Свет Истины

Утро было прекрасным. Солнечные лучи проникали сквозь окно в комнату центрального штаба, где спала Уинри. Открыв глаза, она зажмурилась от яркого света и, сладко зевнув, потянулась. — Утречка, Уинри! С днем рождения! — прямо перед девушкой возникли точно из воздуха Ал, Энви, Мика и Мэй. — Принимай подарочки! — принцесса из клана Чан сунула в руки механика огромную коробку. — Это от меня и Ала! Рокбелл с интересом распаковала коробку. Внутри оказались детали для автоброни. — А-а-а! — восторженно завизжала девушка. — Спасибо, я давно мечтала закупить детали, да вот денег не было! — Я испекла тебе тортик, он на столе, — улыбнулась Мика. — Правда? Ах, я так счастлива, ты ведь потрясающе готовишь! — Теперь моя очередь! — нетерпеливо влез Энви и протянул Уинри букет с красивой ленточкой. И это был не просто букет, а букет гаечных ключей. — Ах, поверить не могу! — Рокбелл выскочила из кровати и принялась радостно скакать по комнате с букетом в обнимку. — Энви, это самый лучший подарок в моей жизни! — девушка сжала гомункула в объятиях. — Рад, что тебе нравится! — Энви улыбнулся, немного смутившись от таких бурных благодарностей. — А где Эд? — вдруг спросила девушка, не заметив любимого среди поздравляющих её ребят. Ал удивленно поглядел на всех. — Он разве не с нами? — И правда где ходит этот коротышка, когда у Уинри днюха?! — возмутилась Мэй. — Да он наверное только проснулся и пошел в душ! — спас положение Энви. — Счас я его поищу! — гомункул мигом унесся из комнаты. Надо найти Эда, пока ребята не решили, что Элрик забыл про праздник механика. Энви видел, как вчера ночью алхимик куда-то ушел. И гомункул подумал: «А не к Рою ли он собрался?» Такой вариант имел место быть, учитывая, что Огненный влюблен в Цельнометаллического. Или уже нет? Энви не мог выбросить из головы ту ночь, проведенную в комнате Роя, да что там в комнате! Он лежал с ним в кровати и прижимался к его теплой широкой груди. Энви вздохнул. Наверняка, для фюрера это ничего не значит. Он по прежнему любит Эда, а гомункулу просто благодарен за возвращение зрения. Размышляя в этом ключе, Энви дошел до комнаты Роя. Забыв постучаться, он открыл дверь и застал весьма интересную картину. Личный адъютант фюрера Элизабет Хоукай пыталась вытащить из постели сонного и упирающегося Мустанга. — Вставайте уже, Ваше Превосходительство! — старший лейтенант сдернула фюрера на пол. — Ау! — возмущенно вскрикнул Рой, и тут заметил стоящего в дверном проеме гомункула. — Приветик, Энви! — Доброе утро, господин фюрер! — официально произнес парень, не желая вызывать подозрения у адъютанта. — Старший лейтенант, вы стерва! — заявил фюрер, обращаясь к Лизе. — С вами нельзя иначе, — улыбнулась Хоукай, разгадав шутливый тон Мустанга. — Раз уж вы проснулись, я пойду! — отдав честь, девушка удалилась. Рой наконец встал с пола и, подойдя к Энви, закрыл дверь на ключ. Гомункул сделал вид, что не обратил на это внимание. — Рой, я к тебе по делу, короче, Эда нет в комнате, он случайно не заходил к тебе? — Нет, — рассеянно произнес Мустанг, глядя на гомункула. — Ты за этим пришел? — Ну да, — Энви в замешательстве уставился на фюрера, не понимая, о чём тот думал. Мустанг осторожно взял ладонь гомункула в свою, шагнул навстречу и… Энви неожиданно отпрянул и, отведя взгляд, сказал: — Я пойду Эда искать! — с этими словами гомункул буквально вылетел из комнаты фюрера. Хлопок двери отдался в ушах Роя как выстрел лейтенанта Хоукай. ПОЧЕМУ?! «Разве Энви не влюблен в меня? — думал фюрер, ему давно казалось, что гомункул испытывает к нему нежные чувствла. — Разве он не уходил к Луне, чтоб только вернуть мне зрение, и разве это не прямое доказательство его любви? Или же я слишком много о себе возомнил? Может Энви уходил ради того, чтобы научиться искусству Луны и быть способным защитить своих друзей. Но зачем тогда перед тем как уйти, он сказал мне: «Дождись меня»? Зачем, если не ради меня? Ведь можно было промолчать, или сказать это тому же Эду или Мике, или еще кому-нибудь, но почему же мне?» Фюрер тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли о влюбленности гомункула. Не все ли равно? У главы государства есть дела и поважнее. Засунув мучащие его вопросы куда подальше, Мустанг стремительно вышел из комнаты и направился в рабочий кабинет. *** Ощущение неправильности не покидало Энви. Всё вокруг было не так, неправильно. Исчезновение Эда, так и не поздравившего Уинри. Странное поведение Роя… и главное то, как сам Энви себя повел. Разве не этого он всегда хотел? Чтобы Рой полюбил его, обнял, поцеловал? Однако, все внутри кричало о том, что это неправильно, невозможно. Что это не любовь. Но разве целуют просто так, без причины, без любви? Зачем Мустангу играть с ним? И может ли быть возможным, чтобы это любовь? Тысячи вопросов. А ответа ни одного. В любви все слишком запутано, а если пытаешься распутать ее хитросплетения, лишь сильнее увязаешь в этой липкой паутине. Да, можно поставить крест, можно перечеркнуть все чувства, но тогда их послевкусие будет горьким и обжигющим. Как тогда. Как с Микой Браун. Больно было осознавать, что любовь, столь нежная и вдохновляющая, вдруг вырвана из сердца жестокой Истиной. Еще больнее было признаться в этом девушке, разбить ее сердце. Энви до сих пор ненавидел себя за это. Даже… хотел вернуть все назад, но чувсва внезапно возникшие к Рою оковывали цепями, мешали сказать Мике: «Прости, давай вернем наши чувства». Это звучало глупо, но Энви знал, что девушка простит, что они еще смогут быть счастливы, надо только сказать! — Тьфу, я же искал Эда! — вспомнил гомункул. — Куда ж эта фасолина запропастилась?! — Ты кого назвал микроскопической креветкой? — раздалось за спиной, и тут же ему отвесили подзатыльник. Энви обернулся. — Эд, да где ж ты был?! — Утреняя прогулка, — алхимик загадочно улыбнулся. — Принес тебе подарочек природы, — Элрик протянул ему букетик васильков. Энви опешил. Странно, что Эд дарит цветы ему, а не Уинри. — Спасибо, — немного смущенно произнес он. — Кстати, ты придумал подарок для Уинри? — как бы невзначай спросил Энви. — А? Ой, я совсем забыл! — Эдвард хлопнул себя по лбу. — У нее же сегодня днюха! — Блин, Эд, как можно было такое забыть? — А что такое? — удивленно спросил Элрик. — Почему я должен помнить именно ее днюху, больше любых других праздников? — Ну… вы же парочка вроде бы? — Нет! — вдруг раздраженно выкрикнул парень. — Почему все вдруг решили, что мы пара? Я никогда не говорил, что люблю Уинри! Я люблю другого человека! — выпалил Эд на одном дыхании. Энви вздрогнул. Странное предчувствие закрадывалось в сердце. Частые долгие взгляды Эда, его замкнутость и отстраненность, этот букет васильков… Я люблю другого… — Кого? — вымолвил гомункул. — Кого ты любишь? Эд тут же замер, испугавшись ответа на этот вопрос. Отвел глаза, немного покраснел и неловко произнес: — Это секрет. Гомункул удивленно приподнял брови, но потом подумал: «А может это и к лучшему». — Ладно, Эд, как бы там ни было, но подарок подруге детства ты купить должен. Есть идеи? — Разве что какие-нибудь железячки. — Не прокатит. Детали для автоброни и гаечные ключи мы уже подарили. — Тогда я не знаю! — Ну хоть что-то ты должен придумать! Но придумать Эду не дали. Где-то в восточном крыле штаба громыхнул взрыв. — Ксо! Ну почему именно сегодня! — Энви готов был прикончить террористов на месте. — Опять Луна со своими приспешниками! — возмутился Эд. — Ну счас я им задам! — Не переусердствуй! — у Энви за спиной уже всколыхнулось два крыла, а подвеска на шее вспыхнула лунным светом. Парни быстро полетели к месту взрыва. Ал и Мэй спрятались за стеной, сотворенной девчонкой за считанные секунды до взрыва. Уинри и Мика остались в противоположной части комнаты. Оставалось надеяться, что они хотя бы пригнулись к полу. На этот раз террористы нагрянули прямо в жилую часть центрального штаба, а именно в комнату Уинри, где собрались все, кроме Эдварда Элрика и разыскивающего его Энви. — Кажется, они оглушены взрывом! — победно произнес один из террористов. Но тут за его спиной выросла злобная тень, и в следующую секунду он вскрикнул от удара по голове чем-то тяжелым. — Как вы посмели испортить мне день рождения?! — размахивая букетом гаечных ключей, Уинри уложила нескольких зазевавшихся мужиков-террористов. — Больно прыткая девчонка, — Луна, предводительница нападающих, возникла сбоку от Рокбелл и, выпустив сквозь пальцы пучок лунного света, опутала механика золотистыми нитями. Девушка упала. — Уинри! — хором вскрикнули Ал, Мэй и Мика. В следующую секунду в комнату ворвались несколько военных во главе с Мустангом и Хоукай. Они сразу же стали отвлекать террористов, чтобы дать подросткам возможность уйти. Старший лейтенант продралась к Мэй и Альфонсу. — Быстрее пробирайтесь к выходу, а я постараюсь спасти Уинри и Мику! — Хоукай уже отстреливалась. — Но ведь я могу тоже помочь! — возразила Мэй. — Мое рентанджицу очень пригодится! — Вы, подростки, цель террористов, поэтому вам нужно спрятаться и поскорее, у меня нет времени на разговоры! — Старший лейтенант права, — сказал Ал. — Военных здесь много, они смогут защитить центральный штаб, а нам нужно уходить, ведь они сами спасут Уин и Мику! Но не успели ребята уйти, как заметили летящего к полю боя Энви и бегущего туда же Эда. — Мальчики, стойте! — Мэй встала, загородив проход. Эд и Энви притормозили, изумленно уставившись на неё. — Эй, ты чего, Мэй? — гомункул попытался сдвинуть девочку с прохода, но Ал не позволил. — Военные сами будут сражаться, а нам нужно спрятаться, потому что террористы охотятся именно на нас! — Еще чего! — не слушал Энви, — вы как хотите, а я пойду, с Луной военные вряд ли смогут сразиться, — парень протиснулся между Алом и Микой. Эд хотел последовать за другом, но Альфонс вцепился в него. — Братик, а ну стоять, без тебя военные точно справятся! — Че, Ал, а ну пусти! Энви и Уинри с Микой еще там! — Уинри и Мику защитит старший лейтенант, а Энви сам справится, он же стал намного сильнее! — А если у него случится приступ! Вы забыли про печать проклятья?! — Братик, я думаю военные заберут его с поля боя. — Ал, пойми же, он может умереть! УМЕРЕТЬ!!! — и Элрик побежал к военным и гомункулу. Тем временем к ребятам выбежала Рокбелл. — Мика все еще там! — тревожно сказала девушка. — Надеюсь старший лейтенант поможет? — Конечно, она же обещала! А теперь в укрытие, иначе террористы и до нас доберутся! — Альфонс взял девочек за руки и подбежал с ними в безопасное место. Путь к Мике Элизабет перерезали сразу три террориста, так что шансов спасти целительницу было ноль. А между тем девушку окружили и загнали в угол. Из кучи всех нападающих отделилась женская фигура и направилась к Мике. Луна. «Это конец, — думала девушка, — в бою я полный ноль!» — Ну что, теперь ты уже не сбежишь, целительница, — женщина победно усмехнулась. — Взять ее! Живо! В эту секунду террористов ударили лучи лунного света, и нападающие упали замертво. — А ты многому научился, — не оборачиваясь, произнесла Луна. Сзади нее стоял тот кого Мика не ожидала увидеть. Энви. Гомункул вышел из-за спины женщины и, обойдя ее, встал, заслонив собой Мику. — Я не позволю тебе ее и пальцем тронуть, — твердо произнес парень. — Да неужели, — ухмылка Луны напомнила Энви «оскал Истины». В следующий миг печать проклятья вспыхнула лунным светом. Через тело словно пропустили заряд электричества. Гомункул рухнул как подкошенный. — Энви! — Мика бросилась к другу. — Ты не спасешь его, — Луна презрительно глянула на девчонку. — Я вызвала приступ болезни с помощью энергии, внутри него самого. Любая реакция на его тело породит сопротивление его внутренней энергии, а это усилит приступ. Гомункул был ещё в сознании, поэтому понял все, что сказала Луна. Выходит, он теперь бессилен. Использование своей энергии обернется против него. Но только он может сейчас спасти Мику. Все остальные заняты. Вопреки ожиданиям целительницы и Луны Энви встал. Пошатываясь и с трудом, но встал. — Энви? — Мика ещё не осознавала, что хочет сделать друг. Гомункул сжал в ладони Лунный камень. Луна побледнела. — Нет! Не делай этого! Ты себя убьешь! — Да, и ты умрешь вместе со мной! — Остановись! Неужели ты готов пожертвовать жизнью, чтобы спасти эту жалкую девчонку?! Она этого не стоит!!! — Не тебе это решать! — в гневе воскликнул гомункул, уже готовясь нанести смертельный удар. — Энви! — Мика схватила друга за руку. — Что все это значит?! — Не бойся, сейчас все закончится! — решительно произнес парень. — Нет! — снова запротестовала Луна, потом с обреченостью во взгляде рухнула на колени. — Я сама покончу с собой, — в ее ладоне появился кинжал. Энви обескураженно посмотрел на неё. — Но почему? — Потому что ты — Венец Творения! Я не могу допустить, чтобы ты погиб! Лучше мне умереть самой, ведь иначе всё, к чему я стремилась много лет, осыпется прахом! Ни за что не допущу! Энви опустил воздетую вверх для удара руку. — Тогда… уходи. Женщина взглянула на него с неподдельным интересом, но, не сказав ничего, встала и, создав нечто, напоминающее сказочный портал, подала террористам знак и исчезла. Нападающие нехотя последовали за ней. Энви смотрел на все это будто сквозь туман. До него медленно доходило, что же он только что сделал. Лишил своих друзей возможности, раз и навсегда избавиться от террористов. И Мика все видела. Сможет ли она простить ему это? Или посчитает предателем и скажет остальным ребятам? Энви не обращал внимания на жгучую боль в ноге, где была печать проклятья. Сейчас важно лишь одно. Энви обернулся туда, где должна была стоять Мика. Она была там. Энви приблизился, сократив расстояние между ними. Обнял её. Она тихо всхлипнула, прижавшись к нему сильнее. Теперь или никогда… — Прости за все! — выпалил гомункул на одном дыхании. Мика отпрянула, удивленно взглянув на парня. Хотела спросить, за что он извиняется, но слова застряли в горле, когда она наткнулась на его взгляд. В этом взгляде она могла многое прочесть. И главное, понять, что это «прости за все» на самом деле значит «давай вернем все назад». Войдем в одну реку дважды. Вопреки всем «нельзя», создадим свою истину и будем счастливы, повинуясь голосу сердца. Все это возможно, если ты сейчас скажешь… — Я тебя люблю! И она упала в его объятия, не в силах устоять на ногах под напором внезапно нахлынувшего счастья. *** Эдвард не знал, куда деваться. Ведь он так и не придумал, что подарить Уинри, а за праздничным столом Мэй обязательно об этом спросит. Как никак, а Рокбелл его подруга детства и хороший механик. Без нее не состоялись бы его поиски филосовского камня и возвращение тела Ала. И вот вместо благодарности, Эд напрочь забывает о ее дне рождения. Алхимик подумал посоветоваться с Энви, но тот словно склеился с Микой, повсюду они были вместе. Тогда Элрик обратился к брату. — Ал, выручи меня! Я не могу придумать подарок для Уинри! Элрик-младший задумался, а потом в его глазах промелькнул хитрый огонек. Он порылся в тумбочке и достал оттуда маленькую шкатулочку. — Вот, подари ей это. — Что там? — Эдвард с сомнением глядел на шкатулку. — То что точно понравится Уинри! — Ал загадочно улыбнулся. Не успел Цельнометаллический уточнить, что именно, как раздался звонкий голос Мэй. — Все за стол! Поздравим нашу бесценную подругу Уин!!! Ал, не дожидаясь расспросов брата, пошел к столу. Эду пришлось пойти следом. — Кстати, кстати! — звонко начала Мэй. — Эдвард еще не поздравил Уинри! Так что вперед, коротышка! — На себя посмотри! — возмутился алхимик. А потом обратился к Уин, протянув ей шкатулку. — С днюхой! Рокбелл с интересом открыла шкатулку, и ее губы расползлись в улыбке. — Эд, я так ждала этого момента! И… мой ответ — да! Элрик ничего не понял. Какой ответ? И вдруг его прошибло холодным потом. Он со страхом взглянул в шкатулку и увидел там сияющее золотом кольцо. Уинри уже радостно повисла у него на шее. Все ребята поздравляли и кричали «горько». А сам Эд все больше бледнел, осознавая, что попал в ловушку, из которой ему не выбраться. *** Рой чувствовал себя одиноко. Энви оказывается вернулся к той девчонке, Мике Браун. Выходит, он не любил Огненного. Никогда… Все, что было похоже на любовь, это просто ошибка. Почему так больно? Ведь он всего лишь осознал, что гомункул его не любил. Почему же так больно? Рой хотел бы заглянуть в себя, в самые тайные уголки своего подсознания, и найти ответ на мучивший его вопрос. Что он чувствует к Энви? Однако алхимик сам не знал, стоит ли вообще разбираться в собственных чувствах, ведь гомункул уже сделал свой выбор. «Зачем я мучаю себя вопросами, от ответа на которые ничего не зависит? Почему бы мне не поступить как Энви? Ведь у меня рядом всегда есть старший лейтенант. Я просто сделаю ей предложение и все…» Всё… Это будет крест на всех чувствах к Энви. Но в груди останется горький осадок. Жить с этим осадком будет невыносимо, но ведь не зря говорят: «Время лечит». *** На свадебном торжестве все веселились. Лишь только Эд был очень задумчив. Он глядел на Роя и Лизу, ставших теперь мужем и женой, и понимал, что на их месте очень скоро будут они с Уинри. Ведь он уже подарил девушке кольцо. Не по своему желанию, а по хитрости Альфонса, который думал, что помог брату выразить свои чувства. Как же Ал ошибся. Мысль о предстоящей свадьбе убивала Цельнометаллического. Свадьба это на всю жизнь. И страшно представить, каково это, всю жизнь прожить с нелюбимым тебе человеком. Элрик не верил в поговорку: «Стерпится, слюбится». Особенно тяжело, когда любишь другого. Но шансов быть с тем другим все равно ноль, так что бесполезно пытаться что-либо изменить. Будь что будет. Эдвард многое пережил за эти годы, так что и это переживет. *** Через неделю Элрик и Рокбелл тоже сыграли свадьбу. Мика, Ал и Мэй были рады за них как никогда. Элрик-младший даже утверждал, что они с Мэй тоже скоро поженятся. А Энви испытывал смешанные чувства. Ему казалось, что друг не так уж и счастлив рядом с Уинри. Ведь не так давно, Эдвард сам признался, что не любит механика. «Я люблю другого». Но почему тогда Эд подарил ей кольцо? Почему сейчас они скрепляют брак поцелуем? Почему? Энви где-то в глубине души, которая у него все-таки была, чувствал свою вину, за то, что Эд несчастлив, хотя это и было абсурдно, ведь гомункул ничего не сделал плохого, никогда не пытался ему что-то с кем-то испортить, да и он даже не знал, кого до сих пор любит Эдвард. Так хотелось поговорить с алхимиком наедине, ведь потом тот уедет с Уинри в свой отдельный дом, а гомункул и Мика останутся в штабе. Эх, когда они с Эдом еще смогут поболтать по душам? Наверное никогда. У него своя семья, как и у Роя с Лизой, хотя Рой часто появляется в штабе, фюрер же. *** Ал и Мэй снова умотали в Ксинг. Теперь Энви и Мика одни были в своей комнате в штабе. Иногда к ним заходили Рой и Лиза, но последняя появлялась все реже, потому что ждала ребенка. Зато с Роем ребята каждый день болтали. Мике он уже стал как старший брат, а Энви по прежнему любил фюрера, но молчал, ведь у него еще была Мика. И ее он тоже любил. Оказывается, любить двоих можно, и Энви в этом не сомневался, не задаваясь вопросом, кто из двоих ему дороже, лишь бы все они были счастливы. Было кое-что, чего Энви очень боялся. Он боялся внезапного приступа болезни. Если приступ случился, Мика помочь не сможет, он просто умрет у нее на руках, и всё. Гомункул очень надеялся, что этого не случится, пытался об этом не думать, и просто жить дальше, пока это возможно…