Змея по имени Волан-де-Морт

      На следующее утро Гарри все еще лежал, свернувшись калачиком, положив ноги на спинку кровати, а голову в изножье. Волан-де-Морт лениво обвивал его руки и шею, прижимаясь к тёплому телу Гарри, возможно инстинктивно, а может и сознательно. Смятые игральные карты были разбросаны по всей кровати, а некоторые упали на пол.       Темный Лорд проснулся несколько дезориентированным, но странно спокойным, несмотря на внутреннее смятение. Он чувствовал себя теплым, расслабленным и, самое главное, в безопасности, почти защищенным. Змей лениво высунул язык, чтобы попробовать воздух, и дернулся, когда тот ударился о что-то теплое, что на вкус напоминало сладкое розовое вино. Он наклонил голову, чтобы получше рассмотреть поразительно близкий объект, и почувствовал укол удивления, когда его взгляд встретился с вдохновленным зеленым.       — Здесь уютно, — протянул Гарри, но в остальном, казалось, его не волновало молчаливое обвинение, ведь он спокойно поправлял свои кривые очки. Юноша зевнул и потянулся из своего неудобного спящего положения, время от времени нечаянно задевая длинное, стройное тело Волан-де-Морта, вызывая то странное покалывание в нервах змеи, которое заставляло его мышцы расслабляться.       Откинув противоречивые эмоции, которые поднялись от тесного контакта и осознания того, что он провел ночь, прижавшись к своему врагу, Волан-де-Морт прошипел:       — Попробуй только ещё раз использовать меня как одеяло. Это сильно раздражало, но не было неожиданностью, когда Гарри в ответ ему только улыбнулся.       — О, но ты используешь меня как насест и средство передвижения, разве это не справедливо?       — Жизнь несправедлива, помнишь?       Тёмный Лорд отказывался принимать во внимание тот факт, что часть его не возражала все время находиться рядом с Гарри. Для змеи тепло человеческого тела зимой оказалось единственным подходящим средством для поддержания идеальной температуры, ну а ночью согревающие чары далеко не были такими же приятными, как естественное тепло.       И снова волшебник, казалось, без особых усилий отмахнулся от того, что должно было вызвать хотя бы легкое раздражение. О, как он ненавидел быть пойманным в ловушку в этой неэффективной форме. Слегка покачав головой и криво улыбнувшись Волан-де-Морту, Гарри раздвинул полог кровати, отключив все ночные заклинания, и отодвинулся от змеи на кровати. По какой-то странной причине Лорд почувствовал, что нарушились не только сами чары уединения.       Все остальные в общежитии уже встали, завершая последние сборы, прежде чем сесть на поезд, чтобы отправиться домой на каникулы. Как все типичные гриффиндорцы, они были чрезмерно шумными и неряшливыми, поспешно бросая одежду и книги в свои сундуки в надежде, что внутрь все поместится. Волан-де-Морт не сомневался, что слизеринцы в подземельях были собраны уже несколько дней назад и презирали дом Львов. Как Гарри Поттер смог оказаться с этими жеманными щенками на одном факультете, Волан-де-морт просто не мог понять…       Тёмный Лорд не сразу понял, что только что сделал комплимент своему будущему победителю, и когда он это осознал, его язык начал быстро двигаться в воздухе от эмоций, которые медленно покидали его. Блаженная тишина — вот и все, о чем мог думать Волан-де-Морт, свернувшись калачиком на подушке Гарри Поттера, мягкой и приятно пахнущей.…       «О Мерлин, я превращаюсь в домашнее животное», — ворчливо подумал маг. Он смотрел, как Поттер вернулся в комнату, попрощавшись со своими друзьями, или как там он называл этих тупиц.       — Я пойду принимать душ, хочешь пойти?       Волан-де-Морт был потрясен тем, что начал волноваться. И снова он проклял свои змеиные повадки, которые иногда брали верх над его достоинством. Ему хотелось задушить свою ликующую внутреннюю кобру, которая плясала от перспективы погреться в горячем паре душа.       Во всем виноват Поттер, он просто знал это. Однако вместо того, чтобы высказать это вслух, он просто вздохнул и мрачно ответил:       — Да.       Волан-де-Морт, теперь уютно устроившийся в углу своей душевой кабины с горячей водой, позволил своим мыслям блуждать, пытаясь заглушить фальшивое пение Поттера многочисленных рождественских песен из маггловского мира. «Конечно, он делает это, чтобы досадить мне», — решил змей.       С этим надоедливым Мальчиком-Который-Выжил было так много мороки. Он был безрассудным, ужасно раздражающим, дерзким и настолько бессмысленно героическим, что готов был рисковать собственной жизнью даже ради защиты своего злейшего врага.       И все же Гарри Поттер был также умен, хитер, проницателен, храбр и отличался от всех остальных, кого Волан-де-морт когда-либо знал. В этих ироничных глазах цвета Авады мелькала искорка, говорившая о человеке, старше шестнадцати с половиной лет, прошедших с тех пор, как мальчик родился в конце июля. Он вспомнил, как эти же глаза смотрелись на лице ребенка и как даже тогда, когда волшебник поднял свою палочку, чтобы убить его, эти зеленые глаза смотрели на него так мрачно и разумно, что в тот момент, ещё не зная, что должно произойти, палочка Волан-де-Морта дрогнула в воздухе. Ход мыслей ушел как-то не туда, куда ожидал Волан-де-Морт, и поскольку его душ автоматически отключился, он просунул нос за занавеску, намереваясь найти что-то еще, чем бы заняться. Магическая привязь, которой Дамблдор его подверг, была разорвана, и он был свободен делать то, что хотел.       Поттер уже вышел из душа и стоял перед одной из раковин. Вокруг талии у него было обернуто полотенце, прикрывавшее его дерзкий зад, и он провел руками по влажным локонам, пытаясь пригладить их к голове. Волан-де-Морт подумал, что даже его магия не сможет укротить волосы молодого волшебника.       Тёмный Лорд сел в классической позе кобры, полностью забыв о своих планах сделать хоть что-то, что не касалось бы Поттера, когда его маленькие глаза с узкими зрачками опустились вниз с головы Гарри и завороженно наблюдали, как мышцы подростка напряглись под его бледной кожей. Волан-де-Морт не мог обвинить Поттера из-за его подтянутого тела, за исключением, возможно, того, что тот был немного тощим. Неудивительно, что на вечеринке этот невыносимо жалкий мальчишка заинтересовался Гарри. Он действительно был вполне…       — О, пол, должно быть, холодный. Вот, — сказал Гарри, наклонившись и подхватив ошеломлённого мага на руки, и плавными движениями, говорившими о долгой практике, накинул длинное тело кобры на свои обнаженные плечи. Внутренняя змея Волан-де-Морта практически мурлыкала от этого «живого согревающего заклинания», но для самого мужчины голая кожа на его чешуе обжигала так сильно, что казалось, будто что-то тает внутри него.       — Как прошла твоя маленькая встреча с Дамблдором? — ехидно спросил Волан-де-Морт на следующий день, бесконечно забавляясь даже мыслью о том, что Дамблдор научит этого мальчика чему-то полезному. Поттер опустился на край кровати напротив того места, где на подушке, свернувшись калачиком, лежала кобра.       — Все прошло очень хорошо, спасибо, — ответил юноша довольно любезно. Волан-де-Морт сразу же заподозрил что-то неладное. — Знаешь, он учил меня, как победить тебя. Было потрясающе.       — О, чтобы победить меня, говоришь? — продолжал подшучивать Лорд, наслаждаясь происходящим. — А чем вы двое занимались… заклинаниями, тренировками с оружием, объятиями?       Волан-де-Морт наблюдал, как Гарри подавился смехом при упоминание о «силе любви», чувствуя странное удовлетворение, прежде чем молодой волшебник разгладил свое лицо и принял беззаботное выражение.       — Нет, ничего подобного. Волан-де-Морт был очень любопытен, и его красные глаза блестели, а капюшон слегка раздувался. Что задумал Дамблдор?       — Тогда чему же он тебя учит? — спросил он.       — Я не имею ни малейшего понятия.       Змей мысленно ухмыльнулся и заставил себя забыть о том, что он волновался в течение тех нескольких секунд, которые Поттеру потребовались, чтобы ответить.       — Иногда мне кажется, что Дамблдор хочет, чтобы ты убил меня, — простонал Гарри, и если бы Волан-де-Морт мог, он бы изумленно выгнул бровь в сторону подростка.       — В чем дело, Поттер, начинаешь беспокоиться, что на самом деле тебе нечем меня победить? Может, мне стоит быть с тобой помягче? При твоём школьном уровне знаний, ты действительно не будешь большой помехой.       Гарри бросил свирепый взгляд на высокомерную кобру.       — О, заткнись, чертов ублюдок, — он на мгновение замолчал. — Дамблдор показывал мне воспоминания. Я знаю, что ты ненавидишь своего отца, но ты действительно должен быть благодарен ему за то, что он одарил тебя своей внешностью. Твоя мать и ее семья не были такими уж очаровательными. Это действительно лицемерно с твоей стороны проповедовать дерьмо чистоты крови, когда ты сам полукровка.       — Я не буду сейчас спорить с тобой об этом. — Волан-де-Морт поднялся, снова чувствуя беспокойство из-за многих вещей. — Он показал тебе воспоминания моих… родственников. Это было… неожиданно, немного сбивает с толку.       Гарри пожал плечами.       — Это и то время, когда Дамблдор отправился в приют, чтобы поговорить с тобой. Ты был таким милым ребенком, — саркастически заметил Гарри и по-детски хихикнул. Волан-де-Морт был совершенно возмущён.       — Почему Дамблдор показывает тебе эти воспоминания? Скажи! — потребовал он, вдруг почувствовал, что это важно.       Гарри снова пожал плечами.       — Чтобы лучше узнать своего врага? Я не знаю, профессор никогда мне не говорил ничего стоящего.       Волан-де-Морт начинал чувствовать себя очень разочарованным из-за неспособности юноши дать ему какие-либо окончательные ответы.       — Дуться тебе не к лицу, Поттер, — проворчал он. — А теперь быстро рассказывай, что тебе показали.       — Ну, — медленно произнес Гарри таким тоном, что Волан-де-Морту показалось, будто он попал в ловушку. — Я видел воспоминание о чиновнике из Министерства, посещавшем твоего деда, дядю и мать. Как я уже сказал, очаровательная компания, если тебе нравится общество кричащего безумца. Это было еще в сентябре. В октябре он показал мне свою встречу с тобой, когда тебе было одиннадцать, и… ах да, и одну из тех встреч, когда она была беременна тобой.       Волан-де-морт напрягся. С какой целью Поттер увидел их?       — А сегодня, — продолжил Гарри, — я видел твой визит к твоему сумасшедшему дяде и воспоминание о том времени, когда ты учился в школе, — тут парень остановился и повернулся лицом к Лорду, смотря ему прямо в глаза. — Волан-де-Морт, что такое крестражи?       Его реакция была мгновенной. Откинувшись назад, натянув капюшон до предела, Волан-де-морт злобно зашипел, прежде чем соскользнуть с кровати и поспешить к лестнице. Смерть. Предельная слабость, ограничивающий фактор в жизни человека. Умирая, человек рискует стать обычным, стать таким же, как все, кто умирает неадекватным, забытым, брошенным на земле. Волан-де-Морт поклялся, что никогда не станет таким плебеем, и его секрет бессмертия останется именно с ним.       Знание Дамблдора о крестражах никогда не входило в его планы.       — Я убью его! — кипятился Волан-де-Морт, глаза которого не видели ничего, кроме раскаленной дымки, когда он сосредоточился только на одном — убить Дамблдора. — Этот назойливый старый болван сегодня умрет, попомни мои слова!       Змей не переставал удивляться, почему его первая реакция не была связана с намерением причинить вред его молодому врагу, который также был на пороге изучения его тайных достижений.       Гарри спрыгнул с кровати позади него.       — Волан-де-Морт, подожди! — быстро отреагировав, парень ухватился за хвост кобры, и это единственное, что удержало того от укуса, когда змея изогнулась и бросилась на него, обнажив клыки с полным намерением укусить. Поморщившись, Гарри вытащил палочку и бросил быстрый взгляд на Темного Лорда. Белая змея замерла от заклинания, совершенно разгневанная. Спокойно убрав палочку, юноша подошел к застывшему Волан-де-Морту.       — Я не могу не чувствовать немного ревности, из-за того что ты скорее убьешь Дамболдора, чем прямо сейчас – меня.       Если бы у Темного Лорда были веки, они бы расширились от правды в словах Гарри. Мальчик-Который-Выжил сидел прямо перед ним, а он даже не пытался прикоснуться к нему, магически или нет.       — Он раскрыл твой секрет, не так ли? — Гарри поднял стройное змеиное тело, вернул его на кровать, усаживаясь рядом.       — Воспоминание, которое я видел сегодня, было о том, как ты спрашивал Слагхорна о крестражах. Память, однако, была отредактирована так, что, казалось, Слагхорн ничего не сказал тебе и отослал прочь. Но ведь он этого не сделал, не так ли? Вот почему профессор казался таким виноватым на вечеринке. Он точно объяснил тебе, что такое крестраж.       Волан-де-Морт, не в силах пошевелиться, был также не в состоянии остановить воспоминания о вечеринке. Он всегда думал о Слагхорне как о самодовольном дураке, человеке столь поверхностном и ребяческом, недостойном быть слизеринцем. Но Волан-де-Морт почувствовал, как что-то почти сломалось внутри него, ведь когда он лежал в мантии Поттера, Слагхорн рассказывал тому о блестящем мальчике, которого он когда-то знал. Лорд ненавидел это. Он ненавидел то, как его заставляли жить среди этих людей, и постепенно уставал от всех своих сомнений.       Сомнение сделало бы его слабым, а он не был слабым!       Поттер, казалось, не замечал внутреннего смятения, которое испытывал Волан-де-морт, и старая обида разгоралась все сильнее.       — Я и сам толком не знаю, что это такое, но догадываюсь. Ты, Том, боишься смерти больше всего на свете, так что нет лучшего способа убедиться, что ты никогда не умрешь, чем сделать себя бессмертным? Что бы ты ни делал, это явно сработало. Что ты сделал, Том? Что такое крестраж? Ты же знаешь, что рано или поздно я все узнаю, так что можешь рассказать сейчас.       Волан-де-морт не мог не чувствовать себя частично впечатленным восприятием молодого волшебника, но это не означало, что он был доволен. На самом деле, в этот момент он почувствовал, как старый, никогда не забываемый страх поднимается с новой силой в его груди.       Беззвучно Гарри отменил заклинание, и Волан-де-морт ожил со смертоносным шипением, но Гарри снова достал свою палочку и направил ее на Темного Лорда. В этот момент змей почувствовал себя диким зверем, попавшим в ловушку охотника.       — Это магия души, — неохотно сплюнул он. Это правда, что у Поттера были способы узнать, что такое крестраж, и если он не скажет ему сейчас, это только отсрочит неизбежное.       — Крестраж – это предмет, содержащий частицу души человека, отколовшуюся от основной. Имея его, волшебник не может умереть, их душа связана с живым обьектом частью души, — гнев кипел, как яма с лавой под кожей Волан-де-Морта, когда он рассказывал Поттеру о крестражах.       — Вот почему ты не умер, — догадался Гарри. — Как именно ты разделил душу?       — Убийство, — отрезал Волан-де-Морт, его тон показывал, как сильно он хотел бы сделать именно это сейчас. Поттер не выглядел удивленным.       — Итак, ты сделал крестраж, и это то, что удерживало тебя от полной смерти все эти годы. Нет, подожди. Дневник… Волан-де-Морт ждал, высунув язык.       — Дневник был больше, чем просто «воспоминанием», не так ли? Когда ты сказал, что я «убил» тебя в Тайной комнате, ты действительно имел в виду, что я убил часть твоей души. Но тогда, если бы я его уничтожил, у тебя больше не было бы якоря и ты не смог бы вернуться, — глаза Гарри расширились.       — Ты сделал больше, чем один, — сказал он по-английски в ужасе, но у Волан-де-Морта не было стимула оценить это, когда он поднялся с кровати.       Лорд вспомнил, как много раз он раскалывал свою душу. Первый был болезненным, но это было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал в последующие разы, когда он разрывал свою душу и отбрасывал те части себя, которые находил насмешливыми. Но боль была необходима; он не мог позволить, чтобы что-то удерживало его.       — Очень хорошо, маленький Поттер, — мрачно прошипел он. — Возможно, ты умнее, чем кажется.       — Знаешь, я всегда обижаюсь, когда ты называешь меня глупым. Серьезно, не может быть, чтобы удача помешала тебе убить меня. Итак, сколько крестражей?       Волан-де-Морт едва не рассмеялся над этим вопросом.       — Я отказываюсь тебе говорить.       — Ты боишься, не так ли?       Гарри ткнул кончиком палочки в нос Волан-де-Морту, когда тот снова попытался напасть на него. Человек-змея отступил, но в его рубиновых глазах все еще сверкало убийственное намерение. Поттер приближался опасно близко к критическому значению гнева Темного Лорда. Но молодой волшебник отступил от этой линии.       — Все в порядке, можешь мне ничего не говорить. Мы оба знаем, что в конце концов я все узнаю, и знание всех фактов сразу делает вещи довольно скучными, не так ли?       Гарри убрал палочку и встал, прежде чем Волан-де-морт успел что-то ответить.       — Знаешь, Том, — тихо сказал он, — я никогда никого не хотел убивать. Возможно, я даже предпочел бы умереть в ту ночь Хэллоуина, чтобы мне не пришлось спасать от тебя весь этот чертов мир. И, может быть, я должен сказать всем, чтобы они отвалили и вели свою собственную войну, но я не могу. Согласно этому пророчеству, один из нас должен умереть. Но я не хочу умирать, и ты тоже, так что же нам остается?       Мальчик вздохнул, а Волан-де-Морт затаил дыхание.       — Делай, что хочешь, и никакое связующее заклинание тебя не остановит. Я иду на обед.       Он оставил Лорда в покое. В последующие дни Гарри и Волан-де-Морт избегали друг друга, как чумы. Змей чувствовал себя в ловушке, в ловушке своего тела, в ловушке башни, в ловушке гнева и страха и своей неспособности что-либо с этим поделать. Впервые за долгое время он ощутил всю безнадежность своего положения.       Он привык спать внизу перед камином, но это не согревало его. Рождественское утро рассвело свежим снежным одеялом, покрывающим землю, но Волан-де-Морт не обратил на это никакого внимания. Но он не мог легко игнорировать то, что произошло дальше.       — Акцио змея.       Гарри, одетый в теплую черную мантию и плащ, сапоги и красно-золотой шарф, надежно обернутый вокруг шеи, неловко поймал летящую бледную кобру в свои руки. Ему пришлось прижать извивающееся тело к груди, чтобы не дать разъяренному человеку-змее убежать.       Волан-де-Морт был взбешен своим унижением.       — Какого хрена, Поттер? Ты пообещал, что больше никогда этого не сделаешь!       — Прости, я забыл, — сказал Гарри совершенно непримиримым тоном, который только еще больше разозлил Волан-де-Морта. — Мы отправляемся в путешествие, и я не хотел иметь дело с попытками поймать тебя.       Гарри положил змею себе на плечи, по-видимому, безразличный к тому, что это была разъяренная кобра, и спустился вниз, выходя из дверцы в портрете.       — Куда мы идем? — выпалил Волан-де-Морт, лениво строя планы побега. Уже не в первый раз он подумал, не было ли ошибкой прийти сюда. Он был Тёмным Лордом и не нуждался в помощи.       — Хогсмид, — сказал ему Гарри. — Профессор Слагхорн согласился сопровождать немногих из нас сюда с разрешительными листками для поездки вниз. Думаю, он хочет провести Рождество в «Кабаньей голове». Во всяком случае, я подумал, что ты захочешь ненадолго выйти.       Волан-де-Морт ничего не сказал, но должен был признать, что он был более чем готов согласиться с этим.       Они встретились с небольшой группой студентов и профессором Слагхорном в вестибюле. Гарри был предпоследним учеником из семерых прибывших, так что им не пришлось долго ждать, прежде чем Слагхорн дал им разрешение уйти. Мужчина, как и ожидалось, провел всю дорогу до волшебной деревни, болтая с Гарри о пустяках в беззаботной беседе. Волан-де-Морт почувствовал горькую обиду на этого никчемного бывшего слизеринца за то, что тот был таким же слабым, как и он. Лорд решил окончательно забыть все, что сказал этот мужчина на рождественской вечеринке, потому что, в конце концов, это действительно должно было быть пьяной болтовней старого, ничтожного человека. Том Риддл стал Темным лордом, что может быть более великим достижением? Он принесет величие достойным и отчаяние тем, кто этого заслуживает. Хогсмид был до краев заполнен праздничными украшениями, что, судя по всему, привело Гарри в более веселое настроение, в то время как Волан-де-Морт просто посчитал все это мусором.       Юноша купил стакан теплого сидра в одной из таверн и нашел скамейку снаружи, чтобы присесть. К замешательству Волан-де-морта, он вытащил свой плащ-невидимку и накинул его на них обоих. Прежде чем Лорд успел спросить, почему, мальчик вопросительно заговорил с ним.       — Тебе достаточно тепло?       Волан-де-Морт был слегка удивлен вопросом, хотя и сделал свой ответ нейтральным.       — Твои согревающие чары вполне адекватно работают.       Гарри поднес сидр к губам и сделал глоток. Змей чувствовал жар чаши всякий раз, когда младший волшебник пил из нее. Поттер, грея руки о стекло, только и делал, что наблюдал за проходящими мимо людьми, совершенно не замечающими его присутствия. Гнев Волан-де-Морта начал возвращаться в полной мере, и он уже почти решил задушить мальчишку прямо здесь и сейчас своими кольцами.       Прежде чем его агрессия смогла проявиться в насильственном акте, Поттер снова удивил его.       — Это семья Шелдонов, — тихо прошипел парень, указывая на пару средних лет, идущую по улице, между ними молодая девушка, держащая их за руки, и маленький мальчик на плечах мужчины. — Мать – чистокровка, а отец – маггл, брат магглорожденного, — сказал он как ни в чем не бывало.       Волан-де-Морт никак не отреагировал, разве что, возможно, почувствовал укол отвращения к скрещиванию.       — Они живут в маггловской деревне неподалеку отсюда и приезжают в город по особым случаям. Джек, мальчик, хочет стать мастером по изготовлению волшебных палочек, когда вырастет, а Тоня, девочка, хочет стать принцессой, хотя я думаю, что она уже принцесса, судя по тому, как отец обращается с ней, — сказал Гарри с мягкой, нежной улыбкой на губах. Семья исчезла в «Сладком королевстве». Волан-де-Морт пошевелился в мантии Поттера.       — Отец, — выплюнул змей, — он магл?       Гарри беспечно кивнул, чем вызвал раздражение Темного Лорда.       — Да, это так, — просто ответил юноша. А потом он указал на молодого человека в чистой, но явно подержанной одежде. — Это Джонатан Сорхаген. Его отец недавно заразился от испуганного оборотня, который использовал их сарай, чтобы спрятаться, и теперь не может найти работу, поэтому его сын работает на двух, чтобы прокормить себя и своих родителей.       Две пары глаз, одна зеленая, другая красная, возможно, впрямь праздничное совпадение на Рождество, смотрели, как человек, насвистывая, шел по дорожке. Еще одна пара вышла из таверны, где Гарри заказал себе сидр. У женщины были длинные темно-каштановые волосы, а мужчина – пепельный блондин. Они смеялись, проходя мимо Поттера и Волан-де-Морта, но серые глаза женщины казались печальными.       — Она чистокровная, происходит из семьи, состоящей в основном из Гриффиндорцев и Хаффлпаффцев. Она, однако, была распределена в Слизерин. Она не видела свою семью с тех пор, как покинула дом после того, как ей исполнилось семнадцать, насколько я понимаю, они выгнали ее. Она познакомилась со своим женихом, когда приехала во Францию. Он учился в Шармбатоне. Как только они поженятся, я не думаю, что они останутся в Англии.       Волан-де-Морт обдумывал все, что ему сказали, смутно очарованный молодым волшебником.       — Откуда ты вообще все это знаешь?       Гарри пожал плечами и сделал еще глоток сидра.       — Я – Мальчик-Который-Выжил, много раз люди подходили ко мне, желая поговорить и пожать мне руку из-за чего-то, чего я не помню. Не знаю почему, но они любят рассказывать мне о своей жизни и жизни своих друзей. Я просто слушаю. Но большую часть времени, как сейчас, я ношу здесь свой плащ-невидимку и хожу. Мне нравится быть невидимым, потому что тогда я — это я, а не тот, кем они меня видят. Опять же, я просто наблюдаю. Ты можешь узнать массу вещей, когда сделаешь так же, ты будешь удивлен. Просто потому, что ты хочешь, чтобы мир был чем-то другим, представляя его по-своему, это не значит, что он таков на самом деле. Возможно, в чем-то ты прав, а может быть, ты просто еще не знаешь всей правды.       Волан-де-Морт пошевелился на плечах Гарри, странное чувство вырвалось из его скрытой части. Как Поттер мог заставить его задуматься о самом себе? Сомневаться было не в чем, он был самым могущественным из ныне живущих волшебников, о чем тут было переживать?       Но достаточно трудно сосредоточиться, когда в словах Поттера есть что-то стоящее. Волан-де-Морт хотел бы продолжать злиться, но он был заинтригован. Он также чувствовал себя совершенно дезориентированным.       Гарри снова заговорил:       — Я не думаю, что ты когда-либо действительно смотрел и слушал, не так ли? Вместо этого ты…       — Я тщательно изучил, я рассчитал, я убедился, что привлек их внимание, — закончил за мальчика Волан-де-морт, больше не в силах сопротивляться этому безымянному порыву внутри него. — Гарри Поттер, мне кажется, ты пытаешься меня перевоспитать, — обвинил змей с вялой злобой.       Юноша просто улыбнулся и тихо рассмеялся, поглаживая Волан-де-Морта по голове. Это действие только еще больше развязало тот узел гнева внутри змеи, он становился меньше и дальше, более незначительным. Впервые за несколько дней в голове у него прояснилось. Сейчас нужно было сосредоточиться на других вещах.       — Может, что-нибудь и получится. В конце концов, я гриффиндорец. Мы склонны принимать вызов в безнадёжных вещах.       Что-то скрутилось внутри Темного Лорда.       — А я безнадежен? — спросил он небрежно, хотя в вопросе звучала искренняя нотка.       — Только если ты сам этого хочешь, — тихо сказал ему Гарри. Он помолчал, а потом спросил — Ты когда-нибудь жалел о чем-нибудь?       Волан-де-Морт устремил свои красные глаза на молодого человека.       — А ты как думаешь?       Неуверенно покачав головой, Гарри заметил:       — Я имею в виду… — он провел рукой по своим грязным черным прядкам. — Долгое время я видел в тебе не более чем чудовище, нечеловека. Но ты живешь у меня на шее последние две недели, и это заставило меня задуматься, может быть, ты все-таки немного человек, — признался молодой волшебник. — Ты, наверное, сейчас совершенно оскорблен, не так ли? — сказал Гарри со слабым смешком.       Змея высунула язык, пробуя на вкус эмоции молодого волшебника. Они были сладкими и горькими одновременно, и по вкусу напоминали его собственные. Человечность — это слабость, он намеренно очистил себя от этого, разорвав свою душу на части, так почему же для него нечто значило услышать, как Поттер сказал, что у него что-то осталось?       — Ты ответишь на мой вопрос? — спросил Гарри молчаливую кобру, которая, казалось, встряхнулась.       — О сожалении? Кроме того, что не убил тебя, ты, ребёнок… не думаю, что знаю, — торжественно закончил он.       По какой-то причине Поттер выглядел разочарованным, и Волан-де-Морт в свою очередь почувствовал, что он что-то упустил. Он чувствовал необходимость объясниться, не говоря уже о том, что не был обязан это делать.       — Я не жалею о том, что произошло, о том, что я выбрал, потому что я был бы слаб, пойман в ловушку цикла «что, если». Я холодный, жестокий, деспотичный ублюдок, ты знаешь это, Гарри, и поэтому ты знаешь, что я не позволю себе сожалеть о том, что привело меня сюда.       — Обвился вокруг плеч врага и застрял, как змея? — сказал парень с кривой усмешкой.       Волан-де-Морт хмыкнул.       — Ты знаешь, что я имею в виду. Я уже говорил тебе: нет ни добра, ни зла, есть только сила и те, кто слишком слаб, чтобы искать ее. Я сделал свой выбор, Гарри, и я не жалею о том пути, который выбрал, пути перемен и величия для волшебного мира. И помни, Поттер, я тоже слишком много видел за эти последние недели о моем предсказанном враге, и я знаю, что ты видишь то, что я сам видел много лет назад, что ты мечтаешь, чтобы все было по-другому. И оно может быть, если только у кого-то было бы достаточно инициативы, чтобы получить то, что они хотят, — по необъяснимой причине Волан-де-Морт желал, чтобы Поттер это понял. Гарри отставил пустую кружку с сидром в сторону.       — Может быть, я действительно хочу, чтобы что-то было по-другому, но я не вижу того сна-мечты, который видел ты. Ты говоришь о силе, но если то, что ты говоришь, правда, то разве тебе это не нужно? Слабый, чтобы вообще иметь власть? Они дают тебе твою силу, потому что если бы они не были слабыми, то что же тогда остается тебе? Ты практически сам признался, что был слеп к некоторым вещам, потому что не останавливался, чтобы посмотреть. В нашем мире слишком много предрассудков и угнетения, чтобы он когда-либо стал тем, чем мог бы стать. Ты вносишь свой вклад в это, будучи типичным Темным Лордом, который сначала убивает, а потом задает вопросы. Для каждого найдется место, если только люди позволят.       — Ты можешь их заставить, — лукаво вставил Волан-де-Морт.       — Нет, — резко ответил Гарри. — Я не такой, как ты, я не могу требовать от людей увидеть то, чего они не хотят. Я не стану таким, как ты. Но я верю, может быть, что я или кто-то другой мог бы убедить их или доказать, насколько лучше все могло бы быть, если бы все игнорировали внешние предубеждения и двигались дальше к чему-то волшебному.       Последовала секундная пауза, прежде чем Гарри снова рассмеялся, звук был похож на весенний дождь и звон курантов. Его щеки порозовели от легкого смущения. Язык Волан-де-Морта быстро скользил во рту, восхищенно внимая молодому человеку.       — Это было действительно очень банально, не так ли? — Лорд дернулся.       — Я бы так сказал. Поттер, мы говорим по душам?       Зеленые глаза Гарри весело плясали, отражая свет волшебных свечей, украшающих деревню, когда небо потемнело.       — Я думаю, что да. Какая странная мысль. Если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду делить Рождество с лордом Волан-де-Мортом, я бы подумал, что они совершенно сумасшедшие. О, наверное, это напомнило мне… счастливого Рождества.       Волан-де-Морт замер на мгновение, прежде чем глубже укутаться в мантию юноши.       — Счастливого Рождества, Гарри Поттер.       Волан-де-Морт проснулся с дрожью. Он подумал, что, возможно, после нескольких дней, проведенных в другом месте, Гарри забыл надеть согревающее заклинание перед сном. Теперь температура тела змеи пострадала. Чувствуя себя вялым, Волан-де-Морт скользнул на спящего молодого человека, намереваясь разбудить волшебника и потребовать, чтобы он надел согревающее заклинание, но как только маг почувствовал успокаивающее тепло, исходящее от тела Гарри, он без колебаний свернулся калачиком на его груди и зевнул.       Волан-де-Морт наслаждался ощущением, как его тело нагревается до более комфортной температуры, пока он лениво думал обо всех днях, проведенных с Гарри Поттером. Сегодня, впервые за долгое время, у него было много воспоминаний, связанных с Рождественским сезоном, поскольку праздник никогда не значил для него много. Он даже забыл, что пытался избегать Поттера из-за злости, злобы и страха. В последнее время он делал это все чаще и чаще, забывая. Более того, в его психике росло и росло что-то все более неприятное.       Волан-де-Морт знал, что он делает больше, чем просто дает себе бессмертие, создавая крестражи. Он также избавлялся от своей человечности. Он не нуждался в человеческом состоянии, в тех эмоциях, которые чаще всего делают людей слабыми, таких вещах, как сожаление, надежда и любовь. Они ему не нужны. Все, что ему было нужно — это сила, контроль и это онемевшее, холодное чувство, когда необходимый орган, называемый сердцем, бился в его груди. Гарри Поттер был слаб, потому что он был человеком. Он сожалел, он мечтал, он надеялся, он любил, он отдавал всего себя без вопросов тем, ради кого жертвовал собой.       Необъяснимо, но спор, который он когда-то вел с Поттером о маглах, которых Волан-де-морт ненавидел в принципе, вышел на первый план.       — Почему ты не любишь маглов? Я имею в виду, что у нас с тобой был ужасный опыт общения с ними, но ты же знаешь, что нелогично судить только по нескольким примерам, верно?       — Они не имеют значения. Они думают, что они выше, в то время как на самом деле есть волшебники, которые заслуживают их уважения. Магия – это сила, в то время как у маглов нет ничего, кроме их гордыни и сморщенных, ничтожных умов.       — Ты просто предубежден. Знаешь, — сказал Поттер, — В конце концов, мы все люди, и магия – это единственное, что делает нас другими. В остальном мы все похожи.       Волан-де-Морт усмехнулся. Это же было нелепо.       — Мы не такие, как они…       — Да, мы такие! — Волан-де-Морт отпрянул от вспышки Гарри, пораженный силой убежденности молодого человека.       — Все сводится к одному — человеческая природа и выбор, который мы делаем. И маглы, и волшебники предпочитают подвергать остракизму вещи, которые они не понимают, — прошипел Гарри. — То же самое относится и к другому, даже Свет и Тьма не так уж сильно отличаются. Конечно, кто-то может выбрать только практику светлой магии, но они все еще способны лгать, обманывать и убивать, как и любой другой человек. Я знаю, что есть темные волшебники, которые способны на честность, доброту и сострадание, потому что они как люди способны на это.       Лорд откинул голову назад, капюшон вспыхнул, когда Поттер наклонился очень близко.       — Но мне интересно, Волан-де-Морт, достаточно ли ты человек, чтобы даже понять, — по необъяснимой причине мальчик казался грустным, это заставило мага почувствовать себя неловко.       — Ты дурак, Гарри Поттер, — мягко сказал он.       Юноша тепло улыбнулся.       — Нет, я не такой, Том, — желудок Темного Лорда скрутило от одновременного гнева при упоминании его имени и странного желания послушать, внушенного тоном Гарри. Это только разозлило его еще больше, потому что этот мальчик делал с ним что-то, чего он не мог понять.       — Я просто знаю, что в жизни есть нечто большее, чем черное и белое. Знаешь, для гения тебе действительно есть чему поучиться, не так ли?       Как бы он ни старался, Волан-де-Морт не мог выбросить этот разговор из головы. Это было на грани безумия, как Гарри Поттер мог проникнуть глубже, чем кто-либо другой.       С тех пор, как он впервые разделил свою душу, Волан-де-Морт привык к пустым частям себя, к туманным, почерневшим областям, к которым он больше не мог получить доступ, и ему было все равно, потому что он не нуждался в них. Они были для него бесполезны.       Но теперь, чем больше времени он проводил с Поттером, тем чаще натыкался на эти барьеры, сталкиваясь с темной массой, которая ослепляла и душила его, пока он не был вынужден отступить. Он не нуждался в них, так почему же он продолжал искать их?       Это было явно обескураживающее событие. Он считал это результатом того, что его терпимое ослабленное состояние позволило инфекции воплощения всего, что было мягкосердечным человеком, проникнуть через прямую связь с его разумом. Мальчик был загадкой. Когда Волан-де-Морт впервые пришел к нему, чтобы предложить сделку, он ожидал только неохотного принятия помощи и скопления негодования на каждом шагу, возможно, даже попыток саботажа в попытке найти способ обратить действие зелья вспять. Но вместо того, чтобы относиться к нему как к врагу или ненавистному пленнику, вечно благородный Гарри Поттер относился к нему, Волан-де-Морту, как к любимому питомцу или, можно сказать, другу.       Если Волан-де-Морт не знал ничего лучше, то это было похоже на то, что мальчик о нем заботился.       Маг бессознательно скривил верхнюю губу при этой мысли. Никто не заботился о нем, ни когда он был печально известным Тёмным Лордом, ни когда он был всего лишь забытым маленьким мальчишкой. На самом деле он никогда не был ребенком, но когда-то был молодым, и он часто задавался вопросом, каково это, когда о тебе заботятся, даже просто заботятся. Ему казалось, что он давно избавился от этих желаний, но теперь он задавался вопросом, были ли они просто забыты им.       Нет, они ушли, он знал это. Что его сейчас расстраивало, так это то, что они появились снова. И все же он не мог отрицать того странного влияния, которое оказывал на него молодой волшебник. Глаза Волан-де-Морта блестели в темноте, когда его бледное тело поднималось и опускалось вместе с грудью Гарри, пока он мирно сонно дышал. Волан-де-морт изучал лицо молодого человека, все, начиная с его бледной кожи на темном фоне взъерошенных волос, которые никогда не ложились ровно, и заканчивая красными губами, слегка приоткрытыми во сне. Его взгляд скользнул к проклятому шраму, вырезанному на лбу. Волан-де-Морт снова почувствовал себя оторванным от реальности, но не мог понять, что именно произошло, и на этот раз это беспокоило его гораздо больше, чем когда-либо прежде. Ощущение было похоже на то, когда он должен был что-то знать, но не мог понять, что именно.       Лорд покачал головой и щелкнул языком в воздухе, когда перевел взгляд на ярко-красные занавески, окружавшие кровать Гриффиндорца.       — Гарри Поттер, что ты со мной делаешь?       Юноша не ответил на тихо прозвучавший вопрос. Во всяком случае, в основном он был риторическим.       Волан-де-Морт заснул, убаюканный теплом и успокаивающими движениями груди Гарри. В ту ночь сны парня вторглись в его собственные. Волшебник играл в квиддич, и на мгновение Темный Лорд и Избранный смотрели на него одними глазами без боли и страха. Это был сон Гарри, и вместе он и Волан-де-морт чувствовали только радость и покой, когда они мчались за снитчем на своей метле, оба полностью поглощенные наслаждением и погоней, когда ветер хлестал им в лицо и развевал их мантии волнами позади них. Гарри поймал снитч, но в этом странном царстве снов это был уже не маленький крылатый шарик, а бледная Кобра с красными глазами. У Волан-де-Морта закружилась голова, когда цвета мира снов слились воедино, а затем снова распрямились.       Лицо Гарри Поттера стало четким, и он улыбнулся змее в своих руках. Маг почувствовал укол замешательства при смене точки зрения. Чей же это теперь сон?       — Я поймал тебя, — сказал улыбающийся во сне Гарри, прежде чем пройти под солнцем, снова ослепив зрение Волан-де-Морта. Когда изображение стало сфокусированным, на этот раз оно было с тем же улыбающимся Поттером, которого осторожно держали в бледно-белых руках. Волан-де-Морт почувствовал, что улыбается, и наклонился ближе к этому беззаботному, красивому лицу, и почувствовал что-то удивительно похожее на желание и что-то еще более сладкое, что он не мог определить.       — Но теперь я поймал тебя, — сказал он. Освободив одну руку, не отпуская мальчика, Волан-де-Морт смахнул со лба взъерошенную челку, обнажив не шрам-молнию, а ожившую кобру, выгравированную на коже. Волан-де-Морт прижал свой тонкий когтистый палец к отметине, и змея, казалось, уткнулась в нее носом.       — Мой.       Слово, которое он нечаянно произнес на рождественской вечеринке, эхом отозвалось в его голове, когда Волан-де-Морт снова проснулся, на этот раз не от холода, а от шока, когда, как невидимые кусочки головоломки, многие вещи встали на свои места, чтобы создать картину, ужасающую и прекрасную в своей иронии. Гарри под ним вздохнул и пошевелился, подняв руку только для того, чтобы безошибочно и слепо переплести пальцы со змеиным хвостом.       Что-то изменилось внутри Волан-де-Морта, когда он увидел, как младший волшебник потянулся к нему. Как будто резкий ветер пронесся сквозь хитросплетения его разума, часть его самого, которая всего несколько мгновений назад была приглушена, четко сфокусировалась. Эта неопределенная тоска обрела четкие очертания, и Волан-де-Морт знал, что не убьет Гарри Поттера, потому что Гарри Поттер стал его. Теперь он знал, что пытался разгадать это притяжение, это притяжение пророчеством, обстоятельствами, разумом, которое всегда связывало его и Поттера вместе. И теперь он понял почему. С Гарри Поттером он не мог потерпеть неудачу.       «О, Дамблдор, ты почти поймал меня», — подумал Волан-де-Морт с безумным ликованием человека, одолевшего своего врага. Змей, снова укладываясь спать, тут же поклялся овладеть разумом, телом и душой Поттера. Ему больше не нужно было бороться с самим собой, не нужно было притворяться, что большая часть его души считает убийство Поттера пустой тратой времени.       Но на самом деле, юноша уже был его, в конце концов, он был его крестражем.       Волан-де-Морт снова заснул. Но он забыл ту часть, где Гарри Поттер поймал его первым.