Разделяющие сопредельность (Запертые)

Волк готовился к массажу, который запросила Титул. По этой части его руки посильнее, чем у Малыша, и хозяйка часто его хвалила. Раньше он даже получал от этого действия какие-то нормальные эмоции. Теперь уже нет. Не после того злополучного дня. То, что затеяли они с Вишней, было сильно опрометчиво. Хотя и казалось нормальным, даже обдуманным. Только обернулось горьким сожалением. Все потому, что в мире, где нет места их личным мыслям и порывам, даже такая невинная ложь со временем вскрывается, и ложится клеймом. И он свое тавро уже получил. Винить в этом позоре, кроме себя, некого. Да только смириться не выходит, просто не получается… Обстановка угнетала, но Титул как ни в чем не бывало продолжала отдавать указания. А он, разумеется, все выполнял: в спальне, где остались они вдвоем, снял со своей кушетки мягкую постель и матрас, застелил на жесткую основу махровую простынь, расставил масла, щетки и массажные приспособления рядом с изголовьем. — Раздень меня. Все было как обычно, но в то же время, с абсолютной разницей. Не волновало, не злило, и не то чтобы совсем не нравилось, но… стало как-то бессмысленно, безвкусно и серо. Влад был третьим, кто попал в сию обитель. Он с первого знакомства с верхами примерно представлял себе, что его тут ждет. Однако на фоне своих постоянных отбитых ребер, гематомной физиономии и сбитых кулаков в бойцовском клубе, возможность скостить дурацкий срок по не менее идиотскому обвинению была весьма заманчивой, и он долго не раздумывал. Вернее, как только узнал, что надсмотрщицей будет знойная красотка его возраста — перестал тянуть с ответом и гордо покинул железные стены своей камеры. Пришлось, конечно, поумерить свой пыл, и научиться ладить со сложной Титул, ведь завалить ее в койку, как ему рисовалось изначально в фантазиях, так и не удалось. Зато удалось нехилым терпением дозированной боли и идеальным владением собственным телом завоевать доверие этой красотки. И он буквально рвался на части, чтобы показать себя в качестве правой руки, а не подчиненного. Хотя Титул считала его поведение довольно забавным, и продолжала гнуть свою привилегию: домик с личными игрушками. На что Волк продолжал дерзить и разыгрывать комедию, отстаивая свою линию поведения: смотрел в лицо, исполнял лишь те приказы, с которыми сам согласен, излагал свои сомнения и прямо обнажал желания. За последнее его ценили, за все остальное крепко трепали. И если покорного во всех смыслах Малыша «лечили» от несоблюдения субординации простым невниманием и пренебрежением, то Влада «излечивали» исключительно с позиции силы: разрядом тока. До появления в их замкнутом пространстве Виктории, Титул постоянно приходилось держать перчатку с электроникой поближе к себе. Но когда в волчью жизнь вошла она, человек, чьи чувства стали превыше собственных, необходимость применения силы отпала. С тех пор на свои мнимые права он попросту «забил». Кроме одного раза. Кроме одной попытки сделать что-то для себя, для удовлетворения личных потребностей. После которой теперь все пожинали плоды его «трудов». Титул видела, что с Волком что-то происходит. Даже сегодня Влад как-то несмело и молча выполняет роль массажиста. Видела, но совсем не понимала, что у того творится внутри. Волк встал за её спиной, развязал пояс, спустил халат с плеч. Очень не хотелось касаться её кожи, не после того, что произошло… Но сейчас… придется. И взяв за левую ладонь, он по привычке помог Ти опуститься на ложе. Она вытянулась и положила руки под щеку, повернув голову. Пока он наносил масло себе на руки, а затем на её спину, Титул молча слушала его почти осязаемо печальное медленное дыхание. Совсем не в духе ее волчонка. — Никак не могу понять, чего тебя так напрягает. Со дня наказания ты словно от стаи отбился и бродишь в темноте, как неприкаянный. Что с тобой происходит? Влад только закончил разминать плечи и перешёл на лопатки, взяв трехножку с шариками. — Меня напрягает как теперь все у нас будет. Так же, как и тебя. Что в этом непонятного? — Нет, дело не только в этом. Самое время рассказать: одно прошлое твое умолчание закончилось плачевно, не наступай на те же грабли еще раз. Тело мужчины мгновенно напряглось. Он едва подавил в себе простреливший морозец, поднявшийся от колен до самого горла. Тяжело сглотнув, он взял себя в руки и продолжил водить массажёром. — Мне с одним молчуном тяжело управляться, и к чему появление второго? Да, мое доверие к вам пошатнулось, но так быть не должно. Давай, выкладывай. И имей в виду, мы не выйдем отсюда до тех пор, пока ты все не выскажешь! И в подробностях! — Да мне нечего, на самом деле, сказать… Титул резко встала на локти и обернулась, посмотрев Владу в лицо. Так, что он невооруженным глазом заметил, что она на грани терпения. «Что же его так гнетёт? Абсолютно точно, дело не в том болезненном наказании. Их было у него множество, и на все он плевал с высокой башни. В чём же тогда?» Хотя, если припомнить, всё началось именно с наказания. В тот день Вишня сорвалась во время завтрака из-за стола в ванну. Причина рвоты была слишком очевидной, у Титул к ней оставался лишь один вопрос: «когда?» Естественно, когда она возила Малыша на пару часов к тюремному врачу. Тому, который делал липовые освидетельствования невменяемости. Прошел год и образцы настоящей крови закончились. У Эндрю взяли новый запас. А также сделали рентген с приклеенной к спине маленькой таблетницей: на снимке выглядело, будто пациент её проглотил. И лечение, как условия содержания в связи с этим должны были оставаться в статусе «особые». И пока шёл процесс подлога, оставшиеся голубки воспользовались случаем. И всё бы ничего, если бы не… возможно, от длительного воздержания у Влада появилась сперма в предэякуляте, либо они продолжили сразу после первого раза… Теперь уже неважно, что влюбленные не предусмотрели. Увы, что-то пошло не по их плану. То, о чём они смолчали, внезапно вскрылось. И не просто, а обнаружилось вкупе с серьезной проблемой для всех проживающих. Титул была шокирована не меньше самих виновников. Когда она сопроводила Влада в синюю комнату для разборки, ей было даже не до того, что в тот момент Ник понял её предназначение, и как у того округлились глаза. Наверно душа в пятки ушла, но брюнетке было абсолютно не до его состояния. Она чувствовала себя обманутой. Это её бесило, озлобляло, и в то же время дико расстраивало. Между желанием наказать виновника, рвались наружу вопросы, что делать, и что теперь с ними со всеми будет. И как же она, после произошедшего с Малышом, опять допустила… такое. Влад разделся догола, ни капли не сопротивляясь. Вместо ответа на вопрос Ти, промолвил лишь: «К чему эти разговоры, давай уже покончим с этим». «Ну уж нет, Влад. Подорвал мое доверие — теперь придется делать в точности, как я скажу. Так что отвечай мне, кому принадлежит тело Виктории?» «Тебе, Титул. До истечения контракта её тело принадлежит тебе.» «Получается, что ты… воспользовался тем, что тебе не принадлежит. И я хочу наказать тебя в той позе, в которой ты это с ней делал. На лавку, живо!» Парень замялся, сдвинул брови и выдавил: «Что, прямо по яйцам?» «Нет. Нет у меня для этого подходящих девайсов. Да и ими не так уж больно. Так что ложись и задирай ноги.» В её руках он уже заметил знакомую ему трость. Очень хорошо знакомую. Но сама Титул кусала губы и смотрела не на него, а в сторону. Влад лег спиной на лавку. Также не в силах что-то ответить. Нет, ему не было стыдно или страшно за предстоящую порку. Но он желал провалиться от мыслей, что сейчас твориться в душе у Викки. И что с ними теперь будет. С… троими… За что он должен был отвечать. Возможно, уже ничему не суждено сбыться — и это было пострашнее озлобленной Титул. Брюнетка наносила удары не часто, но наотмашь. Все ещё не в силах смотреть на искаженное лицо наказуемого. И ей самой при этом хотелось все бросить, забиться в темный угол и завыть. Битье не приносило никакого облегчения, и ни капли удовольствия. Сорвавши злость, но так и не успокоившись, она с силой оттолкнула вздернутые перед ней колени, от чего Влад свалился с лавки на пол. Вдогонку Титул швырнула и трость, и попала бы парню по голове, если бы тот не закрывал ее руками, скрывая рыдания. Им обоим внутри было слишком скверно. Спустя день она всё обдумала и провела с парой беседу. Все было серьёзнее некуда, она выслушала обоих и обозначила принятое временное решение, которое не повредило бы всем, начиная с новенького и заканчивая верхами. Хотя бы так, но все основные но так и остались без ответов. А сегодня это странное поведение Волка, как и в последнее время, не давало Титул покоя: — Анализы Вишни в порядке, твоя подработка продолжается, даже Ник справился с первым заданием! Что, черт возьми, тебя ещё беспокоит? Влад осел на пятки, не произнося ни слова. Но мозг его заметно отчаянно работал, закипая. Увернуться опять ему, похоже, не удастся. — Отвечай, о чем ты думаешь с тех пор, как получил от меня конверт? Это напомнило ему про день, когда он приступил к временной работе. Когда Титул нашла для него место на складе, где не требовали документы и платили почасовую. Проводила на такси, и после обещала прислать машину. Однако в первое утро сама явилась на склад, аккурат под конец смены. И в своей любимой манере потребовала идти за ней, в кабинку мужского туалета. Волку ничего не оставалось, как подчиниться. Внимательно выслушать, очень близко, губами в самое ухо, как она его заставит проходить вдвое больше сессий, за себя и за Вишню. И что она с ним сделает, если он начнет жаловаться на усталость или не дай Бог пойдет на попятную. Он успел даже испугаться, когда следом она приказала расстегнуть ремень и опереться ладонями о стенку. Но вместо болевого приема Ти залезла руками под его лонгслив и прижала что-то к груди. — Держи, теперь они твои. Влад нащупал на своем теле конверт, вытащил его и развернулся к Титул, убравшей руки, пребывая в недоумении. Открыв и просмотрев содержимое, снова поднял на неё глаза. — Поздравляю. Вам пять недель. И пока все хорошо. Убери под кофту, а когда вернемся, спрячь под своей одеждой в шкаф. Волк пошатнулся и припал спиной к стенке кабинки. Титул понимала, почему он там от радости не прыгал и не кинулся её обнимать, в том грязном туалете. Она испортила ему эту новость как только могла. Но почему он до сих пор не может пересилить себя и прикоснуться к ней, как раньше? — Титул, скажи мне честно. Если мы сможем закрыть контракты досрочно, на этом же всё не закончится? Тот пункт, что в любое время они могут проверить согласие на неразглашение… — Ты об этом думал все эти дни? — Да. С тех пор, когда ты заявилась тогда на склад, я вдруг понял, что и они... могут также… — Ах вот оно что… — брюнетка, отсвечивая своим прекрасным телом, поднялась сперва на колени, затем стянула с Волчонка футболку. Встав с кровати, она потянула парня лечь на место неё. Он безучастно распластался на простыне, никак не реагируя на поглаживания спины. — Я правильно тебя понимаю? Ты боишься того, что в вашу с Вишней квартиру ворвутся верхи, и притащат с собой что-то наподобие журнального стола, разложат тебя на нём, — с каждым её словом тело парня напрягалось и сжималось все сильнее, — и покажут тебе, что всё ещё главные? Да, я бы сказала, что это вполне в их духе. Волк чуть не подскочил от последней фразы. — Только знаешь, что я тебе скажу, Волчонок. — Титул наклонилась, придавив Влада обратно, и касаясь грудью его кожи, и разминая пальцами его затылок, заверила: — Некоторые фантазии должны оставаться только фантазиями. Понятно? — она повернула ладонью его подбородок, чтобы увидеть профиль и поцеловать в лоб. — Они никогда никуда не припрутся. Досрочное исполнение контракта — значит досрочное исполнение. Точка. Волки сыты — овечки целы. — Правда? — Первый раз вижу, как ты тупишь, Влад. Внутри у парня все перевернулось. Он будто не камень с души сбросил, а целый оползень. Влад бессильно растекся по настилу, пока его продолжали то скрупулезно разминать, то ласкающе утешать. Он уже смутно помнил, как приподнялся и дал себя обнять. Как те руки, от которых он так яростно отказывался, сладостно принимали вернувшегося блудного волчонка. Как они спустились ниже, пока губы касались шеи, ему в штаны и начали там хозяйничать, подобно вожаку, проверяющему свою территорию. Как зубы прикусывали шею и бритую холку, как он всегда любил. Лишь на пике своего возбуждения он очнулся, почувствовав вину. И тихо попросил: — Я помню, что принадлежу тебе, но можно я закончу как-нибудь сам? — Знаешь, я поняла, что ты уже не мой, в тот же момент, когда в нашу дверь вошла Вишня. И финально приятно поцеловав в качестве разрешения Влада в губы, Титул удалилась из спальни.