Чисто теоретически

Будучи студентом, Питер постоянно парился из-за учёбы, хотя одногруппники никогда не понимали, зачем он нервничает, если всегда всё прекрасно сдаёт. У него же было иное мнение на этот счёт. Зачастую на экзаменах срабатывал человеческий фактор, когда ты знаешь материал наизусть, причём настолько, что разбуди посреди ночи — ответишь без запинки, однако стоило только чему-то пойти не по плану, или внезапно заявиться комиссии из другого университета, как любая уверенность в знаниях тут же сходила на нет. Однажды одним из таких казусов стало присутствие на экзамене Тони Старка. Питер до сих пор помнил, как готовился пойти в первой пятёрке отвечающих, когда дверь внезапно распахнулась, а он зашёл в аудиторию громкой поступью, и земля тогда окончательно ушла у всех из-под ног. Это был конец второго курса, у них ещё не было с ним никаких занятий, однако слухи распространялись между студентами быстрее, чем звонил телефон, поэтому о строгости мистера Старка не знали разве что ничего не понимающие первокурсники. Питер тогда сначала подумал пойти как минимум десятым, ибо трясущиеся поджилки никак не способствовали благополучной сдаче экзамена, но, взяв себя в руки, решил не избегать одного из самых давних страхов, поэтому пошёл сразу четвёртым. В конце концов, материал он выучил ещё за неделю, задачи в билете были чертовски лёгкими, а уж дополнительные вопросы мог задать даже их преподаватель, поэтому смысла оттягивать неизбежное не было от слова совсем. Тони действительно задал ему несколько вопросов, однако на конце третьего резко прервал и сказал, что он заслуживает всех ста баллов. Питер едва не забыл, как дышать, пока в мозгу образовался полнейший диссонанс между проходящим страхом и мыслью, что мистер Старк явно умел покорять. А уж на третьем курсе, когда Тони начал вести у них сразу несколько предметов, Питер каждый раз испытывал ту самую дрожь в коленках, волнение на уровне желудка и адреналин, стоило только поднять руку, чтобы ответить на его вопрос. В период магистратуры Тони сразу забрал Питера под своё крыло, едва ли не ругаясь с мистером Роджерсом за право иметь под своим началом такого замечательного студента. И даже несмотря на кучу лет со дня знакомства, став таким же полноценным преподавателем, Питер не помнил ни одного раза, когда бы вновь испытывал перед ним настоящую панику на грани неуверенности в себе. Конечно, бывали те ещё нервотрёпки и недопонимание, однако это скорее было связано с новыми указами ректора, чем лично с ним. Зато теперь, стоя от Тони на расстоянии вытянутой руки, Питер сполна ощутил себя тем самым второкурсником, который не побоялся ответить перед самым серьёзным преподавателем на кафедре. Нед неуверенно переводил взгляд с одного на другого, боясь лишним словом заставить их обоих раскричаться на весь этаж, поэтому под предлогом скорого начала консультации подхватил личные вещи и весьма быстро убежал. — Мистер Паркер, вы ничего объяснить не хотите? — холодно вопросил Тони сразу же, как за Недом захлопнулась дверь на кафедру. Питер бегло оглядел помещение, подумав, что именно в это время здесь никого, кроме них, не оказалось. Не удачное ли это совпадение? — Вам? Нет, с чего бы? — невозмутимо ответил Питер, наконец приказав одеревеневшим ногам начать двигаться в направлении рабочего стола. Водрузив вещи на стол, он заблаговременно утянул ведомости на край, чтобы Тони при всём желании не сумел до них дотянуться. — Мистер Старк, у вас всё в порядке? По-моему, вы слишком напряжены, вам бы успокоиться, — миролюбиво посоветовал он, отставляя подальше стаканчик с кофе. — А вам, я смотрю, даже напрягаться не пришлось, — язвительно заметил Тони, спрятав ладони в карманах брюк и указав взглядом на ведомости. — И как это вы за полчаса умудрились прослушать сразу обе группы, а, мистер Паркер? — он сделал ещё один шаг навстречу, оказываясь настолько близко, что забившееся сердце Питера можно было бы услышать с другого конца кафедры. — Не поделитесь со мной столь продуктивной методикой? — Моя методика — оценивать студентов по знаниям, а не по моему желанию завалить их, — Питер опустился на стул, памятуя о ведомостях, и подозрительно оглядел Тони, практически нависшего над ним. — Попробуйте как-нибудь. Может, у вас тоже получится работать продуктивнее. — Питер, — процедил Тони сквозь зубы, затем опёрся одной рукой о стол, другой о спинку его стула и красноречиво заглянул ему в глаза. — Ты же понимаешь, что мне ничего не стоит отклонить у тебя обе ведомости и отправить всех на пересдачу? — На каком основании? Я проставил сопутствующие баллы, исходя из тех, которые студенты заслужили за семестр, — Питер говорил ровно и уверенно, однако малость нервная нота так и норовила прорезаться в середине предложения. — Разве регламент запрещает ставить «автомат»? — Который ты поставил даже тем, кто появился у тебя всего четыре раза за семестр, — отрезал Тони ужасно педагогичным тоном. Питеру очень захотелось возразить, что помимо присутствия на парах оценка складывалась как из посещения, так и из индивидуальных заданий, рубежной аттестации и группового проекта. — Не думаешь, что это как минимум непрофессионально? К тому же группу Роджерса ты даже в глаза никогда не видел. Откуда тебе знать, как они обучались? На душе скреблись кошки от мысли, что Тони был прав на все сто процентов — просто так студентам баллы не раздаривают, если уж приглашают на экзамен. Однако Питер прекрасно понимал, с чего бы вдруг заведующий кафедры решил заглянуть именно к нему, завалить именно его отличников и заставить его убедиться, что про их отношения знали все, кому не лень? — А что тогда, по-вашему, профессионально, мистер Старк? — сощурил Питер глаза, повернулся к Тони лицом и скрестил руки на груди, стараясь не обращать внимания на то, как низко тот склонился над ним. — Оценивать их на основании наших служебных отношений? Лицо Тони резко вытянулось в наигранном удивлении, после чего он расплылся в широкой издевательской усмешке. Во всяком случае, это было лучше, чем то выражение, с которым встречали его трясущиеся студенты. — Как интересно вы заговорили, мистер Паркер! — елейно протянул Тони, оглядывая каждую черту Питера и особенно уделяя внимание поджатым губам. — Стоило мне только чуточку припугнуть ваших студентов, как вы уже согласны, что между нами служебные отношения! Может, мне прийти ещё на какой-нибудь ваш экзамен, чтобы вы перестали обращать внимание на ерунду? Питер едва не поперхнулся воздухом от возмущения. Разумеется, он знал, ради чего Тони проделал это, однако услышать его дальнейшие намерения оказалось настоящей внезапностью. Что? Почувствовать себя студентом второй раз за месяц? Нет уж, к такому Питер точно не готов, как бы он ни хотел… Резкая мысль прервала цепочку его умозаключений, заставив выпасть из реальности на пару секунд. Питер едва не передёрнулся от странного осознания, что, вообще-то, проводить экзамен с Тони ему очень понравилось, хоть и испытал дичайший стресс в страхе за некоторых смышлёных подростков. И, в принципе, сидя рядом с ним за одним столом, ему впервые за неделю было абсолютно неважно, что о них подумают любопытные студенты. — Моё душевное спокойствие — это не ерунда, — Питер призывно вскинул подбородок, не боясь, что таким образом окажется ещё ближе к Тони. — Это раз. Вы путаете понятия «запугать» и «завалить». Это два. И три… — И что три? — Тони надменно вскинул бровь, а потом наклонился ещё ниже, так, что почти касался губами его носа. — Вы… Питер запнулся, втянув воздух в лёгкие — от Тони слишком соблазнительно пахло одеколоном, которым он пользовался в особо нравящиеся ему дни. У него всё зачесалось от желания уткнуться носом в место на шее, глубоко-глубоко вдохнуть и позволить приятному запаху лавой разлиться по венам. А Тони ждал ответа, словно преподаватель от студента, убеждающего, что знает материал на полноценные сто баллов. И тогда Питер выдал совершенно честное: — Вы бессовестно манипулируете мной, зная, что у меня есть к вам чувства! Тони прошёлся по нему медленным проницательным взглядом: долгим, изучающим, заглядывающим в самую глубь, куда даже сам Питер редко заглядывал, если только не занимался самокопанием. Затем он бросил короткий взгляд на временно позабытые ведомости с проставленными баллами и несколькими размашистыми подписями рядом с инициалами «П. Паркер». Питер напряжённо ждал язвительного ответа, опровержения или вразумительного вердикта, однако Тони ничего из этого не говорил, словно подбирал нужные выражения. И только тогда он испугался, что, наверное, не стоило так открыто говорить о высоких чувствах? Наконец, вздохнув, Тони отстранился, засунув руки в карманы брюк, и укоризненно покачал головой. Весь его вид выражал напряжённую расслабленность, как после пережитого кораблекрушения или пожара. Они смотрели друг на друга в ожидании: Питер гадал, случится ли сейчас его персональный конец света, а Тони, удивительно, впервые прятал растерянность за нарочитой задумчивостью. Наверное, именно с этого им и следовало начинать. — Я не знал этого наверняка, — медленно пожав плечами, ответил Тони так спокойно, будто они вновь обсуждали теорему Коши. — Я догадывался, но был уверен, что у меня нет шансов. Что ты влюблен в мисс Джонс. И что нам с тобой не светит ничего, кроме служебных отношений. Питер от такого откровения вновь чуть не уронил челюсть на пол. Даже завуалированное признание — часть фразы Тони про отсутствие шансов — не принесло долгожданного облегчения в силу неожиданной новости о вероятных чувствах к ЭмДжей и ревностном отношении самого Тони к этой ситуации. Теперь уже Питер не сдержался и усмехнулся, посмотрев на Тони так же укоризненно, как тот смотрел на него мгновение назад. — Мы с ней просто друзья, — пояснил он, опуская глаза на одиноко лежащие ведомости. Оставалось только удивляться, как спешно они перешли от обсуждения проведённого с нарушением всех правил экзамена к собственным чувствам. — Вы что, ревнуете, мистер Старк? — А ты что, думал, что наш с тобой флирт — это всё шутки? И я так общаюсь с каждым встречным? — ответил с выпадом Тони и фыркнул, вздёрнув оскорблённо подбородок. Питер хмыкнул, нервно дёрнув плечом, и мысленно кивнул сам себе. В словах Тони была своя правда. — Представь себе, не с каждым. Далеко. — Приятно слышать, — цокнул Питер, поджав недовольно губы. Несмотря на внешнюю неприступность, высказанное Тони доверие отзывалось на душе просто потрясающим трепетом. Только вот испытывать ощущения облегчения, счастья и злости одновременно Питер явно не привык. — И что изменилось? Если вы не видели в наших отношениях никакой перспективы, почему пришли ко мне на экзамен? Стали устраивать этот цирк? Тони закатил глаза, то ли пытаясь показать, насколько глупые вопросы задавал Питер, то ли выражая тем самым крайнюю усталость от поднятой темы. Он не спешил ни садиться, ни брать ведомости, а лишь продолжал стоять напротив сидевшего на стуле Питера и шевелить пальцами, спрятанными в карманах брюк. — Потому что меня вполне устраивали наши отношения, и я не хотел терять то малое, что имел? — ответил Тони таким тоном, словно объяснял заправские истины непутёвому дворнику. — Или потому, что хотел показать одному молодому преподавателю, который вбил себе в голову невесть что, насколько он ошибается, обрубая на корню всё то, что мы строили на протяжение более пяти лет? Питер рефлекторно вжался в стул, не ожидав ответов в виде очередных риторических вопросов, но не потерял лица, всё ещё продолжая считать своё «невесть что» очень важным обстоятельством. Преподавательская этика была превыше сплетен, но шла где-то на том же уровне, что и их с Тони отношения. Тот был прав. За целую неделю у Питера было предостаточно времени, чтобы убедиться, как сильно ему не хотелось терять то малое, что выстроилось между ними за всё время обитания в стенах родной альма-матер. — Я не ошибаюсь, — возразил привычно Питер, хотя и в голосе его отчётливо промелькнули нотки неуверенности. — Нам действительно стоит сдерживаться при студентах. Я не хочу быть героем очередной студенческой «Санта-Барбары», мистер Старк. В первую очередь я хочу быть преподавателем, память о котором они, наши с вами студенты, пронесут через года. И не потому, что я вероятно сплю с заведующим кафедры, а потому, что я действительно помог им своими знаниями и опытом. Понимаете? — Так с этого и надо было начинать, — согласился Тони с таким видом, словно всё это время он говорил такими же словами и о том же самом. Питер развёл руками в воздухе, вопрошая в немом возмущении, но тот прервал его жестом руки, поясняя: — Не ставить меня перед фактом в порыве эмоций, а задать вопрос ребром. — Это как ещё? — удивился Питер, начиная не понимать Тони, заговорившего в своей любимой манере высокомерия и предвзятости. — Предложить вам встречаться, когда я и сам понятия не имел о ваших чувствах? Тони рассмеялся, отвернувшись на мгновение, а после всё-таки плюхнулся на стул напротив, неожиданно взяв руку Питера в свою. Тот вырывать её не стал, хотя и коротко испугался, не ожидая столь неожиданного и мягкого для их серьёзного разговора контакта. Посмотрев друг другу в глаза, они замерли — Тони с тёплой улыбкой на лице, а Питер растерянно, так, как и некогда Майлз, когда отвечал на дополнительные вопросы на экзамене. — Нет, в таком случае я бы подумал, что ты перегрелся на солнце, — честно признался Тони. — Не твой стиль, понимаешь? Я имел в виду, что нам следовало бы обсудить наши… отношения. — Да прям уж, — буркнул Питер, закатив глаза. Его рука незаметно сжала руку Тони в ответ, незаметно пройдясь пальцами по выступающим на запястье венкам. — Я прям сплю и вижу эту картину, как мы с вами, разговаривающие намёками, начинаем обсуждать высокие чувства и отношение друг к другу. Не смешите меня, мистер Старк. — Эй, мне нравится тебя смешить, Питер. Не лишай последней услады в жизни, — пошутил Тони, прищурившись с наигранным протестом. Не одарить его очередным укоряющим взглядом не получилось. — Ладно, ты прав. Это не наш метод. Всё, на что мы способны — это флирт. Я не умею говорить о чувствах, ты — прямо, поэтому мы имеем то, что имеем. — А что мы имеем? — неожиданно спросил Питер, выпрямляясь на стуле и поворачиваясь боком к Тони. Их коленки столкнулись, но это мимолётное касание показалось таким правильным, что Питер его даже не заметил. — Кучу довольных автоматами студентов-сплетников, которым мы подкинули сегодня хлеба и зрелищ? Да уж, превосходные перспективы. Тони вздохнул как-то обречённо, но выдержал паузу, словно вновь подбирал слова. Несмотря на его привычную уверенность и важность, он стал неожиданно домашним и тёплым, настолько, что желание обнять его, провести кончиком носа за ухом достигло аномально высоких единиц. Но Питер сдерживался, наслаждаясь теплом его ладони в своей и невинной близостью. — А что вам не нравится, мистер Паркер? За что боролись — на то и напоролись, — отчитал Тони, а Питер лишь закатил глаза. И тут, впрочем, он снова был прав. — Предлагаю разгрести созданное нами дерьмо, а не топить друг друга в нём дальше. Ваши предложения? — Перестать флиртовать при студентах? Вести себя так же, но более… холодно? Создавать видимость того, что между нами служебные отношения? Без всяких привилегий? — затараторил Питер так, словно сам отвечал на экзамене на первый вопрос из билета. — Я не знаю, правда. Я уже обозначил свои желания. Разве вам так сложно пойти мне навстречу? — Мне не сложно, — пожал плечами Тони, обнимая второй рукой ладонь Питера. Он опустил на неё глаза, а после поднёс к губам, оставляя короткий поцелуй. Смущённо улыбнувшись, Питер прикрыл на секунду глаза, но и не смел скрывать тот факт, что такая галантность была ему приятна. — Раз уж мы друг к другу что-то чувствуем, почему бы нам не насладиться этими самыми привилегиями? То есть… Питер, давай попробуем то, чего нам так хочется? Будем вместе, но втайне от наших юных сплетников? — А вы сможете? — недоверчиво пробурчал Питер, протягивая руку и тыльной стороной руки проводя по однодневной щетине Тони. — Сдержаться от флирта на парах, в стенах университета и не давать им повода для новых сплетен? — Я-то смогу, — уверенно ответил Тони, коротко поцеловав ладонь на своей щеке. — Но не будь наивным, душа моя. Они в любом случае всё поймут и узнают. Рано или поздно. Питер хмыкнул, кивая. Им было сложно скрывать нереализованную симпатию друг к другу, что уж говорить об отношениях. Тони в очередной раз был прав — долго вести игру в служебные отношения у них не получится. Слухи будут ползти и разрастаться, основываясь на абсолютном ничто и высосанных из пальца подозрениях. Таково уж современное общество и желание молодых людей почесать языками. — И всё же, позвольте мне не согласиться, — возразил Питер, опуская руку. — Одно дело чьи-то выдумки, а другое — когда они подкреплены фактами. Понимаете? — Понимаю, — кивнул Тони. — Поэтому все факты будут за стенами университета. В моей и твоей квартире. Может быть, в машине. И в моём кабинете — уж туда-то глазам студентов не добраться. — На что вы намекаете? — с наигранным возмущением протянул Питер, хотя прекрасно всё понимал. Он подался встать со стула, но Тони перехватил его за руку и резко притянул к себе за полы расстёгнутого пиджака. Удивлённый вздох вырвался в тот самый момент, когда дверь на кафедру отварилась. Громко что-то обсуждая и жестикулируя, в кабинет ворвались Сэм и Баки, заставая Питера и Тони уже отпрянувшими друг от друга так, словно они не разговаривали, а уже занимались сексом прямо на столе. — Нет, ты видел?! — Сэм возмущённо вскинул руки, причём создалось такое ощущение, будто он был готов снести всё, что попадётся ему на пути. — Чтобы я ещё раз согласился участвовать в конференциях! — Мистер Земо, как это понимать? — Баки мрачно повернулся к студенту, глядящему на них воистину удивлённым взглядом, мол, а я тут причём, это вы всё. — Вчера этого в вашем докладе не наблюдалось, так откуда взялось сегодня? — И с утра тоже! — добавил Сэм, после чего остановился рядом с Баки и грозно скрестил руки на груди. — Потрудитесь как-нибудь объяснить, в какой момент посреди презентации вы решили вставить пропаганду войны?! Питер от неловкости даже не сразу понял, о чём они говорят: какая конференция, что за доклад, какая пропаганда? Он лишь переглянулся с удивительно невозмутимым Тони, который умудрялся перепрыгивать из одного душевного состояния в другое по щелчку пальцев. Тот в ответ тоже посмотрел на него, а его губы в едва заметной улыбке — что уж сказать, коллеги знали, когда вернуться на кафедру и прервать их в самый неподходящий момент. Сердце бешено колотилось, того и гляди вообще с ума сойдёт, руки мелко подрагивали от переизбытка адреналина в крови. Не думал Питер, что когда-нибудь на своём рабочем месте почувствует себя подростком, которого учитель почти застал за курением у ворот школы. — Нет у меня в докладе никакой пропаганды! — Земо всё так же невозмутимо стоял в дверях с засунутыми в карманы брюк руками. — Я высказал своё личное мнение, только и всего. — Очень замечательно, — хмыкнул Баки. — А нам почему о нём не сообщили и в текст доклада не вставили? — Да потому что это пропаганда! — Сэм снова эмоционально повысил голос. — Господи, ты реально хотел продолжить развивать тему суперлюдей? — А что такого, мистер Уилсон? — Земо вызывающе вскинул подбородок. — Вы что, против экологии? Против развития современного человека? Я же не сказал, что современное общество стоит истребить, я сказал, что его нужно улучшить. Судя по дёрнувшейся мышце на лице Баки, этому студенту действительно не позавидуешь в ближайшее время. Питер хотел было уточнить, в чём именно заключается суть подобной концепции, но Тони вдруг незаметно соприкоснулся своим коленом с его, тем самым молчаливо прося не вступать во внезапно развернувшийся спор. Он лишь согласно закрыл рот, подумав, что действительно не стоило встревать. — Мистер Паркер, — резко заявил Тони перед тем, как Сэм или Баки успели что-либо ответить на довольно амбициозную реплику студента Земо. — Не согласитесь ли вы пройти в мой кабинет, чтобы перепроверить со мной ведомости в более спокойной обстановке? Переведя на него взгляд, Питер постарался выглядеть не особо взволнованным перспективой оказаться с Тони в одном пустом кабинете, куда точно в ближайшие часы никто просто так не зайдёт. К тому же, только у него был ключ, поэтому закрыться изнутри им ничего не помешает. Если, разумеется, приглашение было тем, о чём он подумал, а зная Тони, иначе и быть не могло в свете последних событий. Во всём теле запульсировали нервные импульсы, внизу живота же постепенно принялось разгораться самое настоящее пламя. Это ведь то самое, чего он хотел со времён бакалавриата, но что всего пару минут назад пытался пресечь, да? — С удовольствием приму ваше приглашение, мистер Старк, — Питер уверенно улыбнулся ему, поблагодарив себя за то, что додумался потянуться за упомянутыми ведомостями. Было бы странно, отправься они в кабинет без них. — О, мы вам помешали? — осведомился Сэм. — Извините, конечно, но здесь такое… — Ничего страшного, мистер Уилсон, — Тони расплылся в своей повседневной усмешке, пропуская Питера перед собой. — Вы продолжайте, уверен, мы потом обязательно всей кафедрой послушаем ваш увлекательный рассказ. Питер прошёл мимо студента Земо и едва сдержал пробивающуюся наружу дрожь, прошедшуюся по рукам невидимой волной. Тони заведомо обошёл его и преодолел расстояние до соседнего кабинета. Питер наблюдал за тем, как он открывает ключами замок, с потаённым предвкушением. Ведь они там будут явно не о ведомостях беседовать и не о том, достоин Майлз Моралес отметки «А» или нет. А это само по себе уже ощущалось на совершенно ином уровне, к которому умом-то Питер был всецело готов, но на деле… Пожалуй, тоже да, просто для того, чтобы окончательно понять это, стоило сначала как минимум туда зайти. Тони наконец убрал ключи, прежде чем распахнуть дверь в свой кабинет и ступить за порог, махнув Питеру рукой в приглашающем жесте. Он стоически сдержал нейтральное выражение на лице на тот случай, если кто-то из коллег вдруг решит обратиться к нему, а у самого под ложечкой ёкало, ещё и волнительный холодок пробегался от шеи к пояснице. И ведь бояться-то совершенно нечего: они — двое взрослых, самодостаточных людей, трезво оценивающих свои действия и разумно ступающих на тропу начала давно желаемых отношений. Чего волноваться, верно? Не то чтобы от этого осознания Питер меньше волновался, но ступить в кабинет вслед за Тони это правда помогло. Однако не успел он толком оглядеть заваленный рабочий стол, как Тони резко захлопнул дверь за его спиной, а в тишине кабинета раздался звонкий щелчок запираемого замка. Питер едва заметно вздрогнул, тут же обернулся посмотреть, правильно ли расценил столь очевидный по смыслу жест. Однако вместо конкретного вопроса из горла вырвался удивлённый выдох, когда Тони без лишних слов резко дёрнул его назад и несильно вжал спиной в лакированную дверь. — Мистер Старк, — на выдохе обратился к нему Питер, — что вы делаете? Тони уверенно уместил ладони на его талии, невозмутимо встретился с ним взглядом, а затем плавно подался вперёд, чтобы коснуться губами чувствительного места под ухом. Так, будто делал это уже сотни раз подряд, словно знал, на какие точки стоит надавить. Питер бы очень хотел выглядеть в этот момент стойко и невозмутимо, однако понимал, что теперь, когда Тони вжимался в него всем телом, а за спиной была лишь запертая дверь, сбежать уже не получится. В конце концов, он сам на это подписался, сказав то, что сказал на кафедре. — А вы не понимаете, мистер Паркер? — вопрос Тони на грани шёпота эхом прошёлся по телу Питера, осел в районе живота и вызвал нервную дрожь, от которой хотелось осесть хоть на какую-нибудь поверхность. — Позвольте вам напомнить, что за высшую оценку мистера Моралеса вы пообещали мне вознаграждение. И я хочу забрать его прямо сейчас, пока вы не передумали. Будь Питер девушкой, обязательно бы брякнул что-нибудь про дрожь в коленках, однако даже будучи мужчиной он её отчётливо прочувствовал. Ведь так бывает, когда двое влюблённых людей наконец приходят к компромиссу и соглашаются попробовать нечто большее, чем было до этого дня. — Вы что-то путаете, мистер Старк, — Питер сам не знал, почему голос ещё не дал слабину, когда он упёрся ладонями Тони в грудь и чуть отодвинул его от себя. Тот заинтересованно вскинул бровь, однако взгляд карих глаз был переполнен довольным вожделением человека, знающего, что уже добился того, чего хотел. — Я пообещал вам поцелуй, а не… — А не что? — не остался Тони в долгу, вынуждая договорить не подходящую для учебного заведения фразу. — А не то, что вы сейчас делаете, — выкрутился Питер, ненароком опустив взгляд с глаз на губы Тони — манящие, находящиеся в такой непосредственной близости, что чуть подвинься и сразу коснёшься их. В своих мыслях он делал это по меньшей мере двадцать раз, но то было нереальной мыслью влюблённого юноши, а сейчас Тони и желание поцеловать его были реальными. — Мы же только договорились, вы забыли? Никаких отношений в стенах здания. А вы сейчас противоречите всему нашему с вами уговору! — Разве? — осведомился Тони обыденным голосом, однако, не отрывая от него глаз, отпустил талию Питера и плавно обхватил его ладони своими, вынуждая сделать глубокий сиплый вдох. — Мне показалось, мы договорились не светить наши отношения перед студентами. В моём кабинете их нет, так что и нам не за чем скрываться, не так ли? Питер хотел было сказать что-нибудь в противовес, но возмущение потонуло, ещё толком не успев зародиться в горле. Он искал хоть одну здравую причину перенести это на вечер, только вот так её и не нашёл. Кабинет действительно принадлежал Тони, студенты и коллеги просто так в него войти не могли, плюс Питер сам пообещал ему «сверх того, что просит», поэтому отнекиваться смысла не было. Точнее, смысл-то был, но настолько наигранный и ни капли не серьёзный, что он не увидел причин продолжать спорить. — Значит, вознаграждение? — Питер сделал глубокий вдох перед тем, как перевести взгляд с ладоней Тони поверх своих на его горящие заинтересованностью глаза. — И что же вы подразумеваете под этим словом, мистер Старк? Как я понимаю, одним поцелуем вы не удовлетворитесь? Тони расплылся в усмешке, перехватив одну из его ладоней и поднеся на уровень подбородка. — Правильно понимаете, — он одобряюще хмыкнул, после чего неспешно коснулся губами тыльной стороны ладонями. Питер подумал, что возбудиться от этого с такой скоростью ненормально, но кто его осудит, верно? Тони оставил лёгкие поцелуи на костяшках пальцев, а затем переплёл с ним пальцы и подался вперёд, вновь оказываясь на уровне его шеи. — Ты истрепал столько моих нервов, Питер, и надеешься, что я теперь так просто тебя отпущу? Питер сумел только сглотнуть, когда Тони прошёлся кончиком носа по его шее вплоть до воротника пиджака, отыскал быстро пульсирующую жилку и припал губами к горячей коже. Приятные импульсы разлились волнами по плечам, потом поднялись к скулам, и он окончательно расслабился, запуская ладонь в волосы на затылке Тони — по-интимному доверчиво и одобряюще. — Я надеюсь, — выдавил Питер, едва не запнувшись на полуслове, когда горячее дыхание опалило ухо, — вы помните, что за стеной наши коллеги, и вообще-то мы в публичном месте. Тони согласно промычал, однако его последующие действия шли вразрез понимаемому здравому смыслу. Питер задрал голову, давая больше пространства, и чуть не охнул, когда уверенные руки принялись целенаправленно стягивать с него пиджак. Тот полетел куда-то в сторону кожаного дивана, чуть не съехав по обивке на пол. Тони тут же прошёлся ладонями вверх по талии и рёбрам, добрался до плеч и, оставив поцелуй на задранном подбородке, расстегнул несколько верхних пуговиц с такой лёгкостью, будто проще этого в данный момент не было ничего другого. А когда горячие ладони пробрались под ткань, пройдясь по выпирающим ключицам, Питер чуть сжал волосы на его затылке, чтобы вынудить поднять голову. — Мистер Старк, — на грани слышимости шепнул он, встречаясь с жадным взглядом карих глаз. — Вам не кажется, что здесь не самое удачное место, чтобы… — Удачное, — возразил Тони, настойчиво продолжив расстёгивать его рубашку и оглаживать всё сильнее оголяющиеся участки тела. — Или предпочтёшь вернуться на кафедру? И Питер бы обязательно ему ответил, если бы не насмешливая ухмылка, дающая понять, что он не был серьёзен даже на один процент из ста. Поэтому он лишь сдержал порыв передёрнуться, когда Тони прошёлся подушечками пальцев по груди и прессу, затем снова вернулся наверх. — Мистер… — начал было покрывшийся мурашками Питер, как едва сдержал стон, когда умелые пальцы надавили на затвердевшие соски. — Тони! — сорвалось у него произвольно, отчего мурашки побежали новой волной от осознания, что он никогда не называл его по имени. Разве что в мыслях, и то не всегда. — Ну не прогресс ли, мистер Паркер? — Тони предвкушающе провёл кончиком языка по губам, готовый забраться как можно дальше в своих планах. — Вы уже называете меня по имени. Питер вздохнул и, переместив ладонь с затылка Тони на его рубашку, резко дёрнул того на себя настолько сильно, чтобы дверь больно ощущалась позвоночником. — Кажется, я задолжал вам вознаграждение, да? — Питер выдохнул ему в губы. — Так заберите, чего же вы ждёте, мистер Старк? И впился ему в губы, вжимая в себя и впуская в рот горячий язык, разрушая последнюю сдерживающую границу. Тони вытащил ладони из-под рубашки и прошёлся ими вниз, чтобы остановиться на бёдрах. Кровь быстрее забегала по венам, отдавалась в ушах неистовым биением сердца и уходила импульсами куда-то вниз. Питер ничего не слышал за пределами кабинета, утопая в жаркой близости человека, о котором мог раньше исключительно думать. Сердце билось в унисон другому, так и норовясь добраться друг до друга через рёбра и слои одежды. Тони ненасытно проталкивался языком между его приоткрытых губ, прикусывал их зубами, сжимал ладонями бёдра и совершенно не давал момента вдохнуть побольше воздуха. Питер не удержался от тихого стона в поцелуй, когда широкие ладони плавно переместились на ягодицы и сжали до едва ощутимой боли в тех местах, где пальцы впивались в них сквозь брюки. Они целовались так долго и жадно, словно не могли напиться друг другом, подобно путникам, только-только добравшимся до оазиса с чистой водой. Их поцелуй походил на борьбу двух изголодавшихся за долгие годы воздержания тигров. Саднящая боль на губах, на ягодицах, в груди отдавала сладостью, приторной и подсаживающей, как наркотик, прямо с первой дозы. Питеру было мало губ Тони, мало его прикосновений, казалось, что слиться с ним воедино будет высшей мерой наслаждения, подарком судьбы за безумные одинокие восемь лет ожиданий. Руки хаотично исследовали тела друг друга под складками одежды, пальцы, подрагивая, прокладывали щекочущий путь от выпирающих косточек таза к бусинкам сосков. Слух сквозь бьющую набатом в висках кровь, тем не менее, ловил скупые, тихие, но многозначительный вздохи Тони — реакцию на прикосновения, укусы, влажные поцелуи. Кожа покрывалась мурашками, табуном мчащимися от позвоночника к ягодицам, где уже вовсю царствовали сильные руки, наверняка оставляя на бледной коже смачные яркие красные следы. Питер не думал об этом, он плавился в долгожданных объятиях, окружая Тони собой в ответ. Возможность быть замеченным, услышанным кем-то из коллег или студентов, даже не всплыла в голове Питера. Он отдался Тони сполна, привычно доверился ему и наконец открыл оковы собственных принципов, выпуская наружу все свои не таких уж и потаённые желания. Пара широких шагов от двери, рука, тянущая за собой за пальцы, и Питер и сам не заметил, как впился в край широкого, заваленного бумагами стола заведующего кафедры, и громко охнул то ли от боли, то ли от неожиданности, оказавшись на нём сверху. Глаза Тони, стоявшего критически близко, пьяные от возбуждения, горели огнём желания, и Питер в мгновение потонул в них, потянул его на себя, хватая за ремень и вжимая в свой пах. Облизнув припухшие и без того влажные от долгих поцелуев губы, Питер смело улыбнулся и хрипло прошептал: — Чувствую себя первокурсником, решившем отдаться преподавателю в его кабинете за экзамен, — усмехнувшись, Питер поймал взглядом кривую ухмылку Тони и опустил глаза на его ремень. Руки действовали как-то не соразмерно с приказами головного центра и уже вовсю расправлялись с тугой пряжкой, тщетно пытаясь вынудить из неё дорогой и широкий ремень. — Думаю, эти ролевые игры мы оставим на потом, — предложил вполне серьёзно Тони, перехватывая его запястья и опуская руки себе на одну из трёх застёгнутых пуговиц пиджака. Намёк был понят сразу, и Питер, гонимый возбуждением, расстегнул злосчастное препятствие на пути к горячей коже, а после тут же принялся за маленькие пуговицы рубашки. — Я же тогда студентам не смогу смотреть в глаза… — прошептал он, утыкаясь носом в грудь Тони, кусая его ключицу сквозь влажную от пота дорогущую ткань. Широкая рука забралась ему на затылок, сжала до боли короткие отросшие пряди, но Питер на это не отреагировал, полностью увлёкшись процессом раздевания теперь уже его и только его Тони. — Не думай об этом сейчас, — рвано, на выдохе, произнёс Тони, опуская свободную руку на плечо Питера, сжимая до хруста, спускаясь ей ниже. В его словах был толк, и Питер кивнул, наконец расправляясь с пиджаком и рубашкой, чуть ли не снимая их одним разом и мысленно вопя о том, что, чёрт, почему же он сам все ещё вынужден терпеть на себе эту ненужную липнущую к коже ткань. Впрочем, и Тони не заставил себя долго ждать, и, словно прочитав по его измученному вожделением лицу, избавил и его от одежды, оголив до пояса. А дальше им резко стало не до разговоров о том, что будет после, во что они ещё поиграют, какую горизонтальную плоскость разделят своими любовными утехами. Питер оказался распластованным по столу, впился поначалу пальцами в его край, чтобы не упасть, зато ногами обнял Тони за бёдра, скрещивая их на щиколотках. Тот же склонился над ним, исследуя тело губами, играясь языком с бледными сосками, покусывая, заставляя испускать несдержанные, приглушённые стоны. Серый потолок поплыл перед глазами, Питер одной рукой забрался в волосы Тони и пробормотал его имя, полностью отдаваясь ощущениям на груди, лавине поцелуев, щекочущих от самой груди к впалому животу. Член под тканью брюк предательски ныл, призывая к более активным действиям, но торопиться никуда не хотелось, не после стольких лет, когда Питер только и делал, что мечтал оказаться под любимым научным руководителем, а после — коллегой, даже и не веря в то, что все его фантазии могут претвориться в реальности. И, когда губы Тони оказались на ширинке, неестественно выпирающей на паху, Питер приподнял голову и простонал уже более требовательно, охотливо дёрнул бёдрами, готовый уже в любую минуту попросить, чтобы Тони не медлил, а отсосал ему или сделал хоть что-нибудь, однако… — Да чтобы провалились эти двое! — послышался знакомый, но не узнаваемый в миг громкий голос за дверью, топот ног, стремительно шагающих по коридору. Нега, охватившая Питера до, тут же растаяла, как лопнувший воздушный шарик, а реальность ворвалась в кабинет Тони, заставляя их обоих растерять весь запал и прислушаться. — Кофе им принеси, доклад переделай! Ядерная бомба им не нравится, сверхлюди им не нравятся. Снобы старые! Питер даже перестал дышать. Он остановил Тони движением руки, приподнялся на локте и испуганно перевёл взгляд на дверь, в которой все ещё болталась связка ключей. Тони, почувствовав его настроение, нахмурился, подобно грозовой туче, и явно был готов проклинать весь мир, на чём он стоит, за то, что какой-то, судя по голосу и смыслу слов, Земо прервал их долгожданное уединение. — Тише, — успокоил Тони, проведя ласково ладонью от ширинки до живота, и надавил, чтобы Питер вернулся обратно в лежачее положение. Шаги стали тише, а бормотание Гельмута прекратилось. — Он ушёл. Никто нам не помешает. Не бойся. — Нет-нет… — засопротивлялся отчаянно Питер, но сбился с мысли, когда руки расстегнули его ширинку, а губы коснулись выпорхнувшей из-под резинки боксёров головки. — О, чёрт, нет, Тони, нас могут услышать… Но Тони, казалось, то ли было плевать на то, что их услышат, то ли он был уверен в своих силах настолько, что был готов заткнуть Питера и заставить его вести себя тихо. Сам же Питер в своих силах был не уверен и стал не уверен ещё больше, стоило только губам вобрать в себя член наполовину, а жару горячего рта охватить головку, выдавливая волны упоительного наслаждения. Питер сильнее сжал пальцами край стола, шумно втянув воздух через нос и запрокинув голову, чтобы буквально через мгновение снова опустить её и взглянуть вниз, туда, где по-настоящему сейчас сгорал. Наблюдать за тем, как Тони медленно выпускал головку изо рта, обдавал её горячим дыханием, а затем снова обхватывал губами, было слишком невероятно. Тело тянуло толкнуться как можно глубже, полностью вогнать член до основания, потонуть в такой необходимой ему горячей влаге горла, чтобы до помутнения перед глазами и громкого стона на весь кабинет. Тони проходился языком по истекающей смазкой уретре, по всей гладкой головке и безотрывно наблюдал за реакцией Питера между его разведённых в сторону ног. Он поглаживал крепкие бёдра, перебирался ладонями на голый живот, специально проходясь по низу кончиками пальцев, тем самым заставляя подрагивать от щекочущего ощущения внизу живота и от неконтролируемого концентрирующегося жара в паху. Смотря вниз, Питер едва находил в себе силы сдерживать так отчаянно рвущийся наружу протяжный стон, нетерпеливую просьбу не останавливаться, заглатывать глубже и делать всё, чего ему только захочется. Проскальзывая взглядом по серому потолку, он отчётливо представлял, как бы они выглядели со стороны, если бы ключ мог как-нибудь повернуться в замке, а какой-нибудь коллега — зайти. Здравые мысли мелькали где-то на периферии подобно светлячкам над маковым полем. Но каждая из них мигом исчезла, стоило только Тони специально надавить языком на уретру, приспустить боксёры и добраться ладонью до поджавшихся яиц. Из горла Питера вырвался громкий неконтролируемый стон, после которого он резко прижал кулак к губам, а тело гибко выгнулось над заваленным столом. Бёдра самопроизвольно разъезжались шире, пах тянуло толкнуться вверх, но Тони достаточно прижимал его к столу, не позволяя лишний раз оторваться от гладкой поверхности. Стопы почти сводило приятной судорогой, Питер втянул ртом воздух в горящие от нехватки кислорода лёгкие, а затем протянул ладонь к затылку Тони. По мере опускания и поднятия его головы на подёргивающемся члене напряжение в паху разрасталось тягучими волнами, переходило на живот, охватывало органы. Не отводя от него взгляда, Тони сжал пальцами потяжелевшие яйца и плотно обхватил губами наполовину вобранный в рот член. Питер сипло простонал в кулак, запрокинул голову и чуть надавил ему на затылок. Тело заметно подрагивало от переизбытка прохлады на оголённой коже, дикого желания, сводящего с ума наслаждения и жгучего стыда, заполняющего сознание с каждым хлюпающим звуком, с которым Тони снова и снова выпускал его член изо рта. Истома постепенно подступала к конечностям, обхватывала низ живота и пах. Питер кусал губы от осознания, что ему этого мало, слишком мало после того, сколько времени пришлось дожидаться от Тони хотя бы намёка на серьёзное отношение к себе. И теперь, когда его руки так бессовестно, уверенно и знающи трогали везде, где им вздумается, когда почти доводили до края и срывали с губ умоляющие стоны, ему хотелось гораздо больше. Питер вновь прогнулся навстречу ласкающим рукам, когда Тони вобрал его член настолько глубоко, что головка оказалась ощутимо прижатой к стенкам горла. В эту же секунду он мимолётно вообразил, как бы смотрелся на этом же самом месте, прижатый грудью к разбросанным папкам, с широко разведёнными ногами и с Тони, сильно толкающимся в него сзади. Не сдержав очередной стон, Питер почувствовал странную пустоту внутри, противоречащую ощущению в паху от налитого кровью члена. — Тони, — шепнул он на грани слышимости, пропуская через пальцы отросшие волоски на его затылке. — Пожалуйста… Ещё немного… Мне так нужно… Тони пососал влажную головку, выпустил и снова обхватил губами, перемещая ладонь на живот Питера, нежно поглаживая тот кончиками пальцев. До слуха донеслись чьи-то шаги, прошедшие мимо кабинета и стихшие где-то неподалёку от кафедры, но даже если бы кто постучал в этот момент, Питер бы ни за что не позволил ему отстраниться. Напряжение сковывало пах, болезненно ноющий член, уходило ниже, отчего он сильнее сжал волосы на затылке Тони и прикусил большой палец другой ладони, не позволяя себе издать слишком громкого звука, когда тихо кончал ему в рот сгустками вязкой спермы. Успокаивающе пройдясь ладонями по постепенно расслабляющимся бёдрам, Тони сглотнул, не позволяя ни единой капле остаться на языке. Плавающий до этого перед глазами потолок снова приобрёл свою обыденную чёткость, Питер пару мгновений расслабленно рассматривал лампы. Затем перевёл неспешный взгляд на Тони, который наконец приподнялся над ним и довольно усмехнулся, добившись того, чего хотел. Питер сначала приподнялся на локтях, после чего окончательно сел на крае стола, уткнувшись губами ему в шею. — Ты сумасшедший, — поделился он здравой мыслью, приходя в себя после недавнего головокружительного оргазма. — Разве? — улыбнулся Тони ему в висок, опуская ладони на всё так же разведённые бёдра, между которыми он удобно устроился. — А минуту назад тебе нравилось. Питер чуть подался назад, глядя на него наигранно сощуренным взглядом. — У меня вопрос. Твоё вознаграждение распространяется в обе стороны? Тони вопросительно вскинул бровь, кажется, не поняв, в каком конкретно смысле Питер это спрашивал. — Я имею в виду, — любезно пояснил он, расплылся в широкой улыбке. — Ты забрал свою плату за экзамен. А где моё вознаграждение за то, что устроил мне сцену на парковке? Или за то, что пришёл валить моих отличников? Мне равнозначная плата не причитается? — Ты сам вынудил меня пойти на крайние меры, — Тони медленно провёл языком по губам, склоняясь к его лицу и выдыхая в губы. — И чего же ты хочешь? Поддавшись искушению, Питер первым впился поцелуем ему в губы, сгорая от одной только мысли, что всего пару минут назад они обхватывали его член. Ладони уместились на талии, поползли вниз — к бёдрам. Тони незамедлительно протолкнулся языком в его рот, оставляя в нём оставшийся привкус солоноватой спермы, и глубоко вдохнул, как только Питер отыскал пальцами бегунок ширинки. За стеной на кафедре раздался чей-то крик, судя по всему, сцена с двумя преподавателями и студентом ещё не закончилась. Питер потянул бегунок вниз, вытащил пуговицу из петли, а потом приспустил брюки вместе с бельём, нетерпеливо вытаскивая его сильно натягивающий одежду член. Тони хрипло выдохнул в поцелуй, когда горячая ладонь Питера сильно пережала его у основания и прошлась сжатым кулаком по всей длине до головки. — Мне очень нравится твой план, — проговорил Тони хрипло, опуская взгляд вниз. — Но у меня есть идея получше. Уверен, тебе точно понравится. — Да? — Питер ещё раз провёл по всей длине члена, выжидающе заглянул в его горящие желанием глаза. — Надеюсь, это не предложение заняться непотребствами на конференции? Тони расплылся в широкой усмешке, означающей, что этот вариант ему очень даже понравился. — Это как-нибудь потом, — пообещал он, вместо объяснений резко обхватив Питера за ягодицы и подтащив тазом к краю стола. Питер надавил ладонью на головку его члена, а затем простонал, когда Тони запустил обе ладони за ткань боксёров и больно сжал упругие половинки. Резкий звук дёрнувшейся ручки выдернул их обоих из вакуума, в котором они находились. Питер взволнованно повернулся в сторону двери, тут же попытавшись отсесть, но Тони вернул его на место, сильнее сжимая пальцами ягодицы. — Мистер Старк! — раздалось из-за двери. Питер мог поклясться, что это карма. — Мне нужно срочно с вами переговорить! Это очень важно! — Не дёргайся, — расслабленно шепнул Тони, прижимаясь губами к его скуле. — Поорёт и уйдёт. — Подожди, нет, так нельзя! — Питер упёрся ладонями ему в голую грудь, пытаясь сделать это не слишком грубо. Он заглянул в глаза Тони, так и кричащие, что студента можно легко проигнорировать. — Они видели, что мы зашли сюда. Что он подумает? — А что он подумает? — вскинул Тони бровь. — Мы заняты сверкой ведомостей после экзамена, и нам не до глупых конфликтов на кафедре. — Мистер Старк, вы здесь? — громче обратился к нему Гельмут за дверью, вдобавок ещё и постучав по ней. — Да, я здесь, мистер Земо, — ответил Тони с явным недовольством в голосе. — Не могли бы подойти позже? У меня в данный момент срочный звонок. — Моя проблема не терпит отлагательств, — нагло проговорил Земо за дверью. — Мистер Старк, я должен пожаловаться вам на ваших преподавателей! Тони многозначительно хмыкнул, всем видом давая понять, что не сдвинется ни на миллиметр. — Ты сам мне пообещал, что мы больше не вызовем подозрений, — серьёзным отрезвляющим шёпотом заговорил Питер, а Тони недовольно закатил глаза. — Нам же никто не запрещает увидеться после работы, верно? — чуть мягче продолжил он, уместив ладони на его плечах и улыбнувшись ему. — Пожалуйста, Тони. Выждав, казалось бы, целое мгновение, Тони повторно закатил глаза. — Я вас понял, мистер Земо, — ответил он, отыскав взглядом свою рубашку на кресле. — Вернитесь к кафедре, я подойду через пару минут. Питер тоже соскочил со стола, подтянув боксёры с брюками, в скором темпе забрал с дивана рубашку и принялся так же спешно застёгивать пуговицы на ней. Тони выглядел так, словно его выдернули проводить конференцию, а не просто поговорить со студентом. Мастерски застегнув все пуговицы рубашки и заправив её в брюки, он натянул пиджак и подошёл к Питеру, кое-как заправившему свою рубашку, чтобы не вызвать подозрений. — Никуда не уходи, — нежно шепнул Тони, впиваясь ему в губы быстрым поцелуем. — Я скоро. — Давай, иди уже, — шепнул Питер в ответ, хотя в действительно очень не хотел никуда его отпускать. — Только не забудь, что нам ещё проверять ведомости. Тони расплылся в лёгкой усмешке, поцеловал его в последний раз и отошёл к двери, проворачивая ключ в замке и выходя из кабинета в коридор. Питер опустился на диван и облегчённо вытянул ноги, глядя на такой знакомый серый потолок. За дверью слышались голоса Тони и Гельмута, кажется, жалующегося на то, что его научные руководители не понимают глубинного смысла доклада. Но Питера это мало волновало. Он смотрел на потолок, улыбался и думал, что всего-то в прошлую пятницу они были просто коллегами, чтобы ровно через семь дней вступить в такие долгожданные для них отношения. И ведь Питер даже не знал, кого стоило бы поблагодарить — Эндрю за его болтливый язык или самого Тони, пришедшего к нему на экзамен? А впрочем, подумал он позже, это уже не так важно. Важно то, что восемь лет воздержания остались позади, и теперь Питер мог хоть каждый день целовать своего любимого человека.