Разделяющие сопредельность (Запертые)

Пока Вишня ушла к верхам, а Малыш успокаивался в ванной, к Титул подошёл Волк с застывшим в глазах опасением. В этом не было в данной ситуации ничего странного, но брюнетка почувствовала в его образе ещё что-то, терзаемое изнутри, и, отослав Ника в спальню, позволила Владу выложить то, что его тревожит: — Я никогда не спрашивал, не хотел бередить воспоминания… но… Ти, мне надо знать. Что они сделали с ней во время инициации? Титул немного поколебалась, собирая воспоминания в выразительный ответ. Немного сочувственно посмотрела на забывшего как дышать Волчонка, но затем, ухмыльнувшись, выдала: — Ты не поверишь, но пальцем они её не тронули. — Эт-то как так? — казалось, его изумлению не было предела. Он яростно помнил, как те обошлись с ним самим, и, подогреваемый зловеще-яркими, но гордыми рассказами Малыша, не умеющего держать язык за зубами, очень боялся спрашивать о таком саму Викки. — До момента, когда я завязала ей глаза, она видела перед собой только два пустых стула. Титул тщательно отбирала слова из той части истории, которую нужно знать Владу, облекая её в краткую содержательную речь. Конечно, верхи так или иначе получили удовлетворение от процедуры, а сама Титул словно консервным ножом вскрывала все потаённые возможности Викки. Но это не то, что нужно было услышать Волку. Никто не пытался надругаться над телом Вишни, а над душой тем более — вот что на данный момент было важно. Действовала Ти очень осторожно, нежно и покровительственно. Аккуратно надавливала на нужные кнопки своим шёпотом в самое ухо под плотно прилегающей повязкой, лишившей возможности не только видеть, но и излишне стыдиться и метаться. Усиливая страх, но позже и забирая его. Не останавливаясь ни на секунду, медленно прикасаясь и не отходя ни на шаг, чтобы дать почувствовать опору. Прогнать, выжать весь гнев и неприязнь к тем, кто легко обманывает женщин, заставить выразить всю несправедливость и превратить эмоции в настоящую страсть. В умение полюбить себя и не позволять обстоятельствам довлеть, хотя бы тем, которые уже остались в прошлом. С каждой клеточкой мозга в каждую клеточку её прекрасного тела. Стратегия Титул заключалась в принудительной настойчивости найти в себе способность доверять и отпускать. Она вытянула из Викки всё: дрожь, смятение, боль, опасение, недоверчивость, слабость, жалобность, отчаяние и страх. И разделила надвое. Связала с собой своим голосом, заменив своими руками остатки одежды и самообладания. Викки поддалась и растворилась. Её будто скрутило вихрем и выжало, без остатка. Отрешённое опустошение было во благо, потому что после можно было все это заполнить. Собой, и всем тем, что нужно человеку для полноты жизни, вместо механического существования с комом непосильных узлов. Титул развязала их так же легко, как запустила пальцы в её волнистые песочные волосы, и провела ими до кончиков, разделяя на пряди. Вытащила, втянула глубоким поцелуем в губы. Выжала все слёзы, сжимая в своих горячих объятиях. При этом не позволяя упасть и потерять себя, став никем — возбуждая и пробуждая нового человека, заново родившегося, желающего не просто выжить, но начать все заново. Для всего этого Викки надо было лишь оставить всё позади, и поставить подпись на контракте. Так сложно, и так просто. Ноги едва держали, руки тряслись, внутри не было ничего, кроме тумана, проходящего через шум в ушах. Наброшенный легкий халатик сводил холодом до стука зубов. Яркий свет после снятия повязки слепил до рези, но слезы уже высохли, потому как все были уже выплаканы. И Виктория поставила закорючку, перечеркивая прошлое и ставя точку над вытравленной свалкой, звавшейся печальным опытом. Волк ёрзал и не находил себе места уже тогда, в ожидании новонаречённой «Вишни» в их обители. И когда девушка вошла, с обликом выжатого лимона и пустым взглядом, его сердце впервые в жизни серьёзно дрогнуло. Будто его броню прошибло электрическим разрядом, да таким, что ощущался более въедливым, глубоко втравленным во все мышцы и кости, до самого центра нервного сплетения. Не чета даже пресловутой токовой перчатки Титул. С тех пор он хотел лишь одного — чтобы прекрасная девушка снова заулыбалась. Пусть даже на болтовню Малыша — тот тут же окружил её бесконечными подростковыми историями, окутывая своим простодушием, смехом и искренностью. А сам же Волк молча и терпеливо доказывал свою небезучастность по-другому: если Викки занималась стиркой — таскал вещи и вешал, если готовкой — хватался за нож и кастрюли раньше неё самой, а когда все запертые пили чай, медленно и не поднимая глаз от своей чашки, передвигал блюдце со своими порциями сделанных общими руками печений или кусками пирога на её сторону стола. Пока она не стала отвечать самой долгожданной и прекрасной улыбкой. Искренней благодарности и наполненной драгоценными надеждами. Только ему, и только для него… Но вот сегодня, после того, как он оторвал себя от пола, изрядно помятый вторым верхом, его посетило то самое чувство дежавю. Однако, слова Титул возымели успокоительное воздействие, и теперь он остро жаждал отнюдь не возмездия за их лишения и беспомощность, а лишь обыкновенного покоя. Непременно, в нежных руках Виктории. И когда он сам вернулся от верха, то получил его сполна: с разрывающимся от нежности сердцем принял заботу о его сшибленных кулаках и нескольких ссадинах. В обители, ставшей и для него новым домом и перерождением. Всё дальше от боёв без правил, которые когда-то приносили ему дух превосходства и значимости, и ближе к такому правильному и стабильному существованию, прочнее даже толстых веревок, цепей и кнутов, к уюту и неразрывной связи между двумя столь разными, но до боли подходящими друг другу людьми. Казалось, что ничего подобного он не видел и не понимал раньше. Словно в этом далёком от идеала мире у него появилось нечто большее, чем в том, который он построил до своей первой глупой ошибки. То, что для него осталось за чертой воспоминаний, так же как и только что произошедшее наверху — всё было лишь игрой. А настоящее — это здесь, это прямо перед ним… *** Титул ушла к верху, оставляя подопечных, включая пришедшего ошарашенного Ника, в надёжных ласковых руках Викки. Последнее, что она успела увидеть в проёме двери с кодовым замком, как Вишня подскочила к Никите и за руку отвела его на кухню, усадив за успокоительный чай с мелиссой и ромашкой. Влад, стоящий за стульями, не мог похлопать по плечу своей забинтованной правой, зато вместо него это сделал Малыш. Титул всецело уверенно захлопнула за ними дверь: несмотря на обилие эмоций и отрицание Ника — они все уже стали единым целым. Второй ждал Титул сидя в кресле за уже расставленной партией шахмат на столике. Брюнетка устроилась на стуле напротив, ухмыльнувшись на свои черные глянцевые ряды: да кто бы сомневался в его праве первого хода. Они уже виделись внизу, так что бой начался без лишних приветствий. Даже более того — в полном молчании и оценивании уровня соперника. Двое одинаково наблюдали за ходом первых связок, сравнивая стратегии друг у друга. Верх двигал фигуры равномерно, распределяя нападение «вилкой», сохраняя оборону по центру. Титул же оперировала в основном ходами по белым клеткам, что могло создать впечатление слабого противника. Если бы это была не Титул — второй бы уже счёл себя победителем, потому что черные фигуры на белых клетках всегда более уязвимы в защите, и можно накидать сразу несколько вариантов быстрого мата. Но раз перед ним была именно Ти, то оперативнику необходимо было раскусить её замысел прежде, чем «разделать под орех». А пока он наблюдал поверх доски, с укрепленными белыми на белых полях, за движениями её рук и оценивал собранность и эмоциональную стабильность, заставив посмотреть на него, когда задал прямой вопрос о Малыше и фотографиях. Титул невзначай уточнила нюансы, заверяя в согласии подопечного, будто хотела узнать, нет ли подводных камней у его предложения. Но их не было, в отличии от партии на столе. В ней он расставил более сильные свои приоритеты. И когда он понял, что все её фигуры задействованы, а подле королевы осталась четверка сильных фигур, все стало ясно как белый день. Он предпринял известный и простой «Греческий Дар» и извлек короля (при данной слабой комбинации чёрных, белые, жертвуя слона на h7, идут конём на g5, а затем ферзём на h5 с неизбежными матовыми угрозами). Мат за два последующих хода с демонстрацией власти. И хотя верх был вполне уверен, что Титул не станет атаковать его слона, добраться до фланга чёрных ему в этом случае уже ничто не помешает. Брюнетка действительно верно использовала противодействие угрозе: вместо того, чтобы защищать или перемещать свою «четверку», она контратаковала не слона, а коня на 12.g5, что давало возможность чёрным сыграть 12…b4 и прорвать «вилку». Но для этого нужно еще два свободных хода, а у верха все рычаги давления уже расставлены по центру поля: он съел несколько мешающихся пешек. Мужчина улыбнулся и, вместо завершения комбинации Греческого дара, убрал с пути очередную пешку перед ладьёй. Титул удивленно подняла брови и всмотрелась в глаза противнику. В глазах зажёгся огонь сопротивления, и верх понял, что нащупал то самое «слабое место». Ладью некому было защитить и она покинула своё «насиженное» черное гнёздышко, съедая атакующую угрозу и вставая себя на всеобщий обзор на «белой» клетке. Верх атаковал их всех по порядку: Вишню-ладью, Волка-слона, коня-Малыша. Интересно, Ник пешка или для него вовсе нет ассоциации, как для человека без контракта? Верх счёл необходимым пропустить ещё одну возможность выигрыша, проверяя свою догадку и вышибая очередную пешку с вражеской половины. Титул недоумённо-насмешливо отреагировала: — С чего это ты решил, что Малыш всего лишь пешка в твоей игре? — О нет, ты не права, я не нашёл здесь Ника и решил проверить, прав ли я. — Хм, ты в кое-то веки в чём-то оказался прав, — и одарила его снисходительным взглядом. — Но у тебя, несомненно созрел план, как это исправить? — Несомненно. — её облик стал при этом привычно-волевым, не оставляя в верхе ни капли сомнений на этот счёт. К этому моменту оба противника источали уверенность и спокойствие, разобравшись со всеми возможностями применённых стратегий. Это был лучший момент партии, и теперь уже пора её завершать. Верх перенёс всё внимание на доску. Второй самодовольно ухмыльнулся на отреагировавшую спустя несколько секунд с глубоким вздохом брюнетки королеву, съевшую его бессмысленную атаку, и незамедлительно поразил опрометчивую черную императрицу. Оставался лишь один единственно возможный маневр уйти от шаха и мата, но Титул им не воспользовалась, закрывая защитой своих, как уже выяснилось, одушевленных резных деревянных пошарпанных и обездвиженных фигур, оцепленных слева не обломленными акульими зубами «вилки». Он поставил мат с открытого правого фланга, наконец победно завершая комбинацию Дара. На что брюнетка демонстративно раскинула руки в знак того, что осталась безоружной. Затем, коснувшись изящным пальцем, опрокинула своего короля. Но, несмотря на психологически обставленную верхом игру, наклонилась над «территорией», напоминающей уже последствия реального поля битвы, и прошептала: — Но с чего ты решил, что я себя соотношу с королевой? — и выпрямилась, оценивая реакцию верха. Эти слова вмиг изменили выражения его лица. Он нахмурил брови и уставился на доску, тщетно пытаясь прочесть в пустующих клетках ответы на своё недоумение. И так и продолжал сидеть, пока Титул беззвучно встала и вышла за дверь, оставляя его праздновать в одиночестве победу. Только победу над чем? Он судорожно пытался это осмыслить. ___________________________________________ В примечании даны значения игры, известной как «психология шахмат». Можете ознакомиться и, при желании, интерпретировать исход игры в комментариях. Интересно будет побеседовать с вами на эту тему.