В отражении красной луны

      Было тепло и хотелось жрать до боли в животе. Бесопуз под рукой Оги недовольно возился, но то ли сам еще не проснулся толком, то ли терпеливо ждал, пока родитель встанет. Второе было мало похоже на бесенка, и Ога ожидал, что малой вот-вот расхнычется или начнет толкать его, прося завтрак.       — Дя-бу, — детский нос ткнулся в шею, макушка в подбородок.       — Еще минутку, Бесопуз, — Ога с трудом заворочал пересохшим языком, закутываясь глубже в одеяло и притягивая ребенка к себе.       — Ррр, — Бесопуз недовольно заворчал, дергая его за щеку.       Не стоило ожидать милости от владыки тьмы.       Ога с трудом продрал глаза, утыкаясь взглядом в обивку дивана. Чужой диван, незнакомое одеяло, запах крови и мази из Демонии… Ога вздрогнул, вспоминая события вчерашнего дня, инстинктивно прижимая Бесопуза к себе плотнее. Тот привычно пищал, не выглядя ни испуганным, ни испытывающим боль. Клеймо на его плече побледнело и больше напоминало старый шрам — блеклый и безболезненный.       Он вывернулся из-под руки родителя, садясь под одеялом и глядя на Огу.       — А-дя?       — Жрать хочешь?       — Дя.       Надо было еще разобраться, чем дело кончилось под конец. Пришла Аой и девушка, которая умела лечить, а потом объявился демон. А потом Ога ничего не помнил, потому что отрубился. Он и так с трудом удерживал сознание после того, как Бесопуз оказался у него в руках. Ога перевел взгляд на свою кисть: метка Зевула так и не появилась.       Бесенок взялся за его руку своими маленькими пальцами, рассматривая затянувшиеся раны родителя. Он показал себе на плечо, демонстрируя Оге клеймо и недовольно заворчал, яростно жестикулируя. Ога стиснул зубы от злости.       — Я убью того типа, который это сделал.       — Ка-буэ! Бу! Ииии!!! — Бесопуз раздухарился, размахивая руками и пища, сжимая кулаки и искря крохотными молниями на кончиках пальцев.       — Да. Согласен, — Ога кивнул.       — Дя-бу, дя-бу!!! Адя! — кулак бесенка едва не заехал Оге по лицу.       — Мы уделаем их в хлам.       — Ррр, а-дя!       — Ага. Да.       — Ты что, понимаешь, что он говорит?       Голос Рыжего раздался так близко, что Ога едва не свалился с дивана, дернувшись от неожиданности. Спокойное утро закончилось. Ога сел, и Бесопуз тотчас же заполз ему на колени.       — Напугал, олень!       — Извини, — Рыжий сидел с чашкой кофе в кресле, под его глазами залегли тени от усталости, и, очевидно, это была не первая чашка, которую он выпил. — Так что, ты его понимаешь?       «Всю ночь, что ли, сторожил меня?..»       — Нет, конечно, он же младенец. Но тут и понимать ничего не надо, ясно же, что он злится из-за того, что случилось. А еще за Хильду переживает, да? — Ога посмотрел на Бесопуза, тот поднял на него расстроенный взгляд. — С ней случилось что-то дерьмовое?       — Дя, — бесенок сжал кулаки, и Ога погладил его по спине.       — Не переживай. Мы спасем Хильду и даже дедана Аленделона, если он тоже попал в полную задницу.       Ога провел рукой по собственной груди. Шрам от меча выглядел так, будто давно зажил. Боли не было, хотя чувствовал Ога себя так, будто валялся на больничной койке неделю и теперь еле шевелил ластами.       — Есть чо пожрать для Бесопуза? А то разревется же.       Рыжий какое-то время хмуро смотрел на бесенка, а потом устало поднялся.       — Принесу сейчас.       Ога скинул одеяло в сторону и передвинулся, чтобы сесть поудобнее, но тут же охнул. Что-то больно ткнуло его в зад, запрятанное между подушек.       — Етить, чо за херня тут валяется?.. — он зашарил по дивану свободной рукой, но в этот момент в комнату вошел зевающий Фуруичи.       — Ога! — при виде очнувшегося друга Фуруичи забыл об усталости и сне: — Красавица Орихиме тебя неплохо подлатала!       — Я ни черта не помню, — он забил на диван и поднялся, разминая ноги и плечи.       Голову слегка вело, но в целом Ога чувствовал себя слишком хорошо для того, кого вчера чуть не распополамили.       Фуруичи был настолько любезен, что пересказал все события, которые вчера Ога пропустил мимо ушей. Кормя Бесопуза из бутылочки, Ога наорал на Рыжего.       — Совсем тупой? Твой брательник меня чуть не порешил, а в итоге оказалось, что вы не демоны!       — Сам хорош, первый полез! — Ичиго не отступал, и если бы не ребенок в руках Оги, поди, не постеснялся бы пустить в ход кулаки.       Они рычали друг на друга как два кота, случайно столкнувшихся на соседском дворе.       Ога не знал ничего о синигами, кроме того, что читал когда-то в книжках да комиксах. Боги смерти. Ну, и что дальше? Если он не собирался больше нападать на Огу и ребенка, то Оге не было до него никакого дела.       — О каком брательнике ты все время твердишь, Ога? — Фуруичи все еще смотрел на него с недоумением.       — О черно-белом же, который вышел из витрины!       — Дя, — Бесопуз кивнул, соглашаясь, но Ога снова сунул ему в рот соску от бутылочки: чем быстрее он поест, тем быстрее они отсюда уберутся.       — Это Хичиго. Он не мой брат, он мой пустой, — Ичиго растерял свой боевой настрой. — И на самом деле я понятия не имею, как так получилось, что он отделился от меня, и почему никто, кроме меня и тебя, его не видел.       Ога хмуро смотрел в лицо Рыжего. Потом перевел взгляд на Бесопуза.       — Посрать, я ни черта не понял. Если он еще раз прикоснется к Бесопузу, я его уделаю, — Ога сжал пальцы в кулак: метки у него, может, и не было, но как показал вчерашний бой — и без нее он мог драться почти на равных с богом смерти.       А как еще, если выбора нет?       — Слушай, Куросаки, — Фуруичи подал голос. — Ты удивился, что Ога не демон, но когда вы столкнулись, ты сказал, что тебе плевать на их с Вельзи договор. Откуда же ты узнал о договоре.       — Договор? — Ичиго задумчиво помешал в чашке чай, а потом вспомнил. — Нет, я не про то. Мне сказали, что между синигами и демонами существует договор о невмешательстве в дела друг друга.       — Не слыхал, — Ога равнодушно смотрел на хозяина дома, ему было с высокой колокольни на этих синигами.       Молоко кончилось, и Бесопуз довольный обернулся к нему, чтобы залезть на плечи, но Ога его остановил.       — Посиди-ка с Фуруичи, Бесопуз. Я схожу в ванную, а потом пойдем домой, — он посадил ребенка на колени друга, наказав: — Не реви, мне нужно умыться. Не идти же по улице в таком виде.       — Я положил тебе чистую одежду в ванной, — Ичиго кивнул головой в сторону коридора, где была дверь в уборную.       — Твоя доброта прям не знает границ. Сначала почикал мою футболку, а теперь решил своей заделиться?       — Будешь и дальше жаловаться, пойдешь домой голым, мне плевать, — крик Ичиго встретил только закрытую дверь.       — Вот срань…       Хотя раны и зажили, выглядел Ога так, будто прошел через войну. Глубокий рубленный шрам тянулся от ключицы почти до пупка. Синяки и царапины исчезли, на руках остались только вчерашние следы от битого стекла. Видимо, Орихиме не стала заживлять их, сочтя неопасными. Бледный, растрепанный, он весь был перепачкан в грязи и засохшей крови. Тут нужна ванная, чтобы отмыться… Потерпят до дома.       Ога стянул с крючка чистое полотенце и охнул, когда ему на голову упала какая-то железка. Послышался звон о кафель, и под раковину укатился меч. Поджимая отшибленную ноги, Ога наклонился, чтобы поднять оружие с пола.       — Больно же, блядь! На хера хранить меч в ванной?       Он положил занпакто на стиральную машину и вернулся к раковине. От горячей воды стало чуть легче, в голове прояснилось, уставшие мышцы наполнились силой. Он подставил руки под кран, глядя, как вода омывает зажившиеся костяшки пальцев и чистую кожу без метки.       Проклятье.       Что теперь делать? Ога понятия не имел, у кого можно спросить совета, если Саотоме решил игнорить его и отмалчиваться.       Бесопуз вернулся, а метка нет. Ога, конечно, был не слишком сведущ в демонических делах, но и баран разберется: все дело в клейме. Да, они подлечили бесенка, но клеймо из символов, очевидно, как-то блокировало их связь. Бесопуз не мог высвобождать свою силу, когда плакал, а Оге и вовсе не доставалось даже крошек демонической мощи.       Они были вместе, но также беспомощны.       Конечно, Ога в лепешку расшибется, но не даст больше Бесопуза в обиду, найдет и спасет Хильду и Аленделона. Но хотелось бы при этом иметь шансы на выживание и козыри в рукаве, а не два человеческих кулака и свою упертость.       Он стиснул пальцы, чувствуя, как начинают дрожать руки.       Что они будут делать, если неизвестный демон вернется прямо сейчас?       Куросаки сказал, что демон был слабый, но они с Аой так и не нашли его, и, возможно, он просто умел скрывать свои силы и хорошо прятаться. Почему не напал на Огу, пока тот был ранен и слаб, а Бесопуз и вовсе — клеймен, обессилен? Они оба — отличная мишень для врага.       В Демонии знали, где живет Ога, а этот конкретный даже знал, что Ога сегодня был в доме Куросаки. У них совсем не было преимуществ       «Было бы проще, если бы я хоть чуять мог этих тварей!»       Но Ога чувствовал только Бесопуза. Да и то сейчас та связь, что заставляла его слышать детский плач, кажется, утихла. Правда, Бесопуз еще не плакал с утра.       Как назло из гостиной послышалось хныканье и крик Фуруичи:       — Ога, ты там помер, что ли?       — Иду, не ревите!       Бесопуз тут же забрался ему на плечо, осматривая со своего привычного места остальных. Куросаки скрестил руки на груди.       — Ваши проблемы, это, конечно, не мое дело, Тацуми…       — Что за зашквар? — Ога скривился. — На кой ляд по имени зовешь?       Его вопрос был стойко проигнорирован.       — Но если демоны, которые напали на твоего ребенка, желают навредить простым людям и планируют что-то плохое, я не останусь в стороне. Я дал Такаюки свой номер телефона, звоните, если потребуется помощь.       Ога отвернулся, задирая нос. Вот еще! Будет он просить о помощи, какого-то синигами. Взгляд уткнулся в еще один меч, висящий на стене.       — Обойдемся как-нибудь.       — Не больно-то охота такому типу как ты помогать, но я не позволю демонам угрожать людям. Даже если придется объединиться с тобой.       — Чхал я на людей, — Ога отмахнулся, переводя взгляд на Фуруичи. — Пойдем, нужно дойти до храма Куниеды. Может, дедан чего подскажет по поводу метки.       — Ога, ты бы не отмахивался от помощи, — Фуруичи остановил его в коридоре, хватая за локоть. — Этот парень как-никак бог смерти, он мог бы помочь с демонами, если что.       — Сам справлюсь без каких-то сраных синигами.       — С тобой говорить, что со стеной!       Ога завернул за угол и чуть не навернулся, спотыкаясь.       — Проклятые железки! Они у тебя по всему дому что ли распиханы?! — он толкнул ногой занпакто, чтобы не валялся на дороге, и тот улетел под тумбочку.       — О чем ты? — Куросаки выглядел раздраженным, явно желая, чтобы они поскорее свалили.       — Ни о чем. Все, покедова.       Ога взялся за ручку двери, но следующие слова Рыжего заставили его остановиться.       — Да, еще кое-что. Я показывал клеймо на руке Вельзи своему знакомому синигами. Он сказал, что это печать, которая не дает силе ребенка выходить наружу. Остались только бреши, через которые часть его мощи просачивается. Но там еще какой-то символ, который Урахара не смог сразу узнать. Со слов Такаюки я так понял, что контракт между тобой и демоненком не восстановился из-за этой печати. Может быть, Урахара мог бы помочь.       Ога стиснул пальцы на ручке сильнее. Бесопуз вопросительно запищал на ухо:       — Дя-бу?       «Че ж делать-то?..»       Убрать клеймо было нужно позарез, но Ога уже исчерпал лимит унижений на месяцы вперед. Принять еще больше помощи этого рыжего бога означало признаться, что Ога полный лох и лузер, который даже с такой херней сам справиться не может.       — Засунул бы ты свою гордость в жопу, Ога, — недовольный голос Фуруичи противно ввинчивался в уши. — Без метки Зевула нам всем писец придет, если явятся демоны Бегемота.       Ога скосил взгляд на стойку для зонтиков, в которой тоже стоял меч. Ну, нет, пока есть другие варианты, Ога так просто не сдастся.       — Можешь оставаться здесь, а я пошел.       Он открыл дверь и вышагнул на улицу.       И замер на пороге.       — Саотоме?!       Преподаватель сидел на заборе, свесив одну ногу вниз, пожевывая во рту папиросу и смотря на остановившегося в дверях Огу как обычно — как на говна кусок. Правда, смотрел только одним глазом, второй был скрыт под повязкой, обычно пересекающей его лоб. Позади высунулся Фуруичи, Бесопуз вопросительно наклонил голову, прижимаясь макушкой к уху Оги и пища. А из коридора послышался восклик Куросаки:       — Это же тот самый демон, которого мы учуяли вчера!       — Здоров, — Саотоме чуть склонил голову, улыбаясь.       Ога сжал кулаки, чувствуя, как начинает распаляться. Он тут Бесопуза по всей Ишияме ищет, машется с какими-то синигами, а этот говнюк страдает херней. Еще и в глаз где-то получил!       — Слышь, скотина! Ты на кой ляд мне лапшу на уши вешал, что Хильда и Бесопуз в Демонии? Зассал, так и скажи! Только время из-за тебя потерял!       Саотоме спрыгнул на траву, засовывая руки в карман. Он перевел взгляд с Оги на Бесопуза и чему-то усмехнулся. Бесенок тихо зарычал, прижимаясь плотнее к плечу родителя.       — Ога, — Фуруичи ткнул друга пальцем под лопатку.       — Это точно ваш учитель? — Куросаки стоял с другой стороны, и Ога каким-то шестым чувством ощущал теперь идущие от него незримые волны силы бога смерти или хрен знает чего.       — Да Саотоме это, кто ж еще. Этот гандон вместо того, чтобы помочь, где-то шлялся, а теперь притащился, когда его помощь уже не нужна.       — Какой же ты шумный, Тацуми. Я, признаться, не думал, что ты сможешь найти мальца. Без своей метки, да его с клеймом на плече. Удивил старика, — Саотоме ухмыльнулся, делая пару шагов вперед.       Ога ощутил, как сердце начинает колотиться быстрее. Интуиция подсказывала, что в словах препода что-то не так. За плечом Бесопуз прижимался к нему, крепко сжимая пальцами футболку и дрожа от страха. Испугался Саотоме? Но он и Огу испугался при встрече отчего-то. Не стоило полагаться на чутье мальца.       Что-то звякнуло под ногой, Ога скосил на секунду взгляд вниз.       «Еще один меч! Они у него растут, что ли, на каждом шагу?!»       И вдруг до Оги дошло, что не так.       Он сделал небольшой шаг назад, отталкивая за спину Фуруичи, и Бесопуз спустился ниже, прячась за его плечом.       — Что-то не припомню, чтобы говорил тебе о клейме Бесопуза, говна кусок.       — Хах, — Саотоме скривил губы, выплевывая папиросу и вытаскивая руки из карманов. — Умом ты не блещешь, но хоть память хорошая. Ты не говорил.       Между ними повисла нехорошая тишина, и Оге казалось, что он слышит, как стучит не только собственное сердце, но и быстро-быстро колотится сердце Бесопуза. Кто бы ни стоял посреди двора, медленно приближаясь к ним, это был не Саотоме.       Позади послышался звук падающего тела, но Ога не стал оборачиваться. Очевидно, синигами провернул свой вчерашний трюк, выходя на боевой уровень. Испуганно охнул Фуруичи.       — Не знаю, кто ты такой, но лучше тебе свалить отсюда, — Куросаки вышел вперед, держа наготове занпакто.       — Синигами, — Саотоме смотрел на Ичиго с толикой презрения и насмешки. — Не хотелось бы драться с тобой, мальчишка. Это дела Демонии, так что отойди в сторону, щенок, и не мешайся под ногами. Я пришел за ребенком.       — Ага, щас, — Ога сделал шаг вперед, сжимая кулаки.       Есть у него метка, нету… Он не будет убегать или стоять в стороне. Какой-то мерзавец прикинулся Саотоме или захватил его разум, и думает, что Ога просто так сдастся или будет прятаться за спиной какого-то синигами? Внутри поднималась холодная ярость. Может, контракт с Бесопузом не был восстановлен, но Ога ощущал, как сила бесенка тонкими лентами тянется к нему — бесполезная, но дающая уверенность в собственных силах.       — А я повторюсь, что плевать мне на договор Сообщества Душ и Демонии, я не буду смотреть, как какой-то хмырь нападает на ребенка.       Саотоме тяжко выдохнул, но Ога видел по глазам, что ублюдка радует такой расклад. Он пришел драться, а не забрать Бесопуза с миром.       — Жаль, но боюсь, тебе придется.       Легкий утренний ветер приятно холодил кожу, только вставшее осеннее солнце уже успело прогреть воздух. Хорошее было бы утро, если бы все не происходило так погано. Ога хотел бы развидеть то, что увидел, но уже никак не получалось. Саотоме поднял повязку на лоб, открывая свой второй глаз, и Ога услышал, как позади охнул Фуруичи, да и сам он едва сдержал вздох.       Вместо обычного карего глаза, на месте второго был зеленый, совсем не подходящий по виду этому человеку… А человеку ли?       Он посмотрел на Куросаки, и тот застыл.       — Куросаки? — Фуруичи толкнул его в плечо, но тот никак не отреагировал.       — Эй, ты че? — Ога бросил на синигами короткий взгляд.       Рыжий застыл на месте, не шевеля ни рукой, ни ногой, медленно моргая, будто с большим усилием. Он широко распахнутыми глазами пялился на Саотоме. Занпакто, крепко стиснутый в его пальцах, дрожал, словно желая помочь хозяину освободиться от невидимых пут заклятья. Но это было бесполезно.       — Он тебе не поможет, Тацуми, — Саотоме перевел взгляд на Огу, и на этот раз улыбнулся шире. — Вот теперь вижу тебя хорошо, малыш Вельзи. Вылезай из-за отцовской спины. Хильда ведь смотрит.       Бесопуз чуть приподнялся, чтобы увидеть двор. И Ога вдруг с ужасом понял, о чем говорит смеющийся ублюдок.       — Его глаз… это… это… — Фуруичи позади начал заикаться, трясясь от страха, Ога ощущал это спиной.       Он и сам боролся с чувством ужаса и отвращения, кладя ладонь на макушку Бесопуза и опуская его голову за свою спину.       — Глаз Хильды.       — Демоническая служанка спрятала своего господина от всех демонов, чтобы никто не мог найти его, кроме нее самой, — Саотоме оскалился, смеясь в голос. — Эта тупая дура не продумала, что ее глаза можно и вырвать.       Во сне Оги Хильда, лишенная глаз, кричала, что раз она не может увидеть своего господина, то никто не сможет. Ога сглотнул, ощущая, как между лопаток катится пот. Кто бы ни был его врагом — эти ублюдки достаточно больные и безжалостные, чтобы клеймить младенца, чтобы вырвать глаза демонице и воспользоваться ими ради собственной выгоды.       Почему? Почему им так нужен малыш Бесопуз?!       — Ну, хватит болтовни, — Саотоме вытянул руку вперед. — Отдай мне ребенка, и я обещаю, твоя смерть будет быстрой.       Ога заставил себя улыбнуться, не уверенный, что его не перекосило.       — Да десять раз, говна кусок! Хер ты что у меня получишь!       Он поднял кулаки, готовясь бить и отражать, мысленно холодея от ужаса. Не так страшно было драться с синигами, сейчас стоящим бесполезным истуканом, как бить морду этому лже-Саотоме, зная, на какие зверства он и его приспешники способны. На Огу смотрели глаза Зена и Хильды, но их не было перед ним. Зато испуганный дрожащий Бесопуз держался за его спину, а позади застыл от ужаса Фуруичи.       Вот сейчас, когда Оге нужно было быть сильным и уверенным камикадзе, он понял, что чувствует исходящую от Саотоме огромную темную мощь. Она была кругом, нависала над Огой, грозясь раздавить его как червя.       «Блядское проклятье! Что же мне делать? Я не справлюсь с такой силищей без метки или хоть без оружия какого!»       По руке демона поползли линии черной метки заклятья Зевула, и он начал отводить кулак назад, понимая, что Ога не собирается отступать. Если он ударит, Огу просто раздавит между меткой и стеной дома — ему нечего противопоставить силе заклятья! Нужно было напасть первым, но чем ударить?       У ноги что-то звякнуло, и Ога опустил руку вниз, хватаясь за рукоять меча и направляя лезвие на Саотоме. Тот застыл, хмуря брови, его отведенная за спину рука замерла.       — Чего это ты удумал, сопляк?       — А разве не видно? Собираюсь пошинковать тебя как капусту, сраный говнюк! Получи!       Ога рванулся вперед, пытаясь проткнуть препода лезвием меча, но тот успел увернуться и Ога словил удар в плечо. Без метки, обычный удар кулаком.       Они закружили по двору. Саотоме уворачивался, с каждым выпадом меча становясь все злее и быстрее. Ога пытался не дать ему набрать силу удара с помощью метки, не дать выставить печать, чтобы увеличить силы. Но сколько он сможет гоняться вот так по двору? Он еще не полностью восстановился от вчерашних ран, ощущая, как дрожат от слабости мышцы спины и ног. Сдаться было равносильно смерти.       — Ты не умеешь пользоваться этой зубочисткой, сопляк. Мне надоело за тобой бегать.       Саотоме отскочил подальше, и на этот раз крупный круг с символом Зевула образовался в воздухе.       «Проклятье! Не успел!»       — Беги, Фуруичи!       Он поднял меч, сам не зная зачем, когда Саотоме ударил. Мощная взрывная волна полетела в их сторону, Ога с рычанием замахнулся занпакто, чувствуя себя полным идиотом, и… рассек печать. Волна разбилась на два потока, задевая Огу лишь по касательной, разрушая забор и стену дома, вышибая окна, ломая юные деревца, посаженные хозяйкой во дворе. Ога застыл там же, где стоял, понимая, что выжил, и не просто выжил: отбил мечом заклятье Зевула.       «Что за на хер?»       Лезвие занпакто в его руках светилось серебристо-черным маревом.       — Какого хера? — Саотоме пялился на меч в руках Оги, охеревая от происходящего ничуть не меньше, чем сам Ога.       Заклятье Зевула не было восстановлено, но оружие синигами подчинялось Оге, как и богу смерти, все еще застывшего позади него. Ога крепче сжал рукоять меча, сразу же ощущая, что почва под ногами будто стала тверже. Биться безоружным на магическом уровне с мощным демоном — то еще дерьмо. Теперь их шансы хоть немного сравнялись. Он улыбнулся Саотоме в ответ, скаля зубы.       — Надо будет взять уроки фехтования у Куниеды. Не хочу выглядеть лохом в драке со следующим демоном.       Замешательство Саотоме длилось недолго. Он все еще выглядел хмурым.       — Следующего раза не будет. Везение не бесконечно даже для таких дураков, как ты.       Саотоме напал, и Ога понял, что даже с мечом не может отразить его удары кулаков. Демон был слишком ловким, — он уворачивался от длинного, неповоротливого в руках Оги лезвия, с легкостью нанося удары с боков и спины. Руки, занятые занпакто, не могли поставить нормальный блок. Ога вертелся больше, чем Саотоме, пытаясь и ударить, и укрыться от ударов, и не дать Саотоме добраться до Бесопуза, крепко висящего на его спине.       Ога сделал пару выпадов, выпуская из лезвия занпакто небольшой поток силы, но Саотоме разбил его атаки легким движением руки, прикрываясь печатью и ударяя в ответ кулаками.       — Даже занпакто не поможет тебе, пока ты человек.       Тяжелый удар пришелся Оге в бок, перебивая дыхание. Он был вынужден отступить в угол двора, чувствуя себя загнанным и разозленным. Ублюдок побеждал, хотя у Оги было оружие! Бесполезная железка, которой он не мог махать нормально! Ога был хорош в рукопашном бою.       Лезвие занпакто засветилось, и меч вдруг исчез.       — Да что за срань? — Ога остался совершенно без оружия.       — Ка-бууу, — Бесопуз испуганно заныл ему в ухо.       — Хильдегарда была уверена, что человеческий отец защитит ее господина. Она будет разочарована, — перед Саотоме в воздухе возникла огромная, горящая черным печать. — Но ничего, плакать ей уже нечем. Зря она доверилась такому слабаку как ты, Тацуми.       Саотоме занес руку, чтобы совершить последний удар. И Ога ощутил, как с пространством вокруг происходит что-то странное. Искажаясь и теряя цвета, оно замедлило движение демона настолько, что он практически остановился. Ога смотрел, как его рука медленно, по миллиметру приближается к метке, чтобы взорвать заклятье, которое уничтожит Огу и оставит Бесопуза в лапах чокнутых ублюдков.       Сила Зевула пульсировала внутри бесенка, не находя выхода; без метки — не находя пути к телу Оги.       Неужели без магии он был настолько бесполезен, что не мог даже сдержать своего слова? Только вчера обещал Бесопузу, что не бросит его, и уже сдался, забившись в угол при виде демона.       Ога ненавидел сам себя, проклиная свою слабую ни на что негодную человеческую тушку. Хотел отомстить за раны Бесопуза, за Хильду, но куда ему до мести, когда собственную шкуру спасти не в состоянии.       «Ты ведь хочешь защитить своего сына?» — чужой голос звучал из ниоткуда.       Пространство вокруг Оги будто расслаивалось, он попытался увидеть того, кто говорил, но в глазах все расплывалось.       «Не ищи меня снаружи. Я внутри тебя…»       — Ты кто такой? — Ога замер, глядя, как Саотоме все еще с трудом двигается во временно-пространственном киселе.       «Меня зовут Иссин. И я буду твоим оружием, если ты готов применять меня для защиты».       — Занпакто?! Ты что говорящий меч? Это что, какая-то срань из книжек с фэнтези?       — Ка-бу? — Бесопуз выглянул из-за его спины, вопросительно глядя на родителя.       «Время не бесконечно, Ога Тацуми. Я пришел тебе на помощь нынче ночью и готов прийти сейчас. Демон никогда не сможет взять в руки занпакто — оружие чистой духовной энергии. Но, несмотря на твой контракт с демоном, ты все еще человек. И ты хочешь защищать своего ребенка как человек. Я буду служить тебе, но только до тех пор, пока ты будешь использовать мою силу для защиты».       — Я не смогу нападать? Только защищаться? На хер такой меч! — Ога не понимал смысла, растерянно моргая, глядя в рябящую черно-белую гладь пространства: кулак Саотоме должен был вот-вот коснуться метки, и если они промедлят еще немного…       «Ты сможешь использовать силу занпакто, только если будешь драться, чтобы защитить своих близких».       А если придется вынести кого-то мимоходом? А если Ога будет защищать и мстить одновременно? А если придется драться, когда рядом не будет Бесопуза или Фуруичи? Сочтет ли занпакто, что он защищает, а не нападет или мстит? Вопросов было много, но Ога отбросил их в сторону, решив подумать потом.       Он прикрыл глаза и стиснул пальцы в кулаки, улыбаясь.       — Я согласен на все, только у меня есть одна проблема: я с этой зуботочкой как макака с палкой.       «Тогда не будем больше задерживаться…»       И Ога ощутил, как сила занпакто скручивается вокруг его пальцев.       Он ударил по печати одновременно с Саотоме, разбивая черное заклятье Зевула на тысячи рассыпающихся в прах осколков. Иероглифы на черном кастете, надетом на его пальцы, светились красным. Саотоме отбросило назад силой его же удара, он с трудом устоял на ногах, взрывая пяткой землю, таращась на Огу, опускающего вытянутую руку.       — Ты сможешь забрать Вельзи только через мой труп, урод, — Ога стиснул пальцы сильнее, ощущая, как наполняется силой для атакующего удара черный кастет. — Не волнуйся, рыдать будешь тут только ты и тот, кому ты служишь, — он отвел руку, чувствуя, как к кулаку стягивается вся сила, которую занпакто мог собрать из его духовной энергии и ярости человека, чьим близким грозит опасность, и нанес удар: — Суперпогребающий кулак Оги!       — Блядь!       Что-то сверкнуло под горящей черным пламенем силой удара Оги, и на месте Саотоме остался только огромный кратер в земле. Демон испарился за секунду до того, как удар Оги достиг его груди.       — Проклятье! — Ога позволил себе досадливый крик, но вернуть пропавшего черт знает куда демона уже было нельзя.       — Дя-бу? — Бесопуз вылез из-за его спины, перебрался через плечо и Ога подставил ему локоть, усаживая к своей груди.       — Это ссыкло поганое сразу сбежало, как поняло, что дело запахло жареным, — он цыкнул, склоняя голову к бесенку и оборачиваясь.       Меч синигами звякнул об асфальт, Рыжий отмер, опуская руки, но не перестал молча таращиться на Огу так, будто это он был заколдовавшим его демоном, а вовсе не Саотоме. Фуруичи осторожно вышагнул на улицу из коридора.       — Как ты это сделал, Ога? — он кивнул в сторону огромной земляной ямы и пропавшего Саотоме.       — Мне помогли, — он поднял выше свободный кулак, показывая Фуруичи и Куросаки горящий красными иероглифами черный кастет.       — Это же… — голос Ичиго был сдавленным и хриплым, он смотрел на руку Оги, не веря своим глазам, — занпакто отца…       — Дя, — Бесопуз протянул руки к кулаку Оги, и тот позволил ему восторженно ощупать свое новое оружие.       — Занпакто отца? — Ога поднял взгляд на Куросаки и зло ухмыльнулся. — В самый раз.