Ангел с дробовиком

Ты готовишь Джону большую стопку блинов. Сама ты не голодна. Поэтому просто пьешь виски, пока Джон рассказывает тебе о событиях, которые произошли в галлюцинациях из-за джина. Ты рада, что не проголодались, потому что, вероятнее всего, не смогла бы ничего есть, даже если бы захотела. Чем больше Джон рассказывает, тем сильнее ты притихаешь, пытаясь обработать информацию. Ты можешь видеть, что ему неудобно об этом говорить, но он все равно это делает. Хотя ты не совсем понимаешь, зачем. Может, он слишком устал, чтобы держать в себе. Или, может быть, он пытается сохранить память в свежем виде. Конечно, есть еще дикая альтернатива, что он действительно хочет поделиться с тобой информацией. В любом случае ты позволяешь ему продолжать без перерыва, даже если в твоей голове уже крутится миллион вопросов. Однако, когда он в конце концов заканчивает свой рассказ, ты не можешь подобрать слов. Вы оба молча сидите за столом. Ты смотришь на пустое место перед собой, не совсем понимая, как реагировать или даже что сказать. Он хочет, чтобы ты что-то сказала? Сложно сказать. Иногда ты хочешь, чтобы связь позволяла тебе читать его мысли, а иногда ты благодарна, что он не может читать твои. Хотя на данный момент твои мысли это чистый лист. Джон на тебя не смотрит. Он запрокинул голову, закрыл глаза, и зажал в губах сигарету. Если бы ты не знала его лучше, ты бы подумала, что он спит. Но это не так. — Итак… — наконец говоришь ты. — Пятеро детей, а? Ты проклинаешь себя за то, что это единственное, что ты можешь из себя выдавить. Ты смотришь в его сторону. Джон тяжело вздыхает, затем поднимает голову и открывает глаза, чтобы встретиться с тобой взглядом. — Джинн пытался меня отвлечь, — бормочет он, не вынимая сигарету изо рта. Все же он достает ее выдыхает дым, прежде чем продолжить. — Он использовал образ детей, чтобы я был сосредоточен на них. — Я понимаю, — говоришь ты. — Но… разве джинны обычно не показывает тебе то, что ты хочешь увидеть, чтобы заманить тебя? Вот откуда взялись все джинны, исполняющие желания, верно? Джон выглядит так, как будто это последний разговор, который он хочет вести. И ты можешь почувствовать, что это именно так. — Понимаешь, Лола, — говорит он, проводя рукой по лицу, туша сигарету в пепельнице. — У меня нет ответов на все вопросы. Я не знаю, что все это значит. Я не знаю, мог бы я хотеть этого, или это что-то, что джинн заставил меня захотеть. Я знаю, что я чертовски измотан. Это правда. Ты можешь это почувствовать. Ты можешь видеть, как он пытается держать глаза открытыми. Теперь, когда он поел, он готов на несколько часов провалиться в сон, и ты его не винишь. — Давай, — говоришь ты со вздохом, вставая на ноги. — Давай приведем тебя в порядок и уложим в постель. Джон выглядит благодарным. Он обнимает тебя за плечи, когда ты помогаешь ему встать со стула. — Есть ли шанс, что я получу сегодня что-нибудь за свои старания? — спрашивает он с дерзкой улыбкой. Ты смеешься, когда он пытается идти. — Ты едва можешь двигаться, но все еще думаешь своим членом, — говоришь ты ему, ведя его в сторону комнаты. — Я была бы зла, если бы не восхищалась твоим упорством. — Что ж, мне не нужно двигать всем телом, чтобы мой член получил то, что он хочет, — говорит Джон. — До тех пор, пока мой партнер готов делать небольшую часть работы. Мне, наверное, понадобится помощь в душе. Не хочешь присоединиться ко мне? — Придурок, черт возьми, ты действительно испытываешь удачу, — говоришь ему ты. — После того, во что ты меня втянул? Ты не собираешься просто забыть о том, что он сознательно подвергал себя опасности, чтобы преподать тебе урок. Фактически, ты уже думаешь, как отомстить ему за это. — Давай, Лола, — мурлычет тебе в ухо Джон. Это дает желаемый эффект. Тело вздрагивает, когда его горячее дыхание щекочет кожу. Будь он проклят. — Хорошо, я пойду с тобой в душ, — говоришь ему ты. — Но только потому, что мне нравится видеть тебя голым. Впрочем, никаких гарантий, что мы будем развлекаться. — Учитывая, что дважды, когда мы вместе принимали душ, все закончились очень хорошо, я буду надеяться, — говорит Джон. Это медленный процесс, но тебе удается помочь ему пройти в комнату. Оказавшись там, он сбрасывает обувь, а ты помогаешь ему избавиться от остальной одежды. К этому моменту он двигается немного лучше. Его движения не такие резкие, и ему не нужна твоя поддержка, чтобы стоять. Итак, ты оставляешь его одного, чтобы подготовить ванную. У него нет ванны, только душ. К счастью, здесь достаточно места, и ему не придется все время стоять, если он слишком устанет. После проверки воды ты закрываешь дверь душа и поворачиваешься, чтобы найти Джона в дверном проеме ванной, наблюдающего за тобой с грустной улыбкой. — Ты в порядке? — спрашиваешь ты, хотя знаешь, что это не так. Он не в порядке, потому что и ты была не в порядке, когда тебя вырвали из другой реальности. Как ни больно тебе это признавать, но ты рада, что он прошел через это. Теперь он точно знает, что ты чувствовала, когда тебя оторвали от небес. — Со мной все будет хорошо, — говорит он, хотя и смотрит мимо тебя, как будто на самом деле он не видит тебя. Ты знаешь этот взгляд. Он думает о том, что произошло. Ты встаешь перед ним. — На кого они были похожи? — спрашиваешь ты. В основном из собственного эгоистичного любопытства. Джон, кажется, не возражает против этого вопроса. Он, вероятно, ожидал этого вопроса. Он усмехается. — Красивые, — говорит он, встречая твой взгляд. — Как их мать. Ты ухмыляешься и борешься с румянцем, который чувствуешь. Он никогда не заставлял тебя краснеть. На самом деле, ты давно не краснела. — Давай приведем тебя в порядок, — говоришь ты. Он не спорит. Ты помогаешь ему зайти в душ, и он тут же опускается, позволяя воде омывать его, пока ты закрываешь дверь. Ты останавливаешься на мгновенье, и глубоко вдыхаешь. Эти отношения с Джоном все еще новы с точки зрения приверженности делу. Но они, настолько откровенные, насколько вы двое не могли даже представить ранее. Однако теперь вы оба видели будущее с ребенком другого человека. Его, конечно, отличались тем, что это была жестокая уловка монстра, который хотел его сожрать. Но все же монстру нужно было на что-то опираться. Ты понимаешь, что просто сводишь себя с ума, поэтому, отбросив вопросы ты раздеваясь. Нужно сосредоточиться на настоящем моменте, помочь Джону справиться со всем этим. Шаг за шагом. Когда ты скользишь в душ, Джон уже ждет. Он ухмыляется и манит тебя вперед. Ты садишься ему на колени, его руки обнимают тебя за талию, чтобы ты не отстранилась. Он уже весь мокрый, пока вода продолжает омывать вас обоих. Он закрывает глаза и прячет лицо между твоими грудями. — Ммм, дом. Ты хихикаешь. — Да, ты дома, -говоришь ты. — Мы с Чэсом были до чертиков перепуганы. И я никогда не получала ножевых ранений до этого. Но к черту весь этот шум. Давай просто больше так не делать — Я постараюсь, — говорит Джон. Ты позволяешь своей руке пробежаться по его торсу, чтобы прикоснуться к новому шраму. Это еще одна вещь, которую вы оба узнали о связи — целительская сила. Она бесспорно работает, но шрамы остаются, по крайней мере, от глубоких порезов. На твоей ноге все еще остались следы от когтей оборотня, и у вас обоих на ладонях шрамы от ритуала. — Это же не значит, что из-за этих галлюцинаций ты внезапно решишь оплодотворить меня? — не можешь не выпалить ты. — Черт возьми, Лола. — Что? Я должна спросить! Потому что в таком случае мне есть что сказать! — Нет! Нет! Нет, это не значит, что я внезапно захочу, чтобы ты забеременела! — говорит Джон. — Будь уверена, я не планирую снова играть роль папы Константина! — Хорошо, хорошо, — говоришь ты. — Рада, что мы с тобой все еще на одной волне. — В этом вопросе мы и правда находимся на одной волне, — смеясь, говорит Джон. — Признаюсь, любимая, у меня не было отношений довольно долгое время. Может быть, поэтому, я кажусь немного заржавелым. — Ну, первый совет, — говоришь ты, дергая его за волосы, чтобы он мог оторваться от твоей груди. — Не позволяй снова, блядь, себя похищать, чтобы твоему партнеру приходилось выслеживать тебя по магической связи. — Ты какая-то невеселая, — комментирует Джон. — Да я милая и восхитительная, черт возьми! — это вызывает у Джона тихий смех и заставляет улыбаться. Ты тянешься, чтобы взять мыло и мочалку, висящую на крючке над ним. Ты вспениваешь и кладешь мыло обратно. Когда ты поворачиваешься, то обнаруживаешь, что Джон снова наблюдает за тобой. — Ты заставляешь меня нервничать, когда так смотришь на меня, — говоришь ты ему. — Как? — спрашивает Джон. — Я не знаю, и именно это заставляет меня нервничать, — говоришь ты. Ты проводишь мочалкой по его груди и по туловищу, чтобы стереть засохшую кровь. — Не нужно нервничать, — говорит Джон, скользя рукой по твоему мокрому бедру и крепко сжимая его. Он утыкается носом в твою шею, прежде чем провести ртом по тому месту, где вытатуированы его инициалы. Он наносит серию нежных поцелуев на чувствительную кожу, и ты сдерживаешь стон. Ты можешь почувствовать, как накатывает волна привязанности. Это не твоя собственная эмоция. Это его. Ты и раньше испытывали от него привязанность. Но на самом деле он этого никогда не показывал. Обычно, когда он прикасается к тебе, это сразу же вело к сексуально развлечениям. — Ты никогда раньше не был таким, — говоришь ты ему. — Я не знаю, как на это реагировать. — Вероятно, это остатки происков джинна, — говорит Джон, отводя лицо, чтобы взглянуть на тебя. — Хочешь, чтобы я остановился? — Черт возьми, нет, — говоришь ты. — Но то, что я хочу, чтобы ты продолжал, не должно иметь значения. Мне кажется, что ты не в настроении развлекаться. Я не хочу, чтобы ты перестарался. Я знаю, что ты устал. Давай закончим принимать душ и уложим тебя в постель. Ты чувствуешь внезапное изменение его настроения и знаешь, чего он ждет, еще до того, как это произойдет. — Дело в том, лапа, — мурлычет Джон, его рука скользит между твоими ногами. — Ты голая и мокрая, у меня на коленях, это немного отвлекает. Его большой палец прижимается к твоему клитору, и твои бедра немедленно обхватывают его руку, когда через тебя проходит электрический разряд. Как бы то ни было, твое тело гудит от его прикосновений, хотя ты и думаешь, что секс сейчас — действительно глупая идея. — Давай, детка — говоришь ты, расслабляя бедра, чтобы положить руку ему на запястье. — Не тогда, когда ты в таком состоянии. Джон вздыхает и убирает руку. — Хорошо, лапа, — говорит он, похлопывая тебя по колену. — Мы оставим это на потом. Дай мне мочалку. Ты передаешь ее ему и встаешь с его коленей, чтобы он закончил отмываться, пока ты ополоснешься. Ты можешь чувствовать его взгляд на своей спине, когда стоишь прямо под струями воды. Через несколько секунд ты слышишь, как он встает на ноги, прежде чем ступает к тебе под душ и обнимает тебя сзади. Ты чувствуешь, как он прижимается лбом к верхней части твоей спины. — Я чувствую, что… после всего того дерьма, через которое мы прошли… я должен тебе кое-что сказать… — осторожно говорит он. — Эти слова… очень специфические и имеют много значений… но я боюсь, что как только я их произнесу, они станут реальными. — То, что ты говоришь о чем-то, не превращает это в реальность. А слова могут быть правдой, не зависимо от того, произносишь ты их или нет, — говоришь ты. — Потому что ты все еще их чувствуешь. И я думаю, мы оба снова и снова доказывали, что ясно чувствуем их. Но, Джон… — ты кладешь руки на его руки, которые лежат на твоих бедрах. — Не произноси их. Не после того, через что ты прошел. Если ты скажешь то, что, как я думаю, ты собираешься сказать, прямо здесь и сейчас, я не пойму, говоришь ли ты это потому, что хочешь, или из-за того, что тебе пришлось пройти. Так что не говори ничего. Джон тяжело вздыхает, и ты чувствуешь, как он на мгновение сжимает губы, прежде чем пробормотать. — Хорошо. Ты позволяешь ему продолжать обнимать тебя, и он поворачивается, чтобы положить подбородок тебе на плечо. Ты можешь почувствовать его опасения и его нервозность. Ему интересно, не имеют ли твои слова другое значение. Не пытаешься ли ты просто мягко осадить. Ты прикусываешь губу, думая мгновение, прежде чем обнять его руками. — И на всякий случай, — говоришь, вытягивая шею, чтобы посмотреть на него. — Я тоже. Он не отвечает, но то, как улыбка появляется на его лице, заставляет твое сердце биться быстрее. Ты отстраняешься, прочищая горло, и вот так момент закончился. Когда Джон ополаскивается, и ты помогаешь ему выбраться из душа, ты понимаешь, что сама ощущаешь истощение. Как будто он настолько истощен, что это влияет и на тебя, и ты обнаруживаешь, что глаза начинают закрываться, когда ты вытираешься полотенцем. Джон вытерся быстрее тебя, и он уже заползает в кровать к тому времени, когда ты возвращаешься после развешивания полотенец в ванной. Обычно вы оба спите в темноте, но когда ты тянешься к выключателю, Джон бормочет. — Оставь включенным. Ты не спрашивая, делаешь то, что он просит. Он лежит на животе в постели, полностью обнаженный, прижавшись лицом к подушке. Ты подползаешь от изножья кровати, позволяя своим рукам скользить вверх по его икрам, к его бедрам, по его подтянутой заднице (которой ты на мгновение восхищаешься и сжимаешь), вверх по его спине, к его плечам. Ты массируешь их, чувствуя, как напряжение в его теле медленно спадает. Он практически мурлычет от прикосновения. Ты оставляешь несколько влажных поцелуев на его верхней части спины. Ты чувствуешт, как он расслабляется еще больше, и в конце концов он бормочет. -Хочешь пообниматься? Ты хихикаешь. Джон любит обниматься. То в чем он НИКОГДА не признался бы вслух. Но это факт, который ты узнала во время пребывания в роли Джонни и Лолы. Ты нашла это особенно милым. Ты натягиваешь одеяло на себя и ложишься позади него. Он так устал, что еле двигается и больше ничего не говорит. Однако ты можешь почувствовать, насколько он благодарен. Ты обнимаешь его, и он немного прижимается к тебе, прежде чем отстраниться. Даже если ты тоже готова буквально отключиться, ты заставляешь себя бодрствовать еще немного, просто чтобы насладиться моментом и тем фактом, что он снова в твоих объятиях. Но, в конце концов, сон накатывает и на тебя. Через несколько часов, когда ты открываешь глаза, это происходит потому, что твердые руки рисуют круги на животе. Кажется, в какой-то момент вы поменялись позициями, потому что теперь Джон лежит позади тебя, уткнувшись лицом в твои волосы. Ты греешься в его тепле и просто лежишь еще немного, пока не почувствуешь, как его член прижимается к тебе. Он твердый, и ты чувствуешь, как он подрагивает. Ты намеренно потягиваешься, чтобы прижаться к его эрекции. — Теперь я достаточно отдохнувший, — мурлычет он тебе в ухо, перемещаясь настолько, чтобы оказаться между твоими ногами. Его член плавно скользит по твоей киске, и ты чувствуешь, как твоя магия и тело мгновенно реагируют. Вы не занимались сексом с ночи на диване около двух недель назад, и, учитывая, что была небольшая работа, о которой нужно было позаботиться, и Чэс в доме на мельнице, у вас не было много времени на то, чтобы дурачиться. — И очень стремлюсь к продолжению. Ты уже начинаешь течь и ухмыляешься. — А ты действительно хочешь трахнуть меня, не так ли, Константин? Он стонет в ответ, сжимая рукой твое бедро. — Я знаю, что это обоюдное желание, — говорит он тебе на ухо. Он слегка прикусывает чувствительную кожу перед собой. — Будь хорошей девочкой и перевернись на живот. Ты делаешь то, что он говорит, в основном потому, что у тебя между ног появляется приятное тянущее ощущение, которое вызывает Джон. Его пальцы пробираются в твое влажное и теплое тело, когда его рот прижимается к твоей шее сзади. Ты мгновенно стонешь, бедра поднимаются над кроватью, чтобы встретиться с его рукой, когда он начинает осторожно вводить и вынимать пальцы из тебя. Подушка заглушает твой стон, который, как ты знаешь, раздражает Джона. Ему нравится слышать, как ты говоришь для него. Свободной рукой он скользит по твоим волосам и осторожно поворачивает твою голову, чтобы твое лицо больше не зарывалось в подушку. — Здесь никого нет, лапа, — мурлычет он, касаясь губами твоей горячей кожи, и раздвигает твои ноги. — Не нужно пытаться сохранить тишину. Будь как можно громче. Ты ухмыляешься. — Заставь меня. Он убирает руку с рычанием, прежде чем ты чувствуешь, как головка его члена упирается в тебя. Он толкается резко и глубоко, чтобы полностью погрузиться одним движением. Ты стонешь и поднимаешь бедра, чтобы соответствовать его движениям. Ты все еще слишком слаба, чтобы блокировать связь, поэтому даже не пытаешься это сделать, позволяешь его эмоциям полностью захлестнуть тебя. Его зубы и губы танцуют вдоль раковины твоего уха, когда он начинает трахать тебя, задавая грубый и резкий темп, который вам обоим нравится. Но что-то не так. Ты не знаешь, что именно. Ощущения хорошие. Член Джона твердый и пульсирует внутри тебя, и когда он слегка меняет угол, головка его члена касается этого волшебного места. Твое тело движется вместе с ним, как будто инстинктивно, стоны срываются с твоих губ каждый раз, когда он входит в тебя. Когда Джон перестает двигаться всего через несколько мгновений, ты понимаешь, что от него исходит чувство неуверенности. — Чепуха, — бормочет он. — В чем дело? — спрашиваешь ты, слегка запыхавшись. — Просто… — кажется, он не может закончить фразу. Как будто он сам не знает, что случилось. — Ты хочешь остановиться? — предлагаешь ты. Возможно, он сильнее устал, чем ему показалось изначально. Ты не считаешь, что он должен продолжать, если ему сейчас трудно — Черт возьми, нет, — рычит он, вторгаясь в тебя особенно глубоким толчком. — Мне нужно… — он не заканчивает мысль, и возникает ощущение, что он пытается подобрать правильные слова. — Скажи мне, что тебе нужно, детка, — мурлычешь ты, выгибаясь ему навстречу с мягким стоном. Он выходит из тебя, заставляя чувствовать опустошение, а твое тело жаждет большего. — Перевернись на спину, лапа, — настаивает он. Ты делаешь, как он говорит, и как только ты смотришь ему в глаза, он снова входит. На этот раз его рот опускается к твоему, в требовательном, голодном, но удивительно нежном поцелуе. Он устраивается между твоими раздвинутыми ногами, снова погружая свой член в тебя. Его темп медленный и осторожный, и ты ожидаешь, что он ускорится через несколько секунд. Но это не так. Его руки опускаются по обе стороны от твоей головы, и он слегка приподнимается, чтобы смотреть сверху вниз, пока он трахает тебя. Все еще медленно и осторожно. Ты каждый раз двигаешь бедрами, чтобы соответствовать его толчкам, твои собственные руки скользят вверх по его рукам только для того, чтобы остановиться на его плечах. Ты не разрываешь зрительный контакт. Ты никогда по-настоящему не видела лица Джона, когда он был внутри тебя. Обычно ты не находишься в таком положении, чтобы его действительно видеть, или слишком темно, чтобы увидеть. В других случаях ты настолько поглощена собственным удовольствием, что закрываешь глаза и теряешься в ощущениях. Но сейчас твои глаза открыты, и свет из ванной достаточно яркий, чтобы ты могла видеть его черты. Джон смотрит на тебя сверху вниз с таким обожанием и восторгом, что это удивляет. Должно быть, он видит то, что нравится ему в твоем выражении лица, потому что он криво усмехается, прежде чем опуститься на локти. И он начинает ускорять темп. Ты замечаешь, что твои руки зарываются в его волосах, ты хочешь поцеловать его. Губы и языки движутся идеально синхронно, и ты скорее чувствуешь стон Джона, чем слышишь его. Одна из его рук скользит под тобой, чтобы обхватить затылок, а другая обхватывает тебя за талию. Он сжимает тебя крепче, слегка углубляя толчки. Ты настолько близка к оргазму, насколько это возможно, но по какой-то причине этого недостаточно. Ты хочешь быть еще ближе. Ты обхватываешь ногами его талию, упираясь пятками в его бедра, чтобы подстегнуть его. Он понимает намек и снова набирает темп. Его член теперь каждый раз попадает в ту самую точку. Его рот отстраняется от твоего только когда он слегка наклоняется назад, чтобы после прижаться к твоей груди. Он берет один сосок в рот и водит языком по нему, пока тот не затвердеет под его натиском. Теперь ты постоянно стонешь. Ты можешь почувствовать надвигающийся оргазм, сильный, но в то же время медленный. — Джон, — выдыхаешь ты, снова глядя ему в глаза. — Я близко. Его рот возвращается к твоему, и он прижимает тебя к матрасу. Теперь твое тело раскачивается только от движения его бедер. — Я тоже, — он задыхается от поцелуев. У тебя даже нет возможности прикоснуться к себе. Оргазм внезапно накатывает, и именно тогда ты поддаешься удовольствию и закрываешь глаза. Ты практически шепчешь его имя, когда приближаешься к краю. Поцелуи становятся невозможными, потому что у тебя перехватывает дыхание. Джон упирается лбом в твой лоб, и он повторяет твое имя. Твое настоящее имя. Каким-то образом это делает весь опыт еще более эротичным, и ты не можешь не стонать. Комната трясется, когда вы оба испытываете оргазм. Все, что находится на комоде или прикроватной тумбочке Джона, разлетается в стороны, и кровать сильно гремит. Однако вы оба зашли слишком далеко, чтобы обращать на это внимание, поскольку вы теряетесь в волнах удовольствия и вспышке магической связи, которая связывает вас друг с другом. Джон постепенно замедляет темп, пока не останавливается окончательно. Тогда все устрашающе тихо. Ты открываешь глаза, пытаясь отдышаться. Глаза Джона по-прежнему закрыты, но как только он чувствует, что ты смотришь на него, он открывает их. Его лицо так близко, твое дыхание смешивается с его, когда его рот прижимается к твоему. Твои ноги все еще плотно обвивают его талию, а пятки все еще впиваются в его бедра. Твои руки цепляются за его верхнюю часть спины. Его рука все еще обнимает твой затылок, и он позволяет пальцам скользить по волосам. Когда ты смотришь на него, совершенно не в силах подобрать слова, его другая рука поднимается, чтобы убрать оставшиеся волосы с твоего лица, заправляя их за ухо и позволяя большому пальцу скользить по твоей скуле. — Что это было? — спрашиваешь ты, затаив дыхание. Выражение лица Джона трудно прочитать. — Я… — кажется, что он снова не может подобрать нужные слова. Он тяжело дышит, как и ты — …Тебе не понравилось? Ты качаешь головой. — Нет… черт возьми…- у тебя тоже получается не слишком хорошо подбирать слова. — …хорошо. Это было хорошо. Джон тихонько усмехается, и ты ожидаешь, что он отстранится, как обычно. Но он этого не делает. Он остается там, где находится, его смягчающийся член медленно выскальзывает из твоего подрагивающего тела. Он наклоняется и дразняще касается твоих губ. Ты тянешься, чтобы завершить поцелуй, стараясь быть как можно более нежной. Ты не знаешь, почему ты так нежна, а если Джон и возражает, то он ничего не говорит. На самом деле он идеально соответствует всей этой нежности, обнимая тебя руками. Вы остаетесь в таком состоянии намного дольше, чем вам обычно было бы удобно. Неторопливо целоваться, гладить и гладить руками. Как будто вы успокаиваете друг друга. Заниматься любовью — это не плохо, и ты понимаешь, что это именно то, что только что произошло. Просто ты всегда знала, как обстоят дела с Джоном, по крайней мере, с точки зрения секса. Эмоционально, да, но вы оба избегали чего-либо серьезного. Секс всегда был довольно простым. Чем-то необходимым, физическим освобождением от разочарований, гнева и похоти. До сегодняшнего вечера. Ой-ой. Как будто Джон читает твои мысли, потому что он слегка отодвигается, чтобы посмотреть на тебя. — Все нормально? — спрашивает он, внезапно неуверенно. Странно слышать, как от него исходят твои эмоции, потому что обычно он сдерживает их лучше тебя. — Конечно… я имею в виду, да. Конечно. Конечно. Угу. Конечно.- слова снова тебя подводят. Джон смотрит на тебя неуверенно и с намеком на усмешку, пока ты запинаешься. — Просто, ммм… как-то ново….для меня. — И для меня тоже, — признает Джон. — Но все равно так же приятно. Он опускает рот к своим инициалам и жадно посасывает кожу. Ты знаешь, что его действие — способ избежать неловкости, которую вы оба испытали. На этот раз ты невероятно благодарна за это. — Ммм, да, приятно, — соглашаешься ты, позволяя себе улыбнуться. — Теперь слезешь с меня? Ты не такой легкий, как думаешь. — Ой! Хихикая, ты размыкаешь ноги вокруг него и толкаешь его в сторону. Джон охотно двигается, посмеиваясь, и перекатывается на спину. Ты слышишь, как он тянется к тумбочке только для того, чтобы вспомнить, что его сигареты все еще в брюках, на полу. Он раздраженно выдыхает и поднимается с кровати в поисках их. Ты восхищаешься тем, что видишь в тусклом свете, исходящем из ванной. Когда он находит то, что ищет, он берет одну сигарету в рот и подкуривает. Он все еще уставший. Теперь ты можешь почувствовать это, когда похоть утолена. Ты также можешь увидеть, что его тело слегка покачивается, когда он стоит посреди комнаты. Он трет глаза и медленно идет обратно к кровати. Он кладет пачку сигарет и зажигалку на тумбочку и снова садится рядом с тобой. — Итак, проведем день в постели, да? Будем отдыхать, трахаться и все такое? Ты тихонько хихикаешь. — Тебе так точно следует отдохнуть, — говоришь ты ему, наклоняясь над ним. — Ты все еще истощен. Тебе нужно восстановиться, прежде чем ты влезешь во что-нибудь еще. И теперь мы действительно можем позволить себе такую роскошь. — Похоже, что магический поток не иссякает, — говорит Джон, затягиваясь сигаретой. — Если во время нашего «столкновения» даже комната тряслась, это определенно было показателем. — Даже сейчас, — говоришь ты. — То, что с твоей магией все хорошо, это не означает, что ты в порядке. Твое тело истощено. Ты многое пережил за последние два дня. Тебе нужно расслабиться. — Чем ты планируешь заняться? — спрашивает Джон. — Я не останусь с тобой в постели на весь день, — многозначительно говоришь ты. — Потому что мы оба знаем, что в таком случае ты не отдохнешь. — Собираешься в город? — спрашивает Джон. — Нет. — тебе не нравится идея снова оказаться вдали от него так скоро после предыдущего испытания. — Я просто буду в гостиной. Ты можешь сказать, что Джон испытывает облегчение, но он этого не говорит. Он делает еще одну затяжку. — Хорошо, — говорит он. — По крайней мере, так, если я проснусь и решу найти тебя для определенных действий, ты будешь недалеко. Ты закатываешь глаза. — Я не твоя резиновая кукла, засранец, — говоришь ты ему, стряхивая с себя одеяло, чтобы встать с постели. — Я не собираюсь сразу же наклоняться, как только ты снимешь брюки. Джон одаривает тебя дерзкой улыбкой, потягиваясь. — Ну, я же могу помечтать, да? — он вынимает сигарету, чтобы выдохнуть. Ты ухмыляешься и снова наклоняешься к нему, чтобы поцеловать, дразнишь проводя своим языком по его языку, прежде чем отступить. — Продолжай мечтать, детка. — он пытается втянуть тебя в еще один поцелуй, но ты ускользаешь от него. — Нет-нет. Хорошая попытка. Но вначале отдых. Спи дальше. Ты готов снова потерять сознание. Я чувствую это. Джон накидывает на себя одеяло, когда ты выбираешься из кровати. — Ну, тогда ладно, — говорит он, но сонливость берет верх. — Если тебе захочется разбудить меня как-нибудь особенно, я не буду жаловаться. — Я учту это, — говоришь ты ему со смехом. Ты идешь в ванную, чтобы расслабиться и немного умыться. Как только ты заканчиваешь с этим, Джон тушит сигарету и начинает засыпать. Ты подходишь к его шкафу и снимаешь чистую рубашку с одной из вешалок. Чэса нет дома, поэтому ты не беспокоишься о нижнем белье или брюках. Ты можешь почувствовать, как Джон наблюдает за тобой, когда ты надеваешь рубашку. — Говорил ли я тебе когда-нибудь, — говорит он сонным тоном. — Что мне нравится видеть тебя в моей одежде? Ты ухмыляешься, поворачиваясь к нему лицом и застегивая рубашку. — Нет, — говоришь ты. — Перестань болтать и ложись спать. — Ты будешь здесь, когда я проснусь, да? — Джон бормочет, придвигая твою подушку ближе и прижимаясь к ней, чтобы сделать то, что ты приказала ему. — Да, детка, — уверяешь его ты. — Я буду здесь. Ты не в настроении дразнить его из-за его внезапной привязанности. Ты догадываешься, откуда она взялась в его затуманенном сном мозгу. Он все еще пытается разобраться во всем, что ему пришлось пережить, и после инцидента, произошедшего несколько недель назад, когда ты собиралась уехать, он обеспокоен. Хотя не стоило бы. Ты имеешь в виду то, что сказала в ночь нападения оборотня. Ты останешься с ним. Он заснул еще до того, как ты вышла из комнаты. Ты тихонько закрываешь за собой дверь и отправляешься на кухню в поисках еды. К счастью, в холодильнике много всего, так что не придется выходить на улицу, пока Джон отсыпается. Теперь, когда он спит, твоя голова прояснилась. Однако ты не смеешь закрываться от связи, потому что чувствуешь, что он проснется, как только ты это сделаешь. Ты пытаешься сказать себе, что его новое проявление привязанности — прямое следствие джинна. По крайней мере, в основном, вероятно, это так и есть. Но это не все. Ты уже замечала его привязанность и раньше. После инцидента с оборотнем вы двое оказались на твердой почве. Теперь он знает, что ты хочешь его и только его, и заверил тебя, что это чувство взаимно. Привязанность это всегда сложно для тебя и ты не сомневаешься в том, что Джону еще труднее. Лучше всего принимать это все шаг за шагом, как ты и поступала раньше. На данный момент это действительно единственный выход. Конечно, этот подход ты применяла ранее, до того как появились все воображаемые дети, почти признания в любви, магическая связь и все остальное, что случилось с вами за последние несколько месяцев. Кажется, только вчера ты била его кулаком челюсть в том переулке. Хорошие времена. Ты делаешь себе бутерброд, намереваясь отнести его на диван и посмотреть что-нибудь на телефоне. Однако, как только ты поворачиваешься, ты оказываешься лицом к лицу с Зед. То, что ты удивлена — не сказать ничего. Ты в шоке вскрикиваешь и подпрыгиваешь, при этом, едва не уронив еду. -Я из-за тебя чуть бутерброд не уронила! — вскрикиваешь ты. — Боже, предупреди, черт, в следующий раз, когда решишь заглянуть. — Ой, извини, я тебя напугала? — насмешливо спрашивает Зед. Ты закатываешь глаза и обходишь ее стороной, направляясь к кухонному столу. Вот и все, никакого отдыха на диване. Если Зед здесь, она чего-то хочет. После твоего возвращения появлялась она редко. Если Джон видел ее, то ничего не говорил. Хотя тебе кажется, что ты почувствовала бы волну раздражения, если бы он это сделал. — Чего ты хочешь, ангел? — Проверить, как ты себя чувствуешь, — говорит Зед, идя за тобой из кухни. — Посмотреть, как ты приспосабливаешься. — Да неужели? — спрашиваешь ты. — Меня вернули около двух месяцев назад, и ты только что пришла проведать меня? — Ладно, послушай, я не справилась с этим, — соглашается Зед, садясь за стол. Она смотрит на твою приподнятую бровь. — Ты не можешь меня в этом винить. Я сомневаюсь, что ты сама хорошо с этим справляешься — Ну, конечно, я плохо с этим справляюсь, — говоришь ты. — Это произошло со мной. Я была той, кого сорвали с небес. По крайней мере, ты все равно приходишь в гости. — ты стараешься не думать об этом. О том, что Зед видит твою дочь сейчас, хотя ты не можешь. Ты берешь бутерброд и откусываешь. Ангел некоторое время смотрит, как ты жуешь, прежде чем продолжить разговор. — Похоже, что ты и сейчас чем-то занята, — говорит она, кивая головой в сторону комнаты Джона. Ты глотаешь, чтобы ответить. — Ты что, наблюдала за нами? — спрашиваешь ты с ухмылкой. — Никогда бы не приняла тебя за вуайеристку. — Я не смотрела, тьфу, — с гримасой говорит Зед. — Я уловила магический след, который тянется за тобой. Тебе нужно быть осторожней. — Не волнуйся, мы предохраняемся, — говоришь ты ей, махнув рукой. — Я говорю не о контрацепции во время секса. Хотя я рада это слышать, — говорит она, подходя к столу. — Я имела в виду магию. Это большая мощь. Из-за нее кто-то может пострадать. Ты смеешься. — Из-за нашего секса? Мне приятно, что ты думаешь, что мы такие могущественные, — ты откусываешь еще кусочек бутерброда. — Лола, это серьезно, — говорит Зед. Ты издаешь раздраженный звук, когда глотаешь еду. — Зед, мы понимаем это, — говоришь ты ей. — Мы все еще пытаемся разобраться с этой связью, которая у нас есть. Так вот, ты пришла сюда, чтобы прочитать мне лекцию о моей сексуальной жизни, или ты действительно хочешь поговорить о чем-то важном? — Ты и Джон уже какое-то время вместе, — говорит Зед. — Я знаю, каково это — быть увлеченной Джоном Константином. Но я хочу, чтобы ты защитила себя, Лола. Джон тот, кто он есть, ты не можешь этого изменить. — Хм, я и не пыталась, — говоришь ты, глядя на нее сузившимися глазами. — Мы с Джоном в порядке. На самом деле более чем в порядке. Я знаю, кто он, и он знает, кто я. Да, мы преданы друг другу, но… — Эй, эй, тайм-аут, — перебивает Зед. — Ты хочешь снова рассказать мне все это? Ты вздыхаешь и отодвигаешь тарелку. Судя по всему, о еде сейчас придется забыть. — Не беспокойся об этом, Зед, — говоришь ты. — Я и Джон клевые. Мы выясняем все по ходу дела. Прошло три года с тех пор, как мы встретились, и даже после всего, через что мы прошли, мы все еще живем вместе. Мне нравится думать, что мы понимаем друг друга. Особенно сейчас. Так что, пожалуйста, прекрати читать мне лекцию старшей сестры. Я не знала, что ангелы ходят вокруг, давая советы о сексе и отношениях. — Сегодня, — говорит она. Ты хмуришься. — Что? — Ровно три года назад, — говорит Зед. — Я догадывалась, что никто из вас этого не осознает. Ты познакомилась с ним сегодня три года назад. — Хм, — ты прикидываешь в уме и сразу понимаешь, что она права. — Ребята, вы должны сделать что-то особенное, — говорит Зед. — Почему? — Потому что технически это годовщина вашей встречи. Вам надо сходить куда-нибудь — Тебе надо сходить куда-нибудь, — по-детски отвечаешь ты, прежде чем подтянуть тарелку к себе. Зед на самом деле хихикает. — Вы оба созданы друг для друга, вы это знаете? — Хорошо, серьезно, почему ты здесь? — спрашиваешь ты с полным ртом еды. — Если ты здесь только для того, чтобы доставать меня, молодец. Миссия выполнена. А теперь убирайся. — Знаешь, большинство людей сочтут за честь даже стоять в присутствии ангела, — говорит Зед, скрещивая руки на груди. — Хорошо им. Кроме того, насколько я слышала, ты говорила, что это была привилегия, — говоришь ты ей. — Как это все работает? Зед явно не впечатлило твое маленькое замечание. Жалко, потому что ты думала, что это было круто. — Кажется, ты в порядке, — говорит она, разводя руки. — Ты использовала свою магию? — Не так много, как раньше. По крайней мере, за исключением удивительных сексуальных приключений, которые у нас были, — говоришь ты. Ты с осторожностью смотришь на нее. — Что? Ты упоминаешь это уже второй раз. Есть ли причина, по которой мне не следует использовать свою магию? — Есть тысячи причин, по которым Джон не должен использовать твою магию, — говорит Зед. — Мы с тобой оба знаем, как он падок до власти. — Ладно, я не его гребаная няня, я его партнерша, — говоришь ты. -Почему бы тебе просто не донести до него свои опасения? Зачем приходить ко мне, когда его нет рядом? Очевидно, ты хотела поговорить со мной наедине. Иначе ты бы ворвалась в комнату, когда мы были окутаны блаженством после секса. Зед закатывает глаза. — Ух, пожалуйста, перестань говорить о сексе с Джоном, — говорит она. — Нет, я отказываюсь, — говоришь ты. — Если тебе это не нравится, можешь валить. Ты чувствуешь, что Зед пытается что-то сказать, но не напрямую и как бы не говоря этого, и это тебя раздражает. Ты уже сбита с толку, и опасаешься своих недавних экспериментов с Джоном. Ты также все еще уставшая от выслеживания Джона в логове джинна. Тебе просто нужно несколько минут тишины и покоя, прежде чем разразится следующая большая катастрофа. — Тогда я оставлю тебя в покое, — говорит Зед. — Жаль, что семь лет дружбы больше ничего не значат. — Жаль, что ты не смогла сказать человеку, скорбящему по мне, что я мирно отдыхала на небесах, чтобы он мог попытаться отпустить меня, вместо того, чтобы срывать меня с небес, — говоришь ты. — А теперь ты стоишь и судишь о наших отношениях. — Я ничего не сужу! — защищаясь, говорит Зед. — Я забочусь о тебе. О вас обоих. И вы оба продолжаете спотыкаться друг о друга на пути, чтобы спасти друг друга. Однажды он совершит какую-нибудь глупость. То, что ты не сможешь предсказать или остановить. Он ничего не может с собой поделать. Это в его природе. И ему придется страдать от последствий. Не тебе, а ему. Одному. — Он достаточно долго был один, — говоришь ты ей, глядя в глаза. — И пока я все еще привязана к этому язвительному, невероятно удивительному придурку, могу поспорить, что я буду рядом с ним. Мы разберемся с последствиями вместе. Зед наклоняет голову набок, изучая тебя. — Любовь действительно слепа, не так ли? — Ты должна знать, — говоришь ты. — Ты тоже когда-то любила его. Она с тобой не спорит. — Будь осторожна, пожалуйста, — говорит она и исчезает в мгновение ока. Ты больше не голодна, уходишь из-за стола со своим недоеденным бутербродом. Ты подходишь к дивану перед камином и падаешь на него с раздражением. Глупая Зед и ее тупая ангельская неловкость. Да, вы двое подружились, когда были на небесах. Но это не значит, что ты простила ей ее роль в твоей смерти и последующем воскрешении. Для тех, кто проповедует свободную волю и не вмешивается, она, безусловно, часто сует свой нос в твои дела. Джон находит тебя на кушетке примерно через сорок пять минут.  — Хватит спать, — ворчливо говорит он, входя в комнату. Он полностью голый и курит сигарету. — Почему мы ощущаем беспокойство? — Глупые ангелы, — говоришь ты ему, вытягивая шею через подлокотник, чтобы посмотреть на него. — Извини, я тебя разбудила? — Нет проблем, лапа, — говорит Джон, вынимая сигарету изо рта, чтобы зевнуть. — В любом случае, я чертовски голоден. Ты будешь доедать бутерброд? — Бери его. Правда, он там уже пролежал какое-то время, — говоришь ты, махнув рукой. Ты снова поднимаешь голову, чтобы увидеть, как Джон подходит к столу и берет брошенную тарелку. — Нет смысла ему тут просто так лежать, — заявляет он. Он подходит и садится на край дивана у твоих ног. Как только он это делает, он кладет сигарету рядом со своим бутербродом, прежде чем устроиться на диване. — Рассказывай. Что сказал старый провидец, ставший ангелом, из-за чего ты так сильно расстроилась, что даже про трусики забыла? — он смотрит между твоих слегка раздвинутых ног и ухмыляется. — Ты знал, что мы встретились сегодня три года назад? — спрашиваешь ты. Джон собирается откусить от бутерброда, но останавливается, чтобы посмотреть на тебя. — Ой, — говорит он. Ты хмуришься, глядя на его реакцию, в основном потому, что не понимаешь, почему он внезапно стал очень нервным и неуверенным. — Ты… я имею в виду, — Джон пытается подобрать правильные слова. Мероприятие, с которым вы оба, похоже, в последнее время с трудом справляетесь. — Ты хочешь что-то устроить по этому поводу? — Что? — недоумеваешь ты. Джон пожимает плечами. — Не знаю, может, куда-нибудь пойдем… — Как на свидание? Подожди… ты хочешь пойти на свидание? — спрашиваешь ты, приподняв бровь. Мысль о настоящем свидании с Джоном Константином настолько диковинная, что почти заставляет тебя смеяться. И ты рассмеялась бы, если бы он не выглядел таким неловким из-за всего этого. Почему-то твое удивление заставляет его чувствовать облегчение, и теперь он избегает твоего взгляда. — Забудь, что я сказал что-что. — Могу так сделать. Отлично, теперь неловко все. Джон доедает оставшийся бутерброд и откидывается на диван. Через мгновение он стягивает одеяло с дивана, чтобы прикрыть свою голую нижнюю половину. Вы оба избегаете смотреть друг на друга, пока не начинаете смеяться. — Ладно, это смешно, — в конце концов, говоришь ты. — Я не упоминала об этом, потому что хотела устроить по этому поводу большое шоу. Зед упомянула об этом, я и сама не осознавала. Можем ли мы прекратить это неловкое молчание? Мы с тобой не устраиваем неловкого молчания. Мы остроумно подшучиваем и занимаемся сексом. Джон посмеивается над твоим волнением, которое только усиливает его. — К сожалению, лапа, я не думаю, что нам удастся избежать неловкости. Не со всем, что произошло за последние два дня. — Мы сможем, — возражаешь ты. — Мы просто притворимся, что все в порядке. Джон вздыхает и поворачивает голову, чтобы посмотреть на тебя. — Ты знаешь, как и я, никакие притворства не изменят того факта, что все по-другому, — говорит он. — Мы теперь другие. Что бы это ни было, — он машет рукой между вами. — Теперь все по-другому. И мы оба это знаем. Ты тяжело вздыхаешь. — Да, полагаю, ты прав, — бормочешь ты. — Ненавижу, когда ты прав. — Я знаю, — ухмыляется Джон. — Хорошо, значит, не притворяемся, — говоришь ты. — Тогда что нам теперь делать? — Твое предположение на самом деле так же хорошо, как и мое, — говорит Джон. — То же, что мы делали раньше… ну то, что мы обычно делаем. Меня это более чем устраивает. Или то, что мы обычно не делаем, меня так тоже устраивает. Но вот тебя, похоже, нет. — Я, — говоришь ты, садясь, чтобы положить руки на колени. — Послушай, для меня никогда не было легко вступать в эмоциональные отношения. Даже с Найлой это заняло у меня некоторое время. И посмотри, чем это обернулось. После этого инцидента я решила, что мне нужно просто отказаться от всей этой части жизни. Ты знаешь? Три года назад я бы никогда не подумала, что снова буду сидеть с тобой на этом диване. Перед тем же камином. Я уже сказала тебе в душе, что чувствую. Джон смотрит на тебя, но не озвучивает того факта, что вы на самом деле не произносили слов. — Но я не буду прыгать в эту штуку, не зная, действительно ли ты чувствуешь то же самое по отношению ко мне, или тебя просто больше тянет ко мне сейчас из-за галлюцинаций джинна. Если я прыгну, я хочу знать, что ты поймаешь меня, а не уберешь руки, как только поймешь, что это не то, чего ты на самом деле хочешь. Джон больше на тебя не смотрит. Он пристально смотрит в зеркало. Ты смотришь на него и понимаешь, почему. Оно показывает вам обоим. Воспоминания с той ночи, когда вы убили Найлу. Ночь, когда ты ушла от Джона. Вы оба сидите на полу рядом. Странно видеть такую версию себя. Вы оба выглядите моложе и в то же время ужасно уставшими. Плечи согнуты, глаза впалые, тела слегка повернуты друг от друга. Это резкое отличие от того, что вы сейчас делаете. Джон сидит, положив руку на спинку дивана, всем телом открыто повернувшись к тебе. Вы оба выглядите более здоровыми, определенно более расслаблены и довольны, чем были тогда. Джон должен заметить разницу, потому что, когда он снова смотрит на тебя, он ухмыляется. — Немного изменились, не так ли? Ты тихонько хихикаешь. — В некотором смысле. Джон вздыхает и трет рукой затылок. — Лола, — говорит он. — Джинн или нет, черт, я хочу быть с тобой. Это не изменилось. Джинн это не имплантировал. Ты знаешь это. Ранее, когда я сказал, что не знаю, было ли то, что я видел, тем, что я хотел, я имел в виду детей. Этот ответ не относился к тебе. Мои чувства… они не изменились. Я чувствовал это до джиннов. Я просто сдерживал это от тебя, как мог. У тебя перехватывает дыхание. Ты понимаешь, какую эмоцию он сдерживал. Ты никогда не задумывались о том, что любовь, которую ты ощутила от Джона, была тем, что он пытался скрыть от тебя. Это означает, что ты чувствуешь все, что от него исходит сейчас, все, что он скрывал раньше. Он не пытается больше прятать. — Итак, — нерешительно говорит Джон. — Если ты хочешь прыгнуть, тебе не нужно бояться, что я тебя не поймаю. Это просто какой-то шведский стол эмоций между вами обоими. Беспокойство, трепет, неверие, неуверенность в себе… надежда. — Хорошо, — говоришь ты через мгновение. Лицо Джона расплывается в широкой улыбке, и он кивает тебе в знак согласия. — Хорошо. Ты скользишь к нему через диван и обнимаешь его за талию. Он позволяет своей собственной спине упасть со спинки и притягивает тебя к себе, поправляя одеяло, чтобы укрыть вас обоих. После этого вы больше ничего не говорите. Джон закрывает глаза, уткнувшись носом в твои волосы, и примерно через десять минут засыпает. И снова ты обнаруживаешь, что еще не спишь, пока он спит. Ты, конечно, волнуешься. О многом. О возможности пострадать, наверное, в первую очередь. Наблюдая за собой в зеркале какое-то время, ты знаешь, что никогда не сможешь избавиться от этого страха. Во многом ты отличаешься от той женщины, которой была три года назад. Но если что-то в тебе и осталось неизменным, так это решимость. И вообще. Когда страх останавливал тебя раньше?