ONLY THE GOOD DIE YOUNG (Полная версия)

Вернувшись к костру, Татьяна не обнаружила там Генри и слегка встревожилась. Впрочем, она тут же его увидела на каменистом пригорке неподалеку. Было уже совсем светло. С минуты на минуту встанет солнце, подумала Татьяна. Только вот мы опять его не увидим. А мне бы пора возвращаться домой. Она подошла к Генри, чтобы сказать ему об этом, но не успела произнести ни слова. Генри протянул ей руку, и она увидела, что его пригоршня полна земляники. Самые ранние нежные, ароматные ягоды, поспевшие здесь среди камней. Такие крохотные, что непонятно, как ему удалось собрать их своими большими грубоватыми пальцами и не помять ни одной. Первому лучу солнца, наконец, удалось вырваться из-за завесы облаков – он осветил лицо Генри, позолотил его волосы. Генри смотрел на Татьяну странным отчаянным взглядом и молчал, и от этого взгляда ее охватила дрожь. Она села рядом с ним прямо на землю, взяла его руку в свои, такие маленькие по сравнению с его ладонью руки, и стала губами осторожно брать ягоды, вдыхая едва уловимый сладкий запах, не поднимая глаз, чтобы он не увидел ее слез. Она сама не знала, почему плачет, ей ведь не было больше ни больно, ни грустно. Ягоды таяли на языке, но она не чувствовала вкуса из-за горечи, неожиданно вставшей комом в горле. Генри все так же не говорил ни слова. Он только один раз глубоко вздохнул, а она не решалась взглянуть на него, даже прикрыла глаза. Лишь, будто невзначай, время от времени дотрагивалась губами до его ладони. Вдруг ее губы коснулись чего-то холодного и твердого. Татьяна открыла глаза и в первый момент даже не поняла, что видит перед собой. Слезы еще застилали взор, а под лучами восходящего солнца маленький предмет сверкал так ослепительно, что, только прищурившись, она поняла, что это. Тонкое золотое кольцо с бриллиантом, не совсем крошечным, но и не слишком крупным, а как раз, словно маленькая капля росы на лепестке цветка, сверкающая в лучах солнца. Татьяна смотрела на кольцо, не решаясь до него дотронуться, не решаясь взглянуть на Генри, наконец, она подняла глаза на него и столкнулась с его напористым вопрошающим взглядом... - Гарри... – прошептала она, но он быстро прижал левую руку к ее губам. - Не говори ничего. Только «да» или... «Нет» не говори. Я буду надеяться. Я знаю, есть десятки причин, по которым ты можешь мне отказать... Но слышать их от тебя не хочу... А если «да», то просто «да». Татьяна в любом случае не могла ничего ответить, пока он продолжал зажимать ей рот. Она взяла кольцо, словно желая повнимательнее его рассмотреть. Оно было идеально просто и прекрасно: камень-розочка в ненавязчивой оправе. Она машинально перевела взгляд на свой кулон с сапфирами – синие камни, отражая свет, казалось, слегка дрожали, как нерешительные слезы на ресницах, которые хотят и не могут пролиться. Когда Татьяна взяла кольцо, она отпустила руку Генри, и та безвольно упала, оставшиеся ягоды покатились по траве. Пальцы Генри оттаяли от ее лица. Он смотрел на нее, нервно покусывая губы, и ждал, но Татьяна молчала. - Ответь хоть что-нибудь, - сказал он, наконец, почти резко. Татьяна глубоко и протяжно вздохнула, взяла его за руку и вложила в нее кольцо. Аккуратно сомкнула его пальцы, поднесла руку к губам и поцеловала. Ей казалось – она слышит, как бьется его сердце. - Надень мне его сам, - сказала она. У него получилось далеко не сразу – так сильно дрожали их пальцы. *** Татьяна вернулась домой, когда было уже почти совсем светло. На цыпочках пробежала через холл и поднялась по лестнице. С одной стороны, она была уже взрослым человеком и, кроме того, занимала ответственный пост. С другой – она все еще жила с родителями. С одной стороны – ее никогда еще не ругали по-настоящему. С другой – она ни разу не проводила ночь вне дома. Правда в последнее время она часто возвращалась и после полуночи, поскольку работы было невероятно много. И часто родные ложились спать, не дождавшись ее, и встречались они только утром за завтраком. Так что к ее поздним возвращениям уже привыкли. Вот только это возвращение вряд ли можно было назвать поздним. Скорее, ранним. Из комнаты «младшей пары», когда она проходила мимо, послышалось какое-то шевеление, но когда она заглянула туда, сестры, казалось, спали. Но когда она вошла в свою комнату, Ольга не стала притворяться. Впрочем, к этому времени она уже частенько просыпалась. - Поздравляю, - сказал она укоризненно, приподнимаясь на локте. – Ты уже начинаешь приходить под утро. - Поздравления принимаются, - шепотом ответила Татьяна и скользнула под одеяло прямо в платье. Ей оставалось всего каких-нибудь полтора-два часа поспать. Впрочем, и спать ей не хотелось. Просто полежать, прикрыв глаза, вспоминая, как Генри провожал ее сегодня. Они почти не разговаривали по пути к дому, и впервые молчание не тяготило ее. Молчание угнетает только когда не знаешь, что кроется по другую его сторону, но когда мысли и чувства созвучны, молчание может быть прекрасным. - Но ты все-таки подумай еще раз, - сказал он на прощание, серьезно заглядывая ей в глаза. – Подумай как следует. - Хорошо, - сказала Татьяна. – До завтра. Генри улыбнулся и кивнул на восходящее солнце. - До сегодня, - сказал он. *** Анастасия села в кровати, обхватив колени руками. - Знаешь, по-моему, они все-таки поженятся, - сказала она. - Так хорошо же, - сонно пробормотала Мария, пряча голову под одеяло. - И она уйдет жить к нему, - беспощадно добавила Анастасия. – И мы будем видеть ее только по большим праздникам. Мария высунула голову из-под одеяла. - А может, он согласится поселиться здесь у нас, - предположила она без особой надежды. - Еще лучше! Кто-то чужой у нас здесь. И нужно ей было влюбляться! Все так хорошо было. Он хоть кто? Слушай, Машка, ты хоть что-то о нем знаешь? - Нет... И, может, все не так плохо. - А что хорошего? Да кем бы он ни был. Будет во все влезать, притворяться нашим другом... или еще хуже: старшим братом! Представляю, как будет противно. - А вдруг ты зря переживаешь? А вдруг он просто решит... не замечать нас? - Еще чего! – вспылила Анастасия. – Пусть только попробует. Мы-то хотя бы принцессы крови! А кто он такой, еще неизвестно! *** Столько дней подряд стоял то туман, то тучи, а сегодня внезапно утро было солнечным, и бриллиант ослепительно искрился на ее руке, моментально бросаясь в глаза. Снять его Татьяна согласилась бы только вместе с пальцем. Поэтому она всего лишь повернула кольцо камнем внутрь. Хорошо хоть, что ободок был совсем тоненьким. Кулон она носила не снимая с того самого дня, как Генри застегнул его на ее шее, но это украшение было совсем крошечным, его можно было носить под платьем. Этим утром сестры против обыкновения завтракали одни, без родителей. - Маме вчера было плохо, - сказала Мария Татьяне перед завтраком. - Как, и здесь?.. - Наверно, слишком далеко все зашло. Алексей тоже с утра чувствовал себя неважно. Татьяна уже заходила к матери и брату. Со слов Марии она могла сделать вывод, что, поскольку ночью спали мало, родители в курсе ее отсутствия. Но мама ничего не сказала ей об этом. Ни в чем не упрекнула. Татьяне было не по себе. Она опасалась, что выговор ей устроит отец, который сегодня задерживался к своему обязательному утреннему чаю в обществе дочерей. За завтраком Анастасия с таким подчеркнутым равнодушием разглядывала ободок ее кольца, что Татьяна не выдержала и убрала руку под скатерть. - У тебя новый... кулон? – спросила вдруг Анастасия. Татьяна поняла, что увлекшись кольцом, забыла сегодня убрать кулон под платье и теперь машинально схватилась за него рукой. Анастасия насмешливо приподняла брови. - Странное украшение, - сказала она. - Ты специально подбирала под цвет глаз? - Это подарок, - ответила Татьяна. Не лгать же в самом деле. - От кого? - От друга. Действительно, когда Генри подарил его ей, их отношения еще можно было назвать дружескими. - И когда ты познакомишь нас со своим... другом? Который дарит тебе такие милые подарки. - В свое время, - ответила Татьяна уклончиво, прекрасно понимая, что от Анастасии просто так не избавиться. - Какой он? – спросила та настойчиво. – Высокий и красивый? - Это все, что тебя волнует? – холодно осведомилась Татьяна. – Просто я уверена, что все остальное – ум, смелость, благородство – априори присутствует. Но мне почему-то кажется, что и внешне твой избранник – идеал... А вот Мария утверждает, что это не главное, что можно полюбить и маленького, и некрасивого. - Лишь бы человек был хороший, - вставила Мария. - ...А я уверена, что если ты полюбишь, то кого-нибудь невероятного... - Они даже поспорили, - сказала Ольга, не поднимая глаз от чашки и мерно размешивая чай. Татьяна побледнела и выпрямилась, как всегда, когда ее что-то возмущало, настораживало или пугало. - Поспорили о чем? - О том, что ты всенепременно выберешь себе в женихи красавца, - пояснила Анастасия. - А я считаю, что для тебя внешность не играет роли, - добавила Мария, преданно глядя на Татьяну своими глазами-блюдцами. - В общем-то да, - сказала Татьяна смущенно. – Но... - Только не тяни! – воскликнула Анастасия. – Говори сразу: какой он? Высокий и красивый? - Да, - ответила Татьяна с некоторой неохотой. Анастасия захлопала в ладоши. - А я знала, я знала! Мария закатила глаз. - Да не расстраивайся ты, Машка, - утешила ее сестра. – Ты сама, когда будешь выбирать себе жениха, непременно найдешь себе низенького, толстенького и неказистого. Как тебе нравится. - Болтушка, - вздохнула Мария. И тут же поднялась с места, потому что вошел отец. Николай перецеловал младших дочек с некоторой поспешностью, приветливо улыбнулся Ольге, но направился сразу к Татьяне. Та с тревогой искала на его лице выражение упрека или недовольства, но их не было. Отец смотрел ласково, но немного тревожно. - Слава Богу, ты вернулась целая и невредимая... Такие времена настали, что постоянно ждешь беды... Даже здесь. Татьяне стало мучительно стыдно за то, что родным пришлось за нее беспокоиться. - У меня сейчас очень много работы, папа, - тихо сказала она. Это не было ложью, потому что было правдой, и все же... Николай кивнул. - Я понимаю, и все же мы беспокоились. - Мне не поручают ничего опасного, клянусь. Отец потрепал ее по щеке. - Зная тебя, я подозреваю, что тебе и поручать ничего не нужно. Вот почему вчера мы так волновались... Я даже позвонил тебе на работу... Но ты уже ушла по делам. Татьяна вспыхнула. - Зачем, папа! Ты только подумай, как это выглядит со стороны. - Да, я понимаю. Извини. Но мы хоть успокоились. Мне сказали, что ты ушла в сопровождении Архангела... это правда? - Да... – Татьяна надеялась, что не покраснела уж очень сильно. - Это хорошо. Хоть и говорят о могуществе Серафимов, но с эскортом спокойнее. - Спокойнее, - согласилась Татьяна, стараясь не встречаться взглядом с изнемогающей от любопытства Анастасией. *** - Архангел?.. – тихо спросила Анастасия, когда отец ушел к себе. – Высокий, красивый, да еще и Архангел? Мне даже боязно спрашивать, какие у него еще достоинства. - Вот и прекрасно. Вот и помолчи, - посоветовала Татьяна, прекрасно понимая, что это бесполезно. - Последний-распоследний вопрос, обещаю... Кто он по... роду деятельности в прошлом? Наверно, просто рыцарь на белом коне... или прекрасный принц из сказки? - На белом коне, это да, - не удержалась Татьяна. – Но не принц, а король. Даже Анастасия на секунду потеряла дар речи. - Я всегда, конечно знала, что ты перфекционистка... Но что настолько... - Он образованный?.. - наконец решилась и Ольга задать вопрос. Интеллектуальный облик человека беспокоил ее прежде всего. - Он учился в Оксфорде, - ответила Татьяна, умолчав о том, что всего один год. – И он любит музыку и книги. - Если читать любит, значит, культурный, - успокоилась Ольга. – А он на чем-нибудь играет? - Да. На арфе. Очень неплохо. Анастасия округлила глаз, но сказать под тяжелым взглядом Татьяны ничего не осмелилась. - О, я уже хочу с ним познакомиться! – воскликнула Ольга. – Пригласишь его? - Потом. Может быть. Она сама не знала, почему ей так сложно представить Генри своим родным. Тем более они уже обручены. Может быть, в глубине души ей хотелось, чтобы Генри принадлежал только ей. И кроме того... Она понимала, что когда они поженятся, им придется жить отдельно, и это ее немного пугало. Она никогда надолго не разлучалась с родителями, сестрами... Как она будет жить отдельно от них? *** Татьяна любила заниматься домашними делами. С утра перед работой. Это ее всегда успокаивало. И сейчас, раскатывая тесто, снимая пенки с варенья, напевая вполголоса «И сияли звезды...», она почти обрела душевное равновесие. Вернее – обрела бы, если бы не Анастасия, которая ходила за ней по пятам и одолевала расспросами. - А какие у него глаза: голубые или карие? - Ты обещала больше ни о чем не спрашивать. - А я и не спрашиваю, но ты только скажи, какие у него глаза?.. Татьяна, ничего не ответив, вернулась к варенью. - Это ты ему готовишь? Татьяна только плотнее сжала губы. Последний раз она так злилась на Анастасию только при жизни, когда та как-то нарочно швырнула Ольге в лицо комком снега, да так сильно, что разбила в кровь. Тогда от неминуемой смерти ее спасло только то, что она сама страшно перепугалась и ударилась в истерику. - Архангел, с ума сойти, - вздохнула Анастасия. – Вот ведь сестрицы у меня – всех троих на военных тянет. - Генрих не военный, он воин, - поправила ее машинально Татьяна и тут же едва не хлопнула себя ложкой по лбу от досады. - Генрих?! – взвилась Анастасия, и Татьяне захотелось стукнуть ложкой ее. – Его зовут Генрих?! О-о-о... Тогда я, наверно, смогу угадать. Хотя королей с таким именем было много, но ведь не сто штук. Молодой, красивый... Так-так-так... А ты подскажи, он кто? Англичанин, немец, француз? - Настя! – позвала Мария из комнаты. – Иди сюда, я тебе вслух почитаю! - С чего это вдруг? – удивилась Анастасия. – Я уже не маленькая, сама почитать могу. - Иди, иди, - сквозь зубы проговорила Татьяна. – Я лучше тоже послушаю. В комнате Анастасия сердито плюхнулась на диван и изобразила не очень правдоподобную готовность слушать. Мария открыла книгу и с выражением прочла заголовок. - А. П. Чехов. «Злой Мальчик»... - Не надо, - сказала Анастасия надувшись. – Я этот рассказ читала. Ольга, склонившись к вышиванию, тихо рассмеялась. - А я не помню, о чем этот рассказ, - растерялась Татьяна. - Название знакомое, но... - Это про одного мальчика, который все время шпионил за старшей сестрой и ее близким знакомым, - пояснила Ольга. - Всячески им досаждал, шантажировал, вымогал что-то... Так что день, когда они все же заключили официальную помолвку, стал самым счастливым в их жизни, потому что они смогли, наконец, совместно надрать ему уши! - Я никого не шантажирую! – воскликнула Анастасия. - А про тебя никто и не говорит, - ласково заметила Мария. - «Ты, Машка, злая». Вот тебе цитата из Чехова! «Как же я с ними расстанусь? - подумала Татьяна. – Особенно с Ольгой. Нет, это невозможно». *** - Спорим, я знаю, кто это такой, - сказала Анастасия, когда Татьяна ушла, наконец, на работу. - Как ты можешь знать? – пожала плечами Мария. - Достаточно сложить два и два... то есть, если, конечно, это англичанин. Но я уверена, что англичанин: не представляю нашу Таню замужем за французом или за немцем. - Почему обязательно замужем? – удивилась Ольга, впервые ощутив смутную тревогу. – Может, это так, просто. - Возвращается под утро – и «так, просто»? - Когда я встречалась с Михаилом, у нас тоже были... романтические прогулки. Но браком это не кончилось. - Ты ему пирожки с утра пораньше не жарила, - привела Анастасия убийственный довод. Ольга нахмурилась, ее тревога стала сильнее. Теперь к ней примешивалась едва уловимая неприязнь к этому загадочному человеку, который, кажется, вознамерился занять в жизни Татьяны место, которое доселе принадлежало только им. Как будто он имел на это право! Ольга всем сердцем желала сестре счастья... Но только при условии, что та навсегда останется рядом с ней. Сама Ольга по-иному счастья и не мыслила. - Да, я почти уверена, кто это... - задумчиво повторила Анастасия. – Вот только... Это было бы слишком хорошо. Его я даже согласилась бы терпеть... в качестве родственника. - Слишком хорошо для Татьяны быть не может! – с недовольством воскликнула Ольга, ее мысли сразу приняли другое направление - Я хочу убедиться наверняка, - решила Анастасия. - Как? Уж не думаешь ли ты и в самом деле шпионить за ней? Это гнусно! – воскликнула Мария. - Поэтому мне кажется странным, как это тебе пришло в голову, - парировала Анастасия. – Все можно сделать гораздо проще. - Что это ты задумала? - Ничего... недопустимого. Я считаю, что лучшее оружие – это прямота и искренность! - И вежливость, - добавила Мария. Анастасия улыбнулась. - О, это безусловно!