***
Гарри проснулся быстро и резко, когда его окатили ледяной водой. Он взвизгнул, извиваясь среди подозрительно сухих простыней, когда ледяная дрожь утихла, и до его сознания дошло, что на самом деле он не мокрый. — За что? — воскликнул он, поднимая руки вверх и вниз, таким образом отгоняя остаточное проклятие, которое Том использовал на нем. Полностью одетый мужчина стоял в изножье кровати, скрестив руки на груди и небрежно сжимая в одной руке волшебную палочку. Хотя его лицо ничего не выражало, глаза светились удовлетворением. — Сейчас восемь часов утра, — оправдался Том. Гарри поднял на него глаза, нисколько не удовлетворенный этим объяснением, но готовый пропустить его мимо ушей в пользу некоторых других вопросов. Он взял свои очки и надел их, потому что чувствовал себя намного увереннее, зная, что может предвидеть грядущее. — Я пришел в твой сон прошлой ночью, — сказал юноша. Том только уставился на него. — Это из-за крестража? — нерешительно уточнил он через мгновение. — Из-за него ты мог там оказаться, — небрежно заметил Том. Его глаза вспыхнули. Гарри принял этот ответ как положительный. Он рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от пальца, который прочерчивал узоры ниток на одеяле, лежавшем у него на коленях. Гарри смирился, вроде как, с тем, что у него появились чувства к Тому Риддлу. Факт, который был настолько безумным, нелепым и совершенно глупым, потому что это была симпатия к кому-то вроде Тома, и Гарри полагал, что тот никогда не почувствует ничего подобного в ответ. Не то чтобы не мог, но точно не хотел. Он же был Гарри Поттером. Возможно, к Гарри-крестражу Том и испытывал бы некоторое уважение, но это не обязательно означало то же самое для Гарри-человека. Однако в последнее время парень начал сомневаться в некоторых своих заверениях. Он был вполне способен игнорировать многое и списывать значительную часть фактов на случайность, но он не был слепым, и рано или поздно случайность превращалась уже во что-то целеустремленное. Невозможно было игнорировать странное поведение Тома в последнее время, так же, как невозможно было игнорировать его собственную реакцию на него. Юноше было интересно, понимает ли Том, что он сам делает, и как Гарри ему отвечает. Есть только один способ это выяснить. Гриффиндорцы всегда слишком любопытные. Приняв решение, Гарри откинул одеяло и пополз на коленях к краю кровати, где стоял Том. Юноша впервые видел его без мантии, в одних черных брюках и белой рубашке на пуговицах. Каким-то образом этот взгляд сделал его более доступным для обычного мира смертных, и за это Гарри был благодарен. — Том, что я делал в твоей голове прошлой ночью? — в упор спросил парень. Если бы только он мог заставить этого человека признаться хоть в чем-то, тогда Гарри был бы счастлив, зная, что ему больше не придется гадать. Он не знал, что будет делать, когда получит ответ, но, с другой стороны, это зависело от того, какой ответ будет дан. Конечно, Гарри ожидал что-то необычное, но не обязательно столь откровенное заверение, которое он получил, и поэтому у него не было много времени, чтобы подготовиться, прежде чем губы Тома опустились на его. Это было похоже на дежавю. Последовало быстрое, но сильное прикосновение губ, достаточное, чтобы лицо юноши вспыхнуло, а по телу пробежали электрические искры, прежде чем Том отстранился. Глаза Гарри были широко распахнуты, рот слегка приоткрылся, пока он глубоко дышал, уже чувствуя себя немного расстроенным из-за прекращения поцелуя и переживая, с чего он вообще начал себя так чувствовать… Ну, Гарри, а чего ты ожидал? Ты знал, что еще до того, как его душа полностью восстановилась, Том почувствовал что-то, что заставило его поцеловать тебя. Но почему? Парень с трудом сглотнул и поднял руки, чтобы обхватить воротник рубашки Тома. — Почему ты остановился? — выпалил он, не подумав, и густо покраснел. — Э-э, я имею в виду… Он не знал, что на самом деле имел в виду, но это определенно был не тот вопрос «Почему», который он хотел задать. Том ухмыльнулся ему. — Я не хотел шокировать тебя. В конце концов, я видел раньше размеры твоего опыта. — Эй! — воскликнул Гарри, наклоняясь ближе, чтобы выяснить, что именно он знает, прежде чем резко застыть. О, черт, возможно, это были его подростковые гормоны. — Ты собираешься снова меня поцеловать? Это может помочь… Ммф… Его голос был приглушен чужим ртом. Он вздохнул в поцелуе, глаза сами собой закрылись. В то время как Гарри действительно не был силен в поцелуях, Том манипулировал губами таким образом, что парень почувствовал, будто он делал это всю свою жизнь. Было немного грубо, сильно и не сладко в любом случае, но намного больше, чего он мог бы сказать об этом поцелуе по сравнению с любыми другими, в которых Гарри участвовал раньше. Возможно, дело было в том, как пальцы Тома легонько скользили по его спине, и он чувствовал это даже сквозь ткань рубашки. Или, может быть, именно так юноша ощущал двойной стук их сердец, когда та же самая рука крепко прижимала его к груди старшего волшебника. Это мог быть даже вкус языка Тома, когда он плавно скользил по его губам, когда он прорвался через них внутрь. Это было приятно, но… Это было требовательно, властно и собственнически, его губы были атакованы, а не любимы или обожаемы, как во всей этой чуши из любовных романов. Гарри мало что мог сделать, кроме как пережить это. Не сказать, чтобы это было неприятно, просто у него не было тех эмоций, о которых он мечтал. Оно действительно не сильно отличалось от того, когда Волан-де-морт целовал его раньше, и оставило в Гарри чувство некоторого разочарования. Довольно скоро он положил руки Тому на плечи, чтобы оттолкнуть его. — Почему? — наконец, смог просто спросить юноша. Том одарил его непристойной ухмылкой. — Что «почему»? Гарри проигнорировал насмешливое упрямство Тома. — Зачем ты это сделал? Возможно, шок и раньше придавал ему смелости, но теперь, когда его мозг успел осознать происходящее, Гарри чувствовал себя крайне растерянным. Том был намного старше, опытнее и очень привлекателен. Гарри предположил, что это могло быть просто вожделение, из-за которого действовал другой мужчина, но что он мог увидеть в шестнадцатилетнем мальчике, что бы могло вызвать такое чувство? Гарри был вполне способен признать, что когда-то он ощущал электрический ток эмоций к тому Волан-де-морту, хотя все еще пытался примириться с тем, почему и как это произошло – но то, что Том мог чувствовать что-то подобное, – для него это не было тем, чего парень мог ожидать. И, честно говоря, он все еще не был уверен, что Том сам знает, почему поцеловал его. Был ли он Гарри-крестраж или Гарри-человек, которого выбрал Том? Это был вопрос, и юноша немного боялся ответа. Был ли это какой-то извращенный способ показать владение своей собственностью или что-то в этом роде? Потому что именно так оно и ощущалось: быть принадлежащим, а не желанным. Он устал от того, что его используют по прихоти других. На него смотрели как на слугу, как на спасителя, как на инструмент, но вряд ли как на человека, способного на собственные мысли и чувства. Выражение лица Тома выровнялось, хотя в том, как одна его бровь была приподнята чуть выше другой, все еще чувствовалось веселье. — Зачем ты это сделал, Том? — снова повторил Гарри. Он все еще чувствовал, как его губы покалывает от их взаимодействия, и почему-то это делало его грустным. Мужчина открыл было рот, чтобы ответить, но внезапный страх заставил Гарри даже не дать ему и слова сказать в ответ на вопрос. — Если ты скажешь хоть что-то о том, что я твой, я больше никогда не позволю тебе прикасаться ко мне. От гнева глаза Тома вспыхнули пьянящим красным светом, а рука, которая никогда не покидала спины Гарри, теперь вцепилась в волосы у основания его шеи. Мужчина потянул, заставляя голову юноши слегка наклониться вверх. Это не было больно, но Гарри чувствовал себя немного пойманным в ловушку. — Ты сам этого хотел, — обвинил Том, коротко дернув его за волосы, чтобы подчеркнуть сказанное. Гарри издал почти неслышный горловой звук. — Нет, я хотел не этого. И ты можешь думать, что это то, чего ты сам хотел, но я также уверен, что это не так. — Чепуха. Ты… Гарри с раздражением отшатнулся. — Ты идиот. Ты действительно целуешь всё, что у тебя есть, согреваешь это ночью или проводишь ночь с этим во сне? Том не ответил, хотя глаза его сузились. — Иногда ты ведешь себя, как ребенок, — с придыханием воскликнул Гарри. — Разбивая свою душу на множество крошечных кусочков, ты действительно замедлил свой эмоциональный рост. Тут Том отреагировал. — Нет, если и есть кто-то, кто виноват в моем так называемом замедленном эмоциональном росте, так это жалкие людишки, с которыми мне посчастливилось разделить кровь, и никчемные неблагодарные твари, которые стремились уничтожить то немногое достоинство, которое было у ребенка-сироты. Это гнилые маггловские смотрители, которые меньше всего заботились и скорее больше забирали у мальчика, который, они не могли видеть, но был лучше них. Это Дамблдор, который проигнорировал мое тяжелое положение, потому что он уже принял решение касательно меня. Почему я должен был заботиться о них, когда никто из них не заботился обо мне? Гарри тупо сидел на кровати, оцепенев при виде Тома Риддла, который выпустил чувства на свободу. Он стоял неподвижно в конце кровати, не сводя глаз с лица юноши, когда тот сделал один единственный, сосредоточенный вдох. — Я расскажу тебе твою предыдущую точку зрения о том, что магглы и волшебники на самом деле не так уж сильно отличаются, — сказал он почти непринужденно, его голос был устрашающе спокоен. — У них была эта, казалось бы, человеческая, — он сплюнул, — черта подрывать и разрушать нравственность ближнего. Я разделил свою душу, потому что не хотел быть таким, как они. — И посмотри, во что ты превратился, — вмешался Гарри, вставая на колени на матрасе, чтобы быть на одном уровне с Томом. — В кое-кого, кто ещё хуже, чем они, — парень немного смягчил резкость своего голоса. Сейчас было не время злиться. — Может быть, это не совсем твоя вина, потому что ты никогда не видел лучшего из того, что могут сделать люди. Но, с другой стороны, ты когда-нибудь смотрел? Ты умен, Том, и знаешь, что ничто не является окончательным, пока все другие варианты не будут доказаны. Для всех остальных Темный Лорд казался жестоким и непреклонным, но для Гарри он выглядел просто потерянным. Собравшись с духом, юноша снова подошел к Тому, не обращая внимания на воображаемый ожог от его взгляда, и нежно положил руку ему на щеку. Теперь Том выглядел немного удивленным. Словно в подтверждение своих слов, Гарри поцеловал Тома тем нежным поцелуем, каким он хотел бы, чтобы был тот, их предыдущий. Тем, который делился и не отбирал. Он прекратил всякий контакт с Томом, убрав руку с его щеки. — Вот, чего тебе не хватает. Не все будут заботиться о тебе, но никто не ценит, когда с ним обращаются как с объектом. Всё взаимно, Том. Мужчина слегка приоткрыл губы, словно собираясь что-то сказать, затем сжал их в твердую линию и повернулся, чтобы выйти из комнаты.***
«Контролируй себя, контролируй себя, — мысленно пропел Том. — Когда все будет сказано и сделано, я либо снова возненавижу Поттера, либо…» Это предложение осталось незаконченным. Его магия вспыхнула вокруг него, пока он несся по коридорам, его разум был в беспорядке. Он был расстроен, потому что никогда раньше не сталкивался с подобной ситуацией и не знал, как с ней справиться. Он знал, чего хочет, но с Поттером было трудно. Его головная боль вернулась с удвоенной силой, но он всё ещё не скучал по той странной боли в груди. Хотя Том еще не закончил с Гарри.***
Первое, о чем неуместно подумал Гарри, было то, что его сила любви, по-видимому, всеобъемлюща. Теперь его запросто целуют в одинаковом количестве и мужчины, и женщины. Он фыркнул. Что ж, на один вопрос ответ найден, впереди ещё миллиард. «Ну, я всегда ценил любой прогресс», – саркастически подумал юноша. Все пошло не так, как он надеялся. Гарри только что сильно разозлился и теперь жалел об этом. Почему он продолжал это делать? Может быть, юноша все еще немного боялся. Он тяжело вздохнул и поднялся с кровати. Через несколько мгновений парень уже был одет и готов к предстоящему дню, что бы это ни значило. Выйдя из ванной, он обнаружил, что в комнате не один. — Нагайна, — сказал он с удивлением, увидев гигантскую змею, уютно свернувшуюся на его кровати. — Чувствуй себя как дома, — пробормотал юноша. — Глупый мальчишка. Это и есть мой дом. В этом она была права. — Что ты сделал с мастером? — прямо спросила она. Видимо, Нагайна была не из тех, кто стеснялся своих слов, и говорила всё напрямую. Брови Гарри полезли на лоб. — Что ты имеешь в виду? — Я — змея, и поэтому не понимаю человеческих эмоций, но я чувствую их вкус и даже могу сказать, что с человеком что-то не так. С тех пор как ты вчера вернулся с ним, он стал другим. Сегодня утром все было еще хуже. Гарри глубоко вздохнул и пересек комнату, чтобы сесть рядом с большой головой змеи на кровати. — Нагайна, ты знала, что твой хозяин вложил в тебя? Ты знаешь, что значит быть крестражем? Змея гордо подняла голову. — Мастер сказал, что это большая честь. Лицо Гарри исказилось в насмешливой улыбке. — Ага, это прямо настоящее наслаждение, — сказал он только для себя, прежде чем переключиться на язык, который Нагайна понимала. — Он вложил в тебя частичку своей души, так же он сделал и с другими предметами. Но теперь частички души вернулись к нему, и я думаю, поэтому ты воспринимаешь его по-другому. — Понятно, — медленно прошипела змея. — Но что ты с ним сделал? — Я? Я ничего не сделал, я же сказал тебе, это его душа опять становится целой, — Гарри подумал, не слишком ли непостижима эта концепция для змеи. Фамильяр щелкнула челюстью. — Глупый человек, это потому что он привязан к тебе больше, чем даже ко мне. Не так давно он хотел убить тебя, а теперь ты стал его. Вот в чем разница. Гарри застонал, уже уставая слушать о своем предполагаемом владельце. — То, что я все еще его крестраж, не делает меня его собственностью! Язык змеи скользнул по чешуйчатым губам. — Ах, значит, у тебя еще осталась частичка его души? Это только делает тебя более особенным для него. Так почему ты говоришь, что ты не его, когда ты крестраж? — Потому что я нечто большее. — Конечно, ты прав. Я была его крестражем, но теперь, когда я не такая, как ты говоришь, я все еще принадлежу ему. — В этом есть правда, но… — сказал Гарри. — Вот именно. Так что же ты, кроме того, что крестраж? Для мастера все, что он называет своим, является чем-то очень ценным и важным для него. Я видела, проводя время с ним. Гарри обдумывал слова, которые сказала Нагайна. Её упрощенный взгляд на Тома помог ему сделать шаг назад и взглянуть на вещи под другим углом. Что он на самом деле значил для Тома? Ему вдруг пришло в голову, что Том, возможно, пытался ему это показать. Гарри внутренне содрогнулся, когда в его сознании возникла воображаемая картина Волан-де-морта, целующего своих последователей, чтобы показать свою власть над ними. Нет, нет и нет, очевидно, Гарри был достаточно особенным человеком, чтобы заслужить такое обращение. Хорошо это или плохо? Что ж, если при мыслях об этом есть тепло, распространяющееся по его телу, то это действительно было скорее хорошо. Он покачал головой. Гарри подумал о крестражах, о которых он, по крайней мере, знал. Где-то лежал дневник Тома Риддла, просто опознав его, можно было догадаться, что Том держал его при себе из-за его личного характера. Кольцо Гонта — семейная реликвия. Нагайна — его фамильяр. Гарри не был точно уверен, сколько крестражей сделал Том, но если тенденция в тех, о которых он знал, была такой, то все они были чем-то важным для него, прежде чем он вложил в них свою душу. Но Гарри не был сделан им специально. Был ли он исключением? Ну, он уже был предсказанным врагом Тома, так что он имел какое-то значение. Сможет ли Том отделить крестраж от Гарри? Теперь, размышляя об этом, Гарри поймал себя на мысли, что думает о том, как Том относится к таким ценным вещам, находящимся в его распоряжении. Гарри вырос, почти не имея личных вещей, и, когда он попал в волшебный мир и, наконец, купил свои собственные вещи на деньги, о которых никогда не знал, это было одним из самых ярких моментов в его тогдашней (и все еще короткой жизни). Из своих вещей он защищал волшебную палочку, мантию-невидимку и альбом с фотографиями родителей, который Хагрид подарил ему с почтением и преданностью. В детстве у Тома Марволо Риддла, с тех пор как его мать родила его в приюте и умерла, не было почти ничего, кроме его имени, которое ему даже не нравилось. Уже тогда он был сложным ребёнком. Он был ещё более многогранным, чем все остальные? Ему все ещё не нравилась эта идея, но может быть, Том имел в виду нечто большее, когда называл юношу своим. Возможно, он просто не был способен чувствовать и выражать эмоции, как Гарри, учитывая его происхождение. Все были разные, и они тоже были такими же разными, как и раньше. Эта идея вовсе не была надуманной. Мысль о матери Тома на мгновение заставила что-то шевельнуться в глубине сознания Гарри. Он что-то забыл, и теперь слово вертелось у него на языке. — Сегодня канун Нового года, — воскликнул он, повернувшись к Нагайне. — Тридцать первое декабря. Гадюка тупо уставилась на него. Гарри добродушно фыркнул. — Сегодня день рождения Тома. Нагайна подняла голову с кровати и щелкнула языком. — День рождения — это… день вылупления? — Да. Змея все еще не выглядела впечатленной. — Знаешь, люди обычно празднуют свои дни рождения. Но, как я понимаю, Том этого не делает? — Нет, насколько я знаю. Гарри в некотором смысле этого и не ожидал. Он лукаво усмехнулся. — Нагайна, аппарация заблокирована? Гарри не удивился бы, если бы Том сделал так, чтобы он не смог уйти. — Да, — прошипела гадюка, подтверждая подозрения юноши. Он обдумал свои варианты, и в его голове возник домовой эльф Добби. Что-то вроде этого может сработать. — Скэви, — громко позвал он, надеясь, что унаследованный им домашний эльф сможет прийти к нему. Без промедления в комнату ворвался бледный эльф. Скэви лениво оглядел обстановку и, что более важно, очень большую змею, развалившуюся рядом со своим хозяином. — Мастер Гарри, могу я вам чем-нибудь помочь? — нервно спросил он. — Мне нужно домой, — сказал Гарри. — Ты можешь взять меня? — Это не проблема, сэр! — Скэви протянул парню свою миниатюрную руку, и Гарри потянулся, чтобы взять ее, но, прежде чем он успел это сделать, Нагайна зашипела и обвилась вокруг его талии. Глаза Скэви в отчаянии выпучились. — Мастер не хочет, чтобы ты уходил. — Я вернусь. Я думаю, Тому просто нужно немного времени, чтобы… подумать, — и мне тоже — и у меня есть для него сюрприз, — Гарри на мгновение задумался, а потом сказал: — ты можешь пойти со мной, если хочешь. — Отлично, — решительно сказала Нагайна и еще сильнее прижалась к юноше. Гарри потянулся, схватил Скэви за руку и через мгновение уже шатался в вестибюле дома Блэков.***
Том был в ярости. Исчез не только Гарри, но и его фамильяр. Каминный портал был отключен, и антиаппарационные щиты были подняты, так что он не был уверен, как этому хитрому волшебнику удалось убежать. Он хотел его вернуть. Наступил вечер, и Тому пришлось весь день мучительно перебирать в памяти каждое мгновение, каждое слово, сказанное им Гарри. Он пытался понять, чего именно хочет юноша. Он не знал, что это такое, и не знал, как спросить. Сегодня утром Том понимал, чего хочет, а потом Гарри пришлось пойти и сказать ему, что он ошибается. Это оставляло его разочарованным, злым и с постоянной головной болью. Гарри был таким упрямым. Гриффиндорцем. Сдвиг в защитных кругах дома указывал на прибытие магических существ, но даже без него он почувствовал, что Гарри вернулся. Мужчина вышел из своего темного кабинета и быстро направился к этому уникальному чужому присутствию, с удивлением обнаружив его в столовой. Он чувствовал, как магия нарастает в кончиках его пальцев, готовая проклясть мальчика за его глупость. — Поттер, где ты был? Он остановился. За обеденным столом спокойно сидел Гарри Поттер, знакомая зеленая гадюка обвилась вокруг его плеч и талии. И у него, кажется, был торт, который поставили на стол перед ним. — Э-э, с днем рождения, Том. Мужчина почувствовал, как его глаза расширились, но ничего не мог с собой поделать. Он перевел взгляд с веселого Поттера на торт, и действительно, в нем была горстка маленьких горящих свечей. Он сделал шаг вперед. Торт был наполовину зеленым и серебристым — цвета Слизерина, предположил он, а в центре было анимированное изображение белой кобры. Том поморщился. — И этим ты занимался весь день? — он замолчал, и, к его раздражению, Гарри только улыбнулся шире и кивнул. Том посмотрел на свою змею. — А Нагайна, ты ему позволила? — Он сказал, что это ваш день вылу… — Рождения, — перебил Гарри. — День рождения, — поправилась Нагайна, — и что это день празднования для людей. — Она сама выбирала цвета. Я собирался сделать его красным и золотым, — сказал ему Гарри. Том поморщился еще сильнее. Честно говоря, он забыл, что сегодня его день рождения, и на самом деле его это не волновало. Не то чтобы его день рождения хранил какие-то особые воспоминания или он привык отмечать его каждый год. Он был бы совершенно счастлив, если бы это прошло незамеченным. Он даже не думал, что Гарри знает про его день рождения. Наверное, Дамблдор сказал ему и это. — Поттер, но я не знаю, что сказать, — уничижительно произнес Том, желая, чтобы его неудовольствие стало известно Гарри. Это была слишком нелепая вещь – пропасть без вести на весь день. — Ты мог бы сказать что-нибудь вроде: «какой сюрприз» или «спасибо, Гарри и Нагайна, за этот ужасный торт. Том разозлился. — Меня не волнует мой день рождения, Поттер, — сказал он ехидно. Выражение лица Гарри немного ожесточилось. — Возможно, я ненавидел тебя большую часть своей жизни, но больше не ненавижу, и мне нравится показывать свою симпатию людям, о которых я забочусь. Черт бы побрал мальчишку за то, что он заставил его потерять большую часть своего гнева несколькими простыми словами. Не осталось незамеченным и то, что напряжение, находившееся в его теле с самого утра, ослабло. — Ну? — комментарий Гарри ворвался в мысли Тома. — Что «ну»? — спросил он несколько резче, чем намеревался. Гарри все еще казался невозмутимым. Неужели он больше не пугает мальчика? — Ты собираешься задуть свечи? Достав палочку со скучающим выражением лица, Том щелкнул ею, и пламя погасло. Гарри вздохнул несколько чересчур драматично. — Ты хотя бы загадал желание? — Да, что тебя засосет в другое измерение, и с тобой придется иметь дело кому-то другому. — Ты будешь скучать по мне, — нахально сказал мальчишка. «Да…» — Наверное, нет, — ответил Том вслух, не обращая внимания на предательский шепот в своей голове. Он не был уверен, то ли сказанное им, то ли что-то другое вызвало перемену, но лицо молодого волшебника внезапно посерьезнело, и он мягко оттолкнул Нагайну, чтобы встать. Парень обогнул стол и вскоре уже стоял в нескольких шагах от Тома. Мужчина заметил, что на нем были облегающие магловские джинсы и что-то вроде золотого джемпера, который очень шел к его зеленым глазам. На том, что Том вообще это заметил, он решил не акцентировать внимание. — Я знаю, ты понимаешь, что я забочусь о тебе, — просто сказал Гарри, и Том был вынужден признать, что это заявление было драгоценным. — Почему это должно что-то значить для меня? — его лживый рот выдал ответ, и он тут же пожалел об этом, увидев, как Гарри заерзал, словно хотел сделать шаг назад. — Это должно значить для тебя все. Во сне, или как там оно называется, ты сказал, что больше не ненавидишь меня. Но так ли это? Все, что ты чувствуешь ко мне — это не ненависть и собственничество? Была ли это вообще эмоция, не ненависть? И почему он не должен чувствовать себя собственником? Теперь Тому хотелось сделать шаг назад, но он чувствовал, что его уже загнали в угол. Он не знал, что ответить, потому что то, как он мог описать свои чувства, явно было недостаточно хорошо для Гарри. Такого рода эмоции были иностранным языком, который изучался только из уст в уста и на практике, потому что книги на нем никогда не писались. Во всяком случае, он никогда не хотел учиться этому раньше. Гарри, казалось, ожидал какого-то ответа. — Поттер… Том почти обрадовался, что Гарри прервал его. — Меня это тоже смущает. Ты — это ты, а я — это я, и мы никогда не должны были быть друзьями, не говоря уже о чем-то более близком. Ты убил моих родителей, а я убил тебя. Мы были проклятиями в существовании друг друга. Как мы вообще можем находиться в одной комнате? Слова Гарри, наконец, помогли Тому найти то единственное слово, которое он искал. Он просто собирался заставить Поттера хоть раз выслушать его, пока тот, наконец, не примет то, что он должен был сказать. — Нет. Лицо Гарри исказилось в замешательстве. — Что? Том сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше разглядеть узор в зеленых глазах Гарри цвета Авада Кедавры. — Нет, дело не в этом. Нет, я больше не ненавижу тебя, и да, теперь есть и другие вещи, которые, как я знаю, являются твоей виной. Но ты — мой крестраж, — резко сказал он, заметив, как глаза Гарри вспыхнули терпеливым раздражением, — и это важно для меня. Это важно, потому что ты мой, твоя обязанность — быть рядом и в безопасности. Но ты сопротивляешься этому, ты, раздражающий дурак. Гарри погрузился в тихую задумчивость. Том почувствовал, как внутри него снова нарастает напряжение. У него болела голова. — Ты же не ходишь целоваться со своими последователями, только потому что они твои? Том фыркнул, возмущенный и оскорбленный этим вопросом. — За кого ты меня принимаешь, Поттер? Я не целовался ни с одним из них. — Ладно, ладно, — легко хмыкнул Гарри, удивив Тома внезапным согласием. — Но как насчет этого: пусть это твоя душа, но она принадлежит мне прямо сейчас, и поэтому давай просто скажем, что ты тоже мой. Мы в таком положении. Том нахмурился, пытаясь решить, хорошо это или плохо. — И что именно это влечет за собой? — медленно спросил он, гадая, что сейчас задумал этот мальчишка. Гарри вдруг засуетился и сжал губы. Он пожал плечами. Том приподнял бровь от такого странного поведения, и его взгляд метнулся к торту, который все еще ждал, не съеденный, на столе. Он вдруг почувствовал, что им нужно отвлечься. Том откашлялся. — Ты хотел… — Да, — немедленно ответил Гарри, и внезапно они оказались прижаты грудью к груди, когда юноша нетерпеливо атаковал губы старшего своими. Мужчина издал звук «умф», совершенно неподготовленный к такому. Том засмеялся в рот Гарри и позволил своему языку следовать за ним, поглаживая его небо и наслаждаясь тем, что он заставил Гарри приятно вздрогнуть. Это оказалось намного проще, чем то, к чему он стремился. Это, безусловно, было хорошим развитием событий. Теперь он держал Гарри там, где хотел. Чувствуя себя мальчиком-подростком, каким он и был, Гарри с энтузиазмом целовал Тома, и это был редкий момент, когда его руки не оставались более секунды там, где они касались друг друга. Самому Гарри было трудно следить за ними. Одна была в волосах Тома, другой он вцепился ему в рубашку, прежде чем все сдвинулось с места, и вдруг Гарри ощупал ладонью кожу под воротником Тома, а другой — сзади на шее. «Какого хрена я делаю?» — подумал парень. А потом его похотливый разум выдал: «действительно, черт». Он никогда раньше не делал ничего настолько интенсивного, и внезапно оказаться здесь вот так, да еще с Томом Риддлом – Гарри мог бы с полным правом сказать, что это была просто еще одна очень неожиданная вещь в его жизни. Конечно, он всегда был немного безрассудным, немного смелым, и когда что-то казалось правильным, ничто не могло остановить его, последствия были ужасающи. Нельзя сказать, что он волей-неволей прыгал на людей, совсем наоборот, на самом деле, но что-то в Томе делало его другим. Он потратил весь день на приготовление этого проклятого торта, прежде чем по-настоящему разобраться в своих чувствах, так что, должно быть, какая-то его часть уже приняла решение. Там не было никаких признаний в вечной любви или чего-то в этом роде, но на самом деле он этого и не ожидал. Гарри понимал, что Том высказывает все, что может сейчас в этой ситуации, что в равной степени сбивало юношу с толку. Была надежда, что понимание придёт к ним обоим позже. Их тела сдвинулись, и Гарри понял, что Том только что почувствовал, насколько это возбуждает его. Он резко отстранился, смущенный и покрасневший. — Ах, — произнес он, свекольно-красный от явного возбуждения. Дурацкие гормоны. Он откашлялся, пытаясь сказать что-нибудь умное. Может быть, извиниться? Но не смог прочистить голову и выдавить из себя ни слова. Внезапная улыбка Тома была определенно похотливой. — Знаешь, — задумчиво произнес Том, — я только хотел спросить, будем ли мы есть этот торт. Лицо Гарри сморщилось от смущения. — Ох. Верно. Ну, конечно. Он сделал резкий шаг назад. Все еще похотливо ухмыляясь, Том грациозно последовал за ним, так что между ними не осталось места. — У меня никогда раньше не было праздничного торта. Понравится ли мне этот? Гарри обнаружил, что мышцы его лица автоматически подергиваются в ухмылке. — Конечно, это ведь дьявольский торт. Гарри был доволен, когда ухмылка Тома превратилась в искреннюю улыбку от веселья. — Я уже предвкушаю, — сказал он и наклонился, чтобы снова накрыть губы Гарри своими. Это было очень медленно, почти остужая ожог от предыдущего поцелуя. Может быть, Том учился. На этот раз мужчина отстранился первым, но отошел недостаточно далеко, чтобы его нос все еще соприкасался с носом Гарри. Они оба дышали немного тяжелее, чем обычно, но юноша подавил вздох, когда наклонился и прижался лбом к изгибу шеи Тома. Тот замер, откинув голову назад, и Гарри нахмурился и положил руку на его щеку. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Он перевернул и положил тыльную сторону ладони мужчине на лоб. — Ты вспотел, и хотя мне это очень понравилось, сомневаюсь, что это из-за наших предыдущих занятий. Том покачал головой и с раздраженным выражением отвел руку Гарри от лица. — Со мной все в порядке, — коротко ответил он. Гарри сжал истерзанные губы в защитном тоне и критически посмотрел на Тома. — Уверен? — Да, я уверен, — сказал мужчина с легкой язвительностью. — Если мы не будем есть торт прямо сейчас, у меня есть дела. Том ушел, оставив Гарри позади, обиженного и смущенного, но не совсем обескураженного немногословием Тома. Если и было что-то, что он знал об этом человеке, так это то, что тот ненавидел быть слабым в любом случае, и теперь, когда у него была исцеленная душа, это все равно не являлось исключением. Но Гарри казалось, что у Тома жар. Он не собирался позволять себе так легко отмахиваться. Том Риддл должен был знать, что, как только он связался с Гриффиндорцем, то автоматически этот гриффиндорец попытается залезать во все его проблемы, которые у него могут быть. В данном случае Гарри был прав. Том, пошатываясь, подошел к двери, оперся рукой о косяк и глубоко вздохнул. Юноша бросился к нему и схватил его за плечи. — Я в порядке, — повторил Том, хотя в его голосе было уже меньше уверенности. — Нет, это не так. Пойдем, я должен уложить тебя в постель. Том издал звук разочарования, наткнувшись на Гарри, когда его вытащили в коридор. — Я не болен. Парень закатил глаза и ничего не ответил, потому что они оба знали, что это ложь. Тело Тома было слишком теплым, и он казался гораздо более неуклюжим, чем обычно, когда шел рядом с Гарри, все больше и больше опираясь на него для поддержки. Юного волшебника начинало сильно тревожить ухудшение состояния Тома, случившееся прямо у него на глазах. — Нагайна! — крикнул мальчик. Зеленая гадюка, которая следовала за ними из столовой, скользнула по полу рядом с ним. — Где его спальня? Змея в тревоге подняла угловатую голову, словно заметив, в каком затруднительном положении оказался Том. — Что ты с ним теперь сделал? — резко, обвиняюще прошипела она. — Я ничего не делал! — Гарри защищался. — Он болен и должен быть в постели. Пожалуйста, помоги мне найти его комнату. — Ведите себя прилично, вы двое, — сказал Том странно насмешливым и веселым тоном. Теперь споткнулся Гарри. — О Мерлин, у тебя ведь не маниакальная лихорадка? Не знаю, выдержу ли я, если ты захихикаешь. — У меня нет ее… просто здесь немного тепло. — О, хорошо, тогда я просто отпущу тебя. Гарри ослабил хватку на теле Тома, и тот немедленно пошатнулся. Юноша легко подхватил его, прежде чем он успел упасть, но его веселое настроение было мгновенно разрушено беспокойством. Еще недавно Том прекрасно себя чувствовал, но теперь он едва держался на ногах. С ним было что-то серьезное, и Гарри не знал, что делать. — Нагайна, — взмолился юноша, и змея, должно быть, поняла настойчивый тон голоса волшебника, потому что она повернулась и повела Гарри в комнату дальше по коридору (прямо рядом с его собственной комнатой, конечно) и носом открыла дверь. Парень почти дотащил Тома до большой кровати и помог ему лечь на матрас. Он откинул волнистые локоны мужчины с влажного лба и почувствовал, что кожа там горит. — О, Мерлин, что с тобой? — прошептал Гарри, его грудь сжалась от беспокойства. — Я… — Том с трудом сглотнул. — Я думаю, все дело в зелье. У меня были головные боли, — он поднял руку, чтобы потереть висок, и поморщился. — Это не лихорадка, в обычном смысле этого слова. Моя магия блокировала такие эффекты, но это могло только задержать реакцию. Гарри быстро заморгал. — Почему ты ничего не сказал раньше? С тобой все будет в порядке? Его голос дрожал, когда он произносил этот вопрос. Рубиновые глаза встретились с зелёными. — Я не знаю. Гарри прикусил губу, понимая, о чем Том умалчивает. Глупо было осознавать, что единственное, что могло спасти Тома Риддла от его собственного безумия, это то, что могло его и убить. Гарри наклонился и прижался холодным лбом к чужому горячему лбу. — Тебе никогда не везло, — прошептал он. Юноша целомудренно поцеловал мужчину в лоб и отстранился. — Том, это очень важно, — твердо сказал Гарри, когда человек, о котором шла речь, начал впадать в бред. — Ты можешь настроить защиту так, чтобы я мог аппарировать туда и обратно? Гарри сунул руку под мантию мужчины, вытащил палочку и осторожно вложил ее в руку Тома. Взгляд его красных глаз стал твёрдым, когда он сосредоточился и щелкнул запястьем, но Гарри мог точно сказать, что ничего не произошло. Том нахмурился и снова взмахнул палочкой, на этот раз шепча заклинание, пока Гарри не почувствовал, как что-то зазвенело вокруг них, когда менялись обереги. Хотя он не смог сделать это бесшумно, это все еще очень впечатляло, что он мог выполнять такую сложную магию тихо и в том состоянии, в котором он был сейчас. Рука Тома опустилась, глаза закрылись, тело обессилело. — Куда ты идешь? — прохрипел мужчина. Была только одна причина, по которой Гарри хотел, чтобы он отрегулировал защиту. — Я пойду позову на помощь. Том резко открыл глаза. — Кто? — спросил он. Даже в своем ослабленном состоянии он все еще мог быть пугающим. Гарри почесал затылок, понимая, что Тому ответ может не понравиться. — Эм, ну, ты болен и думаешь, что это из-за зелья. Так что, э-э, я думаю, нам нужно сначала проконсультироваться с экспертом по зельям. Тот, кто может знать что-то о таком редком экземпляре. Гарри ожидал какой-нибудь взрывной реакции. Том только моргнул, а потом застонал и уткнулся лицом в подушку. — Только не Снейп. Он такой ворчливый и скучный, — мужчина чуть ли не заскулил. Гарри коротко фыркнул. — Я обязательно передам ему, что ты такое говоришь про него, — пробормотал юноша себе под нос.