Змея по имени Волан-де-Морт

      — Гарри Джеймс Поттер!       Раздался глухой лязгающий звук, когда некий Гарри Джеймс Поттер уронил свою металлическую ложку в миску с глазурью, которую он делал для ирисок, стоявших сейчас в духовке. Готовку сейчас он затеял исключительно ради собственного удовольствия.       Казалось, его времяпрепровождение на кухне вот-вот будет прервано. Глаза Гарри распахнулись, когда он повернулся ровно в ту секунду, чтобы увидеть, как Том распахнул кухонную дверь, даже не прикоснувшись к ней, его огромное количество магии трещало в воздухе вокруг него. Гарри неловко вжался поясницей в край стола, за которым работал, гадая, что он сделал, чтобы придать такое убийственное выражение обычно равнодушному лицу Тома.       — Т-том? — кротко пробормотал Гарри, чувствуя, как у него опускается живот. Мужчина выглядел таким сердитым, и это пугало.       Но что-то было не так. Каким бы сердитым ни выглядел Том, вдобавок он выглядел ещё и почти растерянным. В одной руке он держал несколько слегка смятых листков бумаги. Он поднял их и ткнул ими в Гарри. По крайней мере, худшее, что они могли сделать, это быть прочитанными, по сравнению с тем, на что была способна палочка Тома.       — Это твоя вина!       Ну, а когда, по мнению Тома, что-либо не было его виной? Желая, чтобы его тело расслабилось и ослабло давление, заставляющее юношу упираться спиной в мраморную столешницу, Гарри слегка дрожащим голосом спросил:       — В чем моя вина?       — Я… Он… — гнев Тома мешал ему говорить дальше. Брови Гарри подпрыгнули на лбу. Он не мог припомнить случая, когда бы Том был настолько взвинчен, что не находил слов, и юный волшебник начинал нервничать. Теперь казалось, что, чем бы ни было вызвано его странное поведение, на самом деле все было очень плохо.       — Том, в чем дело? — настойчиво прохрипел Гарри.       Том зарычал, сверкая красными глазами.       — Как будто мне нужна его помощь, — наконец выдавил он. — Это твоя вина!       Гарри подавил желание закатить глаза.       — Да, ты уже говорил это, — выпалил он в раздражении и тревоге.       Толстые страницы, которые держал Том, внезапно оказались в руках Гарри, который затем немного расправил их и прочитал написанные слова. Это было письмо из Гринготтса, понял он, прежде чем читать дальше. Он несколько раз моргнул, гадая, не прошёл ли эффект того, что Том сделал с его зрением, потому что то, что он сейчас читал, никак не могло быть правдой. Он перечитал ее еще раз, чувствуя, как выражение его лица отходит от шока.       — Это… это… — в руках Гарри было письмо из Гринготтского отдела завещаний и наследства. Письмо было адресовано Тому Марволо Риддлу, и в нем короткими, лаконичными фразами говорилось, что Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор официально объявил Тома Риддла наследником своего имени. На самом деле Гарри был хорошо знаком с такого рода документами и с тем, что они влекли за собой. Сириус Блэк, его крестный отец, сделал его наследником семьи Блэков, несмотря на то, что Гарри не был самым прямым или близким потомком этой семьи. Сириус дал Гарри практически все, лишив его кузин, а именно Беллатрисы и Нарциссы, урожденных Блэк, какой-либо выгоды. То, чего Гарри не получил, пошло другим по выбору Сириуса. Помимо хранилищ и Блэковской собственности, которыми Гарри теперь владел, он также имел несколько форм политического влияния, в том числе голоса и даже места в некоторых учреждениях министерства, которые он мог выбрать, когда достигнет совершеннолетия.       Гарри мог поспорить, что Дамблдор, знаменитый волшебник, накопил значительное количество активов за свою долгую жизнь, но, вероятно, его влияние и политическая власть были самыми ценными из его владений. Дамблдор в настоящее время возглавлял Визенгамот и когда-то был главой Международной конфедерации волшебников, хотя теперь он был просто их постоянным членом после того, как его выгнали на один год. Если все написанное было правдой, просто будучи наследником Дамблдора Том будет избран в качестве замещающего члена, как только профессор больше не сможет участвовать.       — Это… это ведь неплохо, правда?       — Это практически делает меня Дамблдором.       Гарри закусил губу.       — И это единственная причина, по которой ты психуешь? — потому что если так, то Гарри рассмеется. Том хитро посмотрел на него, словно угадывая мысли собеседника. — Я думаю, это своего рода дымовая завеса. Как бы мне ни было неприятно это признавать, тот факт, что у меня появился новый опекун, станет главной новостью. Ты будешь находиться под пристальным вниманием; это может смягчить удар, сделать тебя безопасным человеком, человеком, которому доверяет Дамблдор. Не думаешь ли, что именно этого он и добивается?       — Приемлемое и влиятельное общественное лицо, — бесстрастно пробормотал Том, прежде чем тяжело выдохнуть. — Он чертовски хорошо знал, что я вполне способен создать его и сам, без чужого вмешательства.       Ожидая, пока Том успокоится, Гарри забавлялся тем, что лениво думал: «Когда он негодует он выглядит очаровательно».       — Письмо от старого дурака тоже было отправлено с Гринготтской совой, — неожиданно сказал Том. — Ты же видел. Я боюсь, что оно сгорит в моих руках раньше, чем я смогу его прочесть.       Гарри фыркнул.       — По-моему, ты преувеличиваешь.       Он перелистал несколько страниц пергамента, пока не нашел письмо, о котором говорил мужчина. На лицевой стороне было просто написано «Том», и Гарри легко узнал почерк Дамблдора. Он перевернул его и сломал восковую печать, развернув послание, чтобы прочитать содержание вслух.       — Дорогой Том,       — Это письмо и документы, которые к нему прилагаются, могут застать врасплох. Они являются результатом нашей вчерашней встречи, потому что, когда я вернулся в Хогвартс, был в глубоком созерцательном состоянии. Я всегда наслаждался долгой, интенсивной медитацией; нет ничего лучше тщательного изучения самого себя. Вчерашняя ночь, возможно, была моей лучшей, если я сам так скажу.       — Я уже принял решение относительно будущего этого конфликта. Гарри доверяет тебе, а я доверяю Гарри; поскольку вы оба пришли к взаимопониманию, я полностью поддерживаю ваш союз. Но я мог бы сделать для тебя еще кое-что. Сделать тебя, Том Марволо Риддл, наследником моих титулов и активов было просто бессмысленно. Ты можешь интересоваться или не интересоваться некоторыми из моих вещей, но я прекрасно понимаю, что такое обозначение может сделать для тебя в глазах общественности. Просто подумай об этом, как о маленьком подарке от старого волшебника, который поможет тебе и Гарри добиться успеха. Как я уже сказал, Я верю в Гарри, а главное, в тебя. Не удивляйся, Том, я всегда знал о твоём потенциале, просто не смог найти того, что позволило бы тебе подняться выше. Очень хорошо, что Гарри нашел это.       Юноша прервал чтение, чтобы выглянуть из-под ресниц, пытаясь оценить реакцию Тома, особенно на последнее заявление. Все, что он увидел, естественно, было непроницаемой маской. Парень неловко откашлялся и снова сосредоточился на письме.       — Насколько я понимаю, есть шанс, что ты решишь принять эту новую личность. Может быть, оно и к лучшему. Кажется, у тебя есть талант, во всяком случае, стать кем-то другим – носить много разных лиц и личностей подходит тебе, и я знаю, что ты полностью способен справиться с деталями, которые связаны с такими изменениями. Как это всегда происходит, новое имя также требует нового фона. Если ты так заботишься, моя покойная дальняя родственница, Одретта Мариэль Алерон может быть полезна. Одретта так и не вышла замуж, умерев сравнительно молодой, но часто говорила о своей любви к детям и о том, как ей хотелось бы иметь сына, умного мальчика, который, по ее словам, вырастет великим человеком. Я уверен, что она не будет возражать, если ты станешь ее сыном, хотя бы отчасти. В любом случае, это всего лишь предложение; я оставлю тебя наедине с деталями того, как ты хотел бы реинтегрироваться в общество, и в любом случае ты будешь известен, как мой наследник и опекун Гарри Поттера. Я уверен, что Рита Скитер сделает тебя известным… что это опять? Ах, «Полевой день».       Гарри слегка застонал, зная, что это правда.       — Кстати, о Гарри, ты узнаешь, что я также отправил тебе бумаги о его опекунстве, передавая магическую опеку от меня к тебе, и ты найдешь также подписанное освобождение от опеки, полученное во время моего краткого визита к его магловской семье. То, что они так охотно согласились отказаться от своего собственного родственника по крови, опечалило и пристыдило меня, и я удивился, почему не сделал этого раньше. Меня утешает только то, что наконец-то все сделано правильно. Могу с полной уверенностью сказать, что ирония ситуации не ускользнула от меня, но я всегда любил причуды и странные повороты, с которыми сталкивает нас жизнь.       — Позаботься о Гарри. Он так много может предложить тебе и всему остальному миру. Я оставлю вас, чтобы вы сами все выяснили.       Гарри чувствовал себя немного неловко и смущенно от высокой похвалы Дамблдора. Он слегка поморщился и нервно почесал затылок. Парень отвлекся, думая о своих родственниках. Он не знал, что Дамблдор должен будет получить их подписанное разрешение, но теперь, когда он прочёл об этом, все имело смысл. На самом деле он не был удивлен их реакцией. Возможно, ему следовало бы ощущать себя виноватым из-за этого, но он не чувствовал ни капли угрызений совести из-за того, что, вероятно, никогда больше их не увидит. Все, что он ощущал, было облегчением. Пробежав глазами по письму в своих руках, Гарри обнаружил, что осталось еще немного прочесть.       — И последнее: в воскресенье в пять вечера я открою дверь в свой кабинет, чтобы пропустить Гарри, если мне не скажут иначе. А пока передай ему «привет». Будь осторожен, Том, и я искренне надеюсь скоро получить от тебя ответ.       — С уважением, Альбус Дамблдор       Закончил Гарри, прочитав подпись директора. Он взглянул на Тома и обнаружил, что тот находится в оцепенении, и, положив стопку бумаг на стол, снова взял миску с густой глазурью. Противень с его запеченными ирисками волшебным образом появился на столе, как только заклинание таймера на духовке истекло, и Гарри решил, что они уже достаточно остыли для начинки-помадки. Он высыпал комок смеси на выпечку и начал тихонько насвистывать себе под нос, разглаживая ее сверху.       Он сделал примерно половину, прежде чем Том снова пошевелился.       — Какого черта ты делаешь?       Гарри вопросительно поднял бровь.       — Это? Я готовлю свои ириски «восторг».       — Зачем? — рявкнул Том.       — Потому что мне было скучно, а это вкусно, — чтобы подчеркнуть свои слова, Гарри сунул палец в миску с вязкой помадкой, зачерпнул немного смеси и поднес ко рту, посасывая и одобрительно постанывая, и в то же время застенчиво глядя на Тома, который пристально наблюдал за ним. Гарри с легким хлюпаньем вынул палец и снова принялся намазывать глазурь на ириски.       — Ну и что ты думаешь?       Краем глаза парень увидел, как Том дернулся, резко выдохнув.       — Что я думаю о письме? — спросил мужчина несколько грубовато. Гарри лукаво ухмыльнулся.       — Ну, вообще-то, я спрашивал о сладости ириски…       Юноша едва успел опрокинуть в противень миску с оставшимся топпингом, как его оттащили в сторону и развернули, теперь Том мог прижать его спиной к краю стола. Это было так же неудобно, как и раньше, но теперь, когда Том, казалось, испытывал совершенно другие эмоции, нежели гнев по отношению к Гарри, молодой человек не слишком возражал. В любом случае, было трудно заметить тупой край мраморной столешницы, пока Том, очевидно, пытался попробовать шоколадную помадку, слизывая то, что от нее осталось с губ Гарри.       — Восхитительно, — выдохнул мужчина ему в ухо после того, как отодвинулся, чтобы Гарри мог дышать. Юноша приглушил легкий смех в плече Тома, одновременно пытаясь скрыть свой румянец. В конце концов он оттолкнул его и вернулся к своей выпечке, получив за свои действия недовольный взгляд.       — Не смотри на меня так… ты не можешь просто игнорировать то, что сделал Дамблдор. Так что да, он назначил тебя своим наследником.       Теперь Том действительно нахмурился.       — Я не поверил ему, когда он сказал, что закончил манипулировать другими, но это было… ожидаемо, — он поднял со стола брошенную стопку бумаг и пролистал их. Рот Гарри искривился в усмешке.       — Ты должен признать, что это действительно может пойти тебе на пользу. Поскольку Дамблдор фактически заявил, что ты унаследуешь все от него, разве это не заставит людей почти автоматически принять тебя? Я имею в виду, что когда Дамблдор, лидер «света», фактически ручается за тебя, требуется гораздо меньше усилий, чтобы попытаться создать новый имидж для публики. И, ну, ты же хочешь подделать свою личность, не так ли? — Гарри отодвинул миску, довольный теперь уже готовым продуктом. — Я думаю, мы никогда по-настоящему не говорили об этом, но я вроде как предполагал, что ты будешь подлым слизеринцем и поступишь таким образом, по крайней мере вначале. Я почти не знаю никого, кто поймёт, что Том Риддл это Волан-де-Морт, но, э-э, сколько именно тебе должно быть лет, если кто-нибудь проверит записи? Все, что я знаю, это то, что ты определенно не так выглядишь сейчас. Я знаю, что магия способна на многое, но…       — Что ты имеешь в виду, Гарри? — спросил волшебник, услышав ухмылку в учтивом тоне Гарри, и насмешливо сморщил нос.       — Ты выглядишь чертовски сексуально, ясно? Мерлин, ты только и делаешь, что напрашиваешься на комплименты. Что я знаю, так это то, что ты не похож на кого-то, кто мог бы быть моим дедушкой, — Гарри поморщился, отвечая и на мрачный взгляд Тома, и на свое внутреннее отвращение к подобным мыслям. Он взял нож, лежавший на кухонном столе, и принялся разрезать свое творение на маленькие квадратики.       — Ладно, давай просто забудем, что я когда-либо упоминал об этом. Итак, да, и что ты собираешься делать? Ты будешь использовать все это… наследство? — спросил Гарри, крутя ножом в воздухе. — Даже Дамблдор считает, что тебе следует принять новую личность… Я думаю, что появление Тома Риддла на публике в конечном счете будет слишком рискованным. Всегда есть шанс, что кто-то может связать тебя с Волан-де-Мортом, — Гарри фыркнул и перевел взгляд на Тома. — Ты мог бы выбрать нормальное имя, и старайся не быть эгоистичным ублюдком, добавляя «Лорд» спереди. Но, к твоему сведению, я считаю, что с твоим именем и сейчас все в порядке.       Том глухо зарычал и пробормотал:       — Это ты, Гарри Джеймс… как нелепо и по плебейски.       Юноша запихнул большую часть своих еще тёплых ирисок Тому в рот.       — Наши имена напоминают нам о наших отцах, вот почему ты ненавидишь, а я люблю свое, — Гарри выжидающе посмотрел мужчине в лицо. — Ну что, хорошо? Я имею в виду «Ирисочный восторг».       Гарри провел следующий час, прячась в голом зимнем саду, используя это время, чтобы сделать снежных ангелов и стараясь не хихикать слишком много при воспоминании о Темном Лорде, одновременно доедающем остаток десерта, который Гарри засунул ему в рот, и пытающемся наложить заклятие на поспешно отступающего мальчика-который-выжил. Пара таких заклинаний причинила небольшую боль, но Гарри чувствовал, что это того стоило: увидеть, как Том ест больше его выпечки.       В конце концов домашний эльф нашел его, настояв, чтобы он встретился с хозяином в кабинете.       — Мы отправляемся в путешествие, — сказал Том Гарри, когда тот появился перед ним.       — О, неужели? — с небрежным безразличием парень вытащил из-за своей спины и бросил в горящий очаг снежок, который принес с собой для защиты от дальнейших проклятий, которые мог бы послать Том. Он поднял глаза и встретился с ним взглядом.       — Ты планировал бросить это в меня?       — Конечно нет. Куда мы идем?       Гарри был в полном восторге от того, что первым, кого они увидели, был Драко Малфой.       — Хорошее у тебя тут местечко, Драко.       — П-Поттер? — наследник Малфоев пискнул. Блондин, вполне возможно, был либо на пути из дома своей семьи, либо только что откуда-то вернулся, чтобы побыть в комнате аппарации поместья Малфоев. Гарри без конца забавляло, что Драко чуть не споткнулся, когда звук, сопровождающий появление домашнего эльфа, заставил его забиться в угол. Рядом с ним Том, одетый в тяжелый черный плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, издал недовольный звук, вероятно, из-за явного отсутствия Малфоя-старшего. Они не беспокоились о том, что белокурый волшебник расскажет кому-нибудь о связи Гарри с Темным лордом, поскольку чары секретности, наложенные Томом на отца Драко, будут действовать и на него, если Люциус сделает то, что приказал Том. Это означало, без сомнения, что он выполнит все и скажет сыну, чтобы Гарри больше не беспокоили.       — М-мастер с-сам-знаешь-кто, — заикнулась эльфийка в оборванной наволочке, заставив Драко издать еще один женский писк, который, казалось, почти имитировал голос эльфа. — Господин вы-з-знаете-кто и наш гость, не могла бы Летти сделать что-нибудь для вас, господа?       — Сообщите Люциусу о нашем прибытии и что мы встретимся с ним в обычной комнате, — мягко произнес Том, сделав несколько длинных шагов и оказавшись в прихожей. Гарри догнал его после того, как ему потребовалась доля секунды, чтобы понять, что он вообще начал идти. Эльф поклонился и отскочил. Том больше не уделял Драко никакого внимания, хотя Гарри не смог удержаться и нахально помахал блондину на прощание, выходя вслед за мужчиной.       — Он даже не поздоровался, — Гарри притворялся недовольным, пока Том корректировал их путь через большое поместье, явно точно зная, куда идет. — Манеры в наши дни… — юноша прищелкнул языком и печально покачал головой.       Поместье Малфоев, в отличие от маленького дома Темного Лорда, было именно тем, что Гарри ожидал. Оно было достаточно большим, чтобы звуки отдавались эхом, и наполнено причудливой плиткой, позолоченной отделкой, тяжелыми шелковыми занавесями, многочисленными портретами старых членов семьи и… Мерлин милостивый! Это что, белых павлинов он сейчас видит из окна в таинственно чистом от снега саду?       — А вот это, — мрачно сказал Гарри, — это так нелепо, что даже больно. Серьезно, у меня болят глаза.       Том ничего на это не ответил, но парень мог поклясться, что из-под капюшона на его лице мелькнула кривая ухмылка. Это заставило Гарри ухмыльнуться в ответ и продолжить рассматривать переусердствовавшую во всем демонстрацию богатства, которая не имела никакой цели, кроме как кричать: «У нас есть деньги, а у вас нет».       После неприлично долгой (по мнению Гарри) ходьбы в попытках добраться из одной комнаты в другую в огромном доме, Том замедлился достаточно, чтобы толкнуть пару дверей, открывая роскошную гостиную. На низком столике из красного дерева уже стояло блюдо с чаем, а в камине разведён огонь, чтобы согреться. Диван и стулья в этой комнате были странного темно-синего цвета, который казался почти фиолетовым в зависимости от того, как на него падал свет. Гарри не мог сказать точно, просто глядя на них, но он полагал, что, как бы дорого они ни стоили, они должны были, по крайней мере, быть очень удобными.       Юноша почти чувствовал себя неловко, стоя в такой пышной обстановке. Том, напротив, ощущал себя как дома, когда сбросил плащ и небрежно кинул его на спинку дивана. Он грациозно сел и выжидающе посмотрел на Гарри, который все еще неуверенно стоял у двери.       — Ты будешь сидеть рядом со мной.       Гарри присел к Тому и очень мягкий и хриплый смех сорвался с его губ. Он задавался вопросом, сидел ли этот человек на диване только для того, чтобы Гарри мог сесть рядом с ним, поскольку серьезно сомневался, что тот обычно делил сидячие места.       — Чаю?       — Да, хорошо, — ответил Гарри на странный домашний вопрос Тома. Мужчина небрежно взмахнул рукой над чайным блюдцем, и через несколько мгновений юный маг волшебным образом получил чашку чая, приготовленного именно так, как он больше всего любил.       Они ждали всего несколько минут, потягивая чай, прежде чем звуки быстро приближающихся шагов предупредили их о компании, которая, несомненно, скоро у них появится. На пороге гостиной длилась пауза, как будто человек колебался перед входом, а затем в дверях появился Люциус Малфой, одетый в скромную темно-синюю мантию. Внешне выражение его лица и вежливый наклон головы в знак приветствия не выражали ни малейшего опасения, которое, как подозревал Гарри, мог испытывать Лорд Малфой.       — Милорд, — произнес он спокойным и ясным голосом. Неестественная пауза, а затем: — мистер Поттер, — Гарри торжественно кивнул в ответном приветствии, стараясь не реагировать на явную обеспокоенность Малфоя от чужого присутствия.       — Люциус, — любезно произнес Том таким тоном, который, казалось, совсем не успокаивал другого мужчину. Поставив чай на блюдо и поднявшись на ноги, Том подошел к блондину, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Даже с того места, где он сидел, Гарри видел, как напряглись чужие плечи.       — Если ты не против, Люциус… есть еще кое-кто, кого я хотел бы пригласить на эту небольшую встречу.       Гарри был сбит с толку этой просьбой, но со стороны Люциуса подобного замешательства не было, потому что он тут же сунул палочку-трость под правую руку и протянул другую, закатав рукав. Глаза Гарри слегка расширились, когда он увидел потрясающе черную отметину на фоне белой кожи. В какой-то момент Том вытащил свою палочку и теперь держал ее достаточно высоко, чтобы прижать кончик к метке на левом предплечье Люциуса. Гарри был почти уверен, что это должно было причинять боль, но блондин даже не дернулся. Юный волшебник, по крайней мере, мог уважать его хотя бы за это, но явно не за то, что тот принял темную метку.       — Я уверен, что наш второй гость скоро будет здесь, — сказал Том, отодвинув палочку от руки Люциуса и спрятав ее обратно в рукав. — Присаживайся, — скомандовал он, указывая рукой на пустое кресло напротив дивана, на котором все еще сидел Гарри. Люциус подчинился указанию, раскатал рукав обратно и грациозно сел. Гарри стало любопытно, кого вызвал Том, но он пришел к логическому выводу, что тот не сказал бы ему, пока не позвал.       Если подумать, то сама по себе идея темной метки была относительно полезна – это был удобный метод организации и вызова большой группы людей, которых в противном случае, как известно, было бы труднее координировать. Тем не менее, то, как Волан-де-Морт использовал его, немного больше, чем знак рабства, было чем-то, чего он просто не мог простить. Гарри не знал, намерен ли Том продолжать использовать свое волшебное изобретение, или же он сам выберет новое, или будет вынужден покончить с этим. Это была одна из тех деталей, которые в какой-то момент придется рассмотреть. Гарри понял, что с этого дня будут вещи, которые, по мнению Тома, могут не понравиться Гарри, и наоборот, но с которыми им просто придется научиться справляться. Они были двумя разными людьми с совершенно разными взглядами на некоторые вещи, и единственный способ справиться с этим, не создавая совершенно новых проблем, — это пойти на компромисс. Гарри не был боссом Тома, и Том не был его боссом.       — Итак, у вас здесь довольно хорошо, — небрежно прокомментировал Гарри главе Малфоев. Уголок глаза блондина слегка дернулся.       — Спасибо, мистер Поттер, — сухо сказал он. — Чай вам нравится? — добавил мужчина, слишком долго раздумывая после первой фразы.       — О, он замечательный, спасибо.       Гарри наслаждался гостеприимством Малфоев. Они прождали не более десяти минут в тревожной тишине, но это только привело к тому, что Гарри тихо барабанил пальцами по ноге от скуки, прежде чем тот же самый домовой эльф появился в комнате, чтобы объявить о прибытии Северуса Снейпа. Брови Гарри удивленно поползли вверх, и он вопросительно посмотрел на Тома. Тот поймал его взгляд, но в ответ лишь слегка ухмыльнулся.       — Мы ведь решили, что тебе не нужно его убивать, верно? — прошипел Гарри, пользуясь предоставленным парселтангом уединением. Вопреки распространенному мнению и, возможно, предыдущим событиям, он делал все возможное, чтобы открыто не подрывать влияние Тома в его роли лидера. В конце концов, он и в самом деле не имел ни малейшего понятия, о чем пойдет речь.       — Неофициально, — ответил Том тем же. — Я немного удивлен, что он действительно появился. Как думаешь, такой шаг умный или глупый?       — Том… это ненужное убийство, — предупредил Гарри.       Мужчина сделал еще глоток чая и проигнорировал его. Гарри озабоченно нахмурился и посмотрел на дверь.       И снова звук шагов исключал любую возможность того, что кто-то подкрадется к тем немногим, кто сейчас сидел в уютной комнате для собраний. Как и следовало ожидать, владельцем быстрой поступи был не кто иной, как Северус Снейп, человек многих профессий и талантов.       Гарри должен был отдать должное этому человеку, что не стал заметно реагировать ни на одну из фигур, сидящих в комнате, даже когда Гарри был уверен, что он знает, кто такой Том, пусть никто никогда не видел его с новым лицом. Однако Снейп мог бы отреагировать, если бы знал, что Том собирается выстрелить в него серией заклинаний из палочки, внезапно появившейся в его руке.       Все в комнате замерли. Снейп, в особенности, стоял неподвижно и, скорее всего оценивая, жив ли он еще, если юный маг мог правильно догадаться об этом. То, что он все еще стоял, по мнению Гарри, было хорошим знаком. К счастью для всех участников, Том положил конец этому немому разговору, нарушив молчание.       — О, присаживайся, Северус, с тобой все в порядке. Заклинания были безвредными, предназначенными для обнаружения и конфиденциальности. Думаю, ты понимаешь, почему я так осторожен с тобой. А теперь садись.       Это заняло еще несколько секунд, но Снейп, наконец, вышел из своей осторожной позы, чтобы скромно пройти необходимые шаги дальше в комнату к стулу рядом с Люциусом. То немногое выражение эмоций, которое было у него на лице, когда он только пришел, теперь исчезло.       Гарри слегка наклонился к Тому.       — Это было невежливо.       — Он сам напросился, — вот что ответил Том. — Ему должно быть повезло, раз он все еще стоит. Мой характер и терпимость к обману не изменились из-за последних события. Однако он все еще полезен и принял несколько недавних решений, которые указывают на то, что убивать его сейчас было бы преждевременно.       Гарри осторожно кивнул после недолгого раздумья над словами Тома.       — Убийство – дело легкое, но, может быть, и неправильное, — не удержался он и добавил, понимая, что это несколько банально. Том ничего не ответил.       Может быть, Снейп и сварливый ублюдок, но это не причина желать смерти другому человеку. Глядя на него, Гарри обнаружил, что мужчина тоже изучает его, и у мальчика возникла странная мысль, что, возможно, он оценивал, был ли ребенок Лили Поттер невредим. Гарри кивнул мужчине, показывая, что после их последней встречи ничего не изменилось. Темные глаза сосредоточились на более пугающем человеке в комнате.       — Северус, — сказал Том оживленно и немного свистяще, но все еще на языке, понятном для всех. Единственным движением со стороны Снейпа было поднятие и опускание его груди, когда он дышал, и даже оно казалось немного подавляемым. — Я пришел к выводу, что в основном это твои действия привели к тому, каким я предстаю перед вами сегодня. Какой это был удивительно смелый и умный ход – бросить вызов обоим своим хозяевам. Однако больше всего мне хотелось бы услышать, устраивают ли тебя эти незапланированные результаты?       Ожидание повисло в воздухе. Гарри отчетливо ощущал нежное раздражение от личности «Темного Лорда» Тома, предназначенного для запугивания, но мужчина все ещё использовал приятный, разговорный тон голоса. К большому огорчению Гарри, этот метод сработал даже на нем. Ему не терпелось услышать ответ Снейпа. Как бы ему ни хотелось верить в обратное, Том не был против более темных методов заставить замолчать того, кто, по его мнению, станет источником неприятностей для его дела. А Снейп, как понимал Гарри, мог оказаться для Тома вполне реальной угрозой. Он был совершенно уверен, что до этого не дойдет, учитывая, как двойной шпион помогал Гарри раньше, пока Том был болен.       Юноша был настолько погружен в тяжелую концентрацию своих внутренних мыслей, что едва не пропустил деликатный, как всегда, ответ Снейпа.       — Я считаю, что так оно и есть, милорд, — это было все, что он сказал, и, казалось, все, что требовалось Тому.       — Хорошо. Итак, джентльмены, у каждого из вас было несколько дней, чтобы обдумать наше с Гарри сотрудничество. Надеюсь, вы пришли к выводу, что с Гарри Поттером, сидящим невредимым рядом со мной, планируется значительное изменение нынешнего конфликта.       Юноша хотел бы фыркнуть и упомянуть что-нибудь вроде того, что, возможно, они видят, как Гарри сидит рядом с невредимым Темным Лордом, что доказывает сдвиг в сторону равновесия, но он знал, что это мелочь и шутка, которую Том не оценит в данный момент. Тем не менее он внутренне усмехнулся над воображаемой реакцией мужчины.       — Вам также следует знать, что мы с Альбусом Дамблдором достигли взаимопонимания. От него больше не будет никаких хлопот.       Тщательно сконструированная чистокровная маска Люциуса Малфоя ощутимо сползла, его глаза расширились на миллиметр, а одна рука рефлекторно дернулась в удивлении. Снейп никак не отреагировал, скорее всего, уже был в курсе этой информации.       — Вы, джентльмены, очень вовлечены и находитесь в кругах и обстоятельствах, которые я, как Темный Лорд, не могу нарушить своим высоким статусом. Я намерен, находясь здесь сегодня, получить Ваши советы и мнения по текущему конфликту. Люциус, — резко произнес Том, когда его взгляд переместился на цель, и упомянутый человек, все еще немного встревоженный недавними новостями, тяжело сглотнул. — Как отреагировали псы на мое необъяснимое отсутствие?       Гарри с интересом уставился на мужчину, его поза выражала явную увлеченность. Волан-де-Морт послал Люциусу письмо о том, чтобы он залег на дно, так что у него должны быть обширные связи с Пожирателями смерти. Как «псы» отреагировали на неожиданное и масштабное исчезновение Волан-де-Морта?       — Милорд, — почтительно произнес Люциус, — есть много людей, которые ничего не думают об этом и равнодушны. Другие, однако, смущены, подозрительны или даже нетерпеливы, думая, что вы планируете большую и сложную атаку. Тем не менее, это вызвало некоторое недовольство.       Том задумчиво хмыкнул, делая последний глоток чая, прежде чем поставить чашку обратно на блюдце.       — Как, по-твоему, они отреагируют, если решат, что их повелитель мертв?       Стоицизм обоих мужчин, сидевших напротив, произвел на Гарри глубокое впечатление. Снейп может быть менее склонен продолжать играть роль полностью преданного слуги, но у Люциуса, очевидно, было гораздо меньше причин казаться менее преданным. Он понятия не имел, как реагировать на такой вопрос, поэтому, по-видимому, вместо этого не показывал никаких признаков того, что мог думать.       Снейп избавил Люциуса от необходимости отвечать.       — Многие рисковали своей репутацией и жизнью ради этого, милорд. Должен… — Снейп, казалось, обдумывал свои следующие слова, прежде чем, наконец, остановился на: — если Волан-де-Морт умрет, они знают, что у дела мало шансов на успех, и они будут брошены в тюрьму или еще хуже. Будут те, кто попытается отомстить, те, кто потихоньку сдастся, и тогда будут и те, кто почувствует облегчение.       Тщательно расписанный комментарий Снейпа заставил Гарри задать вопрос, который всегда его интересовал.       — До какой степени большинство из них согласно с идеалами и намерениями Волан-де-Морта?       Все в комнате сосредоточили свое внимание на младшем из присутствующих волшебников.       — Вы все действительно надеялись на то, что у вас будет право убивать маглов всю оставшуюся жизнь? — сухо спросил Гарри.       Люциус выглядел неуверенным, но Снейп, с другой стороны, был почти удивлен вопросом. Гарри переводил взгляд с одного на другого, пока, наконец, не остановился на Томе, который тоже сидел рядом в ожидании ответа.       — Люциус выглядит немного напуганным при мысли о том, чтобы сказать правду, — прошипел Гарри, сардонически скривив рот.       Брови Тома удивленно подскочили, и это замечание побудило его избавить Люциуса от молчания.       — Ты можешь ответить на вопрос Гарри без последствий, — беззаботно сказал он. — Я хорошо осведомлен о мнении Пожирателей смерти, но Гарри – нет, и я думаю, что он хотел бы услышать это из внешнего источника, — парень закатил бы глаза, но не сделал этого, ведь Люциус наконец решился заговорить, хотя поначалу и неуверенно.       — Согласие между людьми весьма непостоянно, мистер Поттер. Есть много вещей, которые последователи моего Господина хотят, чтобы он реализовывал… и есть много вещей, которым он потворствует, но они этого не хотят.       Люциус замолчал, возможно, ожидая, не вызовет ли это гнев его господина. Но ничего не произошло.       У Гарри возникло ощущение, что Тому доставляет удовольствие своим безразличным терпением загонять своего последователя в тупик.       — Есть те, кто не испытывает угрызений совести относительно желаний Темного Лорда и с радостью стремится достичь этих целей. Они… малочисленны. Большинство ощущает лишь частичный консенсус в отношении большей части этих усилий, — Гарри заметил, что Люциус старательно избегал упоминать о своих чувствах.       — Зачем вступать в ближний круг, чтобы бороться за то, что их только частично волнует? — поинтересовался Гарри. У него никогда раньше не было возможности напрямую спросить одного из Пожирателей смерти Волан-де-Морта о причинах их вступления в темный орден. Он не мог просто подойти к одному из них и попросить об интервью.       — Они в отчаянии.       Переносица Гарри нахмурилась, поскольку коннотации к заявлению Снейпа оставили его слегка неуверенным.       — Темный Лорд был единственным, к кому они могли обратиться, единственным, кто мог что-то для них изменить. Одни присоединяются из-за злобы к другим, из-за гордости, гнева или даже страха… другие потому, что считают, что у них нет выбора, что им не к кому обратиться. Темный Лорд был не единственным, кто отказывался игнорировать некоторые недостатки в администрации, в дополнение к другим фокусам…        «Дай угадаю: маглы и предатели крови?» — подумал Гарри, пока Снейп продолжал.       — Но он был единственным, кто, казалось, хоть что-то с этим делал.       Да, Гарри мог представить себе некоторые случаи, когда Лорд Волан-де-Морт был лучшим вариантом. Всем нужно в кого-то верить. Юноша почти не сомневался, что Волан-де-Морт сыграл на этой потребности, чтобы укреплять свои ряды.       — Хорошо сказано, Северус, — мягко произнес Том. Гарри моргнул, взглянув сначала на Снейпа из-за его изящной речи, а затем на Тома, который, казалось, был искренне доволен тем, что сказал мастер зелий.       — Волан-де-Морт будет мертв к концу этого года или следующего, в зависимости от того, как будут развиваться события.       Эффектно, быстро, по делу и бесцеремонно – вот так Том и сообщил новость двум волшебникам, сидевшим напротив него. Маска Люциуса разлетелась вдребезги, когда на его лице появилось изумленное выражение, но единственной реакцией Снейпа был слишком яркий взгляд.       — А как же война, милорд? — профессор задал вопрос почти спокойно. Том злобно ухмыльнулся, вытаскивая из кармана халата толстый свернутый документ. Он отменил заклинание, державшее его закрытым, и пустил его через всю комнату, чтобы Снейп мог прочитать, зная, что именно он, а не Люциус лучше поймет значение того, что Дамблдор объявил своим наследником.       — Волан-де-Морт будет мертв, но я не брошу своих усилий. Война будет… видоизменена. Скажите, что мне с этим делать?       Было совершенно очевидно, что Дамблдор не потрудился рассказать Снейпу о своих планах, потому что, когда Том показал им документ, который объявлял его наследником почтенного директора, мастер зелий выглядел таким же потрясенным, как и Люциус Малфой.       Одретта Мариэль Алерон была последней Алерон в ветви своей семьи, обладающей довольно умеренным достатком и положением в британском обществе, но не была заметной в последние несколько десятилетий, поскольку имя впиталось в другие семьи, такие как семья Дамблдора. Она не была двоюродной сестрой Дамблдора, но была достаточно близкой родственницей, чтобы никто не задумался дважды, если бездетный директор выберет ее отпрыска своим назначенным наследником. Одретта была Когтевранкой и поступила в Хогвартс в 1955 году на первый курс. Она закончила его, и углубилась в выбранную ею область изучения создания нелатинских заклинаний, и покинула страну, чтобы изучать их по всему миру. После этого она почти не общалась с людьми из Британии, так что, если у нее когда-то и был ребенок, мало кто мог возразить на это. Около пяти лет назад она умерла от редкой заокеанской болезни.       Скоро у Одретты родится сын. В тот день Том решил, что да, он предпочел бы жить под новым именем. Просто у него было слишком много причин порвать связь со своим настоящим именем, не произнося его публично, по крайней мере на данный момент. Всегда существовала возможность, что кто-то может связать его с Волан-де-Мортом.       В конце концов, после того, как он просмотрел записи, которые Люциус Малфой заставил людей забрать из Министерства вчера после их довольно продуктивной встречи, Том должен был признать, что использование Одретты в качестве его «матери» было таким же хорошим планом, как и любой другой. Она была относительно анонимна, у нее не было других близких родственников, кроме Дамблдора и некоторых отдаленных ветвей волшебных семей, во всяком случае, не редкость среди чистокровных. И она больше не жила, чтобы протестовать против сына, претендующего на ее имя, и ни один Дамблдор не был бы тем, кто стал бы возражать.       Это заставило Гарри почувствовать глубокую привязанность к Тому, так как он, по сути, согласился начать с чистого листа, полностью изменив свою тактику, которая практически полностью подорвала все, над чем работал Волан-де-Морт. Чего он не знал, так это причину: был ли сделан этот выбор только потому, что Гарри убедил его, или Том действительно нашел ошибку в своих предыдущих методах. В конце концов, ему было все равно. Факта, что Том решил использовать последние события как второй шанс сделать все по-другому, вместо того, чтобы упустить эту редкую возможность, было достаточно для Гарри.       Однако мужчина упомянул, что «Волан-де-Морт» еще какое-то время будет ему полезен. Гарри выслушал то, что он предложил, и в конце концов согласился, что некоторые творческие шаги со стороны «Волан-де-Морта» могут быть тайной тактикой, разработанной, чтобы помочь политической работе Тома. Волшебник не терял контроля над Пожирателями смерти, но их активность должна была измениться. Это будет своего рода двусторонняя атака, внутренняя и внешняя работа в одном флаконе, и лишь немногие будут знать, что это были совместные усилия. Неожиданная поддержка со стороны Дамблдора открыла так много возможностей.       Это казалось такой простой вещью – заявить, что ты кто-то, но Гарри уже начал чувствовать себя ошеломленным огромным количеством сложностей, которые мог придумать, чтоб сделать это убедительно. Проблема была в том, что он не был достаточно знаком с подобными штуками, чтобы знать, были ли его опасения обоснованными или нет.       — Итак, как это работает? Дамблдор объявил тебя своим законным наследником. Разве он на самом деле не должен был бы написать здесь твой новый псевдоним в качестве наследника?       — Это не имеет значения, — заявил Том. — Я могу использовать «Второе имя».       — Хм, — произнес Гарри, подперев подбородок рукой и обдумывая информацию, которая на самом деле не отвечала на его вопрос, потому что он понятия не имел, что такое «Второе имя». — Итак… — протянул он. — и как именно это происходит?       Они сидели в кабинете Тома в своих обычных позах: мужчина был в кресле за столом, Гарри напротив. Нагайна предпочла свернуться калачиком перед камином. Леди подождала, пока ее гораздо более крупная кузина погрузится в глубокий сон, прежде чем тайком подкрасться и свернуться калачиком прямо на Нагайне. Гарри просто ждал, когда змея проснется, желая увидеть ее реакцию. Он не был уверен, но подозревал, что у Леди было что-то вроде змеиной страсти к гораздо более крупной гадюке, которая, если Гарри слишком глубоко задумывался об этом, немного беспокоила его. Но опять же, если ее преданность Волан-де-Морту была хоть каким-то признаком, Беллатриса, должно быть, питала слабость к змеям.       И если его мысли пойдут гораздо дальше, ему придется забыться. К счастью, Том прервал этот ход в чужой голове, ответив на вопрос.       — Знаешь ли ты, Гарри, — сказал он, не отрываясь от страницы, на которой писал, — что Хогвартская магическая книга рождения – это единственное в Британии средство, позволяющее точно отметить рождение ведьм и волшебников, имеющих право посещать Хогвартс? Министерство не имеет сейчас никакого способа узнать, когда рождается маг, не говоря уже о том, кто он и кто его родители.       — Это довольно… глупо, — прокомментировал Гарри. — Откуда, черт возьми, Министерство знает, кому они должны, ну, вы понимаете, служить?       — Ты зарегистрируешься, когда достигнешь совершеннолетия. Похоже, что Министерство заботится только о тех ведьмах и волшебниках, которые могут голосовать, и это способ обратить внимание на маглорожденных, которые все равно не появляются в волшебной системе.       Гарри фыркнул и протянул руку, чтобы взять со стола Тома какой-то камень странного цвета. Он продолжал жонглировать предметом между руками, чтобы занять их.       — Верно, теперь, когда ты упомянул об этом, я припоминаю, что слышал о регистрации. Я думаю, что большинство людей делают это одновременно с получением лицензии на колдовство, поэтому им нужно только один раз обратиться в Министерство. Но я до сих пор не понимаю, какое это имеет отношение к нам.       Том бросил на Гарри взгляд, явно выражавший, насколько безнадежным он считает молодого волшебника. Юноша вернул ему невинный и милый взгляд в ответ.       — Это означает, что подделать личность намного проще из-за некомпетентности министерства. Я мог бы подложить регистрационную форму с информацией о моей новой персоне и почти ничего больше не делать. Если добавить это и использовать «Второе имя» все станет еще проще.       Гарри вздохнул и положил кристалл, с которым играл, обратно.       — Я до сих пор не знаю, о чем ты говоришь…       — И именно поэтому студентов следует учить латыни, учитывая, что это язык, используемый для большинства их заклинаний. «Второе имя» – это ритуал, используемый для того, чтобы дать себе другое имя, вторичное по отношению к своему собственному. Он позволяет вам быть двумя людьми одновременно.       — Отлично, — сказал Гарри, не обращая внимания на насмешку, которая, возможно, была адресована ему даже больше, чем школе. — Как это работает? Погоди, дай угадаю: это связано с темной магией, — парень сделал вид, что вздрогнул от ужаса.       Том сухо выдохнул в ответ на тон и поведение Гарри.       — В основном магия крови и немного колдовства. Формально это противозаконно, но большинство ритуалов такого возраста и типа являются таковыми, независимо от того, что они делают и известно ли о них вообще. Существуют заклинания, позволяющие легально менять имя, но я не буду ими пользоваться, потому что они не скроют полностью, кем я был раньше. Я не хочу постоянно менять имена, мне просто нужно второе.       Гарри хихикнул.       — Право, законность переоценивают, — протянул он. Глаза Тома заблестели. — Итак, ритуал, — подсказал Гарри, и мужчина послушно продолжил объяснение.       — Это не меняет моего имени, просто скрывает его. Заклинания идентификации или другие методы, такие как вербальные допросы с сыворотками правды, выдадут вымышленное имя, а не оригинал. Я контролирую, когда и где оно используется. Это маскировка. Недавно я узнал, что что-то в зельях времени разрушило его действие, но когда я принял имя Волан-де-Морт, я совершил ритуал, похожий на «Второе имя», чему способствовало то, что мое истинное имя было скрыто в буквах.       — Мерлин, запретить кому бы то ни было узнать, что тебя зовут Том, — сказал Гарри довольно легким и дразнящим тоном. — Иногда это показывает, что ты был подростком, когда впервые мечтал о бессмертии и сокрушении мира под твоей, без сомнения, идеально наманикюренной ножкой.       Том нахмурился.       — Ты хочешь, чтобы я продемонстрировал, что я тоже Темный Лорд? — спросил он легкомысленно.       — Нет, спасибо, — отрезал Гарри. Он откинулся на спинку стула и попытался принять невинный вид. Тома это, похоже, не убедило, и юноша неловко откашлялся. — Итак… «Второе имя»…       Выражение лица Тома все еще оставалось слегка раздраженным, но он, тем не менее, снова взял перо и продолжил писать на листе перед собой.       — Это будет основой для моей новой личности… внешне никто никогда не сможет обнаружить, что я кто-то другой. Очевидно, что для проверки подлинности придется подделать и другие документы, но создание нового фона не будет для меня проблемой. Гоблинам, возможно, также придется заплатить определенную сумму за осмотрительность в отношении наследства, но это только потому, что они невосприимчивы к воздействию заклинания второго имени. Пока им платят, они не будут заботиться о делах волшебников.       Гарри вздохнул.       — Жаль, что я не знал об этом ритуале до того, как попал в Хогвартс… — пробормотал он.       — И что заставило бы весь остальной мир ополчиться на то, что их Спаситель не явился на первый курс?       Гарри ненадолго погрузился в фантазию о том, чтобы начать как совершенно безымянный студент, лукавая усмешка мелькнула на его лице, когда он также представил реакцию всех остальных, если бы «Поттер, Гарри» никогда не был бы вызван на распределение в тот самый первый день. Затем он издал короткий лающий смешок и шутливо покачал головой.       — О, ужас! — безвкусно драматизировал он. — Конечно, интересно, что бы они сказали, если бы узнали о столь гнусном плане.       Брови Тома в явном замешательстве поднялись к линии волос.       — «Гнусный»? Правда, Гарри, я бы сказал, что это небольшое преувеличение…       — Что? — спросил парень, пожимая плечами. — Неужели ты думаешь, что кто-то мог предположить, что тебе удастся стать наследником Дамблдора, сменить имя и выставить себя новым опекуном Гарри Поттера, борющемся против злых сил этого мира? Я бы сказал, что «гнусный» — это довольно хорошее описание того, что никто никогда не узнает.       Лицо Тома приобрело довольно злобное выражение, и после того, как Гарри закончил говорить, он понял недовольство другого волшебника.       Юноша потянулся через стол и похлопал Тома по руке, а он, в свою очередь, с кислым видом выхватил у него руку.       — Ты просто расстроен, потому что знаешь, что тебе, вероятно, придется снова поговорить с ним и притвориться, что он тебе нравится, если вы окажетесь вместе на публике, — сказал Гарри с улыбкой, в которой не было ни капли сочувствия, падая обратно на свое место. — Втайне ты просто потираешь руки в предвкушении всех хитрых вещей, которые ты сможешь провернуть с этим титулом. Это добавляет к твоему гнусному плану заставить волшебный мир полюбить тебя. Помни, что страх переоценивается.       Том откинулся назад, прижав пальцы к вискам, и лицо его исказилось от боли.       — Это может убить меня.       — Чепуха. Ты полюбишь мир в ответ.       — Я не уверен, что верю тебе.       — И я действительно не думаю, что раздача проклятий, как будто бы они сладости, очень хорошо снимает напряжение. Эй, если ты используешь кузину Дамблдора в качестве своей «матери», то кто же, по-твоему, будет отцом?       Легкая морщинка между бровями Тома выдавала легкое напряжение, которое он испытывал, отвечая.       — Я решил сделать его маглом, — холодно сказал мужчина. Гарри не смог сдержать рефлекторного моргания из-за удивления.       — Правда? — с интересом спросил он, наклоняясь чуть ближе к Тому, и в его глазах появился лукавый блеск. Волшебник нахмурился, слегка озадаченный приглушенным ликованием Гарри.       — Мертвым, — продолжил Том, с равнодушным спокойствием возвращая юношу на место. — В конце концов, маглы очень подвержены несчастным случаям и болезням. Я принял это решение, исходя из предположения, что это уменьшит шансы на то, что кто-то обнаружит какие-то дыры или сомнительность в моей истории. Магическое сообщество никогда не станет искать покойного маггла, которого я называю своим отцом, чтобы узнать, существует ли он на самом деле. Достаточно того, что Дамблдор подтвердит, что женщина, которую он предложил, моя мать. Все ее записи уже существуют и легко обосновываются без моей необходимости создавать их. Людям будет любопытно узнать, кому теперь поручено защищать их драгоценного Спасителя.       Гарри кивнул, принимая объяснение, хотя его улыбка стала еще острее.       — И ты опять ведешь себя гнусно.       — Хм? А, — сказал Том, в кои-то веки подыгрывая Гарри. — Никто никогда не заподозрит, что кто-то, кто открыто заявляет, что он полукровка, на самом деле является замаскированным наследником Слизерина, это то, что ты имеешь в виду, верно?       Гарри беззаботно улыбнулся – он сейчас испытывал слабое чувство сюрреализма.       Позже, когда Том оставил его одного в доме, чтобы закончить несколько своих дел, Гарри обнаружил, что устроился в одном из удобных кресел, установленных у потертого прямоугольного стола в библиотеке. Он собрал несколько книг с библиотечных полок Тома, которые составляли довольно большую стопку на столе. По сути, он занимался исследованиями, в то же время пытаясь примириться с тем фактом, что он охотно открывал толстые тома по причинам, отличным от выполнения домашнего задания.       Но это была личная цель… «Том гордился бы, — с усмешкой подумал Гарри, — что я стараюсь увеличить свой запас знаний». Все книги, которые он захватил, были в основном об истории волшебного мира. Профессор Бинс в Хогвартсе был абсолютно худшим, и Гарри обычно использовал его урок только для того, чтобы немного поспать. Кроме того, из нескольких глав книг, которые он до сих пор бегло просматривал, он понял, что профессор вряд ли смог бы преподавать историю такого типа. Гарри пошел в библиотеку, планируя провести время за чтением скучных, но важных фактов, но то, что он нашел, действительно заставило его заинтересоваться и быстро пролистывать страницы. Сверившись с названиями и датами публикаций, Гарри пришел к выводу, что многие из этих книг определенно не найдутся в книжном магазине «Флориш и Блоттс» в Косом переулке, и что в них содержится больше голой правды, чем в искаженной истории в архивах министерства. Впрочем, это была волшебным образом расширенная библиотека Тома, так что, честно говоря, он не ожидал там той приторной чепухи, как в учебниках Хогвартса.       В конце концов, юноша мог с уверенностью сказать, что за эти несколько часов частного изучения истории волшебного общества он узнал больше, чем за пять с половиной лет занятий по истории магии. Первое, что он понял, это то, что история волшебного народа очень древняя – формально он это знал, но никогда полностью не осознавал. Люди, конечно, стары, но чем больше Гарри читал, тем больше ему казалось, что магия древнее. А будучи старой, она делала историю довольно сложной. Не прошло много времени, как Гарри нашел бумагу и письменные принадлежности, чтобы сделать заметки и упорядочить определенные факты и свои мысли о них. Он чувствовал себя настоящей Гермионой, сидя с несколькими книгами, разложенными на столе, одной или двумя на коленях, с чернилами на пальцах и (неосознанно) на щеке.       Гарри не знал, как долго он работал, не заметил, как тени начали ползти по полу, когда солнце, просачивающееся через окна, медленно исчезло, или что один из домашних эльфов зажег несколько свечей, чтобы снова добавить уровень света. В какой-то момент он прервался, когда Леди нашла его и соизволила залезть ему на плечи, словно ища утешения после того, как Нагайна, очевидно, отчитала ее. Юноша действительно испытывал некоторую симпатию к змее, которая стала его странной спутницей, несмотря на то, кем она была на самом деле. Не так уж удивительно, учитывая события, связанные с его последней змеей, которая у него была. Время от времени он поднимал руку и почесывал ее под подбородком, когда ничего не записывал.       В конце концов Том нашел его поздно вечером. Гарри в какой-то момент растянулся на большом ковре перед камином, его грудь была подперта подушкой, а Леди свободно обвилась вокруг его шеи, в то время как ее верхняя часть тела следовала за изгибом его затылка, так что ее голова покоилась на его лбу. Когда Том прочистил горло, Гарри слегка подпрыгнул от неожиданного звука, и его перо оставило забавное чернильное пятно на пергаменте. Тем не менее, как только юноша оправился от короткого шока, он приветственно улыбнулся мужчине.       — Привет, Том.       — Кто вы и что случилось с мальчиком-который-ненавидит-читать?       Гарри хихикнул, усаживаясь по-турецки, спиной к тёплому огню. Том немного наклонился, чтобы провести большим пальцем по его щеке, кожу немного покалывало, возможно, он только что использовал нежное очищающее заклинание. Гарри сморщил нос из-за этого ощущения, решив, что Том сейчас убрал с его лица какие-то чернила.       — Ты пропустил ужин, — сообщил мужчина, с любопытством глядя на него.       — О, — сказал Гарри, пожимая плечами, понимая, что да, он голоден и не осознавал этого до сих пор. — Я так и сделал. Не знал, что ты вернулся. Я голоден, если подумать, — он выжидающе посмотрел на хозяина дома. Если бы Том был склонен к подобному выражению лица, он бы закатил глаза, когда щелкнул пальцами, вызывая оставленную посуду прямо на стол библиотеки. С счастливым вздохом Гарри встал и занял подобающее место на полу, а Том сел на стул прямо напротив него. Похоже, он тоже ещё ничего не ел.       После того, как большая часть их голода утихла, Том, наконец, обратился к вопросу о том, что Гарри делал в течение второй половины дня.       — Не хочешь рассказать мне об этом? — спросил он. Парень с размаху выложил свои многочисленные страницы заметок на стол рядом с тарелкой и продолжил давать Тому обзор того, что он выбрал из книг, которые, по его мнению, имели отношение к сегодняшнему конфликту.       — Я просто намеревался заполнить некоторые, э-э, многочисленные дыры, которые у меня есть в истории магии, только ни одна из этих книг не является кратким и быстрым пособием, как, например, учебники, поэтому это заняло у меня гораздо больше времени, чем я думал. С другой стороны, я не ожидал, что меня это так заинтересует. Урок истории в Хогвартсе действительно полнейший бред.       — Возможно, вам просто нужен новый учитель. Хочешь поработать?       — Я? — усмехнулся Гарри, отрицательно качая головой. — Я об этом ничего не знаю.       — А может и знаешь? — Том ухмыльнулся.       Юноша подозрительно посмотрел на него, но тот уже сосредоточился на том, чтобы допить своё вино.       — Эй, Том?       — Да, Гарри?       — Хочешь поиграть в криббедж?       — Это эвфемизм для обозначения чего-то другого?       Гарри рассмеялся.       — Нет… но ты считаешь, что должно быть?

***

      На следующее утро Гарри проснулся в объятиях Тома. Это заставляло его чувствовать самые разные вещи, а именно комфорт и тепло, но также немного печали, потому что он знал, что уезжает в этот день. И снова его поразило ощущение, что мир накренился, потому что когда это он в своем самом диком воображении верил, что ему будет не хватать объятий Темного Лорда?       Вчера вечером они играли в криббедж.       Гарри было почти стыдно за то, как крепко он вцепился в другого мужчину прошлой ночью. Несмотря на их медленный прогресс в любовной деятельности, в воздухе чувствовалось напряжение, которое отдавало почти отчаянием. Может быть, Том, как и Гарри, знал, что впервые за много недель у них не будет физического контакта, когда парень вернется в школу?       Будет ли Том скучать по нему? Всегда полная надежд и оптимизма часть Гарри думала, что да, он будет, возможно, даже не признаваясь в этом.       Прошлой ночью Том сделал с Гарри что-то очень приятное, оставив его задыхающимся и немного ошеломленным. Они были прижаты друг к другу в свете луны и огня очага, их гладкая кожа легко скользила друг к другу везде, где они касались. Мысленно Гарри не мог подавить ни одно из других клише и романтической чепухи, которые он мог придумать, чтобы описать, как это было правильно, и если бы у него было желание, он бы закатил глаза от собственной слащавости. Был момент, когда он почти предложил Тому свое согласие на нечто большее, желая поднять то, что он чувствовал, на новую высоту, но прежде чем он смог что-либо сказать, Том вместо этого лишил его всей связности, на которую он был способен, когда делал это. Все новое, как правило, немедленно перегружало его организм, в конце концов, технически он все еще был девственником, и поэтому прошло совсем немного времени, прежде чем Гарри задрожал и задохнулся от удовольствия, его разум неконтролируемо передавал ощущения по их связи, практически подталкивая и Тома к оргазму. Гарри все еще чувствовал себя немного самодовольным, когда что-то, что он делал, приносило такие плоды.       Сон пришел быстро.       И вот теперь, много часов спустя, юноша снова проснулся и знал, что через несколько часов уедет. Дамблдор сказал, что камин в его кабинете будет готов для него около пяти.       Было ли неправильно, что он так уютно устроился в доме Тома, или, возможно, это ощущалось хорошо только с ним, так что возвращение в Хогвартс немного потеряло свою привлекательность? Школа все еще была его домом, но теперь у нее появился конкурент.       Гарри решил, что он думает слишком много, когда простого: «Я буду скучать по Тому», – явно достаточно. Вздохнув, он уткнулся носом в чужую ключицу.       — Кажется, я уже говорил тебе, что я не плюшевый мишка.       Гарри улыбнулся. Том даже не пытался добавить злобы в свой слегка бормочущий тон, чтобы скрыть ласковое веселье.       — Вообще-то я думаю, что в этой ситуации я – плюшевый мишка.       Грудь Тома дернулась, когда он фыркнул, как будто обиделся, но даже тогда звук был очень слабым, и он не отпустил Гарри. Это только заставило молодого волшебника расплыться в широкой улыбке.       — Я никому не скажу, что ты любишь обниматься, — заговорщически прошептал он.       — Ты просто не можешь не сказать что-то такое, не так ли, мальчишка?       — Сейчас мне немного трудно бояться тебя, — сообщил он Тому, пожав плечами и все еще игриво улыбаясь.       В этот момент мужчина обычно слал на Гарри какое-нибудь лёгкое заклинание, но сейчас он молчал и, казалось, не настолько возмущался, чтобы отпустить своего бесенка.       Гарри это вполне устраивало.