Милки послушно следует за ним. С котами сложнее: доставать переноски для каждого некогда, поэтому Чимин сажает их в большую коробку, бегает из комнаты в комнату в поисках то одного, то другого. На первом этаже много людей, все одеты в бронежилеты, вооружены. Намджун отдает приказы двоим из них, у него самого в руках автомат, и в глазах Чимина собираются слезы. Он бежит к Намджуну. Мир вокруг них останавливается, затихает, как только их губы встречаются в отчаянном, болезненном поцелуе, и Намджун крепко обнимает его. — Ты всё взял? — спрашивает альфа, заглядывая в глаза. Чимин кивает. За его плечом висит рюкзак. Сразу после нападения на казино они много спорили, чуть ли не ругались, потому что Чимин отказывался оставлять Намджуна. Они сошлись на том, что Чимин соберет сумку с предметами первой необходимости на случай, если придется срочно уезжать. Кажется, такой случай наступил. Чимин хочет сказать так много, но в горле стоит ком. — Всё будет хорошо. Ты ведь мне веришь? — Намджун держит его так бережно, а затем отпускает. — Верю. Если ты так говоришь, я тебе верю. Чимин никогда не был религиозным, но сейчас он обращается ко всем богам и всевышним силам, чтобы эти слова не стали для них последними. Юнги находит Чимина в спальне на грани истерики. — Я не могу найти Тыковку, — в панике говорит он, опускаясь на пол в обнимку с коробкой, в которой сидят остальные коты. — У нас нет времени. Поехали так. Юнги похлопывает его по плечу. Ему тоже больно. Здесь остаются Сокджин, Хосок и Намджун. Но самое главное — здесь остается Чонгук. Юнги тоже хочет быть рядом, помочь, но, кроме несчастных компьютеров, он ни с чем не сможет справиться. — Нет! Я не уеду без нее. Мне нужно найти мою Тыковку. Моя малышка, как же я её оставлю? — Чимин зажмуривается, чтобы не разрыдаться, но всего этого слишком много для него одного. Они с Намджуном купили много мороженого и договорились заказать пончики, чтобы устроить незапланированный вечер кино. Чимин хотел лишь обнимать своего любимого человека весь вечер напролет, а не сидеть на полу своей спальни с осознанием, что ему придется бросить свою любимую кошку на произвол судьбы. Что, возможно, он больше никогда не вернется в особняк, показавший ему, что такое настоящий дом. Что Намджун может умереть. Где-то вдали раздаются выстрелы. — Ты глухой? У нас нет времени! — злится Юнги, заставляя его подняться, но Чимин плачет и мотает головой. — Хочешь и сам тут умереть вместе со своими котами? Совсем больной что ли? Юнги тащит Чимина на первый этаж. Выстрелы гремят совсем близко, машина Тэхёна дожидается их у черного выхода. Прижав уши к макушке, Милки сидит на заднем сидении. Юнги заталкивает Чимина туда же и прыгает следом. — Тыковка, моя маленькая Тыковка, — повторяет Чимин, прижимая руки к лицу. — Нет, нет, нет, она же там… Она совсем одна, как же… Юнги обнимает его, прикрывая глаза. Тэхён сочувственно поджимает губы, поглядывая на них обоих. Все они оставили в этом доме частичку себя, любимых людей, кошку, воспоминания.***
Особняк семьи Ким был самым надежным и безопасным местом для всех семерых. Их убежищем. Тэхён привозит Юнги и Чимина в квартиру Хосока, шикарный пентхаус, где никто толком не жил. Все комнаты обставлены дорого, со вкусом, но в них нет ни жизни, ни души. Квартира встречает тишиной, пугающе мертвой, только Милки прыгает вокруг вернувшегося хозяина. — Где Чимин? — первым же делом спрашивает Намджун. Юнги курит у открытого окна и с равнодушным видом кивает в сторону комнат. — В спальне. Спит, наверное. Знаешь этот типичный распорядок дня любого счастливого омеги, позавтракать, полить цветочки, чуть не погибнуть в перестрелке, пережить нервный срыв, а потом вздремнуть можно, да, Намджун? — Всё так плохо? — А ты как думаешь? Последние две недели для него и так сплошная эмоциональная мясорубка, а теперь еще и дом потерял. Когда Хосок позвонил и сказал, что нашел Тыковку, я думал, у него вообще крышу снесет. Намджун прикрывает глаза, потирая переносицу и пытаясь собраться с мыслями. — Остальные как? — Не ранены, уже хорошо, — пожимает плечами Юнги и отворачивается к окну. — С домом всё? Повисает молчание. Намджуну не нужно отвечать. Непроизнесенные слова сказали всё за него. Юнги усмехается. Его рука, сжимающая сигарету, дрожит. Намджун обнимает его. — Дом — там, где семья. А семья здесь. Все живы, это главное. Намджун приоткрывает дверь. Чимин лежит на кровати, окружённый Чонгуком, Тэхёном и Хосоком, как жемчужина, крошечная, почти незаметная в сплетении ног и рук. Он обнимает Тыковку во сне. Подбородок спящего Тэхёна лежит на макушке Чимина, а Хосок обнимает его со спины и руками, и ногами. Сокджин не спит. Он лежит рядом и гладит Чонгука по волосам. — Я ожидал от него большей оригинальности, — тихо замечает Сокджин. Намджун с радостью упал бы на эту кровать, но он сдерживается. Нужно принять душ, смыть с себя всю эту грязь. — Ему не сломить нас. Не так просто. Мы ответим ему, обязательно ответим. Но сейчас я нужен Чимину. Я должен быть рядом, чтобы ничего не случилось.