Никогда не используй теневых клонов для документов

       — Неджи, как продвигается их битва? — спросил Шикамару.        — Я не могу понять, есть ли у Куроцучи с Хинатой преимущество или оно есть у этих двух уродов. Они все еще живы, хотя чакра этого религиозного урода странная.        — Как так?        — У него не циркулирует чакра, что бывает при смерти. Но он сам определенно движется.        — Неприятно. Сколько еще до остальных врагов?        — Не так уж и далеко. Я также вижу другие сигнатуры чакр, отделенные от них, — на лице Неджи было противоречивое выражение.        Шикамару заметил этот взгляд.        — Не волнуйся. Уверен, что Хината и эта куноичи Ивы смогут позаботиться о религиозном психе и этом уроде, — это было сказано, в основном, ради настроя Неджи. Но его лицо не изменилось.        — Она член главной ветви. Я должен был быть там, чтобы защитить ее.        — Ты нужен здесь. С ней все будет в… — Шикамару прервался, когда врезался в паутину.        Все они врезались в нечто, похожее на паутину, а впереди на ветке стоял человек с тремя парами рук.        Тентен распечатала кунай из одного из своих свитков и попыталась использовать его, чтобы отрезать паутину, но это не сработало. Югито тоже пыталась отрезать паутину своими когтями, но ей также не повезло.        — Вы зря теряете время. Эта паутина пронизана моей чакрой — вы не можете ее разрезать обычными методами, — сказал паукообразный человек.        Он сделал несколько сюрикенов из того же материала.        — Похоже, я могу поразвлечься.        — Техника теневого клонирования! — крикнул Наруто. Ему удалось соединить руки крестом, когда внимание Кидомару было не на нем. Хотя все созданные им теневые клоны застряли в той же паутине, что и он.        — Еще птички... — сказал Кидомару с усмешкой, смотря на четверых клонов Наруто.        — Шанс того, что этот сюрикен попадет в тебя, равен двадцати процентам, — сказал Кидомару с усмешкой. Он бросил сюрикен в одного из Наруто, и этот оказался клоном. — Двадцать пять процентов...        Наруто сжал зубы.        — Тридцать три процента, — он снова кинул, но опять попал в клона. — Пятьдесят процентов. Хм-м, а ты довольно везучий.        Кидомару усмехнулся и начал играть с сюрикенами. Подбрасывать их в воздух, делать с ними трюки. Словом, вещи, которые использовались, чтобы нервировать несчастную жертву.        — Я полагаю, что тебе уже достаточно повезло, — Кидомару снова вскинул руку, готовясь бросить сюрикен, но был остановлен ударом ладони Неджи.        Неджи понял, что, поскольку паутина пропитана чакрой, он может перерезать нити своим Мягким кулаком. Пока этот человек был занят Наруто, он тайно освободил всех из ловушки и побежал, чтобы остановить его.        — Я позабочусь об этом парне.        Вдруг прилетела белая птица.        — Кац.        Птица взорвалась, заставляя всех разбежаться в разные стороны.        Мужчина с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, приземлился на ветку рядом с Кидомару. На нем был плащ Акацуки, а на его лице было маниакальное выражение.        — Вам понравилось мое искусство? — спросил он. Его глаза изучали команду.        — Ты меня чуть не взорвал, — недоверчиво спросил Кидомару.        — О? Ты должен гордиться тем, что почти стал частью моих работ. Ага, да.        — Вы в Акацуки все ненормальные?        — Говорит дебил с шестью руками.        У Кидомару не было аргумента.        — Я сражусь с ними, — заявила Фуу.        Она и Неджи посмотрели друг на друга и кивнули.        Наруто посмотрел на фигуру Фуу: она смотрела на своего врага с безмолвной решимостью. Она была полна уверенности. Наруто никогда не видел ее такой.        Шикамару кивнул.        — Ладно, пошли!        Все они побежали вперед, чтобы догнать оставшихся людей Орочимару.        Глаза Фуу и Неджи не отрывались от противников.        Дейдара вытащил что-то из кармана и начал бормотать. Фуу и Неджи приготовились.        — Искусство — это особый момент страсти. Искусство никогда не сдержать обычными средствами. Да. — Он поднял руки. Среди них была миниатюрная сова.        Он бросил ее, она сильно увеличилась и полетела к Неджи и Фуу.        — Искусство — это взрыв! Кац! — Фуу и Неджи прыгнули в противоположные направления, чтобы избежать взрыва. Кидомару побежал за Неджи, в то время как Дейдара начал кидать в Фуу другое дзюцу. На этот раз, когда он поднял руки, в них было три миниатюрных шара. Когда он их бросил, все они разлетелись на более мелких пауков и покрыли все вокруг.        Фуу имела общее представление о том, что произойдет, если она приблизится к одному из белых кусков глины, поэтому она решила попытаться обмануть зрение бомбардировщика, быстро обстреляв деревья между деревьями и вокруг них.        Раздались взрывы, что опустошили территорию вокруг нее, но казалось, что ее идея быстрого обстрела сработала. Он снова засунул руки в карманы, что Фуу приняла «перезарядку» и решила напасть на него.        Складывая необходимые ручные печати, она крикнула:        — Водный Резак! — и лезвие воды появилось на ее руке, вырастая примерно до метра в длину. Она поспешила к нему.        Он ухмыльнулся и сплюнул своим основным ртом глиняный шар, который превратился в птицу и полетел на нее.        Глаза Фуу расширились. Она спрыгнула на землю с веток, полностью отменив дзюцу. Раздался взрыв, обжегший ее спину и отрезавший верхнюю половину дерева, на котором она только что находилась. Она быстро восстановила самообладание и снова начала перемещаться по деревьям.        «Преимущество в высоте будет иметь решающее значение в этой битве», — подумала она.        Впереди на дереве, по которому она бежала, было глиняное существо в форме маленького млекопитающего. Она немедленно прыгнула на другое дерево, чтобы оторваться от бомбы как можно дальше. Но ее отбросило на землю из-за взрыва дерева, на которое она хотела приземлиться.        Фуу восстановила самообладание и огляделась. Все деревья рядом с ней были заминированы. Она не сможет подобраться к Дейдаре достаточно близко, чтобы начать атаку.        Она немедленно убежала и начала искать разные деревья, на которые могла бы залезть. Заметив одно, она начала бегать по нему, но все дерево превратилось в белый. Зная, что это плохой знак, она оттолкнулась от него, прежде чем он взорвался и создал тряску и пламя, которые сплющили и сожгли все деревья вокруг нее в радиусе десяти метров. К сожалению, Фуу была задета взрывом — летела, пока не ударилась о другое дерево и не упала на землю.        Она кашляла, пытаясь вдохнуть воздух в легкие и вывести сажу и кровь. Это было нехорошо... Ей нужно было подобраться к нему поближе, чтобы напасть на него, но он саботировал все ее попытки сделать это.        Фуу видела его. Возможно, он тоже потерял ее из виду или он просто не показывался ей на глаза.        Она встала и побежала к тому месту, где в последний раз видела его. Прибыв туда, она начала взбираться на одно из заминированных деревьев. Предвидя, что он взорвет дерево, она сложила еще один набор ручных печатей.        — Сокрытие в чешуйчатом порошке, — выдохнула желтоватый порошок, который быстро преломил свет до невыносимого уровня. Она немедленно прыгнула на другое заминированное дерево и начала карабкаться по нему.        Прогремел взрыв, но он был на дереве, на которое она забиралась раньше, а не на том, на котором она сейчас.        Дерево, с которого она спрыгнула, вспыхнуло пламенем, что было несоразмерно количеству взрывчатки на нем. Очевидно, ее чешуйчатый порошок тоже был взрывоопасным.        Давай же...        Она полагала, что он все еще полагался на зрение, чтобы выяснить, какую взрывчатку взорвать. Поэтому она использовала дзюцу, которое скрывает способность видеть, и взобралась на другое дерево, что было в пределах видимости, защищаясь от бомбы на первом дереве. Однако она не ожидала, что ее дзюцу тоже будет взрывоопасным. К счастью, она покинула диапазон его взрыва, прежде чем он смог сжечь ей спину.        Она не видела Дейдару и начинала слегка волноваться. Было ясно, что его специальность — дальний бой, и что единственное, что ей следовало бы сделать в таком случае, — это вступить в ближний бой. Непростая ситуация. Либо он взорвет ее издалека, либо она подойдет к нему достаточно близко, чтобы убить его. Но для этого ей сначала нужно было узнать, где он.        Взрыв потряс мир вокруг нее. Она быстро ухватилась за другую ветку, прежде чем ее вернули на землю. Фуу не думала, что ей удастся снова выполнить уловку, препятствующую зрению. Она приподнялась на дереве и скрылась с места происшествия.        Таким образом он мог видеть ее, но она не могла видеть его.        Для нее это было очень плохо.        Она попыталась максимально расширить свою маленькую сенсорную способность, но у нее ничего не вышло. Фуу услышала свист справа от нее и сразу же прыгнула налево. Еще один взрыв произошел справа от нее и опалил весь бок.        В этот момент она тяжело дышала, устала, обгорела в нескольких местах и ​​все еще не могла дышать. Хотя ей даже не удалось достать врага.        Все бомбы, которые он бросал в нее после того, как она потеряла его из виду, были близко к ней, но они либо взорвались преждевременно, либо были достаточно далеко от нее. Это означало, что, хотя он мог видеть ее, его зрение было затруднено. Фуу не знала, произошло ли это из-за последствий ее дзюцу, в чем она сомневалась, или деревья давали ей естественное укрытие.        Она прислонилась к дереву, чтобы отдышаться, и запрокинула голову, чтобы взглянуть на небо.        «Почему летают чайки? Ведь поблизости нет океана».        Ее осенило. Это была не чайка, это была очень большая птица, сделанная из глины, на которой, вероятно, летел безумный бомбардировщик. Это объяснило бы то, почему она не могла его найти, а также почему его бомбы были менее точными.        Для нее это был наихудший сценарий битвы: ее бомбили с неба, и ей приходилось защищаться из раза в раз, не говоря уже о прямом сражении с врагом.        Стоп. Может, ей удастся добраться до безумного бомбардировщика?        «Эй, Чоумей?»        Когда она впервые заговорила с Чоумей, она была поражена его приветливостью. Очевидно, печать, использовавшаяся для контроля Чоумей, называлась «печатью стеклянной банки». Его основная цель — держать семихвостого под контролем, однако у него есть и другой побочный эффект. Это позволяет Чоумею видеть из печати и испытать то, что чувствует его джинчурики. Это позволило семихвостому сопереживать чувству одиночества, депрессии и гнева своей джинчурики.        Поэтому, когда они впервые встретились, семихвостый хотел установить хорошие отношения с Фуу: он сообщил ей о способности общаться телепатически, без необходимости входить в пространство разума и выходить из него.        «Да, личинка?»        «У нас небольшие проблемы. В трансформации в твой облик появляются крылья, верно?»        «Да, как только ты достигнешь состояния двух хвостов. Но ты никогда не использовала мою чакру, и тебя может охватить гнев».        «Я думала, что у тебя нет ненависти».        «О, маленькая личинка. Я не ненавижу тебя. Мы находимся в этой плохой ситуации вместе. Но я неизбежно испытываю ненависть, ведь мы все ненавидим кого-то. Если ты заберешь мою чакру, то ты заберешь мою волю, что содержит мою ненависть».        «Что ж, у нас нет других вариантов. Мне нужно победить этого человека, чтобы выжить, а чтобы сокрушить его, мне нужна твоя чакра. Так что... если я хочу выжить, мне нужна твоя чакра».        «Потом не говори, что я тебя не предупреждала».        Несмотря на уверенный вид, которую она показывала Чоумей, она очень боялась этой чакры.        «Подожди… у тебя есть какой-нибудь… совет?»        «…Просто вспомни, почему ты сражаешься, за кого сражаешься, маленькая личинка».        Перед ее глазами возник образ Наруто.        «Я борюсь, чтобы защитить мечты моего друга».        Она услышала одобрительный возглас Чоумей:        «Очень хорошо, маленькая личинка!»        Фуу почувствовала дискомфорт в животе, и она внезапно перестала чувствовать боль от ран, полученных в своей битве. Вся боль от ожогов исчезла, она снова смогла дышать и почувствовала прилив энергии. Фуу чувствовала себя хорошо.        Чакра, которая согревала ее, начала пузыриться из ее кожи. Она видела, как это проявляется на ее форме: Фуу становилась более дикой. Она попыталась размять мышцы спины и обнаружила, что у нее есть новые конечности. Крылья.        Фуу почувствовала гнев. Ярость из-за всех унижений, которые ей пришлось перенести из-за своего статуса джинчурики. Гнев против людей, которые смотрели на нее так, будто само ее присутствие было для них анафемой. Ярость из-за мира за то, что он создал ее такой, какой она была. Но самое главное — ярость из-за этого болвана-террориста, который пытался причинить боль ее лучшему другу, ее единственному другу, ее Наруто.        Дейдара потратил много времени, пытаясь сделать искусство достаточно красивым, чтобы показать его миру. В основном потому, что его холст бегал по деревьям, и ему было трудно рисовать с такой высокой точки обзора.        «Я знал, что мне следовало взять с собой мини-прицел, ага, да».        Он продолжал сканировать верхушки деревьев в поисках каких-либо признаков джинчурики. Судя по отчетам, которые он получил от низших агентов Акацуки, у нее не было никакого опыта в управлении своим хвостатым зверем. Итак, он сражался с куноичи ближнего боя, что не могла летать.        Излишне говорить, что он чувствовал себя непобедимым. Пока он не увидел, что красное пятнышко на верхушках деревьев начало расти все больше и больше.        Дейдара, возможно, был сумасшедшим, но он не был настолько глуп, чтобы не знать, как выглядит хвостатая форма джинчурики.        «Черт, она же не должна уметь летать! Ага!»        Ее скорость полета была пугающе высокой, поэтому Дейдара попытался перехитрить ее. Это не сработало. В основном из-за того, что его птица была такой же ловкой, как парализованный ленивец, в сравнении с хвостатым покровом Фуу.        Она приземлилась на птицу, зарычала в лицо Дейдаре и погрузила руку до локтя в его туловище.        Он только улыбнулся и превратился в бледное подобие безумного бомбардировщика.        Она спрыгнула с птицы, но клон прилип к ее руке. Она попыталась оттолкнуть его, но сумела отколоть только нижнюю часть тела клона, остальная же часть взорвалась.        Она была подорвана в полете и пыталась восстановить самообладание. Ей было довольно сложно, потому что это был первый раз, когда она вообще летала.        Она ударилась о верхушки деревьев, что смягчило ее спуск, покачала головой и снова посмотрела в небо.        Дейдара теперь был на вершине огромного, похожего на дракона, существа, полностью сделанного из глины. Она зарычала на зверя, спрыгнула с верхушки дерева и помчалась прямо к нему.        Дракон взревел и выплюнул кусок взрывоопасной глины. Шар летел прямо к ней, чего ей удалось избежать. Но ей не удалось избежать взрыва, в результате которого она снова улетела.        На этот раз она смогла восстановить равновесие в воздухе и снова полетела на дракона. Он выплюнул еще один кусок глины, но на этот раз у Фуу был шанс на уклонение.        Дракон продолжал изрыгать все больше и больше глиняных шариков, от которых ей приходилось уклоняться, поэтому она очень мало продвинулась в сокращении расстояния между ними.        «Я должна стать быстрее», — ее разум придумал решение ее тяжелого положения.        «Будь осторожна, маленькая личинка! Вспомни, почему ты сражаешься!»        Воспоминание о ней на памятнике хокаге, рядом с Наруто, пришло ей в голову. Воспоминания о том, как она впервые повеселилась с другим человеком. Воспоминания о своем первом друге. Воспоминания о Наруто.        Она продолжала брать все больше и больше чакры Чоумея, пока на ее спине не появился еще одно крыло. К счастью, она смогла остаться в достаточном здравом уме, чтобы помнить о своей цели.        Со своей новообретенной скоростью она пронеслась — вокруг, сквозь, вверх, вниз! — к безумному бомбардировщику на безумном драконе.        Когда она подлетела достаточно близко, он бросил в нее глиняную конструкцию. Она превратилась в гигантского паука, который обвился вокруг ее туловища и взорвался.        Сквозь дым появилась разъяренная Фуу. Она отбросила его от дракона на лесную подстилку внизу.        Падая на землю с головокружительной скоростью, он каким-то образом нашел в себе силы ухмыльнуться. Все его тело начало расширяться до неприличных размеров. В зените своего расширения он пробормотал:        — Кац.        Взрыв был намного сильнее, чем любой другой, который он показывал раньше, и Фуу все еще держала его, когда это произошло.        Внизу Дейдара еле-еле ходил, прихрамывая.        «Бля, где был этот человек-паук? Он должен был помочь мне поймать джинчурики. Ага», — сокрушался тот. Он хромал в сторону ближайшего штаба, который находился очень далеко. У него не осталось глины, поэтому он не думал, что сможет безопасно заполучить джинчурики. — «Черт возьми, мне все равно что будет дальше, но я сваливаю. Я пока не смог показать все свое искусство, но скоро...»

***

       Фуу открыла глаза. Она чувствовала себя очень плохо: ее тошнило и у нее все болело. Она медленно поднялась из положения лежа, которое она приняла, когда упала с неба, и начала идти куда-то.        Она нашла паука-урода, перешедшего ко второй стадии проклятой печати. Он был мертв. Она была в таком плохом положении, что даже не воспринимала вид мертвого недо-человека странным.        «Почему кажется, что моя правая сторона прошла через блендер?»        Фуу посмотрела на свою правую руку: вся кожа была полностью сожжена. Ожог дошел до ее правого колена, распространился по груди и даже чувствовался на ее лице.        Она увидела Неджи, он лежал на земле. На его животе было несколько дыр, и из него текла кровь. Но она даже не соображала, что она делает.        Сила покинула ее, и она упала на землю.        Фуу ничего не ощутила от падения, но она чувствовала онемение, она чувствовала усталость. Ей казалось, что ей уже все равно.        Прижавшись лицом к траве, она улыбнулась приятному аромату зелени.        «Думаю, я слегка вздремну...»        И она закрыла свои глаза.