***
Несмотря на все события, Денисов настоял на том, чтобы пока что не отсылать Петю, хотя Долохов показательно помахал пистолетом у того перед носом. Николай пребывал под неким впечатлением после той ситуации, он был не идиотом и понимал почему так произошло. Ростов понимал, что Фёдор поступил правильно, но он понимал, что сам бы не смог так выстрелить, ни в друга, ни тем более в брата. По причине своих размышлений он некоторое время избегал Долохова, который стал мрачнее тучи. В итоге он согласился сходить на вылазку и проверить один лагерь с Фёдором понимая что тот не зря позвал только его одного: захочет всё обсудить. Перед тем как идти Николай заметил Петю, который сидел на бревне с каким-то потерянным видом и грустно ковырял землю веточкой. У Ростова сердце разрывалось от этого зрелища, всё-таки Петя его брат и семья, он не хотел уходить на вылазку не поговорив и не попрощавшись, ведь мало ли что может случиться. Петя поднял на него пустой взгляд и приподнял брови, мол: "Что тебе надо?" Николай глубоко вздохнул и начал: — Петя, я хотел поговорить. Я понимаю твои чувства, точнее, пытаюсь понять насколько могу. Прости, что заставил тебя чувствовать себя так, да вас всех. — Легко тебе так говорить, когда больше вариантов нет. Слова словами, а твоё отношение ко всей семье ясно, - буркнул тот тихо. — Мне не безразницы и мне было дело до Наташи и её ситуации с Анатолем, - припомнил Ростов, чувствуя как нарастает внутреннее возмущение. — О, было ли? Что-то мы ни одного письма не получили и не почувствовали твоего участия, - едко фыркнул Петя, возвращаясь к ковырянию палочкой земли. — Было, я собираюсь вызвать Анатоля Курагина на дуэль и убить¹, - гневно воскликнул Николай а его руки затряслись. Петя удивлённо поднял взгляд и, наверное, впервые в жизни он увидел у брата в глазах опасные огоньки. Он молча одобрительно кивнул, а Николай пошёл искать Долохова, не зная, что тот стал случайным свидетелем этого разговора и, что в этот момент мрачно и задумчиво стоял за палаткой, очень беспокоясь за Ростова. Фёдору не понравился тон и жесты Николая, эта жестокость была тому не свойственна. Долохов вздохнул и присел наземь, понимая, что проблем лишь прибавилось.***
— Не едьте на разведку, ох, не едьте, Ростов, прошу вас, - практически со слезами на глазах ныл Ильин, хватая Николая за рукав. Ростов смущённо пытался успокоить того, не понимая в чем проблема. Долохов раздражённо поглядывал на эту сцену. Ильин как будто с цепи сорвался, все были на нервах, но он был сам не свой с самого утра и пускать Николая категорически не хотел. Тем не менее, убедив этого сумасшедшего, что всё будет хорошо, Ростов помахал рукой и вместе с Фёдором уехал, в то время как Ильин нервно смотрел вслед, чувствуя что что-то будет не так. Некоторое время вначале Николай и Долохов ехали молча. Ростов не знал как лучше начать диалог, а Фёдор догадывался, что тот всё ещё недоволен из-за происшествия. Они ехали на небольшую разведку: просто посмотреть что да как, что по оружию, по людям, по припасам, по месту расположения лагеря. В общем, ничего масштабного в вылазке не должно было быть, просто разведка. В конце концов, спустя минут десять этого молчания, Долохов не выдержал и начал: — Так и будем молчать? Французы не поверят в нашу французность(на этом слове он довольно усмехнулся), если мы будем такими тихими. — Фёдор, я понимаю, что твой поступок оправдан и я верю, что это одна из возможных развязок ситуации, я просто не могу поверить, что ты выстрелил в своего, в Петю, он же так по-детски влюблён в тебя и у тебя не дрогнула рука, когда ты спускал курок, - быстро выпалил Ростов, а его щёки покраснели от гаммы эмоций и чувств. Долохов горестно застонал, потирая переносицу: опять. Он очень не хотел этого разговора, потому что понимал, что у них с Николаем разные взгляды и ценности и ссориться из-за этого не хотелось. Фёдор рассчитывал не поднимать эту тему, потом и вовсе замять, а лучше подмять Ростова под себя, когда тот решит начать обсуждение. Правда, теперь его план обречён, ведь Николаю приспичило все обсудить по пути к французскому лагерю, а не после, на что Долохов так надеялся. — Ростов, если мы будем это обсуждать, то всё полетит к чертям, тем более наши такие тесные отношения, чего бы я не хотел, - устало произнёс он, с очень недовольным лицом поглядывая на Николая. — Ответь хоть почему ты это сделал, чем таким ты руководствовался? - не мог успокоиться Ростов, вскидывая руки. — Не знаю, может чувствами к тебе, а не к твоему брату? - возмущённо процедил Долохов, но уже более холодно продолжил. - Я же говорил: "Я никого знать не хочу, кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге." Николай затих и стушевался: в этом был свой резон. Фёдор с облегчением вздохнул, веря что на данный момент они всё выяснили. Ростов же теперь поглядывал на него с неким любопытством, это было немного странно, поэтому не выдержав Долохов спросил: — Ну, что ещё? — Пытаюсь понять что изменилось в тебе с нашей последней встречи, - тихо усмехнулся тот, улыбаясь. — Уже что-нибудь нашёл поменявшееся или я всё также хорош? - довольно фыркнул Фёдор, всё лучше чем странные рассуждения о Пете. — Как минимум персидские одежды ушли из твоего гардероба, - немного тоскливо вздохнул Николай. - В них что-то было. — А с ними ушёл и мой прекрасный гарем², - наигранно с печалью в голосе протянул Долохов. — Стоп, какой ещё гарем? - возмущённо вспыхнул Ростов, гневно поглядывая на Фёдора, который посвистывая уже был далеко впереди. Николай возмущённо что-то пыхтел, подлетев к тому, а Долохов искренне расхохотался, глядя на это покрасневшее и насупевшиеся лицо. Да, он очень любил Николая Ростова, а в такие моменты ещё больше понимал почему. И в такие моменты Фёдор понимал, что он действительно готов пойти на всё, чтобы сделать Николая счастливым и защитить, если для этого даже потребуется убить кого-то.***
Вскоре они очутились у лагеря, пробраться внутрь, оказалось несложно, почему-то сегодня все пили и что-то как будто праздновали. Ростов нервно хватал порой Долохова за руку, когда рядом раздавался громкий пьяный французский говор, Фёдор же сосредоточенно глядел по сторонам. В принципе всё шло хорошо, правда, Долохов стал замечать, что Николай становится всё бледнее и бледнее, стоит полагать, что он невольно вспоминал всё, что ему пришлось пережить в плену и Фёдор понимал, что стоит закончить побыстрее. Он остановился около одного шатра и повернулся быстро к Ростову: — Я быстро проберусь в тот конец, посмотрю, что у них хранится там и вернусь, там много людей, поэтому лучше побудь тут. Николай весь побелел и вцепился тому в руку, тихо шепча: — Ты с ума сошёл? Не оставляй меня здесь одного. — Я быстро, пожалуйста, поверь мне, я всегда рядом, чтобы защитить, я быстро, - также тихо произнёс Долохов, не свойственно самому себе, а точнее своим жестам, поцеловал Ростова. Николай лишь кивнул, немного напряжённо отвернувшись, ему было не очень хорошо. Фёдор же быстро удалился, а голоса французов всё не смолкали. Ростов нервно сглотнул, вспоминая те ужасные дни, ему не очень повезло со средой в которую он попал, в том лагере было много людей совершенно не французов: австрийцы, пруссаки и т.д. Озлобленные, голодные и жестокие люди, которые были готовы измываться над другими, ради собственного удовлетворения. Мерзко вспоминать об этом, Николай, позабыв, облокотился спиной о палатку и провалился с тихим вскриком. У Ростова аж потемнело в глазах от боли в спине, он упал очень неудачно, на какие-то ящики с чем-то очень неприятным. Он тихо застонал, с трудом приподнимаясь и тут он замер: на него с любопытством поглядывал сидящий рядом француз с бутылкой. Так они оба и замерли, Николай тут же попытался быстро подскочить, но резкая боль в спине заставила его согнуться и буквально рухнуть на земь на колени и опереться руками перед собой, ящики же были почему-то набиты какими-то железными пластинами или как будто обломками чего-то и осколками. Тут Ростов понял, что конкретно влип, а француз присвистнул и протянул: — Ого, кого это к нам занесло, партизана что ли?³ Николай сглотнул, приподнимая голову: француз смотрел на него с высокомерной улыбкой. Ростов прошипел выделяя каждое слово: "Пошёл ты". Выражение лица у того изменилось, сменилось на неприкрытое раздражение и презрение и француз со всей силы пнул Николая в бок, из-за чего тот упал со вскриком, который постарался сдержать, закусив губы до крови. Когда француз нагнулся над тем, Ростов извернулся и ударил того так сильно ногой как только мог, враг взвыл, а потом схватил штык и тут-то всё поплыло. Француз всадил штык Николаю в ногу со всей силой, у Ростова всё помутнело от боли, а из глаз брызнули слёзы, безумная боль разошлась по всему телу и раздался его громкий, практически истошный крик. Француз довольно мерзко улыбался и схватив того за подбородок, заставляя смотреть на себя протянул: — Нечего было лягаться, не переживай, русский, скоро мы захватим вашу страну и всё закончится, а пока что кричи от боли, жаль, что нужно так сразу убить тебя, больно лицо у тебя милое, ты мог бы сгодиться ещё для парочки вещей. Николая затрясло в лихорадке: ужас, паника, боль и всё смешалось в одно. Он совершенно не понял, что произошло потом. Ростов не понимал уже, как Долохов схватил француза сзади, в жестокой борьбе повалил наземь и раз десять всадил в того тот самый штык. Ростов не понимал всего происходящего и не видел с каким животным бешенством Фёдор жестоко то последнего вздоха врага орудовал штыком. Ростов не понял каким образом оказался вне лагеря, как Долохов буквально тащил того на себе и что-то говорил. В себя Николай немного пришёл лишь в лесу, когда боль дала о себе знать и он чуть ли не истерично выпалил: — Фёдор, остановись. Долохов же, не слушая, лишь говорил о том, что скоро они доберутся до лагеря и все будет в порядке. Ростов почувствовал, как у него самого текут слёзы и вскрикнул: — Остановись, иначе я умру прямо здесь от боли. Это отрезвило Фёдора и он покорно остановился, дотащил Николая до берёзы и посадил на траву. Солнце уже опускалось, вся вылазка заняла больше времени, чем он ожидал. Ситуация с Николаем подняла шум в лагере, из-за чего начался кипишь: искали виновных, кто убил того француза с такой жестокость. Поэтому Долохов очень торопился, он боялся, как бы не столкнуться с тем, что начнётся преследование. Им обоим повезло, что практически все в лагере были пьяны, из-за чего разум притуплялся. Ростов тяжело застонал: было безумно больно. Вся трава под ним была уже мокрой от крови, сильная слабость одолевала им, а в глазах мутнело. Долохов облокотился об ствол другого дерева и с трудом переводил дух.***
— Немного отдохнёшь, до утра отдохнёшь и мы сможем продолжить путь, - произнёс Долохов, нервно ухмыляясь. Николай почувствовал внезапный прилив сил и злость, смешавшуюся с раздражением. — Ты еще не понял? Я не дойду, мне не выбраться, спасайся. В мою рану наверняка уже проникла инфекция, умру, не от заражения так от потери крови, - в отчаянии громко выпалил он. — Нет, я не уйду без тебя, - твёрдо и глухо отозвался Фёдор. — Я сказал, уходи, я не смогу идти дальше, - произнёс Ростов. И тут Долохов не выдержал и так будучи на пределе он внезапно быстро выпалил: — Не указывай мне, я сам могу принимать решения! Мы дойдем, я донесу тебя на руках. Я не оставлю, больше не уйду, не как тогда в 1810, я не позволю тебе исчезнуть из моей жизни, тем более навсегда. — Там же французы, они быстро догонят... - тихо прошептал Николай, горько вздыхая. Фёдор на секунду стих, а потом твёрдо произнёс: — Тогда пусть умрём вместе, чем я пойду искать наших и ты умрешь один или меня французы подстрелят. На этот раз Ростов промолчал, Долохов тоже больше не начинал разговор. Николай чувствовал как с каждой секундой силы покидают его, да и разум начинал притупляться. Он невольно взглянул вверх, откидывая голову назад и замер: практически всё небо было серым из-за туч, порой где-то темнее, атмосфера та ещё, но среди этого серого простора был маленький, совершенно малюсенький кусочек светлого неба. Это выглядело как последняя надежда, ниточка к спасению. Николай улыбнулся: мысль о небе⁴ - была последней осознанной, дальше он впал в небытие.***
Долохов с болью глядел на Ростова, который уже час, а может два, а может всего минут двадцать - во времени счёт он уже потерял, закрыл глаза и больше не разговаривал. Фёдор только с облегчением вздыхал, убедившись, что тот дышит. Ожидание было мучительным, на некоторое время он и сам чуть ли не потерял здравый рассудок, уже начинало темнеть и Долохов понимал, что необходимо что-то делать. Он не мог уйти, сейчас он собирал все силы физические и моральные, чтобы решиться или тащить того самому или всё-таки рискнуть поискать помощь. Оба варианта были плохи: далеко он не утащит, а вдруг только хуже сделает? Помощь он может не найти, а французов - вероятно. Фёдор в отчаянии поглядел на бледного Николая, в этот момент ему был необходим знак, как же он хотел понять - что же делать. Внезапно со стороны послышался топот и шум, кто-то ехал, а точнее их было несколько. Тут уже побледнел Долохов: "Французы! Всё, плохо дело." Нет, он не собирался так легко сдаться и вскинул пистолет, который был при нём, направляя в сторону источника звука. Фёдор сглотнул: если уж и умирать, то хоть постараться. И тут из-за деревьев появился Денисов и другие люди, на которых Долохов не обращал внимания, бросаясь к тому с криками. Дальше все было как в бреду уже для него самого: он с трудом понимал что делает, как будто он это делал практически не думая. Фёдор смутно помнил впоследствии что делал, он сам буквально на руках втащил Ростова в медицинский пункт, когда они смогли доставить того в лагерь. Он не помнил что толком говорил или делал, ощущая себя как в горячке, он помнил только одну свою мысль: только бы спасти, только бы они спасли его, только бы Николай остался жив. Долохов не помнил своих действий и слов, зато помнили другие. Петя помнил как Фёдор буквально рухнул с коня и тащил бледного Ростова, пока Денисов просил подождать и дать тому помочь. Петя видел, как Долохов гневно накричал на фельдшера, который попросил того выйти из палатки. Ильин же запомнил как весь белый как полотно Фёдор вылетел из палатки, пнул какую-то палку, гневно вскрикнул и ушёл. Денисов же видел, как Долохов стоял и смотрел на дерево, около которого недавно разговаривал с Николаем и у него подрагивали плечи. Состояние Ростова был долгое время нестабильным, он умудрился занести какую-то инфекцию в рану, услышав об этом Фёдор молча ушёл. Денисов не мог найти того очень долго, тот вернулся под вечер, покачал головой на все расспросы и сел чистить ботинки. Ильин тоже все дни ходил и буквально плакал, Петя просто молча, но с тяжёлым чувством на сердце смотрел на всех. Было действительно тяжело, Денисов уже не знал что делать и всем помочь.***
Долохов сидел на заре неподалёку от палатки, он слышал как фельдшер что-то тихо, покачав головой, сообщил Денисову. Поэтому Фёдор прогнал того, даже не дав себе сказать - он не хотел знать, почему фельдшер покачал головой, он не хотел знать, почему Денисов вышел такой бледный, он не хотел. Он тяжело вздохнул и посмотрел на небо: порозовевшее, местами немного оранжевое и нежно голубое. Такое чистое и красивое небо, а Николай последним видел лишь серое. Долохов почувствовал глухую боль и сглотнул. Он не заметил как сзади из палатки кто-то вышел. Долохов не услышал, как этот человек, оперевшись, тихо вздохнул, тоже глядя на небо, придерживаясь за проход. Фёдор вздрогнул и повернулся, лишь когда сзади раздался тихий смешок. Он поражённо замер, глядя на Николая, который безумно похудел, был весь болезненно белый, но улыбался. Долохов вскрикнул и бросился к тому, прижимая к себе, пока тот, всхлипывая, смеялся.