— Почему-то я сомневаюсь, что это вина Нагайны, — сказал Том, поворачиваясь к Гарри и многозначительно глядя на свой живой крестраж.
— Ты собираешься обвинить меня, не так ли?
— Почему-то всегда виноват ты, — ответил Том с невозмутимым видом.
Единственной реакцией Гарри было скрестить руки на груди и вздохнуть, когда он закатил глаза в сторону с побежденным выражением лица.
—
Господин, вы должны знать, что блондиночка и леди стали подозревать о вашем недавнем состоянии, — вставила Нагайна, нарушая молчание.
— Она называет эту сумасшедшую ведьму «леди»? — с отвращением пробормотал Гарри себе под нос.
Том проигнорировал юношу и задумчиво посмотрел на Нагайну.
—
И как они пришли к такому выводу?
Змея дернула кончиком хвоста и напрягла мышцы, движение было заметно под чешуей.
—
Я не смогла понять всего, но леди говорила о змее Гарри Поттера, зельеваре и еще что-то о мышлении крысы.
Гарри сделал сердитое лицо при упоминании предателя, но пока держал личное мнение об этом человеке при себе.
— Снейп сказал, что он стер память Хвоста после того, как тот пытался убить тебя, и ты исчез. Сможет ли Беллатриса противостоять этому?
Том сделал несколько шагов.
— Легко, но не с изощренностью. Я сомневаюсь, что Хвост будет беспокоить кого-либо из нас в неопределенном будущем, если только грызун не умрет в стене и не начнет разлагаться, — легкомысленно добавил Том.
Гарри посмотрел вниз с безразличным выражением. Он мог бы притвориться, что ему жаль этого человека, но он этого не сделал. Когда парень снова поднял голову, Том внимательно смотрел на него.
— Пойдем, — сказал он, — домашние эльфы приготовят завтрак.
— А как же наши «гости»?
Том пренебрежительно махнул рукой.
— Уверяю, они никуда не денутся.
Том вышел из комнаты, чтобы Гарри мог привести себя в порядок. Закончив одеваться и собираясь идти завтракать, он остановился и повернулся к Нагайне, которая довольствовалась тем, что осталась лежать на кровати.
—
Эй, ты когда-нибудь давала мне прозвище, как ты делала это для Пожирателей Смерти?
Змея подняла голову, ее черные глаза сияли змеиным весельем.
—
Да… Ужин.
Гарри нахмурился и вышел из комнаты.
После завтрака, за которым юноша заставил Тома наконец съесть кусок пирога, который он испек, к большому огорчению темного волшебника и его протесту, о том, что сейчас было неподходящее время дня, Том и Гарри отправились в кабинет Лорда, чтобы проанализировать некоторые интересные моменты, которые необходимо было рассмотреть. Гарри сел на свободный стул и зевнул. Том щелкнул пальцами, и в комнату вошел один из домовых эльфов-близнецов, прежде чем Том снова отослал его, чтобы принести им обоим еще чаю.
— У меня такое чувство, будто я не спал несколько дней, — проворчал Гарри, несмотря на то, что проснулся всего час назад.
Том лениво размахивал своей Тисовой палочкой в воздухе, порождая сверкающий сноп безвредных разноцветных искр. В конце концов он вздохнул, убрал палочку, взял чашку и сделал щедрый глоток.
— Твое ядро работает над восстановлением того, что ты потерял. Это требует усилий и энергии.
Склонившись над дымящимся напитком с чаем, Гарри подул на него и сделал большой глоток.
— Ты не устал?
Гарри заметил, что у Тома даже не хватило порядочности извиниться, когда тот ответил:
— Я бы сказал, что мое ядро истощено до такой степени, что день стоит любого достаточно сложного заклинания. Я привык к подобному дренажу, но подозреваю, что ты еще несовершеннолетний. Я взял не столько твоей магии, чтобы убить тебя, но достаточно, чтобы измотать.
— Ты высосал меня досуха, — пожаловался Гарри.
— Ты в порядке, бесенок.
Юноша угрюмо отпил еще чая.
Том наблюдал за Гарри через стол, внутренне ухмыляясь темпераментному поведению молодого волшебника.
— Как ты собираешься справиться с Малфоем и с ней? — наконец спросил Гарри, явно отказываясь произносить имя Беллатрисы.
Том задумался над вопросом, который был у него в голове с того самого момента, как он узнал, что в его дом вторглась пара людей из ближнего круга. Он мог бы легко справиться с ними обоими, если бы захотел, будь это что-то такое простое, как стирание им памяти, или окончательная Авада Кедавра. Однако, Люциус Малфой, в конце концов, был полезен, а Беллатриса верна. Мужчина не боялся скрывать свой новый облик и союз от своих последователей, но нужно было преподнести все правильно, чтобы обеспечить плавный переход.
— Я думаю, было бы разумно посмотреть, как Люциус отреагирует на тебя, — сказал он Гарри, который моргнул и поставил свой чай на стол.
— А, тот, кто в здравом уме, — с сарказмом отозвался парень. — Действительно, почему?
— Ты больше не враг.
Тепло и чувство, похожее на удовлетворение, разлились в его груди, когда Гарри улыбнулся. Мерлин, когда речь заходила об этом мальчике, он становился пугающе мягким. Возможно, потому, что Гарри относился к нему так, как никто другой. Не помогало и то, что прямо сейчас ему было все равно на других людей, потому что он немного преуменьшил, насколько измученным все еще чувствовал себя, и не только физически. Эмоционально он еще не полностью оправился от своего предсмертного переживания и той ошеломляющей, чужеродной привязанности, которую он испытывал к Гарри, на которую, он и не подозревал, что был способен. Но мальчик на самом деле выполнил свое обещание, которое Том услышал от него благодаря Нагайне, когда в первый раз впал в бессознательное состояние. В дальних уголках его сознания таилось мрачное убеждение, что Гарри просто позволит ему умереть, как такому как он и полагалось. Когда маг проснулся, один, и его магия кровоточила из его тела, как открытая рана, это привело его в ярость, которую мог чувствовать только испуганный дикий зверь.
Но Гарри вернулся и в конце концов спас его. И Том был благодарен. Было трудно удерживаться подальше от Гарри, когда тот заставлял Тома чувствовать себя таким маленьким несчастным отродьем.
— Ты говоришь такие милые вещи, Том, — продолжал дразнить Поттер, и Том посмотрел на него, сделав вид, что не хочет добродушно улыбнуться на это замечание.
— И как ты собираешься это делать? — спросил Гарри, снова изучив чужие черты лица. — На самом деле ты выглядишь совсем не так, как раньше, и я думаю, что сейчас он считает, будто ты все ещё змея, — юноша помолчал. — Знаешь, это создает прекрасную возможность повеселиться.
Если бы Том не был достойным человеком, он бы в отчаянии уронил голову на стол. Гарри собирался разрушить его имидж, он просто знал это. «Забавам» Гарри обычно не было места в делах Темного Лорда.
— И что же, осмелюсь спросить, ты имеешь в виду?
Гарри взял свою чашку.
— Он думает, что ты змея, — парень сделал глоток и, казалось, ждал реакции.
Лицо Тома дернулось.
— И?.. — раздраженно спросил он.
— Ты… для него змея, а я твой хранитель.
— Ближе к делу, Поттер.
Гарри бросил на Тома недовольный взгляд и снова поставил чашку.
— Было бы очень забавно, если бы я привел кобру, а он подумал, что это ты. Представьте себе, как он кланяется змее и называет ее «Мой господин».
— М-да, уморительно, — сухо произнес Том.
— Ты ведь не позволишь мне, правда?
Он не хотел, чтобы его последователи думали, что он все еще находится в ловушке в облике обычного животного и во власти гостеприимства Гарри Поттера, неважно, на какое короткое время. Люциус, вероятно, уже так думал, и Тому не хотелось его поощрять. Он почувствовал, как одна его бровь приподнялась.
— Боюсь, что Люциус Малфой слишком насторожен.
Гарри скорчил гримасу.
— Мерлин упаси аристократа от того, чтобы его тонкие чувства были ущемлены. Тогда будь по-твоему, но не жди, что я буду очень вежлив с ним или с Беллатрисой.
Том нашел ситуацию ужасно ироничной.
— Да ладно тебе, Гарри, разве я не хуже их? И посмотри, как хорошо тебе сейчас со мной наедине, — тон Тома говорил о том, что он говорит не только об их новом политическом союзе. Его глаза заблестели, когда он увидел, как румянец медленно окрасил щеки и шею Гарри. Зрелище было до смешного притягательным, и когда юноша сказал: «Ты превзошёл мои ожидания», – Тому оставалось только сидеть и не пытаться выяснить, как далеко зашел этот румянец. В конце концов, Гарри не часто краснел.
Конечно, можно было с уверенностью сказать, что он никогда раньше не испытывал влечения к Гарри, если только не считать жажду крови «влечением». Раньше ему хотелось убить Поттера, а не поцеловать.
Как все изменилось. Жажда крови стала другим видом страсти. Какая-то непокорная, первобытная часть Тома требовала, чтобы он сделал Гарри своим во всех возможных смыслах, чтобы тот захотел этого. Никто не принадлежал Тому так, как Гарри, и, что особенно странно, это только заставляло его хотеть сделать эту связь еще сильнее.
Когда оно пересекалось с его текущим ходом мыслей, он вспоминал краткими проблесками (а иногда и не совсем проблесками) тело Гарри. Он не был таким высоким, как Том, но все равно был приятно сложен. Угрозы смерти и Квиддич, по-видимому, пошли ему на пользу. Том давным-давно отмахнулся от маггловского клейма против разного рода отношений, не желая иметь ничего общего с магглами и их образом мыслей, и таким образом освободил себя, чтобы рассматривать любой пол сексуально. Гарри, однако, был первым человеком, на которого он смотрел с таким вниманием за долгое время. Но было в нем и что-то иное, не как раньше.
— Том?
Произнесенное Гарри имя вырвало мужчину из его мыслей и заставило осознать, что его взгляд блуждает по молодому человеку. Он склонил голову набок.
— А мы пойдем?
До сих пор эльфы заботились о нуждах пленников, и Том поручил одному из них проводить Люциуса в кабинет, где уже устроились они с Гарри. Том получил на хранение палочку Малфоя вместе с палочкой Беллатрисы. Вскоре в дверях появился Люциус с завязанными глазами и помятым лицом. Как только эльф, который вел Малфоя, исчез, повязка тоже пропала.
Гарри с трудом подавил смешок, увидев выражение лица мага. Он сидел на дальнем конце стола рядом с Томом, который на мгновение прикрыл глаза, опустив веки, пока крутил в руках палочку Люциуса, вытащенную из держателя. Сам Люциус неловко стоял в комнате. Кто знает, о чем он думал?
Том поднял глаза, и Люциус упал на колени, поймав решительный взгляд с красными всполохами. В конце концов, он не был глуп.
— Выглядит намного лучше, не так ли? — Том легонько ткнул Гарри локтем в ребра за это замечание.
— Милорд, — пробормотал Люциус, и Гарри мог поклясться, что это было сказано с облегчением.
— Вы решили, что это я его прикончил, верно ли? — выпалил Гарри, прежде чем успел остановиться. Том медленно положил палочку Люциуса на стол, и мужчина бросил на него испуганный взгляд, как будто боялся, что Том обидится на замечание Гарри.
— Люциус, я уверен, что ты знаешь Гарри Поттера, — сказал Том каким-то странным тоном.
Люциус склонил голову.
— Да, милорд.
— И я уверен, что вам всем интересно, что он здесь делает.
«Помимо всего прочего» — подумал Гарри.
— Теперь он мой и находится под моей защитой.
Гарри хотелось либо покраснеть, либо ударить его. Ударить, вероятно, было бы предпочтительнее.
— Подожди секунду, ты формируешь ему неправильное представление, — воскликнул Гарри в сторону Тома, а затем сосредоточил свое внимание на Люциусе. — Вы помните теорию о том, что Волан-де-морт все это время был в Хогвартсе? Поздравляю, вы были совершенно правы. Последние несколько недель мы с ним проводили время вместе.
Люциус побледнел, когда Том что-то сказал, а затем расправился с Гарри, послав в него жалящее заклинание без палочки, и парень, в свою очередь, раздраженно потер плечо.
— Мы с мистером Поттером устранили наши разногласия и пришли к соглашению по некоторым важным вопросам. Однако в ваших же интересах пока держать это в секрете.
Предостережение в тоне Тома было явным, и хотя Гарри был не совсем доволен методом террора, он понимал, что сейчас все должно быть именно так. Люциус выглядел полностью убежденным, что осторожность – это правильный путь. Тому пришлось сделать еще один шаг вперед, причем таким образом, что это и раздражало, и забавляло Гарри до бесконечности, а также давало ему капельку теплой гордости. Он догадался, что темные лорды все-таки умеют немного веселиться.
— Ты должен заметить, что, пока Гарри находится под моей защитой, он уже продемонстрировал, на примере твоего сына, что и сам вполне способен защитить себя.
Люциус, казалось, не мог сложить два и два, поэтому Гарри решил помочь ему. Он ткнул большим пальцем в сторону Тома.
— Из него получилось очень милое домашнее животное, — саркастически произнес парень.
— Поттер!
Сказанный волшебник посмотрел на разъяренного человека рядом с собой.
— Что? Мы оба знаем, что он уже подозревает, что в течение последних трех недель у меня был Темный Лорд в качестве домашнего питомца, — Гарри повернулся к Люциусу. — Вам повезло, что я не дал вашему сыну причинить вред моей любимой змее. — Люциус моргнул.
— Чт… О! М-милорд! Я… Я… — заикаясь, пробормотал Люциус, переводя взгляд с Тома на Гарри. Тёмный Лорд бросил на него пустой, невозмутимый взгляд, в то время как Гарри просто сидел, самодовольно скрестив руки на груди.
— Вы можете поблагодарить своего сына за процедуру стерилизации, которой можете подвергнуться, а может и нет, — рядом с ним Том вздохнул, но ничего не сказал. То, как Люциус мог стать еще бледнее, чем он уже был, озадачило Гарри. Мужчина перед ним выглядел так, словно у него была аневризма или что-то в этом роде.
— Я… прошу простить моего сына, милорд, за его невежество и дерзкие, грубые поступки. Я готов принять любое наказание вместо него, — Люциус сидел сгорбившись, глядя на пол в покорной позе. Гарри стало не по себе. Он отметил, что каждый раз, когда он взаимодействовал с Люциусом, этот человек был огромным снобом, но в присутствии своего лорда он был полностью запуган. Если страх был тем, что удерживало их, то что же изначально привело Пожирателей смерти, таких, как Люциус, к Волан-де-морту? Все их ожидания насчёт того, что Темный Лорд сделает для них, конечно же, не являлись разрушительной войной против света и магглов, не так ли?
О чем мечтал Люциус, когда позволил Волан-де-мору заклеймить себя меткой на коже? Наверное, не о том, что его все время будут подвергать Круцио, решил Гарри. Конечно же, Том не сделал бы подобного сейчас, верно?
К удивлению и огорчению Гарри, мужчина вытащил палочку и направил ее на блондина. Не думая о том, что он делает, Гарри отшвырнул его руку, и звук отдался эхом в комнате. Том повернулся, горя яростью, прищурил красные глаза на мальчика, а Люциус с острым недоверием посмотрел на них из-под ресниц.
— Поттер, что ты делаешь? — его голос был холоден, и Гарри с трудом подавил желание отстраниться.
— Ты ведешь себя иррационально.
Люциус теперь нехарактерно и откровенно разинул рот. Гарри снова заговорил:
— Драко не пытался убить тебя, он только хотел причинить мне боль из-за нашего глупого соперничества. На самом деле нет никакой необходимости сурово наказывать кого-либо из-за этого, ведь он только пытался помочь тебе, поскольку, насколько он знал, я был твоим врагом. Он никак не мог знать, кто ты.
Том пристально смотрел на Гарри, его тело было напряжено и выглядело так, будто он пытался сдержаться, чтобы не сказать что-то. По крайней мере, он больше не выглядел так, будто хотел его задушить. Когда Том замолчал, Гарри повернулся к Люциусу, который пристально смотрел на молодого волшебника. Краем глаза парень увидел, как Том отвернулся от него, чтобы посмотреть на Люциуса, и внутренне вздохнул с облегчением.
— Мистер Поттер, — сказал Люциус слегка натянуто, — я благодарю вас за вашу защиту.
Люциус выглядел так, словно облизал лимон. Мужчина снова повернулся к своему господину.
— Милорд, мое предложение остается в силе.
Он подождал, не поднимет ли Том палочку снова. Гарри захотелось покачать головой от такого подобострастия.
Когда Том не двинулся с места, Гарри сказал Люциусу:
— Просто, чтобы ты знал, я не очень люблю ни тебя, ни твоего сына. Я не пытаюсь защищать тебя из чувства товарищества. Но я гриффиндорец, и мы склонны быть снисходительными. Я просто верю, что Драко уже отбыл своё наказание в Хогвартсе.
Гарри вдруг нахмурился и вопросительно посмотрел на Тома. Он не собирался этого делать, но, похоже, взял на себя руководство этой небольшой встречей и принял некоторые решения, не посоветовавшись сначала с ним. Не перешел ли он границы дозволенного?
Хотя Том не смотрел на Гарри, он снова поднял палочку, и, прежде чем Люциус успел подготовиться, на него было наложено заклинание, только без какого-либо видимого эффекта.
— Уходи, Люциус. Эльф проводит тебя. — По сигналу появился Сприт (или Спрот) и стал ждать, пока Люциус осторожно поднимется на ноги. — Обязательно сообщи своему сыну о последних событиях и считай, что тебе повезло, что благородный гриффиндорец оказался здесь, — добавил Том в качестве последнего слова.
Как только Люциус ушел, Гарри тут же опустил взгляд на свои колени и сказал:
— Извини, — он рискнул поднять глаза, чтобы увидеть выражение лица Тома, которое оставалось непроницаемым.
— Гриффиндорцы, — наконец, выдавил Том и поднялся на ноги. Гарри поспешил последовать его примеру.
— Ты в ярости? — спросил он, стоя у Тома за спиной. Мужчина повернулся лицом к мальчику-волшебнику.
— Я злюсь, что не добрался до Круцио.
Гарри нахмурился.
— Но зачем тебе это вообще понадобилось? Да, он предложил взять на себя наказание сына, но Драко Малфой не знал, что это ты.
— Конечно, этот маленький идиот не знал, что это я. Он заслужил Круцио за то, что пытался причинить тебе боль, — огрызнулся мужчина, возвращаясь к Гарри. И тут Том застыл с каким-то ошеломленным выражением на лице. Брови Гарри на мгновение скрылись под челкой, а потом он широко улыбнулся.
— Мне кажется, я стал тебе важен.
— Ты такой сопляк.
Том поцеловал его, и Гарри со всей своей страстью последовал его примеру. Они были так близки (когда ещё они были так близки?) что стоит только наклониться на несколько дюймов, и их губы встретятся. Гарри быстро понял, что Том сейчас контролирует ситуацию, он полагал, что это все, что он мог сделать, чтобы доминировать на встрече с Люциусом.
Но было не так уж трудно раздвинуть губы для языка Тома. Гарри потерял представление о комнате, за исключением стола, к которому он в конце концов был прижат, край которого впился ему в поясницу. Не то чтобы его это волновало. Его внимание было сосредоточено исключительно на теплом теле, притягивающем его к себе, и горячем рте, высасывающем дыхание из него очень восхитительным образом. Рука Тома оказалась у него на талии, там, где задралась футболка, и Гарри почувствовал, как большой палец пробежал по полоске обнаженной кожи чуть выше пояса. Из глубины его горла вырвался стон. Секунду спустя ему пришлось прервать поцелуй, чтобы вдохнуть столь необходимый воздух.
Его сверхактивное воображение вернулось. Он слышал кое-что интересное о том, что может произойти на рабочем столе, за исключением того, что обычно это касалось двух человек. Но Том сейчас начал уходить, это серьезно ослабило впечатление от того, что наколдовал мозг Гарри.
— Что?
Том ухмыльнулся ему через плечо.
— Я думаю, что нам еще нужно позаботиться о Беллатрисе, — с этими словами он исчез за дверью, оставив Гарри спотыкаться о стол и пытаться взять себя в руки, что было немного трудно, пока парень все еще пытался прийти в себя после того, как его заобнимали до полусмерти.
— Что ты со мной сделал, Том? — пробормотал себе под нос Гарри, поправляя одежду, прежде чем поспешить догнать самого странного человека, которого он когда-либо встречал.
Том выглядел чрезвычайно самодовольным, когда Гарри подошел к нему. Щеки юноши все еще горели, но, по крайней мере, он больше не задыхался. Парень прочистил горло.
— Итак… какое заклинание ты бросил в Малфоя перед тем, как он ушел?
— Чары секретности. Это удержит его от того, чтобы выдать что-нибудь не тем людям.
— Ох. Хорошая идея. — он помолчал. — А когда мы расскажем людям? Если уж на то пошло, что мы им скажем? И как? — Гарри потер шрам, но скорее по привычке, чем от боли. — Мерлин, это будет непросто. Люди не поймут, что в тебе изменилось, и не поверят, что я не стану следующим Темным лордом или кем-то еще, — он тяжело вздохнул и через мгновение почувствовал успокаивающую ласку на своей щеке. Юноша посмотрел на Тома.
— Позже, Гарри. Теперь, ты позволишь мне контролировать моего Пожирателя смерти на этот раз?
Парень нахмурился.
— Она вся твоя. Куда эльфы её положили?
— Подвал, в этом доме нет камер, но там есть кладовка, которая служит этой цели. Гарри, тебе действительно не нравится Беллатриса?
— Нет, — признался волшебник через мгновение. — Она убила единственного человека, который был для меня самым близким родственником.
Том явно почувствовал себя неловко.
— Я убил твоих родителей, Гарри, — прямо сказал он.
— Ты, — также откровенно ответил Гарри. — Ты много чего натворил, много ошибочных решений, принятых в условиях обострения раскола твоей души. Но… Я могу понять, откуда ты к такому пришел, я не согласен с этим, но я понимаю, что привело к подобному состоянию ума. Я понимаю, что мог бы легко стать таким, как ты. И в конце концов ты решил облегчить мне жизнь, не заставляя меня убивать тебя, чтобы защитить тех, кого я люблю. Хотя Беллатриса… а какое у нее оправдание? Азкабан свел ее с ума или она была такой раньше? Я еще не могу понять ее, но, может быть, это потому, что я мало о ней знаю.
— Гарри, хочешь, я позабочусь о ней?
Юноша остановился и стоял с закрытыми глазами посреди того, что теперь являлось коридором в подвале. Слово «да» едва не сорвалось с его губ. Он поморщился.
— Черт возьми, — пробормотал гриффиндорец и прислонился к каменной стене. Тень упала на его тело и согрела бок. Рука снова коснулась его щеки, и Гарри инстинктивно наклонился навстречу прикосновению, сразу же изголодавшись по ласке, которая ему так редко давалась.
— Я ненавижу ее, Том. Но еще больше я ненавижу убийства. Я дал тебе шанс; разве я не должен дать его и ей?
— Тебе и не нужно, считай это казнью.
— Нет, я не должен… то есть давать ей шанс. Но я дам.
Гарри оттолкнулся от стены и сделал три решительных шага вперед. Затем он снова остановился и смущенно оглянулся через плечо.
— Э-э, я действительно не знаю, куда иду.
Слова Гарри Тома явно позабавили. Он догнал его и повел их немного дальше в кирпичный подвал, а затем повернул через арку в то место, что, казалось, было винным погребом. Комната была узкой, с деревянными стеллажами, частично заполненными различными бутылками вина и ликера. В конце комнаты была деревянная дверь, обманчиво слабая, как импровизированная камера, но когда Гарри приблизился к ней, он почувствовал, с помощью всех тех исследований, которые он сделал, чтобы попасть в кабинет Снейпа, дополнительную защиту, укрепленную в двери и комнате за ней.
— Я тоже пойду туда? — Гарри вытер влажные ладони о джинсы, не совсем уверенный, были ли они такими из-за атмосферы подвала или из-за переживаемых эмоций.
Тому пришлось теснее прижаться к Гарри в узком пространстве. Это успокаивало.
— Я, вероятно, сотру ей память, несмотря ни на что, но еще не определил, насколько. Она уже видела тебя, так что ты тоже можешь войти.
Несмотря на то, как он себя чувствовал, Гарри искоса взглянул на Тома и сказал:
— Каждый раз, когда я общался с ней, она казалась такой горячей и обеспокоенной тобой, и это было тогда, когда ты был уродлив. Возможно, теперь она не сможет удержаться, чтобы не прыгнуть на тебя.
Том ухмыльнулся, что было не совсем той реакцией, на которую рассчитывал Гарри.
— Ты пытаешься мне что-то сказать, Поттер?
Гарри на мгновение зашипел, а потом, вместо того чтобы покраснеть, как хотели его щеки, легонько ударил Тома по руке. Мужчина, казалось, был совершенно потрясен этим поступком.
— Ой, — хрипло произнес он.
— Ребенок, — хихикнул Гарри. — Скажи спасибо, что я больше не могу дотянуться до твоего носа.
Том скорчил гримасу, а затем махнул палочкой в сторону двери перед ними и распахнул ее. Он наколдовал свет в глубине и вошел, а Гарри последовал за ним, пытаясь оглядеться. Насколько он мог видеть, Беллатриса все еще была связана магией и сидела на полу. Глубоко вздохнув, Гарри последовал за мужчиной в комнату, которая была приличного размера и чуть меньше, чем его спальня в доме Тома. Беллатриса тут же обратила внимание на юношу.
— Гарри Поттер! — она вскрикнула и повернулась к Тому, ее глаза пытались привыкнуть к свету. — А это кто?
— Круцио.
Гарри ошеломленно наблюдал, как Беллатриса корчится на полу, и звуки, исходящие из ее рта, было невероятно трудно расшифровать: либо крики, либо восторженный смех. Том разорвал проклятие и, по-видимому, путы Беллатрисы, потому что она тут же распростерлась у его ног.
— Господин, — простонала она в восторге. Гарри почувствовал тошноту. — Я так волновалась во время вашего отсутствия.
Том посмотрел на женщину с непроницаемым выражением лица.
— Беллатриса, хватит, — голос мужчины был холодным и свистящим, и такой же смертельно мягкий тон использовал Волан-де-морт.
Гарри слегка поежился от ставшего густым воздуха. Беллатриса обратила свои блестящие черные глаза на него и усмехнулась.
— Крошка Поттер, как ты смеешь стоять здесь, не преклонив колен перед Лордом Волан-де-мортом?
Гарри сделал возмущенный шаг вперед, сжав руки в кулаки, и Беллатриса угрожающе поднялась. Том вмешался прежде, чем тот успел что-либо сказать.
— Гарри Поттера нельзя трогать, Беллатриса, он выше тебя по рангу. Ты не будешь говорить с ним в таком тоне, — его голос был строгим, и Беллатриса выглядела оскорбленной.
— Простите меня, милорд. Но как ему можно доверять? Он был так груб с вами, мой господин, — надулась ведьма.
— Ты допрашиваешь меня, Беллатриса?
— Нет, милорд, — женщина протянула руку и начала гладить нижнюю часть темно-зеленой мантии Тома, прежде чем наклонилась и потерлась лицом о его ногу. Лицо Гарри исказилось.
— Эй, слезь с него! — рявкнул он и захлопнул рот, удивленный своей вспышкой.
Улыбка Беллатрисы была тошнотворно сладкой, когда она повернула лицо к Гарри.
— Ревнуешь, Поттер? Разве мой господин позволяет такому грязному полукровке, как ты, прикасаться к нему?
Том отступил за пределы досягаемости Беллатрисы, и она упала вперед, потеряв равновесие.
— Ты забылась, Беллатриса, — Гарри, успокоенный расстоянием между ними, мрачно посмотрел на ведьму и отметил про себя, что он не совсем ревновал, но, возможно, чувствовал что-то похожее на собственничество в отношении Тома. Ему не нравилось видеть, как эта сумасшедшая сучка терлась о него всем телом.
Гарри видел, как Том посмотрел на него в тусклом свете, а затем поднял палочку и послал молчаливое Круцио на Беллатрису. Юноша не обязательно получал удовлетворение от боли ведьмы, скорее он был рад, что Том не поощрял её поведение. Темная магия в комнате действительно затрудняла дыхание.
Том положил конец проклятию, но не убрал палочку от дергающейся женщины на полу. Гарри вопросительно наблюдал, как человек взмахивает рукой, описывая длинные сложные дуги, за которыми ему было трудно уследить. Том ещё и говорил, но не по-английски и так тихо, что Гарри не мог разобрать, что именно. Комната наполнилась удушающим количеством чар, когда Том закончил заклинание, и Гарри обнаружил, что бессмысленно моргает, когда магия Тома снова омыла его и исчезла.
— Что ты сделал?
Беллатрисы больше не было. Но была какая-то белая кобра.
Гарри выгнул бровь.
— Том?
— Я давно не занимался Трансфигурацией человека в животное, — просто констатировал он, явно довольный.
— Что ж, рад за тебя. Но… почему это?
— Полагаю, тебе понадобится новый питомец, — сухо произнес он, — так как меня больше нет. Избавит от необходимости объяснять, куда делась кобра, о которой все знают. И я думаю, что ей не помешало бы новое занятие, поскольку я больше не нуждаюсь в ее особых услугах, — он помолчал. — Это ее второй шанс, — сказал он, глядя Гарри прямо в глаза.
Юноша поморщился.
— Ну, я же сказал не убивать ее.
Гарри посмотрел на преображенную Беллатрису, свернувшуюся калачиком на холодном каменном полу. Она была очень похожа по цвету на змею, которой был Том, но некоторые отметины были немного другими, и ее тело было тоньше, чем у него. В тусклом освещении было трудно сказать, но ее глаза казались на несколько оттенков темнее, больше похожими на бордовые, чем кроваво-красные Волан-де-морта. Она внезапно вздрогнула, выйдя из оцепенения, в котором пребывала после непростительного проклятия и заклинания Тома. Змея Беллатриса подняла голову с затуманенными глазами.
— Она что-нибудь вспомнит?
— У нее разум змеи, и она будет действовать инстинктивно, что, возможно, окажется интересным, учитывая, что мы можем ее понять. Я подозреваю, что большая часть ее личности будет оставлена, — Том щелкнул палочкой и левитировал Беллу к нему.
— А я-то думал, что не найду питомца хуже тебя, — Том выглядел обиженным.
—
Мастер? — спросила сбитая с толку змея своим новым свистящим голосом, и Гарри мгновенно задался вопросом, не помнит ли она, кто она такая.
—
Я не твой хозяин. Это он, — прошипел в ответ Том, указывая на Гарри, который, в свою очередь, фыркнул и скрестил руки на груди, совсем не обрадованный новым развитием событий. —
Ты сделаешь все возможное, чтобы защитить его, а он позаботится о тебе, — змея, которая никак не отреагировала на волшебника, говорящего на ее языке, просто повернула голову к Гарри с таким же спокойным выражением, которое заставило Гарри подумать, что, возможно, она все-таки знает, кем является на самом деле.
—
Э-э, здравствуй, — неловко сказал Гарри.
—
Хозяин?
Гарри почесал затылок.
—
Э-э, наверное, — Белла склонила голову.
—
Да, ты будешь моим господином, — решительно заявила она. Ухмыляясь, Том подошел и бросил ее в объятия Гарри. После минутного колебания юноша с привычной легкостью обнял её. Змея Беллатриса устроилась рядом с довольным шипением.
— Том?
— Да, Гарри?
— У меня странная жизнь.
Том, по-видимому, не нашел подходящего ответа на это.
Через несколько минут они снова появились наверху, где их встретила Нагайна.
—
Мальчик, у тебя на плечах кобра.
Гарри закатил глаза от такого проницательного наблюдения.
—
Да, это Бел… — остановил он себя. —
Это Леди, — сказал он после недолгого раздумья, для его рассудка было лучше думать о ней как о ком-то другом, а не как об убийце его крестного.
Нагайна оживилась.
—
Леди? Неужели то же самое, что случилось с мастером, случилось и с ней?
—
Нет, это кое-что новенькое, — слегка повернув голову, Гарри увидел, что «Леди» с интересом разглядывает Нагайну.
—
Кто она?
—
Нагайна, фамильяр другого говорящего, — прошипел Гарри. Сняв с шеи преображенную кобру, он опустил ее на землю. Тут же Леди начала быстро пробовать воздух языком и раскачиваться из стороны в сторону в позе кобры перед Нагайной.
—
Тронь моего господина, и ты умрешь, — резко заявила она.
Гарри зашипел одновременно с тем, как Нагайна резко зашипела и выпрямилась во весь рост, подражая крошечной кобре.
—
Ах ты, коротышка! — змея ударила её клыками, но Леди просто уклонилась в сторону, из её горла вырвался странный звук, немного похожий на кудахтанье. Нагайна ударила снова, но рефлексы маленькой змеи были слишком остры. Гарри очень хотелось запереться в темной комнате и не выходить. Хорошо, что у Тома было больше здравого смысла.
—
Достаточно, — прошипел он, посылая пару жалящих проклятий в неуправляемых змей. —
Держите себя в руках. — Нагайна посмотрела на Леди так угрожающе, как могла сделать только змея Тёмного Лорда, и некогда бывшая человеком кобра продолжала радостно качать головой, казалось, совершенно не тронутая болезненным проклятием Тома.
—
Леди, веди себя прилично, — наконец, со вздохом произнес Гарри. Достав палочку, он вызвал толстую крысу, которая, как он надеялся, займет ее время. Это сработало, потому что, как только испуганный грызун нашел свои ноги и побежал по коридору, Леди погналась за ним.
—
Иди сюда, крыса, у змейки для тебя сюрприз!
— Беллатриса Лестрейндж – змея, — пробормотал Гарри. Теперь он чувствовал себя очень усталым.
Нагайна наблюдала, как сумасшедшая кобра скользит по коридору, а затем повернулась к своему хозяину. Было немного тревожно, насколько она походила на брошенного щенка.
—
Отлично, ты великий зверь, — сказал Том с раздражением и вызвал кролика, чтобы она тоже поохотилась.
—
Это самое меньшее, что вы могли сделать, господин, за то, что впустили этого наглеца в мой дом.
Как только они освободились от всех без исключения злобных рептилий, Гарри обвиняюще повернулся к Тому.
— Почему бы тебе не стать кинологом или кем-нибудь в этом роде, чтобы у нас были милые пушистые существа в качестве фамильяров? Змеи такие темпераментные. Ты знаешь, что Нагайна раньше называла меня «ужином»?
— Конечно, это меня забавляло.
Юноша удрученно вздохнул и покачнулся. Рука на плече помогла ему успокоиться.
— Пойдем, Гарри.
Он позволил провести себя по коридору в комнату, которую можно считать или не считать их с Томом общей спальней. Мужчина мягко толкнул его на кровать.
— Спи. Твое тело все еще восстанавливается после истощения ядра.
Пальцы коснулись его расслабившегося лба. Гарри сбросил ботинки, не заботясь о том, где они приземлились.
— Знаешь, ты можешь вести себя по-рыцарски, когда захочешь, — пробормотал он в ближайшую подушку, которая пахла Томом. Юноша зарылся лицом глубже, закрыв глаза. Он почувствовал, как с его лица снимают очки.
— Эти вещи — такая обуза, — пробормотал Том, и Гарри услышал, как их швырнули на прикроватный столик. Он только хмыкнул в ответ на это замечание.
***
Парень спал. Том с удивлением наблюдал, как Гарри без труда впал в беспамятство. Сегодня он удивил его, но, с другой стороны, на самом деле и не сделал ничего неожиданного. Нельзя было поверить, что Гарри Поттер так обращался с Люциусом Малфоем, а потом и с Беллатрисой. Тома и раздражало, и восхищало, что Гарри может быть таким принципиальным.
Ему самому было все равно, что случится с Беллой. С одной стороны, она угрожала безопасности Гарри из-за того, что знала о нем, а с другой — она была предана своему Лорду и сделала бы все, что он ей скажет, исключение – женщина «хорошо» играла с Гарри. В человеке, настолько расстроенном, как Беллатриса, старые привычки умирают с трудом, и ему самому потребовалось время, чтобы увидеть в юноше нечто большее, чем врага.
Когда-то Тому нравилась пылкая преданность Беллатрисы, но сегодня, в подвале, она раздражала его больше всего. Там, где когда-то он упивался таким усердием, видеть теперь могущественную ведьму, сведенную с ума собственными тренировками и долгим пребыванием в Азкабане, пресмыкающуюся у его ног, заставило его почувствовать усталость. Он понял, что Беллатрисе нет места вне войны.
О, но было так забавно видеть, как нервничает Гарри, когда она прикасается к нему.
Том чувствовал, как щиплет его усталые глаза, когда он продолжал их открывать. Вероятно, ему не следовало заниматься такой сложной магией сегодня, пока он сам еще не оправился, несмотря на то, что магия Гарри дала ему толчок. Наказать Беллатрису и завершить ее трансфигурацию было непросто. Ему действительно следовало просто убить ее и покончить с этим. Он почти сделал это после того, как она оскорбила Гарри, а в свою очередь и его самого, с комментарием о полукровке. Превратить ее в змею и сделать безвредной, но живой – это было исключительно для Гарри.
Мерлин, он становился мягким!
С сокрушенным вздохом Том сбросил верхнюю одежду и забрался в постель рядом с юношей, его тело было слишком измучено, чтобы нормально функционировать без сна. Он ненавидел дневной сон, который был таким непродуктивным, но этот сон был искуплен, когда его и Гарри тела соприкоснулись, и парень, казалось бы, автоматически перекатился на него. Том мог объяснить это так, как если бы они оба были противоположными сторонами магловского магнита, притянутыми друг к другу невидимой силой. Если когда-нибудь фраза «противоположности притягиваются» была и верна для чего-либо, то только для него и Гарри. У Тома больше не было ни желания, ни возможности отрицать, как сильно молодой волшебник повлиял на него, и как сильно он не заботился об этом. Гарри был слишком уникален, чтобы просто отпустить его.
***
Юноша медленно приходил в себя, тепло и удовлетворение, которые он чувствовал после сложного дня, почти убаюкали его. Но он заставил себя открыть глаза и оглядеться. Он лежал в той же постели, в которой заснул, хотя подушка у него была другая.
Том был его подушкой. Ха. Должно быть, он тоже решил вздремнуть. Это вызвало улыбку на губах Гарри.
Насколько юноша знал, Том всё ещё спал. Молодой волшебник воспользовался случаем, чтобы изучить его, не столько глазами, которые были бесполезны без очков, сколько другими чувствами. Каждый вдох Гарри заставлял его вдыхать основной запах, которым был Том. Это был аромат, который точно не определялся как целое на человеческом языке, но, разбирая его, Гарри смог различить запах чистой кожи, хлопка и мягкий аромат, который был уникальным для Тома.
У него под ухом ровно билось сердце. Раздался тихий свист воздуха, когда он вышел из легких Тома.
Поскольку Гарри был так тесно прижат к другому мужчине, он мог полностью оценить тот факт, что тот излучал живое тепло, способное ослабить любое напряжение в мышцах и заставить юношу растечься до состояния желе. Утренние неприятности были уже далеко. Гарри был полностью прижат к боку мужчины, и всякий раз, когда он или Том дышали, он чувствовал легкое трение, вызванное соприкосновением их тел. Чем дольше Гарри сосредотачивался на том, как сильно они соприкасаются, даже если это происходило в основном через барьер из ткани, тем больше странное ощущение согревало живот.
Единственным здравым органом чувств, оставшимся сейчас, был вкус.…
Гарри не знал, что произошло. Самым странным было то, что в тот момент, когда Том сделал этот праздный намёк утром, ворота открылись, и Гарри не смог остановить свой разум от дрейфа в те «фантазии», в которых Том ошибочно обвинил его не так давно. Даже когда Том воспитывал Беллатрису, ощущение его магии странно действовало на тело Гарри.
Никогда еще парень не чувствовал себя таким подростком, как сейчас. Не то, чтобы он полностью игнорировал мысли и фантазии о сексе, просто у него были другие вещи, чтобы отвлечь его, такие как психопатический массовый убийца, жаждущий его крови. По крайней мере, он не был невежественным: удобное очищающее заклинание, которому он научился на втором курсе, быстро стало его любимым для того времени, когда ему исполнилось тринадцать, тогда, когда хороший частный душ не был доступен для быстрой дрочки. В те дни он лишь смутно представлял себе, каково было бы сделать что-то подобное с кем-то другим, прежде чем произойдет очередная катастрофа.
Гарри заерзал, а потом замер, заметив, что ему удалось лишь сильнее потереться о тело Тома.
Черт побери! Почему Том должен был сделать это о, такое небрежное предложение, а затем полностью проигнорировать тот факт, что он так поступил, оставив Гарри шататься в метафорическом полете фантазии?
Поцелуй с Томом был фантастическим. Каково было бы сделать большее?
Он хотел это выяснить. Может быть, он ошибался всю свою жизнь, и у него вообще нет комплекса героя, и на самом деле он адреналиновый наркоман, в поиске острых ощущений и чувства опасности. Мысль о том, что его первый сексуальный опыт может произойти с Тёмным Лордом — с Томом Риддлом — заставила Гарри вздрогнуть. Том до сих пор был единственным в молодой жизни Гарри, кто мог добиться такого сильного духовного родства, и Гарри все больше и больше думал, что он готов сделать решительный шаг. Он был молод, был дерзким гриффиндорцем, и Том — человек, который становился очень важной персоной в его жизни, лежал в постели рядом с ним. Возможно, позже он пожалеет об этом, но Гарри устал все время пытаться быть ответственным, и будь он проклят, если мысль о том, что Том оправдает его притязания, не казалась ему чрезмерно приятной.
Теперь, если бы только Том проснулся, чтобы они могли обсудить условия…
Странная вещь произошла в тот момент, когда Том проснулся через полчаса. То жгучее предвкушение, которое Гарри испытывал в ожидании, внезапно лопнуло и погасло, как только глаза другого мужчины распахнулись. Должно быть, он напрягся в ответ, потому что Том бросил на него странный взгляд.
— Гарри?
Тлеющие угольки достаточно разгорелись от сонного, протяжного произношения его имени, чтобы дать юноше возможность проявить инициативу, наклониться и поцеловать Тома в губы. Но потом это повторилось, когда мужчина отступил, и Гарри стал бесполезен. Конечно, он сталкивался с одержимыми людьми, гигантскими змеями, драконами, армией Пожирателей Смерти и манией величия со змеиным лицом в течение своей жизни, но это было ничто по сравнению с мыслью о том, чтобы попросить человека, которого он слишком полюбил, о чем-то более интимном.
Том отстранился и посмотрел на Гарри с веселым выражением на лице.
— Ты покраснел, — сказал он.
Глаза юноши расширились, и он отчаянно потер щеку рукой, как будто именно это могло заставить его покраснеть. Трудно было чувствовать себя сексуальным и привлекательным, когда он вместо этого ощущал себя таким неуклюжим.
— Я…
Глаза Тома сузились.
— В чем дело? Тебе удалось попасть в беду, пока я спал? — голос у него был очень надутый.
Оскорбленный Гарри наконец обрел дар речи.
— Нет! Я был здесь все это время, придурок. Я просто… — его голос затих. Том заставил искусство составления предложений не казаться таким уж легким. — Я тут подумал…
— Ты должен предупреждать меня, когда будешь и дальше это делать, — грубо перебил мужчина. Гриффиндорец нахмурился.
— Том! — он раздраженно фыркнул.
— Просто выкладывай, Гарри.
Волшебник собрался с духом и спросил:
— Ты имел в виду то, что сказал раньше?
Теперь раздражение определило черты лица Тома, и Гарри почувствовал себя таким некомпетентным девственником, что почти решил послать все к черту и перейти к разговору о погоде.
— Гарри, я много чего наговорил, ты должен быть более конкретен.
Парень наклонил голову и что-то пробормотал ему под ребра. Том отстранился и попытался встать с кровати.
— Ты ведешь себя невыносимо.
Гарри сдулся, наблюдая, как Том откидывает одеяло. «Ты же гриффиндорец, так что перестань быть долбанной бабой», — ругал он себя. В потоке торопливых движений Гарри набросился на удаляющегося Тома с таким энтузиазмом, что оказался верхом на испуганном Тёмном Лорде. «Гораздо лучше!» — обрадовался внутренний голос.
— Что ты…
— Отплати мне.
— Что?
Гарри откинулся назад и скрестил руки на груди.
— Это была твоя идея с самого начала, — Том ухмыльнулся, и Гарри подозрительно прищурился. — Глупый слизеринец, ты сделал это нарочно, не так ли? Оставил меня висеть с этим, наводящим на размышления комментарием, так что я не мог перестать думать об этом, а потом ты идешь и целуешь меня до смерти и ведешь себя так, будто ничего и не было.… — Гарри захлопнул рот, когда понял, что начинает бредить. Он впился взглядом в Тома, чьи красные глаза, вероятно, в данный момент соответствовали румянцу на щеках юноши.
— «Не мог перестать думать об этом», а?
Гарри закатил глаза, прежде чем выражение его лица внезапно сменилось с взволнованной досады на отработанную серьезность. Он заставил себя посмотреть на мужчину.
— Ты стал очень важен для меня, Том. Я действительно испугался, когда подумал, что ты умираешь. Я никогда ни о ком не заботился так, как о тебе. Я просто хочу, чтобы ты знал, — сердце Гарри бешено колотилось и болело от тоски. — Мне… Мне нравится быть рядом с тобой.
Лицо Тома слегка дрогнуло, и он нахмурился, задумчиво глядя на Гарри, который все еще сидел на его талии, прижимая его к кровати. Он вздохнул.
— Ты единственный, Гарри, — сказал он просто, почти неопределенно, но тот понял, и у него вырвался вздох облегчения.
— Я рад, — сказал он легко, и Том кивнул ему, позволив своему лбу разгладиться и холодному выражению снова украсить его лицо. Гарри вдруг осознал, где именно он сидит.
— Хм, ты хочешь, чтобы я переместился?
— Нет.
— Ох. Что…
В конце концов Гарри пошевелился, потеряв равновесие, когда Том потянул его вниз за рубашку в требовательном поцелуе, его руки блуждали по телу другого, когда он, казалось, был уверен, что Гарри никуда не денется. Что-то внутри юноши восторженно вздохнуло, прежде чем ему в голову пришла нелепая мысль, и он отстранился, глубоко вздохнув, чтобы заговорить.
— Ты ведь знаешь, что мне шестнадцать?
Том посмотрел на него с явным недоверием и досадой.
— Разве я когда-нибудь давал тебе понять, что меня волнуют какие бы то ни было правила?
Это заставило Гарри весело фыркнуть.
— Нет, пожалуй, нет.
— Тогда решено, — коротко сказал Том и снова соединил их губы. Одна из его рук соскользнула вниз под рубашку Гарри, подтягивая его ближе к груди молодого волшебника. Юноша снова прервал поцелуй, его лицо пылало, когда он дрожал под пристальным взглядом Тома.
— Почему ты такой застенчивый, Гарри? — вкрадчиво спросил мужчина и с этими, казалось бы, остаточными змееподобными рефлексами перевернул их так, что Гарри теперь был прижат к матрасу чужим большим телом. Парень громко сглотнул. — В конце концов, здесь нет ничего такого, чего я бы не видел раньше.
— Тогда тебе было все равно, — пробормотал Гарри, глядя в сторону.
Том весело хмыкнул.
— Но это не значит, что мне не понравилось то, что я увидел.
Гарри снова встретился взглядом с Томом.
— Держу пари, ты ненавидел это, — предположил он с легким нахальным смешком. Не сводя глаз с Гарри, мужчина протянул руку и взял волшебную палочку с тумбочки. — Эй, зачем она тебе? — нервно спросил Гарри, глядя на предмет в руке Тома.
Мужчина щелкнул палочкой.
— Эй, что ты сделал с моей одеждой?
Том пресек дальнейшие протесты, засунув язык Гарри почти что в глотку. Несмотря на нервозность, парень был возбужден с самого первого поцелуя. Молодой волшебник ахнул, когда Том одновременно просунул свое бедро между его обнаженными ногами. Поцелуй прервался, когда юноша рефлекторно откинул голову назад, пытаясь вдохнуть.
— Все в порядке, Гарри?
— Гх…
Том усмехнулся.
— Хочешь, я продолжу?
Продолжать? Гарри вообще не хотел, чтобы это прекращалось. Вот сейчас он лежит голый в постели с Тёмным Лордом и никогда раньше в жизни не чувствовал себя настолько живым. Том вернулся к своему прежнему занятию.
Из-за того, как они расположились, Гарри мог чувствовать растущую эрекцию мужчины, которая все еще была скрыта его штанами. Он чувствовал себя непомерно раздетым и, возможно, ощущал немного самодовольства?
— Я… я думаю, это та часть, где… ты тоже… нхх… разденешься, — заикаясь, выдавил Гарри, задыхаясь от неловкости. В то время как его разум боролся с девственной робостью, его тело не испытывало никаких угрызений совести, прижимаясь к внезапно обнажившемуся бедру Тома.
— Лучше, — вздохнул он. — А теперь отдай мне это! — сказал юноша, выхватив палочку Тома и небрежно бросив ее обратно на прикроватную тумбочку. Его щеки запылали еще сильнее, когда он мельком увидел чужое тело, и он не мог отвести взгляд.
—
Нетерпелив, не так ли?
Гарри замер, его глаза расширились, когда тембр голоса Тома на парселтанге достиг его ушей.
— Мерлин! — выдохнул он, думая: «Когда это стало таким чертовски… эротичным?». Его бедра снова приподнялись.
Теперь, когда они оба были обнажены, что было гораздо большим прогрессом, чем ожидал Гарри, учитывая его отвратительные попытки в начале, молодой человек понятия не имел, что будет дальше. Он решил, что лучше всего будет спросить.
— Что нам теперь делать?
Его ранее пылкие руки, которые блуждали по груди Тома сквозь рубашку, теперь остановились по бокам его ребер, напуганные всей доступной им голой кожей. Том внимательно изучал молодого человека под собой, и Гарри дергался от этого пристального взгляда, но это только заставляло некоторые его части тереться о тело Тома, и юноша резко вздохнул, когда перед его глазами вспыхнули огни.
Мужчина что-то негромко промычал. «Может быть, позже будет время для этого», — Том размышлял тихо, почти про себя. Гарри почувствовал, как к нему возвращается румянец, вызванный этими намеками; он был почти уверен, что знает, о чем говорит Том. Гарри не был уверен, прав ли он, но, вероятно, лучше было просто подождать чего-нибудь более существенного. Гарри доверил ему взять на себя ответственность. Что-то из того, о чем он думал, должно быть, отразилось в его глазах, потому что лицо Тома, казалось, расслабилось, когда он принял решение. Он наклонился и нежно обхватил губами край челюсти Гарри. Парень склонил голову набок, чтобы тот мог лучше продолжать это восхитительное занятие.
А потом Том начал спускаться. Один из сосков Гарри оказался у него во рту.
— Это… Это… Ух ты… — Гарри не знал, что подобное может быть настолько чувствительно приятно.
Чувствуя себя немного похожим на мокрую лапшу, пока он просто лежал и позволял Тому делать с собой все, что ему заблагорассудится, Гарри решил отплатить ему тем же и потереть сосок мужчины большим пальцем одной руки, а другой провести по его волосам. Чужое тело содрогнулось, и Гарри победно улыбнулся. Том в отместку укусил его за грудь и сдвинулся вверх по телу, чтобы снова захватить губы молодого человека.
Гарри лихорадило, ему было тяжело дышать, но он начинал чувствовать разочарование. Он нуждался в чем-то большем, но не знал, в чем, пока Том не прижал его к себе ближе и не потерся снизу, вызывая мурашки от чрезмерного контакта кожи.
— Том!
Это и другие слова слетали с его губ, но имя Тома было единственным членораздельным звуком, который Гарри мог произнести. Его тело автоматически повторило то, что сделал другой мужчина, и толкнулось ближе снова, шипя, когда их эрекции опять соприкоснулись. Гарри вздрогнул от неожиданности, когда Том взял его за руку и повел их вместе вниз, пока не обхватил обоих. Гарри выгнулся и слегка раздвинул ноги, отдавшись на милость реакции своего тела. По крайней мере, он был почти знаком с тем, что делать со своей рукой там, внизу. Инстинктивно он сжал ее и больше ничего не знал.
Была горячая кожа и резкий контраст холодного воздуха; голодные, восхитительные поцелуи, тихое шипение и причитания. Фантазия не имела ничего общего с реальностью, и это было даже не все, что они могли сделать. Трение между их руками воспламенило Гарри. Барьеры упали.
Юноша кончил первым спустя совсем немного времени, вскрикнув, когда метафорическая пружина лопнула, растянувшими до этого далеко за предел своего разрыва. Вероятно, у него будет синяк на плече от сильной хватки Тома, который не сдержался, когда тоже получил своё удовольствие.
С холодной грацией он устроился рядом с Гарри, тяжело дыша, но в остальном вёл себя невозмутимо. Юноша, с другой стороны, мог только глупо улыбаться.
Том снова взял палочку и произнес заклинание, чтобы очистить их руки от липкого месива. Гарри закрыл глаза, когда одеяло было натянуто на его холодное от пота тело. Кожа Тома все ещё приятно соприкасалась с его собственной.
