***
Без Намджуна время тянется слишком долго и монотонно. Чимин просыпается к обеду и целых два часа кружит по району. Они встречают всех собачьих друзей Милки, с которыми тот радостно бегает по лужайке и играет. Чимин записывает видео и отправляет Намджуну, зная, что это обязательно его порадует, но все сообщения в диалоге остаются непрочитанными. Чимин хмурится. Насколько нужно быть занятым, чтобы не ответить на его «Доброе утро»? Намджун никогда его не игнорирует. Даже если у него много дел, он отправляет хотя бы смайлик. Чимин пролистывает диалог повыше, пока не добирается до последнего голосового сообщения, и, прикрыв глаза, переслушивает его. Голос Намджуна звучит немного отстраненно, потому что он тогда был за рулем, но так же мягко, как и всегда. Чимин дослушивает до нежного «котенок» и выключает телефон. Он весь истосковался, но Намджун явно не одобрил бы, если бы Чимин грустил из-за него, поэтому он купает Милки после прогулки, вычесывает ему шерсть, потом делает то же самое с котами, немного играет с ними. Он готовит, печет имбирные пряники и раскрашивает их глазурью, представляя, как Намджун, Тэхён и Чонгук вернутся уставшие и порадуются при виде смешных фигурок. Но за окном снова темнеет, цифры на часах меняются, и на сердце у Чимина становится неспокойно. Он раскладывает по мискам ужин для животных и закусывает губу. Едва из прихожей доносятся голоса, Чимин срывается в коридор, хотя здравый смысл твердит ему, что это вернулись Сокджин или Хосок с Юнги. Не замечая Чимина, Юнги нервно бросает сумку на диван и идет сначала в одну сторону, потом в другую, и эти хождения по кругу напоминают Чимину привычку Тэхёна. Он всегда начинает крутиться по углам, когда случается что-то плохое. — Успокойся, — раздраженный голос Сокджина напоминает приказ. — Ты просишь меня успокоиться? Ты ебанутый, что ли? — кричит Юнги, сжимая кулаки. Чимин вздрагивает от неожиданности и растерянно смотрит то на Юнги, то на Сокджина, то на Хосока. — Что случилось? Хосок приобнимает его за плечи и подводит к дивану. — Ничего не случилось, просто… — начинает он, но Юнги перебивает его. — Это у нас теперь ничего, да? — Хватит истерить, — злится Сокджин и останавливается рядом с Чимином. — Когда тебе в последний раз писал Намджун? — Вчера. В 13:45, — без раздумий отвечает Чимин. Он столько раз перечитывал его, что запомнил в точности до последней буквы. — Спросил, как я себя чувствую, напомнил, чтобы я выпил таблетки, и ещё прислал фотку. Они как раз останавливались на заправке. — Можно Юнги посмотрит? — спрашивает Сокджин. Чимин неуверенно кивает и отдает свой телефон. Юнги выхватывает его и уходит к себе. — Намджун не вел себя подозрительно? Может, он говорил что-нибудь? — Нет. А почему ты спрашиваешь? Что происходит? Сокджин заминается. — Скажи ему, — кричит Юнги из своей спальни. — Что Намджун говорил тебе о том, куда они поедут? — осторожно спрашивает Хосок, беря Чимина за руку. — Они собирались в Кёнсан. У них там какие-то проблемы. Намджун заметил, что управляющий клуба скрывает часть доходов, и решил поговорить с ним. Хосок обменивается с Сокджином странными взглядами, и в груди Чимина начинает нарастать паника. — Дело в том, что… — Хосок осекается и снова умоляюще смотрит на Сокджина. — Их не было в Кёнсане. Они долго не выходили на связь, и Хоби позвонил туда. Тот парень, с которым хотел поговорить Джун, даже не был в курсе об этом. Вот мы и подумали, может, у Намджуна был другой план. — Ты подумал, — поправляет Хосок. — Намджун никогда бы так не поступил. Не забывай, я собирался ехать с ним, он не стал бы скрывать от меня правду. — Он мог передумать в последний момент. — Ты лучше меня знаешь, что не мог. Намджун всегда продумывает свои действия на несколько шагов вперед. И он не стал бы рисковать сейчас. Он бы не поступил так эгоистично по отношению к Чимину. — Постойте, — тихо выговаривает Чимин. — Вы что, не знаете, где сейчас Намджун? В повисшей тишине он слышит даже оглушительное биение собственного сердца. А может, и биение крошечного сердечка внутри него. Их ребенка. Намджун должен вернуться. Он обещал, что они вместе сходят к врачу и… Намджун всегда исполняет обещания. Всегда. — Они не выходили на связь со вчерашнего дня, — Сокджин отворачивается и скрещивает руки на груди. — Я распорядился проверить все места, куда они могли поехать, но ничего. Пока ничего. Мы найдем их. Этим уже занимаются. Весь мир погружается в безмолвие.***
Хосок паркует машину напротив особняка. Разбитые окна зияют чернотой. Входная дверь, выбитая из петель, валяется у крыльца. Чимину больно видеть, в какое разрушение пришло место, подарившее ему столько чудесных воспоминаний. — Джин-хён убьет нас, когда узнает, что мы были здесь. Да ещё и с Чимином, — бормочет Хосок. — Я не собираюсь сидеть дома сложа руки! Неизвестность медленно доводит его до отчаяния. Он так напуган, что не может ни плакать, ни кричать, ни бить посуду, ни ломать вещи. Все чувства, скопившиеся внутри, продолжают нарастать, но не могут найти выход. — Не то чтобы ты тут чем-то поможешь, — не унимается Хосок, когда они проходят в дом. — Он моя моральная поддержка. Заткнись, — встревает Юнги. Чимин кладет ладонь на пистолет, висящий на поясе. Самая большая опасность, которая может грозить им в покинутом доме, — крысы или летучие мыши, но Чимину всё равно страшно. Когда-то они собирались все вместе напротив телевизора, ели пиццу и смотрели комедии, а теперь диван, кресла и ковер испачканы в крови, а экран телевизора покрывает паутинка трещин. Сразу после нападения Намджун послал своих людей, чтобы навели здесь порядок, и Чимин мысленно благодарит его за это. Он бы точно не выдержал вида разлагающихся трупов. Перед уходом Юнги пришлось разбить компьютеры, на которых хранились важные данные, но некоторые всё-таки уцелели. Его интересовал всего один. Тот, который поможет отследить местоположение Чонгука в любой точке земного шара. Юнги мог бы стать потрясающим шпионом, потому что слежка была его любимым хобби. Он прятал жучки в одежду, украшения, обувь, и это не раз помогало. Например, когда Чимин попал в аварию на машине Джисона, именно Юнги за минуту смог определить, куда нужно ехать. Или совсем давно, когда после неудачного похода в клуб Чимин едва отбился от приставаний альфы и сбежал, Намджуну стоило только написать Юнги и тот скинул, где искать заблудившегося и напуганного омегу. Это помогло и сейчас. Юнги смог определить, где именно была сделана фотография, посланная Чимину, но это ничего им не дало. Зато, посидев еще полчаса напротив компьютера, Юнги нашел три точки, находящиеся на самой окраине Кёнсана. Две рядом и одна в двухстах метрах от них. Но, когда Сокджин послал туда людей Намджуна, они обнаружили машину, припаркованную в лесу. Телефоны Чонгука и Тэхёна валялись на полу заднего сиденья, а телефон Намджуна нашли в траве. На земле нашли следы шин двух других машин, но никаких зацепок. Сокджин настаивал, что нужно не предаваться отчаянию, и продолжать искать, что они не могли исчезнуть бесследно, но идет третий день с тех пор, как они пропали, и поиски не продвинулись. — У тебя точно получится? — спрашивает Чимин. Юнги барабанит пальцами по столу в ожидании, пока компьютер загрузится. — Не знаю. Я ни разу не пользовался этой штукой. То есть, когда я собрал её, она работала, но прошло лет девять, если не больше. Чонгук не любил украшения, но цепочку не снимал никогда. Однажды Чимин спросил его об этом, и Чонгук рассказал, что эту подвеску ему подарил Юнги на четырнадцатый день рождения. Это был маленький компас, и Чонгук тогда сказал, что, если он когда-нибудь заблудится, этот компас приведет его обратно к Юнги. Чимин подумал, что это просто милая шутка, но только теперь он понимает истинный смысл этих слов. Пальцы Юнги быстро стучат по клавишам, на экране открываются какие-то окна, что-то пищит, и Чимину остается только молиться. С губ Юнги срывается тихий вздох. Голубое колесико крутится, проценты увеличиваются, пока число не достигает ста. На компьютере открывается карта с маленькой красной точкой и подписанными координатами. Чимин опирается руками на стол, пытаясь понять, где это. Хосок хмурится. — Какого черта? Что они забыли в такой глуши? Юнги загружает другую карту и вводит туда координаты. На экране появляются названия населенных пунктов. — Разве там что-то есть? — спрашивает Юнги, поднимая глаза на Хосока. — Да, — тихо отвечает Чимин, глядя на отметку на карте. — Мой дом. Наш с Минсоком дом. Это ведь какая-то ошибка, да? Что Чонгуку там делать? В комнате становится трудно дышать. Мысли хаотично носятся в голове, но Чимин не может сосредоточиться ни на одной. Юнги переглядывается с Хосоком, и они понимают друг друга без слов. — Пиздец, — бормочет Юнги, запуская пальцы в волосы.***
двадцать три года назад Слезы застилают Юнги глаза. Его снова отчитывают за плохое поведение, но слова пролетают мимо. Это нечестно. Так нечестно, что хочется упасть на пол и заорать, но даже это ничего не изменит. Старший альфа продолжит задирать его, но виноватым останется Юнги. — Ты же омега. Хорошие омеги не дерутся. Ты ведь не хочешь снова сидеть в комнате, пока все играют на улице, верно? — строго спрашивает воспитательница, которую через несколько лет Юнги станет называть старой каргой. — Он порвал мой рисунок, — пытается оправдаться он, но никто не желает его слушать. Как и в прошлый раз, когда его толкнули прямо в лужу и Юнги, весь грязный и насквозь промокший, бросился на своего обидчика и они катались по земле, пока воспитатели не разняли их. Или ещё до этого, когда Юнги долго строил башню из конструктора и был особенно доволен своей работой, а этот мальчик пришёл и всё разрушил. — Альфы так пытаются привлечь твое внимание. Он пытается подружиться с тобой. Воспитательница протягивает руку, чтобы пригладить его взъерошенные волосы, но Юнги, не зная, как выразить свой гнев, кусает её. Пускай его снова лишат прогулок, пускай заставят помогать на кухне. Это стоит того. — Мерзкий мальчишка, — слышит Юнги, когда дверь за ним закрывается и он остается в безмятежной тишине. В детских кроватках спят самые маленькие воспитанники детского дома — какое-то неведомое царство для Юнги, которого раньше не пускали в это крыло. Старшим омегам нередко приходилось помогать нянечкам, но Юнги было всего четыре («Почти пять», — поправляет он себя, хотя до его дня ещё очень долго) и никто не доверил бы такому агрессивному и неуправляемому ребенку живое существо. — Наказание? — спрашивает девушка, укачивающая на руках младенца, и ласково улыбается. Юнги невесело кивает. — Он сам напросился, — бурчит он. — Ненавижу этих альф. Вечно всё портят, а достается только мне. Нечестно, нечестно, нечестно. Юнги с силой размазывает слезы по щекам, но они всё льются и льются. — В их возрасте все альфы жутко несносные. Но драться тоже неправильно, — девушка гладит по волосам, и Юнги тянется к нежному прикосновению. Ему так этого не хватает. Немного тепла и ласковых слов. Чтобы его перестали винить в том, какой он плохой омега. Но, стоит девушке уделить внимание Юнги, как капризный ребенок снова начинает плакать. — Надо же, всё плачет и плачет. Даже на руках не успокаивается, — раздосадованно говорит девушка. — Почему он такой шумный? — Его перевели сюда только вчера. Ему нужно время, чтобы привыкнуть. Кому, как не тебе, знать это. Юнги хмурит брови. Он не собирается привыкать к приюту, потому что надолго тут не задержится. Мама обязательно придет и заберет его. А если нет, он сбежит и сам вернется домой. Прошёл всего месяц. Нужно просто подождать ещё немножко. — Его тоже забрали у мамы? — Юнги даже проникается сочувствием к крошечному альфе. Тяжело, наверное, не помнить свою маму. На его месте он бы тоже был шумным. — Нет. Его маме было всего восемнадцать. Она решила, что не сможет воспитать его и отказалась от него. Иногда такое случается. — Но она может передумать, правда? Вернуться и забрать его. Меня мама точно заберет. — Послушай, малыш. Твоя мама… Она… — девушка не договаривает, потому что ей звонят по телефону и она укладывает ребенка в кроватку. — Ох, присмотришь за Тэ-тэ? Я сейчас вернусь. Юнги провожает её взглядом и, привстав на цыпочки, заглядывает в кроватку. Мальчик смотрит на него пару секунд своими огромными черными глазами и начинает истошно орать и молотить руками и ногами. Юнги подставляет стул и, забравшись на него, берет мальчика на руки. — Чего разорался, дурилка? — Тэ-тэ оказывается слишком тяжелым для Юнги, и он опускается на пол. Его точно убьют, если он уронит ребенка. — Хотя мне тоже так хочется иногда. Сегодня вот только… И Юнги начинает пересказывать малышу все свои невзгоды, всё-всё в ярчайших деталях. Про противных альф, порванный рисунок, дождь за окном и кашу с комочками. Малыш притихает. Юнги казалось, что в целом свете нет ни одной живой души, которая поймет его и выслушает, но черные глазки смотрят на него так внимательно, и Юнги уверен, что, если бы этот маленький альфа мог говорить, он точно одобрил бы, что Юнги может постоять за себя. Когда Юнги приходит сюда на следующий день, мальчик улыбается ему и издает забавный звук, похожий то ли на смех, то ли на радостный визг. Девушка — сегодня другая, не та, что вчера, — удивляется, потому что Ким Тэхён, такой крошечный, стал настоящим проклятьем для всех них: кричал, плакал и своими воплями будил остальных детей. Но при виде Юнги он хлопает глазками и тянет руки. И сердце Юнги тает. Ему тошно от всех в этом месте, от взрослых и детей, но этот малыш выглядит таким хрупким и невинным, и Юнги впервые в жизни хочет заботиться о ком-то, кроме себя самого. Хочет беречь и защищать. Он ловит ладошку Тэхёна и улыбается ему в ответ.***
Второй этаж практически не пострадал при нападении, и, проходя по нему в поисках Юнги, Чимин чувствует, как призраки их прошлой жизни окружают его. — Вот ты где, — выдыхает он, замечая приоткрытую дверь в спальню Тэхёна. Юнги лежит на кровати и прижимает к груди черную футболку. — Хоби-хён сказал, что пора уезжать. — Не хочу. Чимин ложится напротив Юнги. В комнатах сохранился прежний порядок, но для спальни Тэхёна порядок — это когда груды одежды свалены на стуле, дверца шкафа приоткрыта и с полок свисают рукава свитеров и рубашек. На тумбочке стоит бутылка с недопитой колой, а рядом лежит манга. Один из томов валяется прямо на полу. Кажется, Тэхён просто впопыхах выскочил из комнаты и вот-вот вернется. Отчасти так оно и было. Тэхён настолько спешил увезти в безопасность Юнги и Чимина, что не успел взять ничего из своих личных вещей. — Мы найдем их, — говорит Чимин не потому, что сам верит, а потому, что эти слова кажутся ему правильными. Намджун на его месте сказал бы то же самое. Он не стал бы тратить время на страдания и начал бы действовать. В дверях появляется Хосок и, ненадолго замешкавшись, ложится позади Юнги и крепко его обнимает. Он не говорит ни слова, позволяя выговориться Юнги. — Мы не знаем, живы они или нет. Может, их больше нет, а мы только засуетились. Надо было раньше поднять тревогу. Нет, не надо было вообще их отпускать. — Не говори так, — шепчет Хосок. — Еще ничего не известно. Юнги сдавленно всхлипывает. — Он был моей единственной семьей, когда у меня не было совсем ничего своего. Только он и всё. Он — единственное, что никогда не менялось в моей жизни. Как я теперь без него? Без них. Чонгукки ведь… Юнги так горько рыдает, что Чимин, никогда прежде не видевший его в таком состоянии, не знает, какими словами утешить его. Он продолжает обнимать его и гладить по спине, шепча всякие глупости, приходящие ему в голову. Что всё будет хорошо. Что они вернутся. Что никто не пострадает. Они лежат втроем на кровати Тэхёна в доме, который был их убежищем, но стал лишь руинами их счастья. Они смогли пережить так много испытаний только потому, что они всегда были вместе. Знали, что ничто не разлучит их. Но теперь, успокаивая Юнги, Чимин поднимает взгляд на Хосока и видит в его глазах отражение своих собственных страхов.