«Я ближе к смерти в настоящую минуту, чем если бы лежала под тяжестью могильной насыпи»
— Брэм Стокер, «Дракула»
Для Дж’Теннура спросонья всë пахло сказкой: ночью ему снилось событие, которое когда-то перевернуло его представления о Темном Братстве. Конечно, все они были вне закона, но всë же Слышащая сделала всë, чтобы Темные братья и сестры в прямом смысле стали одной семьëй. Да сниспошлет Ситис уважаемой Главе Тёмного Братства долгих лет жизни. Всë было в точности как тогда: как будто каджит проснулся от голоса Трины, а перед его сонными глазами Слышащая держала пирог с двумя свечами. — С по-вы-шень-ем те-бя! — напевала она радостно какую-то незнакомую для Дж`Теннура песню, которую позже назовëт «деньрожденной». — С по-вы-шеньем, котëнок! С по-вы-шень-ем те-бя! Цицерон сдунул с руки горсть цветных бумажек, создав в воздухе небольшой феерверк из мусора. — Тебе присваивается звание «Истребитель», — сказал Назир, выходя из-за спины Главы и сонно зевая, — и Слышащая решила ввести… Некоторые изменения. Скажем, это новая традиция. — Задуй свечи и загадай желание, — Трина улыбнулась, протягивая пирог, полностью украшенный сверху кремом. — Это для меня? — растерянно спросил каджит, протирая глаза и всë ещë не веря всему, что происходит. — А можно по-быстрее соображать? Я спать хочу, — Назир тяжело вздохнул, когда Глава сурово посмотрела в его сторону, — эх. Конечно для тебя. Задувай скорее. Дж`Теннур поджал уши и с опаской осмотрелся, рассматривая собравшихся Темных братьев и сестер. — Это подарок. Не захочешь делиться — не нужно, — успокаивающим голосом сказала Трина. — Какая добрая Госпожа, — пропел на фоне Цицерон. — Нет, я просто… Что мне делать? — большой кот в самом деле растерялся и поджал хвост. — Просто подумай о том, чего хочешь и загадай желание! — по милой улыбке никто бы не сказал, что эта девушка является Главой древней гильдии убийц. Дж`Теннур исполнил просьбу и с ожиданием посмотрел на Слышащую. — Теперь режь кусок, — Трина обернулась, чтобы попросить нож, но Цицерон из неоткуда достал подходящий кинжал и девушка усмехнулась, посчитав подобную ситуацию ироничной. — А что делать потом?.. — Вот же, контра! Задолбал, — она поставила поднос с пирогом каджиту на кровать, — не знаю я: съешь, подари, угости друзей! Чего ты усложняешь? Это твой подарок, что хочешь, то и делай! — Тише, тише, — отозвался Назир со смешком, — не заводись. Думаю, он всë понял. — Простите, — Дж’Теннур вновь поджал кошачьи уши, — у меня никогда не было… подарков. — Тогда самое время начать привыкать, — редгард улыбнулся, — если планируешь продвигаться дальше по службе, конечно. Каджит улыбнулся в ответ, радостно сощурив глаза. Цицерон отдал ему кинжал и новый Истребитель начал оформлять пирог, а если точнее: рвать его на куски как заправский убийца. Шут закрутился на месте, радостно приговаривая:«Свечи задуты уже без утайки,
Чтоб мы творили без нашей хозяйки?»
Просыпаться после такого радостного сна было болезненно: когда в Убежище не было Слышащей, то всë замирало до еë возвращения. Спустившись в один из нижних складов и взяв оттуда сыр и хлеб, Дж’Теннур сел в главном зале за столом. На этом месте часто собирались вышестоящие члены Братства, но нигде не запрещалось сидеть в зале при их отсутствии. Каджит достал кинжал и отрезал кусок хлеба, вдруг вспомнив о том, что за желание он загадывал не так давно на своë повышение. Да, это был настоящий праздник. А он вëл себя как идиот, поскольку, будучи сиротой, никогда не испытывал подобной поддержки за свои достижения. Тогда Слышащая называла его «котëнком» и где-то внутри у Дж’Теннура появлялось огромное желание прижаться к ней и замурчать как ласковое домашнее животное. Просто за то, что, будучи так высоко, она помнила о своих подчиненных. Титул Слышащей не дал ей ни жажды власти, ни излишней гордости. Трина осталась собой, только обрела слегка больше полномочий. И в тот день, задувая свечи, каджит вдруг подумал о том, что хотел бы вернуть ей долг за доброту. Он никогда не жил так, как в Братстве, никогда не имел Семью. Стать частью такого места — это всë, чего впринципе можно было желать. Но Дж’Теннур не посмел даже обнять Главу. Хоть она и не была бы против: только бы рассмеялась и погладила всклокоченную шëрстку. Вдруг раздался грохот, вдали, едва переступив порог Черной двери, завопил Цицерон. Кричал он так сильно, что не возникало сомнений: он хотел поднять на уши всë Тëмное Братство, всех братьев и сестер, что могли бы услышать этот душераздирающий крик. Тревога прокралась в сердце Дж’Теннура и он машинально встал со своего места, наблюдая как рыжий имперец бежит по коридору, стуча эбонитовым кинжалом по найденной в коридоре кастрюле. — ИЗМЕНА! ИЗМЕНА! КРАХ! КРАХ ВСЕМУ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! СЮДА! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! Шут бегал как один большой ком шума, пока в пределах видимости не стали появляться раздражëнные члены Братства. — Что такое? Заткните его кто-нибудь, — Назир потëр лицо и запахнул алик’рский халат. — Он хочет сказать что-то важное, — защитила Хранителя Бабетта, — ну же, что случилось? — Сбрендил, — вырвалось напоследок у Назира. — Слышащая! Слышащая! — кричал Цицерон, топая ногами. — Она у Мораг Тонг! Кажется, оставшиеся члены братства прекратили даже дышать. Особенно серьëзные лица были у редгарда и вампирши: их опыт красноречиво говорил, что новая проблема не пройдëт бесследно. — Украдена… Похищена, — Шут рухнул на пол и закрыл глаза, сокрушаясь под гнëтом взваленной на него вины, — увезена к графу Хлаалу как только стоило отвернуться… — он вдруг звонко ударил себя ладонью по лицу, оставив на щеке красный отпкчаток, — НЕ УСЛЕДИЛ, МИЛОСТИВАЯ ГОСПОЖА НОЧИ… — Так, дела плохи, — совершенно спокойно сказал Назир, — без Слышащего наши контракты вновь спадут на «нет», к тому же всë будет куда хуже, чем при Астрид. — Это единственное, что тебя волнует? — с укоризной спросила Бабетта, раздраженно повернув голову к жителю пустыни. — Нет, конечно. Просто я много думаю о последствиях, — Назир вздохнул и еще раз потëр уставшие глаза. — Цицерон, — вампирша подошла чуть ближе к Шуту, — ты знаешь, куда еë увезли? — Выяснил, — замахал головой имперец, вновь падая ниц на холодный каменный пол, — но один со стражей он не совладал бы… Как быть? Что делать? Пойти и умереть ради Слышащего не страшно! Но нужно, чтобы и Слышащий спасëн был! — Нужно всë обсудить нормально, — вдруг сказал Назир, нехотя поднимая обессиленного Шута с пола за загривок, — и чем раньше мы придëм к выводу — тем лучше. Дж’Теннур выровнялся, как только в его сторону стали спускаться остальные члены Темного Братства, но те не обратили на каджита особого внимания, занимая оставшиеся места. — Нужна карта, — сказала Бабетта. — Я принесу, — вызвался каджит, тут же убежав вглубь нижнего коридора, что вëл в сторону комнат. — Люблю шустрых собратьев, — сказал Назир, одним движением сажая на стул подобранного на полу Шута, — молодец, пушистый. — Я слышала грохот и крики, — в зал вышла Рун, на ходу завязывая платье. — Да ты всë на свете проспишь, — Назир неодобрительно нахмурился, — у нас тут проблемы глобальных масштабов и, если ты не против, нам не помешали бы лишние руки. — Идеи тоже были бы кстати, — добавила Бабетта. — А что случилось-то? — Очень просто, — редгард шмыгнул носом, мельком посмотрев на вампиршу, стоящую с другого края стола, — ведь мы всего-то потеряли Слышащую!***
Граф шел по коридору с присущей себе грациозностью. В то время как часть его соотечественников ютилась в лачугах квартала серых, теряя своë положение в обществе ради выживания, господин Салвос Хлаал прекрасно устроился вдали от родины: по крайней мере, у него была своя крепость и личная охрана. По правую руку от него шел приспешник, он не семенил, но явно не демонстрировал своей походкой высокородные корни. Знающие люди вообще с трудом могли сказать, что за корни были у этого странного человека, взирающего на мир через узкую щель зрачка, подобно каджиту. Салвос Хлаал был данмером, который высоко ценил своë время, однако он проявил явный интерес к особе, которую ему объявили как пойманную Слышащую. Конечно, темный эльф был по долгу службы более заинтересонван в умерщвлении такого человека, однако живая девчонка могла быть во многом ему более полезной, чем бездыханная. Перед тем, как двери открылись, он считал, что встретит оторву со шрамом на видном месте, грубыми чертами лица и деревенскими повадками. Когда же он вошел в комнату, то к удивлению остановился взглядом на некой хрупкой фигуре, восседавшей на стуле с аристокрасично ровной спиной. Не смотря на кляп во рту, девушка не морщила лица, спокойно оценивая противника. Такая Слышащая на первый взгляд показалась ему более приятной компанией, чем большинство грубых нордских женщин, стремящихся с детства учиться воевать, бросая во врагов топоры. Детектив справа кивнул, когда хозяин обернулся к нему: таким образом он доказывал, что та, кого они видят перед собой — в самом деле Глава Темного Братства. Одного жеста хватило, чтобы слуги развязали рот пленнице и оставили врагов говорить в менее людной обстановке. — Ты выглядишь так, будто заблудилась на своëм пути, — начал говорить Салвос, вышагивая к окну. Трина молчала. Она не воротила нос, не выражала явного презрения — просто сидела, слушала и ждала, чем же закончится начавшийся номер. — Есть какие-то вопросы? — вдруг спросил эльф, явно ожидая вытрясти хоть какую-то реакцию от пленницы. Она огляделась. Вопросов было много, только неясно с чего начать: Трина непонимала ни где находится, ни зачем похищена. Может, еë посчитали знатной особой и захотели выкуп? Ага, наверное решили так по потëртым сапогам и элегантному походному комплекту одежды с вкраплениями грязи. — Что же ты молчишь? Еще не поняла, что происходит? — он звучал снисходительно, но в этом тоне так же крылось и некоторое высокомерие. — Не знаешь, кто я? Тишина в ответ. Граф вздохнул. — Салвос Хлаал, — он вгляделся в реакцию девушки, а точнее в полную незаинтересованность прозвучавшим именем, — неужели ты ничего не знаешь? Хотя… Ваше Братство уже практически перебито. Осталось лишь потушить этот тлеющий окурок отступников — и наши братья смогут спать спокойно. Трина отвернулась, рассматривая резной подсвечник на комоде поблизости. В еë голову впервые прокралась мысль о том, что со свободными руками она могла бы ударить эльфа тяжелым предметом в затылок и выскочить наружу. Хотя… Скорее всего, лучше в окно — так бы сделал Цицерон… Бедный Хранитель, знает ли он, что его почитаемая Слышащая так серьëзно влипла? Салвос подошел к комоду и поднял подсвечник, тем самым привлекая внимание к своей нескромной персоне. И Трина со всем вниманием обратила свой взор на него. Эльф казался крепким воином, несмотря на общую жилистость. У него не было ни широких плеч, ни массивного подбородка: все черты лица внушали некую нечеловеческую утонченность, а руки, вертевшие подсвечник, явно владели мечем. Глаза данмера блестели теплым фиолетовым оттенком, который выглядел не так агрессивно на фоне темной кожи как красные глазные яблоки некоторых его соотечественников. — Тебя выбрали главной за красивые глазки? — он наклонился вперëд, словно планировал учуять свою пленницу, однако та не дернулась, смотря прямо на своего похитителя. — Похоже, что дело только в нехватке опыта. И такая кожа, — он прошелся тыльной стороной ладони по еë лицу и Слышащая поморщилась: холод перстня на среднем пальце неприятно кольнул щëку, — у тебя осталась привычка следить за собой. И запах, — он медленно, не отводя взгляда от девушки, потянул носом слабый аромат еë уходовых средств, — я с удовольствием встретился бы с вами где-нибудь на приëме. Но не так. Его бархатный голос, хоть и был выше, чем у Делвина, но обладал своей особой глубиной. Похоже, проблем с интересом противоположного пола у этого мужчины не было. — Напомнило мне случай с одной дамой, — он, наконец, отстранился и выпрямился, — она предпочла умереть от собственной руки, лишь бы не быть опороченной. По виду похожа на цветок, но не каждый способен пересилить себя и причинить себе вред. Говорю как эксперт по смертям. — Мораг Тонг, — тихо сказала Слышащая. — Наконец-то. Я всë гадал, прервëтся ли мой вечный монолог! Прекрасно, — он сел полубоком, почти как модель, от чего Трина невольно начала представлять эльфа на обложке журнала, — мы обязаны обсудить идею твоего перехода в Мораг Тонг. Я в таких случаях не отказываю. Выбирай: жить среди нас, или же умереть в Тëмном Братстве? Трина хлопнула ресницами: вот это поворот. Ей предлагают сменить корону Слышащего на шляпу пажа. Как мило. Программа «поле чудес», где в секторе приза — пустой ящик. К чему всë это? — Предпочту, чтобы каждый остался при своëм, — холодно ответила она. — Не мой выбор, — данмер хмыкнул, вставая со своего места, — тогда ты умрëшь как отступник. Другой вопрос лишь: на медленном огне или же мгновенно. Он вздохнул, понимая, что глупая девчонка не понимает иносказаний. — Ты либо скажешь где убежище Темного Братства, либо же выстрадаешь для меня это признание. Последний выбор. Трина сглотнула. Да, она прекрасно понимала, что такие организации не будут шутить. Но вдруг помощь уже в пути? Нужно выждать время. Максимально оттянуть срок до крайних мер. — Мне нужно подумать, — сказала она голосом женской обидчивости, от чего эльф вскинул брови, но возражать не стал. — Когда я вернусь, то ты дашь ответ. Положительный, я надеюсь, — дверь за ним закрылась и Слышащая осталась в полном одиночестве. Еë размышления не сопровождали ни друзья, ни враги. Интересно, а получит ли она после смерти ментальных оплеух от Ситиса за то, что рассказала о расположении Убежища врагу? Не хотелось бы проверять. Но испытывать на свою нервную систему на крепость тоже не было желания. Что же делать?***
В комнате было не так уж много деталей: один стул, на котором сидела связанная пленница, один пустой круглый стол, шкаф без ручек, но с замочной скважиной, а так же слегка замутненное узорами окно, сквозь которое темными полосами виднелась железная решетка. Трина боялась струсить. Чем дольше она смотрела на закрытую дверь в ожидании своих рохитителей, тем больше ей становилось страшно от мыслей о том, что же дальше будет. Кто знает, подвернется ли возможность к побегу… Скорее всего нет. Хах, вот здесь-то и показалась разница их с Цицероном подходов: Шут в любой ситуации предпочитал думать, что выход есть! И ничто не могло его склонить в другую сторону! В хтом он был неплох. Стоп, а ведь Хранитель… Он, скорее всего, совершенно не имеет понятия о том, что же творится с Главой! Да. А вот об этом она не подумала. Братство, должно быть, даже не знает о еë заточении… Тогда никто не придëт. От подобного осознания стало невероятно тошно. Как и от голода. Было ощущение, что про Слышащую Темногт Братства все забыли. Еë не кормили, даже не проведывали. Только караул у двери иногда возился с ключами, ничего не открывая. Наверняка, это солдаты менялись, сдавая и принимая пост. А в остальном царила отвратительная тишина, которая сверлила мозги своей скукой. Но Трина понимала, что либо это, либо встреча с каким-нибудь неприглядным тюремщиком, который потащит еë в подвал как пушинку. По коже побежали мурашки от мыслей про средневековые пытки и их приспособления: на удивление девушка знала об этом больше, чем хотела бы. Размышлять в тишине можно было бесконечно. Именно поэтому она вздрогнула, когда дверь резко открылась и в комнату вошёл граф. Он наконец-то вспомнил о пленнице! Наверное, это было плохим поводом для радости. Всë же его приход не предвещал ничего хорошего. — На самом деле ты мне на уливление симпатична, — начал разговор данмер, полностью игнорируя такой элемент диалога как приветствие. Вздохнув, Трина приготовилась держать ответ перед своим похитителем. За хозяином вошел человек с подносом, оставил еду на столе, после чего поспешно удалился. Слышащая на удивление громко глотнула: она не ела, наверное, сутки, а специи пробудили в ней небывалую жадность. — И каков бýдет ответ? — спросил эльф, поворачиваясь к пленнице. И, только цвидев его лицо, Трина сжала нечувствующие ладони в кулаки. — Нет, — вырвалось у неë, не смотря на весь страх за последствия своего ответа, что жил в ней всë это время, — я не сдам моих людей. Но спасибо за время. Я собралась с силами. — Я боялся, что ты меня разочаруешь, — ответил эльф спокойно, будто мурча. Он вынул кинжал и зашел девушке за спину. Трина вспомнила любимый трюк Цицерона перерезать горло своему противнику. Думая об этом, она невольно выгнулась, ожидая крепкой хватки за голову. Отчасти, лучше так, чем оказаться в настоящей пыточной. Не самое худшее изменение плана. Если граф забыл о том, что ей обещал, то напоминать ему не стоило. Данмер перерезал узел и распустил верëвку, освобождая руки девушки. Она хотела их прижать к груди, но не смогла согнуть: от кончиков пальцев до плеча всë онемело до невозможного. — И не разочаровала. А вот я, по всей видимости, должен тебя разочаровать: теперь ты мне не понадобишься, местоположение вашего убежища раскрыли. И от тебя проку никакого. Он открыл металлический клошер и запах еды заполонил все мысли Слышащей. Но ненадолго. Практически сразу же она серьëзно посмотрела на мужчину. — Удивлена? — догодался данмер. Усмехнувшись, он взял столовый нож и начал резать мясо необычного серого цвета. Протянув вилку с небольшим куском, он замер в ожидании. Трина ждала подвоха. В животе предательски заурчало. С сомнением она попыталась выхватить кусок зубами, но граф тут же, словно дразнясь, убрал вилку прочь. — Если хочешь есть, то сядешь и возьмëшь приборы как положено, — с этими словами он вернул мясо в тарелку и выровнялся. Трина попыталась встать, но онемевшие без движения ноги почти не слушались еë: сделав два шага вперëд, Трина чуть не рухнула, но всë же смогла схватиться за обеденный стул. Темный эльф, стоящий у стола, и не думал помогать ей. Он отстраненно смотрел за всем происходящим. Интересно, зачем он всë это делает? Когда девушка дрожащими от стабости руками взялась за приборы, Салвос Хлаал довольно кивнул. — Закончу здесь, дождусь приезда сына и поедем в Данстар, раз у нас там появилось такое большое дело как уничтожение последнего уголка Братства, — он вдруг улыбнулся, — не отпирайся. Ты удивлена. Трина, стараясь держать свои эмоции при себе, устремила взгляд в тарелку. Серое мясо было очень сухим, а на вкус напоминало отмокшую в болоте курицу. Лучше было думать об этом, чем о том, откуда организация убийц могла выведать информацию о местоположении Братства. Наврядли им сказал Цицерон — Хранитель даже с вырванными ногтями предпочел бы не разглашать подобной информации. Кто бы в ином случае мог проболтаться? Или они как-то их выследили? Уж лучше так, на самом деле. Размышления о том, что кто-то из Братства мог пострадать за допросом, расстраивали Слышащую. Да и злили к тому же. — Никогда не ела раньше гуара? Не кривись, это не вежливо, — он улыбнулся, будто гордился своим уроком. — Отравлено, я пологаю? — спросила Трина, отправляя большой кусок мяса в рот. Еë похититель поморщился, точно раздосадованный подобным предположением. — Как низко, — он подошел к шкафу без ручек и щëлкнул замком, — мне хотелось предоставить гостье выбор. Ты это не заслужила, но я не могу больше предоставить шанса тому, на кого ты похожа. А на кого она похожа? Может, белые волосы напомнили ему образ Драконорождëнного? Хотя, неизвестно. Во всяком случае, порыв настольгии заставил хозяина дома вести себя в достаточной степени терпимо. Во всяком случае, Трина печëнкой чувствовала, что тëмный эльф мог показать свой характер с куда более пугающей стороны. — Личный выбор. Все на деле предельно просто. Со всем уважением, которое я вообще могу испытывать к своему врагу: смерть бывает через кровопролитие, или же вполне мирная, через яд. Он поставил напротив себя дорогой граненый бокал, обвитый серебряными лепестками вокруг ножки. — Я знаю, как это бывает: судьба завела. Ничего личного, — эльф прошел к стеллажу, за открытой дверцей стояло несколько бутылей с крепкими напитками. Он жестом предложил Слышащей выбрать, но та отвела взгляд. Тогда мужчина взял лучший вариант на свое усмотрение. — Там, откуда я, уважают смерть. В отличии от нордов, мы не убиваем только из-за ненависти. Относиться к этому стоит спокойней. Его глаза блеснули на девушку. Освещенные через бугристое стекло они казались оттенком куда более тëплыми, уже ближе к красному, чем привычный фиолетовый цвет. — Хотя, я почти забыл, с кем я разговариваю. Мы ведь знаем, что умирают не только недостойные, — вино звонко плеснулось в бокал, зашуршал пожелтевший бумажный сверток, хранящий в себе неоднородный порошок, — чем этот день хуже любого другого? Песок, высыпаясь из свертка, зашипел в бархатистом зареве вина. — Этого более, чем хватит. Небольшая горечь, но за вкусом хорошего вина… Порой даже властители не чувствовали разницы с обычным бокалом. Возможно, враки. Удастся ли нам проверить? Что же, я даю минуту на смакование кислорода. Говорят, что последний вдох — самый сладкий. Трина посмотрела на хищный напиток, который змеëй выжидал своего мгновения торжества. Как жаль, что Цицерон не спасет ее. Хранителю нельзя покидать убежище без приказа свыше. А выше только Слышащий. Цицерон не придет, даже если Братство решится вызволить Глашатая Матери. Она думала так, словно могла видеть то, что происходило в убежище еще несколько часов назад.***
А в Темном Братстве еще прошедшим вечером не утихали споры. В главном зале за столом собрались все, прознавшие о проблеме пропажи Слышащей. — Это единственный вариант, — отчеканила Бабетта, после того, как озвучила собратьям план по нападению на крепость. — Нужны все без исключений — силы будут не равны. — Зачем нам вообще рисковать? — фыркнул Ма‘акмай, один из двух каджитов в Братстве. — Мы можем все там лечь. Эта девчонка стоит того? Ненадолго повисла напряжëнная пауза. От чего-то почти все знали откуда возникнет первая волна недовольства. — Ты сейчас говоришь об убийстве Слышащего, ГЛАВЫ БРАТСТВА! — Цицерон начинал спокойно, но последние два слова все же сошли на крик, — ЭТО ИЗМЕНА! Бабетта положила руку на плечо Хранителю, останавливая того от долгих препираний. Шут медленно, нехотя, сел обратно на своë место. — Следующего Слышащего, — невозмутимо сказала Вечная девочка, — возможно, придется ждать еще сто лет. Неизвестно, сможет ли Братство вытерпеть это. Кто не с нами — тот против нас. Выбирайте. Поддерживаете ли вы свою Семью. Если же вы изволите отвернуться, то гнев Братства повернется к вам лицом. Внезапно ее глаза стали ярче, постепенно в лице Бабетты исчезла та милая маленькая девочка, которой она так ловко притворялась долгое время. Ее голос внушал страх и источал силу. Все замолкли. — В таком случае, мы закончили, — она свернула начерченную от руки карту и хлопнула в ладоши, — через две минуты все должно быть готово. Без промедлений. Назир повернулся к девчонке позади него: — Рун, возьми самую лучшую защиту. Для тебя это будет непросто. — Вы с ума сошли? — вдруг Цицерон возник перед Назиром, Рун и вампиршей. — Подпускать к делу эту зеленую дурочку? Она не смогла выполнить контракт на жалкую старуху! — Ты не сможешь ехать, — Бабетта видела насквозь все ухищрения Шута, ей не нужно было читать мысли — она и без того знала, чего мужчина хочет. — Хороший убийца или же хорошая мишень — выбор очевиден! — не понимал имперец, взмахнув руками. — Цицерон, — на секунду лживо молодая лицом девчонка нервно обнажила свои клыки, — во Имя вновь обретшей статус Матери Ночи, тебе придется жить по Ее правилам. В убежище останется только один. Тот, кто не падет, даже если никто не вернется с попытки вызволить Слышащую. Выбирай, что будет правильным решением. Шут замер в напряжении. Он понимал, перед каким ультиматумом ставит его Древнее Дитя и отчасти даже был согласен с необходимостью такого решения. На бой не поедет только Хранитель, чья обязанность — оставаться на защите Матери Ночи. Но этот статус не был приколочен к Шуту железными гвоздями. А стать Хранителем гораздо сложнее, чем потерять это место. Казалось бы, так легко отказаться от ранга, граничащего по важности с Глашатаем Матери… Передать его другому жаждущему. Цицерону нужно лишь вслух отречься от титула.***
— Что же, минута прошла. Вино или клинок? Трина даже не посмотрела на настырного эльфа. Она закрыла глаза и резким движением, точно снимая пластырь с болезненного места, отпила предлагаемый яд. Вино горчило. Это был привкус досадного конца. Поперхнувшись, девушка закашлялась и отстранилась от бокала, не закончив. Эльф погладил ее со спины, но как только он посчитал, что Слышащая отдышалась, то аккуратно потянул ножку бокала, заставляя выпить еще. Внезапно за закрытыми дверьми раздались звуки потасовки, с противоположных сторон вопили солдаты, караулящие в различных частях дома. «Неужели Братство? Почему же так поздно…» Воспользовавшись заминкой темного эльфа, Трина вновь закашлялась. Бокал, не имея под собой опоры в виде рук настырного морровиндца, полетел на каменный пол и разбился. Эльф цокнул, но не разозлился. Он отошел к окну и задумчиво всмотрелся вдаль. Своим жестом мужчина даже напомнил императора Тита Мида Второго перед преждевременной кончиной. Трина даже вздохнула, понимая, что на сей раз чаша яда оказалась в ее руках. Это она должна стоять и смотреть вдаль, выпивая собственную смерть. Как будто она все еще свободна, хоть отчасти. Трина хотела встать, но почувствовав в теле досадную слабость, осталась на месте. Не так и сильно ей хотелось пафосно подходить к этому ужасному окну. К тому же, в ногах правды нет — кажется, именно так всегда говорил ей отец из иного мира. Как будто вся правда скопилась в ягодицах! Глупые слова, но красивое оправдание для лишней возможности сидеть на месте. За дверьми вновь раздались звуки бойни. — Не… — девушка вдруг почувствовала, как постепенно немеет ее язык, — не проверите, что там? — Я не бегу к потасовке. Лучше оставаться на месте и ждать, чем же все по итогу обернется. Что само придет — смерть или солдат, говорящий, что бунт подавлен. В двойные двери нетерпеливо затарабанили, ключ снаружи повернулся. В проеме показался стражник, он широко открыл глаза и рот, но неожиданно замер. Солдат с новостью о поверженном бунте? Неужели Темное Братство пало? Служивый не издал ни звука перед тем, как рухнуть лицом вниз. За его спиной стоял некто на две головы ниже, тот, кто сразу метнул нож в темного эльфа возле окна. Морровиндец попытался увернуться и клинок вонзился в его плечо. С рыком ассасин двинулся к своей цели, но замер, услышав высокий, радостный вопль Слышащей, узнавшей своего подчиненного: — Цуцик… — она хотела потянуться к нему, но лишь упала со стула и вмиг цель Шута сменилась. Цицерон взволнованно заглянул в глаза девушки. Его лицо было перепачкано чужой кровью, так же как и черная броня. Страшно подумать, какой шедевр абстракционизма был бы на его груди, если бы мужчина надел что-то белое. На фоне раздавались голоса, Трина слышала бубнеж баритона Назира и звонкие указы Бабетты. Но Слышащая не чувствовала ничего, что происходит с ней. В желудке все съежилось, ей казалось, что она перестает дышать.