***
Когда в межпространственном зеркале отразился никакой не Форкас Рахманинов, было уже поздно давать от ворот поворот. Черно-белый двойник обменялся местами с ним так стремительно, что Саотоме едва успел бросить через плечо талисман, разрушающий портал. Его ждали. Заклятьем ударили в голову, едва не лишив сознания, и на руках в мгновение ока замкнулись магические кандалы, ограничивающие действие метки. На грудь лежащего на спине Саотоме опустилась нога в кожаном сапоге, и сверху послышался странно знакомый смех. — Че за нах? — с трудом вглядываясь сквозь слепящий с потолка свет и двоящиеся образы, он смог разглядеть одетого в бесформенный черный балахон Огу. — Тацуми? — Узнал-таки? Молодец, — Ога отвернулся и крикнул кому-то: — Бросьте его к демонической служанке в камеру. Пусть развлекут друг друга интересными историями. Отбитый разум с трудом соображал, но когда он оказался в камере лицом к лицу с Хильдегардой, в голове слегка прояснилось от увиденного и Саотоме в полной мере осознал в какой они жопе. На служанке лица не было, чуть ли не в буквальном смысле: разбитые губы, расцарапанные щеки, испачканный в крови лоб, вместо глаз обугленные ожоги. Грязные окровавленные волосы спутались колтуном, одежда превратилась в лохмотья, едва прикрывающие красивое, но израненное тело. Услышав шум и его чертыхания, она чуть приподняла голову с соломенного матраса. Повернула лицо в сторону угла, в который швырнули самого Саотоме. — Заклинатель? Ты ли это? — Хильда? Мать твою, и тебя отделал этот зазеркальный говна кусок Оги? Она скрипнула зубами и снова уткнулась лбом в матрас. На ее запястьях тоже были оковы, не дающие использовать силу. Один из демонов, втолкнувших Саотоме в камеру, разрезал цепь на наручниках, позволяя пленнику свободно двигать руками. — Бежать вам все равно некуда, — он со смехом удалился, оставляя их одних в темнице. — Может, расскажешь, что за херня тут творится? — Саотоме опустился на другой матрас, садясь напротив служанки. Руки чесались зажечь сигарету, да сигарет ему не оставили, — Сопляк на Земле сон потерял, ищет маленького владыку. — Мой господин! — услышав о Бесопузе, Хильда вскочила, с трудом усаживаясь. — Ога нашел его? — Так, погодь… Он все-таки на Земле? — Значит, нет… Она опустила голову. Ее трясло от слабости и холода, и Саотоме снял с себя пиджак, чтобы накинуть ей на плечи. Демоница не отстранилась и не съерничала, и от этого стало совсем паршиво. Рано было отчаиваться, но размер задницы, в которую они попали, становился все более необъятен. — Расскажешь, чо случилось, нет? На две головы думается лучше. Уж Ога сам найдет бесенка, коли он на Земле. Знаешь же, какой он говна кусок упрямый. Лишь бы только, хм… — он как-то успел позабыть о своем двойнике… — Ты не мог попасть сюда с помощью межпространственного демона, значит поменялся местами со своим отражением. Кретин. Попался в такую явную ловушку. — Слышь, женщина, кто бы говорил, а? Ты, как я погляжу, тут уже давненько сидишь, а значит, не я один такой лох. Хильда решила, было, отмалчиваться, но когда Саотоме несколько раз измерил камеру шагами, залез во все щели и попытался безуспешно разрушить оковы и что-то наколдовать, она все-таки заговорила. После всего случившегося ее голос звучал крайне устало. — Они пришли, когда лунный цикл схождения миров вошел во вторую фазу. Но некоторые были уже здесь, я просто не поняла этого сразу. Дура, — она стиснула в кулаке пучок соломы, но быстро остыла, и так лишенная сил. — Владыка со свитой и господином Эном отправились на Вулканические острова, чтобы провести обряд силы в кровавых лагунах, и не вернулись. Этот ублюдок Ога устроил лунно-зеркальную ловушку, ведь там вокруг вода. Отправил весь остров на другую сторону, а тех, кто собрался с той стороны, — на эту. Замок полон двойников из дивизии тридцати четырех столпов и прочих приспешников, которых ублюдок Ога привел с собой. — Чего надо этим утыркам? Зачем им наш Вельзи, своего что ли нет? — Хах, — Хильда выглядела не то огорченной, не то злой — с наполовину обожженным лицом трудно было понять. — Он тоже здесь. Мой недосмотр, не смогла узнать его… — Почему? — Он старше. — Старше? То есть они не только из зазеркалья, но еще и из будущего. Хильда кивнула. — Ублюдок Ога знал, что может использовать только схождение миров для своих планов, а оно каждый год не происходит. Они вернулись к нужной дате в прошлое и прошли сквозь зеркальную завесу. Забрали моего господина… Она снова сжала пальцы в кулаки, стиснула зубы, и Саотоме понял, что она расплакалась бы, если бы могла. Едва ли демоническая служанка нуждалась в утешениях заклинателя, но все равно было как-то неловко оставаться в стороне. Он пересел на ее матрас, молча прижимаясь плечом к ее плечу. Хильда взяла себя в руки, плотнее закутываясь в пиджак, но не отстранилась. — Ублюдок Ога забрал и клеймил моего господина печатью, не дающей выход его силам, а меня заковал в наручники. Он оставил нас вдвоем в покоях хозяина, чтобы я могла присматривать за Вельзи. Я не собиралась оставаться здесь и ждать, пока они закончат свои приготовления для ритуала. — Какой блядский ритуал эти ушлепаны собрались провести? — Ублюдок Ога…***
— Чего ты хочешь, жалкий смерд? — Хильда прижимала к себе дрожащего, плачущего Вельзи, чувствуя, как ее собственное сердце истекает кровью от его слез и от вида уродливой печати на его руке. Если бы ее силы не были скованы, если бы руки не были заняты ребенком, она бы рванулся вперед и разорвала на куски этого мерзавца. Вырвала бы ему глаза и язык, отрезала руки, выпустила кишки и оставила истекать кровью, умирать медленной смертью. Знакомое лицо смертного смотрело на нее чужим холодным взглядом зазеркального злодея. — В том-то и дело, что ты права, дорогая Хильда, — он поднял свою руку, обнажая изуродованное плечо. — Я всего лишь жалкий смертный. Видишь, что стало с моей рукой, после того, как я соединился со своим дьяволом? Проклятье расползается по-моему телу, и вскоре я едва ли буду походить на человека. Внешняя красота меня, конечно, не заботит. Все дело в том, что, даже использовав всю мощь Вельзевула, позволив его силе изменить мою духовную энергию, даже теперь я недостаточно силен для… многих вещей. А знаешь, почему? — он подошел ближе, протягивая руку к макушке рыдающего Вельзи, жмущегося к груди Хильды. Она отмахнулась от его протянутой ладони, делая шаг назад. — Не смей его касаться, мразь! — Вот она, настоящая мощь владыки, заключена в этом маленьком теле. В теле настоящего Вельзевула. Ведь мой Вельзевул лишь отражение, и его сила — лишь отражение силы твоего малыша, просто тень в зеркале. Я мог бы использовать в ритуале и его, конечно… — Его? — Хильда смотрела на Огу с отвращением и ненавистью. — Ты вырастил его, он зовет тебя отцом, и ты говоришь, что мог бы убить его в ритуале, чтобы забрать силу? Ублюдок Ога пожал плечами, словно речь шла вовсе не о детоубийстве. — Моя жизнь в отличие от жизни моего двойника была порядочным дерьмом. Твое появление вместе с Вельзевулом изменило мою судьбу и вовсе не потому, что я не смог отделаться от маленького приставучего сопляка и стервозной женщины, — он усмехнулся. — Я использовал свой шанс с умом и ради собственной выгоды. Я получил все, что хотел, в своем мире, пока не узнал отвратительную правду. — Твой мир — лишь отражение. Кривое зеркало настоящего, — Хильда сказала это, раздумывая о том, насколько ужасны были искажения реальности по ту сторону зеркальной вуали. — Ты никогда не страдала от недостатка ума, дорогая, — он холодно улыбнулся, и от его обращения Хильде стало тошно. — Кому охота, чтобы его жизнь зависела от судьбы другого человека? Когда Ога разбивает дурную голову о чей-то кулак, я разбиваю чужой череп своим ударом. Когда Ога приобретает невзначай новых товарищей, я теряю важных союзников. Когда он использует силу Вельзевула, чтобы выносить своих врагов, мой Вельзевул встревает в неприятности, из которых мне приходится его вытаскивать. Меня достало быть отражением, Хильда. Теперь мои действия — это только мои действия и ничьи больше. И когда я во время полного схождения, на пике лунного цикла, заберу силу вашего маленького владыки, больше не будет никакого зазеркалья и отражений. Я буду новым владыкой нового мира. — А не слишком ли большой кусок решил откусить, а, смерд? — она скривила губы в надменной улыбке. — Ты выбрался из грязи, воспользовавшись милостью моего господина, не поскупился даже душу проклясть, чтобы достичь своих жалких вершин, но внутри остался все такой же грязью, какой и был в своем мире. Да я бы скорее поклонилась в ноги Оге Тацуми из нашего мира, чем тебе, ничтожество. Ты не больше, чем раб, который служит мирозданию, чтобы отражать оборотную сторону вещей. Ты даже не человек: создание. Тень, которую отбрасывает настоящий человек. Без Оги тебя бы даже не существовало. Его пощечина была для Хильды наградой. Она утерла кровь с губ, с улыбкой глядя на его перекошенное от гнева лицо. Какая-то пара секунд, и он взял себя в руки, доставая из кармана сложенный вдвое листок. Он развернул его, и Хильда увидела записку, написанную ее почерком. — Этот безмозглый дурак узнает о том, что случилось с его драгоценным сыном, когда будет уже слишком поздно. Только ради тебя я снизойду до того, чтобы сообщить ему о случившемся, Хильда. Ведь, в общем-то, без Вельзевула он просто тупой уголовник, который не умеет ничего, кроме как махать кулаками.***
— Вон оно что. Ну, и срань… — Саотоме сунул в рот соломинку, чтобы хоть чем-то занять зубы, раз уж сигарет не было. — Мне удалось выйти из покоев и добраться до тоннеля, в котором есть одна межпространственная лазейка. О ней знали только… мы с Йольдой. Это она сделала ее однажды как запасной выход в безвыходной ситуации. Узкая вентиляционная шахта, по которой можно только проползти, и щель между мирами в конце. Главное — правильно набрать координаты точки приземления. Саотоме ничего не знал о подобных лазейках в замке Владыки, но решил, что ему простительно. В конце концов, он не житель Королевства и даже Демонии. — Выходит, Вельзи все-таки отправился на Землю. А ты почему нет? — Меня схватили. Я не успела завершить начертание адреса, отправила господина в Ишияму, но, видимо, он оказался в мире людей слишком далеко от дома Оги. — Эт после спасения Вельзи они сделали с тобой… — он кивнул, намекая на ее глаза, понял, что она не видит его движения, обозвал себя дураком, но Хильда и так догадалась. — Может, мои силы и были ограничены, но демонические служанки не просто так с детства воспитываются как отличные слуги. Я не только отправила его в Ишияму, но и спрятала. Сделала так, чтобы ни один демон не мог увидеть моего господина, где бы он ни находился. Никто, кроме меня, — ее голос дрогнул. — Я проявила глупую слабость и поплатилась за это. Ублюдок Ога забрал мои глаза, чтобы с помощью них найти Вельзи на Земле. — Схождение миров уже началось, они все равно не смогут вернуть Вельзи обратно в Демонию, если, конечно, не знают о подобных лазейках или, например, о кроличьей печати… Ох, бля… — Саотоме хлопнул себя по лбу, понимая, что на Землю отправился его двойник, который, конечно же, знал о печати. — Да. Очевидно, они будут искать способы достать ту печать, что есть на Земле, которая сможет открыть портал и переправить Вельзи сюда. Лучшим решением для Оги будет держаться подальше от всего этого дерьма, пока не закончится миросхождение. Владыка и остальные найдут выход из ловушки, а ублюдок Ога упустит свой шанс. Саотоме расхохотался вдруг в голос, но быстро себя оборвал: — Мы ж об Оге говорим, женщина, он только и ищет способ влезть в какую-нибудь срань. Этот говна кусок своего не упустит. Как пить дать будет в самых горячих точках всей этой заварухи. Хильда выдохнула и устало привалилась к плечу Саотоме. — Вот этого и боюсь…***
— Служанка все еще в плену у Оги? — Так и есть, — Саотоме зачесал волосы пятерней, убирая со лба; без повязки было непривычно. — А, да, забыл сказать, этот говна кусок вообще-то не Ога. Он вроде как мой сынулька. — Что?! Ты шутишь или серьезно? — от шока Гилфалас отстранился, и активно цветущая за окном яблоня враз растеряла свои лепестки, да и листья тоже. — Хозяин! Что ж творите-то? — откуда-то с улицы раздался возмущенный крик кого-то из обитателей дома, о которых Саотоме еще ничего не знал, и Гилфалас опомнился. Дерево, только что грустно облысевшее, начало активно выпускать новые бутоны и через минуту снова цвело. Саотоме хмуро смотрел за окно. — Какие уж тут шутки, сам охерел. То есть я, конечно, знал, что есть у меня один сопляк. Но я ж не знал, что это Ога, — он пожал плечами и сморщился от боли, забыв о травмированных суставах. — А он сам? Он знает? — Гилфалас подобрался на кровати поближе, с любопытством заглядывая своему контрактору в хмурое лицо. — Теперь-то уж в курсах. — Да это же прямо… — он тянулся до тех пор, пока Саотоме наконец не перевел взгляд на его лицо, и злобно хихикнул, — семейная драма! Твой сын стал контрактором моего сводного племянника. А я все думал, как там поживает мой человечишка! Женился и родил парочку спиногрызов или так и болтается на исправительных работах в городских садах! — Не дождешься, — Саотоме скрестил руки на груди. — Мало мне проблем с вами, сопляками, чтоб еще свой детсад заводить. Одного вон заделал, а всем мирам теперь расхлебывать. Кто ж знал-то, что оно вот так выйдет. Гилфалас шутливо-утешительно похлопал его по плечу. — Ну, ладно, не переживай, папаша. Сынульку поддержим, его злобное отражение — раскатаем как дерьмо по клумбе. Где наша не пропадала?! — он поднял сжатый кулак на уровень груди, предлагая Саотоме ответить, и тот прижал свои разбитые костяшки к его. Метка Зевула засветилась, отвечая на прикосновение, поползла по предплечью, усиливая связь. Гилфалас моргнул, и его зеленый цвет глаз сменился на темно-бордовый, зрачки отражали невидимое пламя демонической силы. — За это тебя опять выгонят из Демонии, Гилфалас, ты ж помнишь на каких щах вернулся обратно? — Саотоме чуть склонил голову к плечу, давая демону последний шанс одуматься. — Думаешь, смогу спокойно жить в Демонии, зная, что моего человека у меня под носом замочила какая-то школота? — Ловко ж ты меня со счетов скинул, засранец! Я и без твоей силы ого-го, говнюк патлатый! — он разжал кулак, и Гилфалас крепко стиснул его ладонь в своей, отвечая на такое же крепкое рукопожатие. Линии метки переползли на руку демона, соединяя их силы и духовную энергию воедино. — А с моей силой ты будешь еще ого-говей, морда небритая! Саотоме усмехнулся, и Гилфалас вернул ему такую же дерзкую улыбку. И двадцать лет спустя снова бросить вызов Королевству — что может быть глупее и круче?