Ангел с дробовиком

Джон медленно приходит в сознание. Ему слишком тепло и комфортно, поэтому он держит глаза закрытыми, надеясь снова заснуть. Лола свернулась калачиком, прижавшись щекой к его груди. Ее мягкое дыхание щекочет его кожу, и его руки автоматически сжимаются вокруг нее. Тело занемело от того, что так долго спал в одном и том же положении. Он слегка ерзает, натягивая одеяло, когда их охватывает внезапный холод. Лола тоже дрожит и плотнее прижимается к нему. Джон гладит ее волосы, чувствуя, как она тоже начинает просыпаться. — Пора вставать? — сонно бормочет она. — Еще рано, — отвечает он. — Спи. Она снова хмыкает. Джон почему-то не может снова заснуть. Вместо того, чтобы задремать, как обычно, он обнаруживает, что становится более настороженным. Это странно. В конце концов, он устало трет лицо и приоткрывает глаз. Комната залита светом раннего утра. Джон не видит часов с того места, где находится, но знает, что, вероятно, сейчас раньше семи. Он поворачивается со спины на бок и полностью прижимает Лолу к своей груди. Его утренняя эрекция толкает ее, и она снова просыпается. — Дай отдохнуть, Константин, — бормочет она ему в шею. Он хихикает. — Я не специально, любимая, — говорит он, отодвигая свои бедра от нее. — Поверь мне, ты поймешь, когда это я буду делать это специально. И то правда, — говорит она. Похоже, она тоже полностью просыпается. — Извини, любимый. Я слишком устала, чтобы помочь тебе. — Не извиняйся, — говорит Джон. — Не обращай внимания, само пройдет. Она фыркает от смеха. — Да, я помню эту фразу, — говорит она. — Разве я когда ни будь говорил так тебе? — спрашивает он, когда она отстраняется, стирая сон с глаз. Она полностью обнажена, и когда она двигается, одеяло сползает вниз, обнажая живот. — Около семи месяцев назад, плюс-минус, — зевая, говорит она. Джон усмехается. — Поймала меня на этом, — говорит он. Он кладет несколько нежных поцелуев на ее плечо и шею, пока его руки скользят по ее беременному животу. — Как у нее дела сегодня утром? — Думаю, она спит, — говорит Лола, дрожа и натягивая на себя одеяло. — Довольно долго не чувствовала ее движения. Она оглядывается и указывает на пол, где лежит ее футболка. -Дай мне это. Джон посмеивается над ее приказом. -Да, любимая, — говорит он и вылезает из постели. В комнате так холодно, что этого достаточно, чтобы мгновенно избавиться от утренней эрекции. В это время года никогда не бывает так холодно. Должно быть пришел холодный фронт. Он поднимает футболку с пола и бросает ее Лоле, прежде чем подойти к своему шкафу. Сам он уже в пижамных штанах, поэтому натягивает свежую рубашку, прежде чем потянуться и закрыть окно. Как только это сделано, он поспешит обратно в постель. Лола ждет под одеялом. Он скользит рядом с ней, когда она прижимается к ней, чтобы согреться. — Ты готовы к сегодняшнему дню? — она спрашивает. — Не думаю, что когда-нибудь буду готов, — говорит он. Она тихо смеется. — Ты чертовски драматичен, — говорит она. — Все будет впорядке. Всего несколько часов. Рене хочет отвезти меня в спа-салон на массаж для беременных. Она сказала, что посещала его и он лучший. — Чэс придет на помощь, я думаю, что мы вдвоем сможем справиться со всем, — говорит Джон. — Вот это настрой! — говорит Лола. — А теперь поцелуй меня. Джон усмехается и наклоняется, чтобы нежно поцеловать Лолу. Он обнимает ее за щеку, притягивая ближе. Однако прежде чем дело пойдет дальше, раздается легкий стук в дверь. Они отстраняются, и Джон тяжело вздыхает, когда Лола ухмыляется ему. — Долг зовет, — говорит она, заставляя себя сесть. Дверь открывается, и их дочь просовывает голову перед тем, как войти в комнату. — Мамочка? Папочка? Вы проснулись? — ее русые кудри в беспорядке, и она идет в одеяле. — Астра, почему ты так рано просыпаешься? — спрашивает Джон, когда она подходит к ним. — Мэри плачет, — объявляет Астра, забираясь на кровать. Лола ругается себе под нос и проверяет монитор на тумбочке. -Только не снова, — ворчит она. — Эта проклятая штука отключилась опять. Нам нужна новая. — Я принесу ее, — говорит Джон, начиная вылазить из-под одеяла, но Лола отмахивается от него. — Нет, я пойду, — говорит она, вставая с кровати. — Все равно мне нужно в туалет.  — Иди сюда, принцесса, — говорит Джон Астре, похлопывая по постели, справа от себя. Астра подходит и садится рядом с ним. — Ну что, ты готова провести с папой целый день? — Ты имеешь в виду, что мамочки вообще не будет? — спрашивает Астра, глядя на него своими большими глазами. Глаза ей явно достались от него. Она была похожа на Джона в миниатюре, и он никогда не понимал, почему так странно видеть, как его собственные черты отражаются на ней. Лола улыбается им, надевая халат. — Мама ненадолго уйдет, так что останетесь только вы, ребята, и папа, — говорит она. — Думаешь, он справится с этим? Астра делает вид, что думает, и Джон легонько толкает ее в бок, заставляя хихикать. — Хоть ты не начинай, — говорит он. — Я думаю, что папа прекрасно справится — объявляет Астра, обнимая отца. Он убирает ее спутанные волосы назад, чтобы поцеловать ее в лоб. Лола выходит из комнаты, а Джон наслаждается тишиной и покоем со своей старшей дочерью… около двух секунд. В коридоре внезапно раздаются два громких голоса и звук какой-то драки. -Эй! — кричит он. — Что там происходит? Два мальчика врываются в комнату, толкая друг друга в спешке к кровати. — Сначала я! — хнычет самый младший. Он похож на точную копию своей матери, хотя его волосы имеют тенденцию ложиться так же, как у Джона. — Я старше, я доберусь туда первым, — говорит другой. Он представляет собой идеальное сочетание обоих родителей, хотя, когда он хмурится, Джон клянется, что это все равно, что смотреть в маленькое зеркало. — Гэри, перестань злить своего брата! — говорит Джон. — Он на два года младше тебя! — Но он это начал! — старший настаивает. Джон закатывает глаза. День будет долгим. — Просто помогите ему, — говорит он. — Или ты останешься дома, когда мы все пойдем гуляь. Гэри дуется, но делает, как просит его отец. Чендлер радостно забирается к Джону. — Доброе утро, папа, — говорит он, широко зевая. Четверо детей. Четыре. И еще один будет. О чем они, черт возьми, думали? Джон часто задает себе этот вопрос каждый раз, когда оказывается в комнате со всеми. Но он ни на что не променял бы их. Астра и Гэри ссорятся, когда он пытается влезть между ней и Джоном, в то время как Чендлер (самый тихий из группы) остается там, где находится, прижимаясь к левому боку Джона. Когда Лола входит с Мэри, она улыбается, видя их всех вместе. Мэри кладет голову на изгиб плеча Лолы, глаза красные и влажные. Но она больше не плачет. — После этого мы закончим, — объявляет его партнерша, указывая на свой живот, когда она забирается в постель вместе со всеми. Джон согласно кивает. — Я с тобой согласен на сто процентов, — говорит он. — Однако мы так говорили, что после Чендлера… — Еще дети! — кричит Астра. — НЕТ, — заявляют оба ее родителя. — Мамочка, у нас есть вчерашняя черника, которую нам нужно использовать, — напоминает ей Астра. — Блины? — спрашивает Гэри. — А мы можем приготовить блины с черникой? — Блины! — взволнованно восклицает Чендлер. Лола закатывает глаза, когда Мэри сосет ее большой палец. — Похоже, все единодушны, — говорит она. — Только уложу Мэри, она снова хочет спать. — Мэри?» — с улыбкой спрашивает Джон, преклоняясь через двух старших детей, чтобы поцеловать младшую в щеку. — Хочешь снова заснуть? Она, конечно, не отвечает, но сонно хихикает, когда щетина Джона щекочет ее лицо. Он еще раз целует ее, прежде чем отстраниться. — Хорошо, порождения ада! Все на кухню! Лола сжимает зубы. — Не называй их так, — ругает она. — Дурной тон? — Слегка. Джон смеется. — Зато честно, — говорит он. — Называй гремлинами, — говорит Лола. — Хорошо, гремлины, вниз, — приказывает Джон. Астра и Гэри пытаются встать с постели. Как только им удается выбраться из-под одеял, они выбегают из комнаты. Чендлер на мгновение пытается спуститься вниз, и после того, как Джон помогает ему, он спешит их догнать. Джон бросает на Лолу усталый взгляд, и она самодовольно улыбается. — Удачи, — говорит она, ложась в постель с Мэри, которая уже выглядит так, будто снова засыпает. После посещения в ванной, Джон спускается вниз. Дети уже на кухне. Чендлер сидит за столом, потирая усталые глаза. Гэри стоит на табуретке и достает растворимую смесь для блинов из одного из шкафов, а Астра открывает холодильник и достает чернику. Джон спешит поймать сына, прежде чем он упадет назад. — Полегче, Гэри- говорит он, помогая пятилетнему спуститься. — Ты собираешься подарить своему отцу сердечный приступ, взбираясь вот так высоко. — Я могу сам, — настаивает Гэри, кладя коробку на стол. — То, что ты можешь, не означает, что ты должен, — многозначительно говорит ему Джон. Он замечает, что Астра сама пытается удержать большую миску с черникой, и Джону удается поймать ее, прежде чем она уронит. — Астра, будь осторожна. Я бы не хотел потерять чернику, прежде чем мы получим возможность насладиться ей. — Я хочу отмерять! — взволнованно говорит Чендлер, соскальзывая со стула и практически подпрыгивая к ним. Все еще держа в руке миску с ягодами, Джон ногой перетаскивает маленькую табуретку между холодильником и стеной. Чендлер берет его у него и ставит рядом с братом, чтобы он мог подойти и лучше видеть. — Я хочу смешать тесто! — восклицает Астра, когда Джон встает между ней и мальчиками. — Нет, я хочу смешать! — Гэри говорит ей. -Ты смешал в прошлый раз! — Нет! — Я сделал! — Черт возьми, лишь бы мне хватило сил, — бормочет Джон, глядя в потолок в молитве. -Больше никаких споров. Гэри, ты можешь смешать. — Но, папа… — начинает Астра. — Астра, — предостерегающе говорит Джон, бросая взгляд на дочь, который явно означал, что это не подлежит обсуждению. — Он прав, ты в прошлый раз мешала. Ты можешь помогать мне переворачивать блины. Ну как тебе? — Ага! — взволнованно говорит Астра, слегка подпрыгивая. Лицо Гэри мрачнеет. -Нечестно! — говорит он. — Таковы условия, Гэри, — пожимает плечами Джон. — Ты будешь мешать тесто, поэтому она будет помогать мне переворачивать. Почему бы вам обоим не накрыть на стол, пока мы приступаем к делу? Он ставит миску с черникой на стол, прежде чем залезть в шкаф и вытащить стопку тарелок. Он передает их Астре, которая осторожно переносит их к столу, а Гэри получает столовые приборы. Чендлер уже открывает коробку смеси для блинов. Джон достает для него большую миску и мерные чашки. Ему не нужно беспокоиться о том, что Чендлер устроит беспорядок. Малыш очень серьезно относится к приготовлению пищи и в целом аккуратный. По сути, противоположность его братьям и сестрам, которые любят наводить беспорядок, куда бы они ни пошли. Мэри, кажется, тоже похожа на Чендлера. Хотя кто знает, какой она будет лет в пять. — Все хорошо, приятель? — спрашивает Джон Чендлера, поставив сковородку на плиту и включив ее. — Все готово! — гордо говорит Чендлер, показывая Джону миску, наполненную смесью для блинов и воды. На носу у него пятно смеси, отчего Джон хихикает, смахивая его за него. — Великолепно, молодец, — говорит его отец. — Надо добавить чернику, не забудь. Джон помогает своему сыну высыпать в смесь половину миски черники. — Ты прекрасно справился. Теперь Гэри! Чендлер гордо улыбается и спрыгивает с табурета, чтобы его место занял брат. — Ну, — говорит Джон, слегка подталкивая сына и протягивая ему деревянную ложку. — На что ты обижен? Гэри хмурится, глядя на отца, но не отвечает. Вместо этого он пожимает плечами и начинает перемешивать тесто для блинов. Джон изучает своего сына мгновение, прежде чем сказать. — Как насчет завтра, мы с тобой вместе отправимся в приключение? Только мы вдвоем? Звучит неплохо? У него есть подозрение, что Гэри может чувствовать себя немного забытым. Астра очень похожа на папину дочку. Чендлер имеет тенденцию быть более чувствительным и временами требует немного больше внимания. Мэри привязана к своей матери. Что оставляет Гэри где-то скраю. Гэри улыбается отцу. — Куда? — взволнованно спрашивает он. — Куда захочешь, — говорит Джон. — Но давай оставим это между нами, да? — Как секретная миссия? — взволнованно спрашивает Гэри приглушенным голосом. Джон подмигивает ему. — Совершенно верно, — говорит он. Джон держит руку над большой сковородой, чтобы проверить температуру. Почти готово. Он замечает, что Гэри пытается помешать, и добавляет. — Держите миску другой рукой, пока она не вылетела за край стойки. Гэри слушает, его улыбка не сходит с лица. Джон тоже улыбается и взъерошивает волосы парня, прежде чем повернуться к дочери. — Астра, можешь принести мне масло? Минут через тридцать-сорок на тарелке лежит гора горячих черничных блинов. Джон на кухне один, и он дорожит этими редкими моментами, пока может. Его больше никогда не оставляют одного, и хотя он скучает по уединению, втайне он любит хаотичный дом, построенный им с Лолой. Чендлер и Гэри давно удалились в гостиную, а Астра последовала за ними, после того как ей стало скучно помогать отцу. Джон ставит тарелку в центр стола вместе с тарелкой колбасок, которые, по его мнению, были необходимы. После этого он достает кувшин апельсинового сока из холодильника и кричит. — Пора завтракать! Когда он ставит кувшин на столе, входит Лола с Мэри на руках. Мать выглядит измученной. — Она спала минут пять, а остальное время хныкала, — объявляет она, усаживая девочку в детский стульчик. Ребенок начинает всхлипывать, когда мать отпускает ее, чтобы поправить поднос. Джон подносит блин перед своей дочерью, что немедленно отвлекает ее. Затем он поворачивается к своей партнерше и крепко обнимает ее. -Ты выглядишь измученной, — говорит он ей, нежно поглаживая ее поясницу. Она вздыхает с признательностью. — Я рада, что ты выбрала этот день для себя. Сегодня вечером мы с Чэсом приготовим ужин вместе. Вы с Рене можете вернуться сюда, и мы все поужинаем. Лола тепло улыбается ему и притягивает к поцелую. — Я люблю тебя, — мягко говорит она, отстраняясь. Джон улыбается в ответ и гладит ее по щеке. — Я тоже тебя люблю. Астра, Гэри и Чендлер врываются на кухню и взволнованно болтая друг с другом о телешоу, которое они смотрели. Они забираются на свои стулья, и Лола отстраняется от Джона, но не раньше, чем ущипнет его за задницу. Джон слегка подпрыгивает и ухмыляется ей, прежде чем взволнованно хлопнуть в ладоши и повернуться к своим детям. — Это прекрасное блюдо было создано совместным усилием семьи Константин. Ваши мать и сестра собирали чернику, у нас был Чендлер на измерении, а Гэри — на смешивании. Так что хорошая командная работа. Дети смеются, и Лола закатывает глаза. — Просто раздай еду, я хочу есть, — говорит она. Джон кивает ей головой. — Кто сколько хочет? После этого трапеза проходит довольно медленно. Как обычно слишком много разговоров. Не то, чтобы Джон возражал. Ему нравятся истории, которые рассказывают его дети, и то, насколько они оживленные. Еда всегда полна смеха и шуток, и не раз Джон обнаруживал, что неудержимо хихикает. В такие моменты он любит смотреть на свою семью и размышлять о том, как ему так повезло. Он до сих пор не совсем понимает, как это произошло. После всего, через что они с Лолой прошли в своей жизни, как они оказались здесь? Вместе с семьей? Джон хмурится, обнаруживая, что ему трудно следить за серией событий в его голове, которые привели к этому моменту. Он помнит ее смерть. Он помнит, как спасал ее. Все остальное — своего рода туман полувоспоминаний и заблудших мыслей. Он вырывается из оцепенения после громкого хихиканья Астры, когда она указывает на свою сестру. Все поворачиваются и обнаруживают, что лицо Мэри стало фиолетовым, потому что она намазывает себя черникой. Все смеются. После того, как все поели, и кухня убрана, Джон приказывает своим детям подняться наверх. - Вы знаете, что делать, — говорит он, когда Лола вытирает лицо Мэри мочалкой. — Почистите зубы, умойтесь, переоденьтесь, уберите кровати. И идем гулять. Это хороший день, и мы не хотим тратить зря солнечный свет. Астра, Гэри и Чендлер отправляются делать то, что говорит их отец, в то время как Джон вытаскивает Мэри из ее детского стульчика. Телефон Лолы гудит на стойке. Она бросает тряпку в раковину, чтобы ответить. — Рене уже едет- объявляет она после прочтения текста. — Мне тоже надо принять душ и одеться. — Давай, я позабочусь об этой маленькой леди», — говорит Джон. Теперь она счастлива, что поела, и, кажется, не возражает, что Лола ее не держит на руках. Так что Джон будет наслаждаться этим, пока может. Обычно она слишком привязана к своей матери, чтобы Джон мог проводить время один на один. — Мне нравится видеть тебя с ней», — комментирует Лола, подходя к нему сзади и обнимая его за талию. Он улыбается, наклоняясь к ней. -Это так? — он спрашивает. — Может, поэтому у нас пятеро детей. Лола смеется, и он чувствует, как ребенок пинается. — Да, может быть, — говорит она. — Это, и мы не можем держать руки подальше друг от друга даже после того, как были вместе в течение десяти лет. — Прошло десять лет?» — спрашивает Джон. На самом деле не похоже, что это было так давно. — Что ж, всего десять. Он поворачивается в ее объятиях, чтобы поцеловать ее. — Еще десять? — Лола поддразнивает, касаясь своим носом его. — Надеюсь, что больше, — говорит Джон. — А теперь иди, собирайся. Лола еще раз целует его, прежде чем поворачивается, чтобы уйти. Джон наблюдает за ее удаляющимся телом, его накатывает волна желания. Он никогда не устанет от этой женщины. Он должен признать, что он думал, что такая длительная привязанность к одному и тому же человеку сведет его с ума. Похоже, не с Лолой. Чем дольше он с ней, тем больше он ее хочет. Мэри, устав от того, что ее игнорируют, тянется пальцем к носу Джона. Он дергается при движении и легко отбивает ее руку. — Довольно, маленькая леди», — говорит он, снова обращая внимание на нее. — Ты собираешься устроить папе тяжелые времена? Она широко улыбается ему и начинает лепетать. Это еще не слова, но он смутно слышит там «мама» и «дада». Она, как и Астра, унаследовала его цвет волос, хотя это скорее текстура ее матери. Он проводит пальцами по мягким прядям, чтобы высвободить кусочки блина. — Давай вымоем тебя, наденем свежие подгузники, а потом немного поиграем, да? — Мэри широко улыбается ему и возбужденно шевелится. Проходит час, прежде чем ему действительно удается одеть всех и подготовиться к новому дню. С Мэри на руках, Джон выводит отряд на улицу на большой задний двор. Они купили старый фермерский дом вдали от города и превратили его в свой семейный дом. Здесь было много пространства, которое малыши могли исследовать в хорошую погоду. День солнечный, без намека на холод, который Джон чувствовал этим утром. Он кладет Мэри на большое одеяло в зеленой траве, а Астра вручает ему несколько декоративных подушек, которые она принесла для него. Он благодарит ее, поцеловав в лоб, прежде чем отправить поиграть с Гэри и Чендлером. У них не так много времени, прежде чем к ним присоединится Лола. — Хорошо, мама уходит, — кричит она, выходя через черный ход. — До свидания мама! — Гэри и Астра кричат в унисон, пробегая мимо нее. Чендлер старается хорошенько обнять мать и поцеловать ее на прощание. Джон раскладывает подушки вокруг Мэри для безопасности, прежде чем встать, чтобы обнять свою партнершу. — Хорошо тебе провести время, — говорит он ей, притягивая ее к себе, как только Чендлер снова обратил свое внимание на своих старших братьев и сестер. — И не беспокойтесь ни о чем. Старый Джонни справился с этим. — Гэри, не толкайся, — кричит Астра. Джон тяжело вздыхает, а Лола хихикает. — Удачи, Джонни, — говорит она, быстро целуя его. — Ты занимался самыми разными вещами. Я уверена, что ты справишься с этим. Гэри и Астра снова спорят на заднем плане, и Джон бросает на Лолу сомнительный взгляд. — Будем надеяться, что ты захочешь кое-чем заняться сегодня вечером, потому что я чувствую, что мне это понадобится, — поддразнивает он. Лола приподнимает брови и наклоняется ближе. — Кое-чем? — она поддразнивает в ответ. Она использует тот голос, который, как она знает, сводит его с ума. Джон глубоко хихикает. — Хорошо, кое-чем важным, — говорит он тихим голосом, чтобы слышала только она. Он соприкасается своими губами с ее губами и слышит тихий стон за свои усилия. — Кое-чем большим, пульсирующим, кое-чем, от чего у тебя подгибаются колени, когда я… — ПАПА! АСТРА ПОПАЛА В МЕНЯ! — НЕТ, Я НЕ СКАЗАЛ! — Черт побери, — бормочет Джон. Лола снова хихикает, когда он наклоняется, чтобы еще раз быстро поцеловать ее в губы. — Продолжение следует, любовь моя. Теперь иди. У меня есть дела. На этот раз Лола рассмеялась и позволила ему отстраниться от нее, чтобы он мог обратиться к своим детям. Он может почувствовать, как она наблюдает за ним в течение нескольких секунд, прежде чем он услышит, как она возвращается в дом. — Хорошо, хорошо, папа весь внимание. В чем проблема? Астра и Гэри одновременно начинают говорить, и Джон слушает около тридцати секунд, прежде чем поднимает руку, призывая к тишине. Кажется, это одна из тех ситуаций, когда им просто нужно играть отдельно, пока они не успокоятся. — Хватит, — строго говорит он. — Вы двое все утро дрались друг с другом. Астра, ты играешь на качелях, Гэри, почему бы тебе не показать брату, как играть в мяч? — Ага! — взволнованно говорит Чендлер, подпрыгивая. Гэри умоляюще смотрит на отца. Джон знает, что он хочет спорить. Он весь в него. Вместо этого он говорит: — Хорошо, папа. — и ускользает с Чендлером. Астра, которая ненавидит, когда ее ругают, надувается и топает прочь на качели, даже не глядя на Джона. Он отпускает ее, зная, что через несколько минут с ней все будет в порядке. Мэри сидит прямо на одеяле. Джон падает на землю рядом с ней. — Постарайся научиться говорить как можно позже, — говорит он ребенку, который даже не смотрит на него. — Ради здравого смысла родителей, пожалуйста. — Прекрасный совет, Джон. Он вытягивает шею и улыбается женщине, которую даже не заметил секунду назад. — Энн Мари, — говорит он, снова поднимаясь на ноги. — Ты только что разминулась с Лолой. — Я поймала ее, когда она уходила, — с улыбкой говорит Энн Мари. На ней простые брюки и кашемировый свитер. — Я была недалеко и решила заехать. — Рад видеть тебя, Энни, — говорит Джон, крепко обнимая ее. — Ты выглядишь прекрасно. — Ты тоже, — комментирует Энн Мари. — Семейная жизнь идет тебе на пользу. — Ты так думаешь? — спрашивает Джон, удивленный ее заявлением. — Поверь, я так же удивлена, как и ты, — говорит Энн Мари. — Привет, тетя Энни! — Чендлер кричит через двор, отчаянно размахивая руками, когда Гэри пытается надеть на него бейсбольную перчатку. Гэри тоже коротко машет рукой. Астра продолжает раскачиваться и злиться — О, я видела это лицо, — говорит Энн Мари, кивая в сторону Астры. — Кто-то сказал ей, что она не может получить то, чего хочет? — Мне не нравится то, что ты имеешь в виду», — с притворной обидой говорит ей Джон. — И нет, ее ругали за то, что она спорила с братом. Энн Мари посмеивается и присоединяется к Джону на одеяле с Мэри. — Ты только посмотри! — воркует она, наклоняясь и нежно кладя руку на щеку ребенка. — Ты становишься такой взрослой девочкой! Мэри взволнованно улыбается и тянется к Анне-Мари, которая тут же кладет девочку к себе на колени. — Ты можешь в это поверить? Я с детьми? А дом? — смеясь, говорит Джон. — И никаких планов поступить честно с женщиной, которую ты сделал матерью своих детей, — насмешливо ругает Энн Мари. Она живет, чтобы доставать Джона из-за того, что он не женился на Лоле. Она делает это каждый раз, когда приходит в гости. — Я и Миссис прекрасно живем во грехе, большое вам спасибо, — говорит Джон. — Брак не для нас обоих. Кроме того, это всего лишь лист бумаги. — Джон Константин прекрасно живёт во грехе… — комментирует Анна Мари. — Теперь ты говоришь прежний ты. Джон ухмыляется и качает головой. — Прежний я, — повторяет он. — Пьющий, заядлый курильщик, часто ублюдок, я думал я такой навсегда. — Когда ты в последний раз выпивал? Или курил? — спрашивает Энн Мари. Джон не может вспомнить, если честно. Вероятно, это было до того, как родилась Астра. Размышления об этом в данный момент вытаскивают на поверхность непонятные ощущения, и ему приходится заставлять себя сосредоточиться на своих детях, чтобы перестать думать об этом. — Годы назад, — отвечает он. — И я очень хочу, чтобы это так и оставалось. — Я горжусь тобой, Джон, — говорит Энн Мари, улыбаясь, глядя, как его дети играют. — Отказаться от своих пороков, отказаться от магии и успокоиться. Это кажется почти невозможным после всего, через что тебе пришлось пройти. — А ведь и правда, — хмурясь, бормочет себе под нос Джон. Чем больше он думает об этом, тем менее осмысленной ему кажется вся ситуация. Вдруг Мэри начинает плакать, и он тут же поворачивается к ней. — Что случилось, маленькая леди? — Она выглядит уставшей, — комментирует Энн Мари, возвращая Джону его дочь. Как только Джон прижимает ее к своей груди, она прижимается к его шее, он чувствует, как она расслабляется. — Папочка! Папочка! Смотри! — Чендлер кричит ему. Джон поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гэри бросает бейсбольный мяч своему брату, но Чендлер не успевает его поймать. Джон хихикает. — Почти! — Вы уже определились с именем для нового ребенка? — спрашивает Энн Мари. Они смотрят, как Астра перестает злиться, чтобы пойти поиграть с братьями. Джон пристально следит за ними, выискивая признаки новой борьбы. К счастью, они кажутся довольными. Астра помогает Чендлеру поймать следующий бросок Гэри, показывая ему, как немного опустить руку. — Это Шерил, — говорит Джон. — В честь моей сестры. Мэри названа в честь моей матери, поэтому мы подумали, что это было подходящим. — Я не знаю, как вы справляетесь, — говорит Энн Мари, качая головой. — Четверо детей и еще один родится скоро. Да благословит всех вас Бог. Джон позволяет комментарию ускользнуть. Мэри заснула у него на груди, поэтому он откидывается на подушки, чтобы комфортно с ней отдохнуть. — Ты останешься? — он спрашивает. Энн Мари вздыхает. — К сожалению, мне нужно ехать, — говорит она. — Просто хотела зайти и подарить детям подарки. Я оставила их внутри. — Спасибо, — говорит Джон, когда она поднимается на ноги. — Тебе стоит как-нибудь поужинать с нами. Уверен, Лола хотела бы проводить с тобой больше времени, чтобы наверстать упущенное. — Устроим, — говорит Энн Мари. Она одаривает детей Джона еще одной мягкой улыбкой и слегка качает головой. — Джон Константин, отец. Теперь я видела все. Джон хихикает. — До свидания, Энни. Она машет детям перед тем, как повернуться и уйти. Джон вытянул шею, чтобы посмотреть, как она уходит, довольный тем, что они решили остаться на связи даже после инцидента в Мексике. Он был удивлен, увидев ее, учитывая, что он думал, что она все еще жила там. Когда она вернулась? Снова. Это странное ощущение, что что-то не так. Джон не может понять что. Холодный ветерок ненадолго проносится мимо него, и он берет одеяло Мэри, накидывая на нее так, чтобы она его не замерзла. Дети, кажется, не замечают. Они продолжают играть, правда, теперь не в бейсбол, а в догонялки. Астра быстрее своих братьев, но Гэри отлично уворачивается, а Чендлер просто бегает кругами, размахивая руками. Джону кажется, что временами он наблюдает за собой и Лолой. Он не удивлен, что Астра ударила своего брата. Это была одна из черт матери, которую она выработала в раннем возрасте. Джон потерял счет, сколько раз она била его по челюсти, когда была младенцем. Лоле это показалось забавным. Ему нет. Но чем дольше Джон смотрит, как его дети смеются и играют, тем сильнее его улыбка тускнеет. Как они с Лолой так закончили? Последнее, что он мог вспомнить, было то, что Лола не хотела приводить детей в этот ужасный мир. Тем не менее, десять лет спустя они здесь с пятью маленькими детьми. — Похоже, дом все еще стоит. Джон смотрит на Чэса, и его улыбка возвращается. -Привет, дружище, — говорит он. Рядом с Чэсом из-за ноги отца робко выглядывает Джон Чендлер. — Привет, Джонни. Как дела? Когда Чэс и Рене снова сошлись, Джон был счастлив за них. Чэс всегда сожалел о разлуке с семьей, и Джон был рад, что они смогли исправить это. Даже если Рене время от времени все еще злилась на него. -Привет, дядя Джон, — говорит Джонни. — Астра здесь? Джон ухмыляется и кивает туда, где бегают его дети. — Она там, — говорит он. Чэс подталкивает сына в этом направлении. — Давай, — говорит он. Джонни оставляет отца и бежит к детям Джона. Астра замечает его почти мгновенно, и на ее лице расплывается широкая улыбка. Она бросает игру со своими братьями, чтобы поприветствовать его. — Вы посмотрите на это, — комментирует Джон, когда Чэс занимает место, которое только что освободила Энн Мари. — Похоже, они симпатизируют друг другу». — Твоя дочь и мой сын, — говорит Чэс, качая головой.- Не могу сказать, что удивлен. Они выросли вместе. — Кто знает, возможно, когда-нибудь мы породнимся, — поддразнивает Джон. Чэс бросает на него взгляд. — Господи, помоги нам, — говорит он с полуулыбкой. — Похоже, ты неплохо справляешься без Лолы. — Вопреки распространенному мнению, я могу обойтись без своей второй половинки, — говорит Джон, закатывая глаза Чэсу. Он поправляет Мэри, когда она начинает соскальзывать с его груди. Она так глубоко спит, что ее рот широко раскрыт. Это заставляет Джона улыбнуться. — Конечно, можешь, — снисходительно говорит Чэс. — Просто не очень хорошо. — К черту, — говорит ему Джон. — Между прочим, я сказал Лоле, что мы позаботимся об ужине сегодня вечером. — Значит, ты хочешь сказать, что я позабочусь об ужине сегодня вечером, — говорит Чэс. — Ну да, я предположил, что это само собой разумеющееся. Остаток дня они проводят на солнышке, наблюдая, как дети вместе играют. Мэри спит на Джоне некоторое время, поэтому у него нет выбора, кроме как просто лежать там. Не то чтобы он возражал. Чэс остается с ним, и они болтают обо всем и ни о чем одновременно. В конце концов, Чэс заходит в дом и приносит всем большую тарелку сэндвичей. Отцы и их дети собираются на большом одеяле, чтобы пообедать. Джон все еще чувствует, что что-то не так, но он списывает это на то, что он истощен и рядом нет Лолы. Ему всегда не по себе, когда они слишком долго разлучаются. Кажется, что день пролетел в мгновение ока. Прежде чем Джон это осознает, пора ужинать, и его семья и Чэс с сыном идут в столовую, чтобы они могли поесть. Лола и Рене вернулись, а Джеральдин удивила своих родителей, вернувшись, домой из колледжа на выходные. Все они собираются вокруг большого обеденного стола, пока Чэс подает своего знаменитого каре ягненка. Все улыбаются и смеются. Лола выглядит сияющей и расслабленной, и она продолжает сжимать ногу Джона под столом, что он очень ценит. Но даже, несмотря на это, Джон не может избавиться от ощущения, что что-то не так. Большую часть ужина он молчит, пытаясь понять, что именно происходит у него в голове. Он не может и напрочь разочаровываться в себе. Он не должен волноваться. Все отлично. Даже идеально. Может, это и беспокоит. Это слишком идеально? После того, как Чендлеры ушли и детей наконец уложили в постель, взрослые удаляются в свою комнату, чтобы провести столь необходимое время наедине. Лола внимательно наблюдает за ним, пока они готовятся ко сну. -Что происходит? — спрашивает она. — Хм, что? — спрашивает Джон, настолько рассеянный, что пропустил то, что она сказала. — Ты потерялся в своих мыслях, что случилось? — спрашивает Лола. — Поговори со мной. Тяжелый день? — она укладывается в кровать, когда Джон включает лампу на тумбочке. — Вроде, нет, — говорит он, садясь рядом с ней. — Я не знаю. День вроде как ускользнул от меня. — Тебе было тяжело? — спрашивает она. Джон качает головой. — Нет, дети вели себя прекрасно, — уверяет он ее. — Я не знаю. Я просто чувствую, что что-то не так. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Лола. Джон сначала ничего не говорит. Он снова чувствует холод. Это странно. Он знает, что это не снаружи, потому что окно все еще закрыто. Лола не реагирует на это, поэтому он уверен, что она этого не чувствует. — Лола, разве это не кажется… — он не знает, как выразить то, что думает, не обидев ее. — Я имею в виду, я чувствую, что время просто пролетело мимо нас. — Да, это так, — говорит Лола. — Но что ты хочешь сказать? Джон тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам. — Ничего, думаю, я просто привык к тому, что всегда есть препятствие или что-то в этом роде, — говорит он. — Может быть, я жду, что что-то пойдет не так. — Кончай это дерьмо, — говорит Лола, прижимаясь к нему. — Почему бы тебе не заняться чем-то более полезным? Ты мне обещал нечто большое, трепещущее. Обычно он ухватился бы за этот шанс. Однако он не хочет развлекаться, поэтому осторожно целует ее губы, прежде чем немедленно отстраниться. Фактически, он даже не чувствует усталости. Разве они не только что встали? Неужели так поздно? Чем больше этих мыслей приходит ему в голову, тем больше Джон начинает замечать, что что-то не так. Комната выглядит немного туманной, кровать уже не такая удобная. Подожди, он сидит в постели? Больше похоже на пол… бетонный. Определенно нет кровати. Никакого бетона. Комната вокруг него начинает мигать, как будто кто-то включает и выключает свет. Холод сильнее, чем раньше. Его голова начинает взрываться от боли, и когда он кричит, лицо Лолы приближается. — Джон, Джон, что случилось? — спрашивает она. — Моя голова, — говорит он, хватаясь за волосы. — Такое ощущение, что он вот-вот взорвется. Ее рот шевелится, но успокаивающие слова, которых он ожидал, не приходят. Вместо этого ее голос звучит резче и безумнее. — Джон?! Джон! Ты меня слышишь? Это голос Лолы, а не его Лола? Подожди, его Лола? Тогда кто была рядом с ним? Где он? Его нет в постели. Он…

***

— Джон? Давай, черт тебя дери! — кричишь ты и трясешь Джона за плечи. Он прислонился к стене подвала, из большой раны на лбу у него течет кровь. Ты также заметила красное пятно на его торсе под плащом, где, как ты знаешь, он был ранен ножом. Ты почувствовала это, как только это случилось. Рядом с ним подергивается джинн, которого ты только что застрелила. Еще не совсем мертвый, но довольно близкий к этому. Джон бормочет твое имя, и ты берешь его лицо руками. Как только ты это делаешь, его рана начнет заживать, и его глаза приоткрываются. — Лола? — выдыхает он хрипло. — Да, да, это я. Я нашла тебя, — говоришь ты, придвигаясь ближе, чтобы ты могла облокотить его на себя. Глаза Джона становятся немного более сосредоточенными теперь, когда его раны заживают, однако ты беспокоишься из-за того, как он смотрит на тебя. Ты не представляла, что у него может быть такой взгляд. Ты не блокируешь связь, поэтому можешь почувствовать все, через что проходит он. Однако понять это сложно. Его эмоции повсюду, и ты стараешься не позволять им захлестнуть тебя, поскольку ваша связь стала сильнее после того, как вы воссоединились. — Лола, где…? — он останавливается на мгновение, прежде чем покачать головой, словно пытаясь прояснить ее. — Я имею в виду… подожди… где я? — В логове тупого джинна, за которым ты решил погнаться самостоятельно по какой-то долбаной причине! Я получаю разнос из-за того, что на меня неожиданно напал оборотень, но…. Но, блядь, Джон Константин может гоняться за джиннами сам! — сердито говоришь ты ему, когда он пытается сесть. — Какого черта, Джон? Джон пристально смотрит на тебя мгновение, как будто он видит тебя впервые. Это немного тревожит. Он пытается сесть, и ты ему помогаешь. Он молчит еще несколько секунд, осматривая все вокруг. Ты можешь увидеть, как к нему возвращается понимание, когда в голове у него начинает проясняться. В конце концов, он поворачивает голову, чтобы посмотреть на тебя, и его лицо расплывается в кривой ухмылке. — Я знал, что ты придумаешь, как меня выследить. Не задумываясь, ты бьешь его кулаком в челюсть. Боль взрывается в твоей собственной челюсти, и ты прикусываешь язык, чтобы не закричать. — Ты долбаный кусок дерьма! — восклицаешь ты, толкая его назад, так что он падает на стену. — Ты пошел и был пойман джинном, чтобы мне пришлось использовать связь, чтобы выследить тебя?! Кто так делает?! ЕБАНЫЕ ПСИХИ, ВОТ КТО! Джон даже не выглядит рассерженным из-за того, что ты его ударила. Он хихикает и вытирает кровь с уголка рта. — Я устал от того, что ты говорила, что не сможешь этого сделать, — говорит он, пожав плечами. — Так что, я был прав. Ты снова бьешь его. И для профилактики ты ударяешь его в третий раз. Каждый раз, когда ты это чувствуешь, каждый раз, когда ты борешься с болью, только для того, чтобы испытать удовлетворение после того, как Джон получает по челюсти. Прошло много времени, но теперь он этого более чем заслужил. — Хорошо, я понимаю, за что первый и, вероятно, второй, но для чего был третий? — спрашивает он. — Потому что ты идиот! — восклицаешь ты. — Но я же твой любимый идиот, — мурлычет Джон. Он манит тебя вперед. — А теперь давай, поцелуй меня и это все исправит. Ты раздраженно рычишь, когда тянешь его вперед за воротник, прижимаясь губами к его губам в болезненном поцелуе. Твой язык скользит в его рот, и ты можешь почувствовать место, где его рассеченные губы заживают. Ты виновато проходишься по ним языком. Он стонет, когда ты это делаешь, одна рука запутывается в твоих волосах, а другая скользит по бедру, прежде чем упереться в поясницу. Когда через несколько секунд ты отстраняешься, он бросает на тебя взгляд с призрачной улыбкой на его лице. Легкая улыбка, которая даже не отражается у него в глазах. — Что не так? — спрашиваешь ты. Ты пытаешься проследить за его взглядом, он просто разглядывает тебя, останавливаясь взглядом на твоем животе. — Ничего, — говорит он, слегка качая головой. — Все еще немного дезориентирован. Давай выбираться отсюда, что скажешь? Ты не можешь с этим не согласиться. Хватит подвальных подземелий на один день. Ты берешь брошенный дробовик, прежде чем обнимаешь Джона за плечи. Держась одной рукой за стену, Джон пытается подняться на ноги. Ты помогаешь ему удержать равновесие. — Чэс! Я нашла его! — кричишь ты в сторону лесницы. Примерно через минуту Чэс бросается вниз с кинжалом в руке. Он останавливается перед уже мертвым джинном, широко раскрыв глаза. — Господи, Иисусе! — говорит он. — Джон…. — Не беспокойся об этом, — говоришь ты. — Я уже отругала его. — И ударила меня, — жалуется Джон. — Я чертовски замучен джинном, а эта птичка решает, что я должен пострадать еще больше. — Черт возьми, я тебя ударила. Даже три раза. Это твоя вина, что ты специально дал себя поймать, — говоришь ты ему, когда Чэс подходит к Джону с другой стороны, чтобы помочь. С помощью Чэса вы в конечном итоге можете вытащить Джона вверх по лестнице, выйти из дома и сесть в такси. Ты рада той связи, которая у вас есть, иначе ты бы ни за что не смогла его найти. Когда ты помогаешь ему сесть на заднее сиденье, он хватает тебя за руку, заставляя залезть туда вместе с ним. Ты не споришь. Ты мало что знаешь о джинах, но ты представляешь, какие бы не были у него галлюцинации, это повергло его в замешательство. Похоже, он использовал галлюцинации, чтобы завлечь свою жертву ложным чувством безопасности, прежде чем сожрать ее. Если бы вы не появились вовремя, это был бы конец для Джона. Ты садишься рядом с ним, когда Чэс закрывает дверь и садится на водительское сиденье. Джон лежит на заднем сиденье, положив голову тебе на колени, и сворачивается на боку. Его рука крепко сжимает твое бедро, а ты проводишь пальцами по его волосам, чтобы помочь ему расслабиться. Ты знаешь, что он больше не испытывает серьезной боли, так как ты вылечила его раны. Однако его тело невероятно истощено, и ты можешь сказать, что все оно болит. Он проваливается в сон прежде, чем Чэс успевает отъехать от дома джинна. Он держит тебя даже во сне. Ты задаешься вопросом, видит ли он сон, потому что иногда он дергается или стонет. Через несколько часов вы прибываете в дом у мельницы, и ты будешь Джона, чтобы он смог выбраться. Вы с Чэсом позволяете ему снова опираться на вас для поддержки, пока вы ведете его в дом. — Я опаздываю на выходные с Джеральдин, — говорит Чэс после того, как помогает Джону спуститься по лестнице на кухню. — Вы справитесь дальше сами? — Да, все хорошо, — говоришь ты. Он помогает тебе подвести Джона к кухонному стулу. Он устал, но он также голоден и ему нужно что-нибудь съесть, прежде чем он сможет снова заснуть. — Идти. Я займусь этим. Чэс кивает, прежде чем наклониться, чтобы обнять Джона. — Больше никогда не делай так, — приказывает он. Джон похлопывает его по спине. — Не волнуйся, приятель, — говорит он, когда Чэс отстраняется. — Я выучил урок. Перед тем, как выйти из кухни, Чэс недоверчиво фыркает. Ты тяжело вздыхаешь и проводишь руками по волосам, наблюдая, как Джон медленно снимает плащ. — Давай, — говорит он. — Спрашивай. Я знаю, что ты хочешь. Сначала ты ничего не говоришь. Ты подходишь к кухонной стойке и берешь бутылку виски и два стакана. Когда ты ставишь их на стол перед Джоном, то удивляешься, что он не тянется к ним автоматически. Фактически, он с опаской смотрит на бутылку. В конце концов, он протягивает руку, чтобы отвинтить крышку. Ты садишься слева от него, пока он наливает вам обоим. Но это далеко не то количество, которое он обычно наливает. Не то чтобы ты жалуешься. Ни один из вас, похоже, не в настроении пить. — Ты собираешься рассказать мне, что ты видел? — нерешительно спрашиваешь ты. Он развязывает узел на своем галстуке, чтобы немного ослабить его, прежде чем взять стакан. — Возможно, — говорит он, делая глоток. — Если ты приготовишь мне что-нибудь поесть, я подумаю. Ты сжимаешь зубы. — Хорошо. Но только потому, что тебя только что пытали, — говоришь ты, снимая куртку и делая глоток из стакана. — Я приготовлю. Джон закатывает рукава и вздыхает с облегчением, потому что ты не собираешься заставлять его готовить самому. Не в этом состоянии. Он еле может стоять, так что плиту ему нельзя доверять. Он опирается локтями на стол, подпирая голову руками. — Спасибо, любовь моя, — говорит он. Ты никогда не слышала, чтобы он выглядел таким усталым и… пустым. Еще он никогда раньше не называл тебя «моя любовь». Но тебе нравится, как он говорит «любовь моя». Это заставляет тебя улыбаться. Ты подходишь, и встаешь позади него. Ты недолго потираешь его плечи, а затем обнимаешь его за шею и наклоняешься, чтобы поцеловать его в щеку. Он мгновенно наклоняется к твоему прикосновению, и ты слышишь, как он удовлетворенно вздыхает. Его рука ложиться поверх твоей, и ты прислоняешься лбом к его виску, пользуясь моментом, чтобы насладиться его присутствием. Его не было целых двадцать четыре часа, и это были самые напряженные часы в твоей жизни. Ты чувствуешь его укол голода и отстраняешься. — Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть, детка, — говоришь ты, приглаживая его взлохмаченные волосы. — Как на счет блинов? Это самое быстрое, что я могу сделать. Он напрягается на мгновение, прежде чем слегка отстраниться, чтобы посмотреть тебе в глаза. Ты не понимаешь, что такого сказала, чтобы получить от него такую реакцию. — Что не так? В конце концов, он мягко улыбается и качает головой. — Ничего, — говорит он. Он кладет руку тебе на затылок, чтобы поцеловать. Это просто мягкое прикосновение губ. Поцелуй ради поцелуя, а не для продолжения. Он отстраняется и гладит тебя по щеке большим пальцем — с его стороны это кажется на удивление нежным жестом. — Блины это просто отлично.