Остролист снова в огне

      Раннее утро. Розоватый туман освежает морской пейзаж, жемчужной пудрой рассыпаясь в лучах солнца. Черноглазые сизые птички звонкими отголосками рассекают девственную негу спящего города. Люди, заспанные, хмурые от резкого пробуждения из-за заранее настроенных будильников, с негласной установкой в голове — нельзя опаздывать на работу — спешили по своим делам, опрокидывая в себя вместе с горячим напитком первую дозу кофеина. Город дышал этой мирской жизнью. Начищенные ботинки и туфли, накрахмаленные рубашки и выбеленные блузы, выглаженные плащи и строгие наручные часы. Сладкий, манящий запах выпечки из пекарен и едкий, но по-странному привлекательный запах бензина с заправок. Всеми ненавистный понедельник, по совместительству, первый день недели. Калифорния просыпается. *** Дэвид бодро шагал по дороге, направляясь к школе. Там его уже ждал Кирк, как всегда лучезарно улыбающийся. Эллефсон привычно ответил ему своей маленькой тёплой улыбкой, от которой Хэммет таял, словно эскимо. — Привет, Кирк, ты уже здесь! Рад тебя видеть, — приятно удивлённый, Джуниор обнял друга за плечи. — У меня для тебя так много новостей! — Расскажешь? — они направились к школе, — Кстати, тоже рад тебя видеть, Девид. — Угу, ммм… В общем, первая новость не очень, но блин, я не могу! Утром, когда я вышел из ванной, я почувствовал странный запах. Я подумал, это у соседей что-то не так, мало ли что. Потом ко мне зашёл отец, и мы пошли вниз, а там…! Короче, как оказалось, моя мама долго разговаривала с тётей по телефону, отвлеклась от плиты и отошла в гостиную, а огонь убрать забыла, поэтому, когда я с папой спустился на завтрак, на всю кухню воняло горелым, мама вся в саже, с мокрым полотенцем в руках, на плите стоит сковородка, а в ней — воняющие горелым сыром угли! И чёрный дым валит столбом. А если бы огонь зацепил штору? А стол? А если бы сгорел весь дом?! Это… Это просто какой-то…! — Дэвид широко раскрыл глаза и возбуждённо взмахнул руками, чуть не дав в челюсть проходящему мимо мальчику, не в силах выразить своё отношение к это ситуации словами. — С ума сойти! — Кирк и он свернули налево, приближаясь к своему классу, — Но сейчас всё в порядке? — Да, с домом и родителями всё хорошо. — сказал Джуниор максимально спокойным, даже холодным тоном, моментально поменявшись в лице, чем жутко напряг Кирка такой переменой. — А с тобой?.. — спросил друг с некой опаской.  — Да. Абсолютно. А ещё я ужасно голодный, — Эллефсон вдруг рассмеялся легко и беззаботно, будто этой странной минуты никогда не существовало. — Слушай, ты уже слышал об открытии осеннего конкурса на лучшую литературную зарисовку? У Кирка пробежал холодок по спине. Но он лишь улыбнулся и сказал: — Да, планировал в этом году тоже попробовать свои силы. — Круто! Надеюсь, у тебя получится, — они сели за парту. — Если нужна будет помощь, не стесняйся — я весь твой. «Звучит неплохо» — подумал Хэммет, вытаскивая учебник из портфеля. — «Особенно вторая часть предложения…» Прозвенел звонок. *** У Дэйва дерьмовое настроение. Ничего не хочется, хочется только лежать, страдать, думать о возвышенном и всё. Всему виной стало неожиданное предательство его же собственного организма — вчерашним вечером у Дэйва заболело горло, но тот не придал этому особого значения и лёг спать прямо так, морщась от каждого глотка. Где-то посреди ночи ему стало хуже. Появился кашель и сопли, а затем и температура поднялась до тридцати восьми и двух. Остаток ночи его лихорадило, хорошо что мать услышала его стоны, пока собиралась уходить в магазин за водкой. Она решила не слишком утруждать себя и поэтому дала сыну жаропонижающее и приказа много пить, после чего со спокойной душой свалила за бухлом. Что-то в этом мире остаётся неизменным. Крупные чёрные мухи, сдохши на подоконнике, мелкими камушками скатились за батарею, накапливаясь вместе с остальной пылью. Погода за окном испортилась; послышался шум дождевых капель, бьющих в листы железа на крыше, отчего боль Дэйва от буквально раскалывающегося черепа стала ещё сильнее и ощутимее. По комнате постепенно расползался мрак — громоздкие шторы из плотной пыльной ткани практически закрывали весь свет, не пропуская холодного сияния белоснежного неба. Мастейн загрустил. Очень-очень некстати он слёг. Ведь он обещал Джеймсу роман с Ларсом, какая жалость. Ну ничего, он сможет что-нибудь придумать. Есть же способ делать что-то без выхода из дома, при этом имея возможность контролировать ситуацию… Даже болея, в голове рыжего завертелись шестерёнки. Общение, сохраняющее дистанцию. Лампочка зажглась в мастейновском мозгу. Телефон. В потрёпанной записной книжке, служащей, в основном, для пошловатых рисунков, были записаны номера некоторых его одноклассников, в том числе и Кирка. Боже, сейчас это был последний человек, которому Дэйв хотел бы позвонить. Но тем не менее, только у него были абсолютно все номера учеников. «Тоже мне, тётка завучем работает, а он и рад все данные на руках своих мелких держать, подумаешь, какой деловой» — подумал Дэйв раздражённо и немного завистливо. Ему-то, по сути, нечем гордиться: живёт в халупе, каких поискать, мать — уборщица в кафе неподалёку, к тому же, жуткая алкоголичка, отец за хлебом пять лет назад вышел, а сам он ничего не знает сам о себе. Кем стать, куда пойти, кому доверить свои боли. «А никому, кому ты, блять, нужен» — был привычный ответ сам себе. Худые пальцы с посиневшими от нарастающего холода, спровоцированного ознобом, набрали номер Хэммета. На том конце провода тут же взяли трубку и, до этого весело переговариваясь с кем-то на фоне, голос Хэммета отвлечённо спросил:  — Алло! Кто это?  — Это я, Мастейн, и я сейчас не хочу разводить вот это вот всё типа «Ой, а с какого это хуя ты мне, мудоёбище, звонишь», окей? Дай мне номер Джеймса Хэтфилда и можешь дальше там свою офигительную личную жизнь устраивать. — Дэйв еле сдержал рвущийся наружу кашель. По-хорошему, надо бы чай хоть сделать, но тут он — лежачий боец. — Ты там с Джуниором? — Не твоё дело. А номер — пожалуйста… — Кирк на несколько секунд замолчал, видимо, чтобы достать справочник. Продиктовав номер и удостоверившись, что Дэйв всё правильно записал, он тут же бросил трубку. Дэйв фыркнул. — «Быстро мы с делами разбираемся… Ну ладно. И на том спасибо.» — мысленно добавив: «Буржуй сраный.» Теперь у него есть мостик к Хэту. Отлично, самое время позвонить этому Барби-альфачу и предложить кой-какой план действий… *** После уроков Кирк и Дэвид сидели в комнате первого и делали домашнее задание по математике, как вдруг раздался звонок с незнакомого номера. Дэвид с непонятным выражением лица проследил за Кирком. Тот что-то спросил, потом прочитал чей-то номер из записной книжки и бросил трубку. Хэммет отложил телефон и взял ручку в руку, желая продолжить решение задачи, но у Дэвида были другие планы.  — Кто звонил?  — Дэйв, наш одноклассник. Просил номер Джеймса.  — Нашего Джеймса? Хэтфилда? — Джуниор начал точить простой карандаш. — Зачем?  — Понятия не имею. Но вот этот рыжий придурок странно гнусавил и сипел, когда говорил.  — Простыл что-ли? Так вот почему его сегодня не было в школе… Юноши вернулись к работе, так и не вернувшись к этой теме. Но у Дэвида этот разговор не выходил из головы, точнее, не сам разговор, а Дэйв. Болеющий, значит. По причине склонности к излишней опеке кого бы то ни было Джуниор подумал, что прийти к Дэйву в гости дабы поддержать, и помочь с выздоровлением, банально купив рыжему банку мёда — хорошая, рабочая идея и дополнительный плюсик в карму. Что первое, что второе очень пригодилось бы Джуниору — малой собирался стать врачом, и не каким-нибудь, а терапевтом. По-серьёзному всё, так-то! Джуниор знал, где живёт Дэйв. И не только Джуниор — этот кособокий клоповник, чересчур гордо именуемый одноэтажным коттеджем, не знал, пожалуй, только слепой и глухой человек: первое — потому что сплетни — радио дьявола, и второе — потому что на табличке, прибитой непосредственно к дому, было вырезано «Мастейн». «Что же, это хотя бы не слишком далеко от моего дома, а от дома Кирка и того рукой подать.» — рассуждал Дэвид, — «Так, что мне нужно будет с собой взять…» Обычный человек бы не стал особо заморачиваться и положил бы в сумку пару шерстяных носков и баночку малинового варенья, однако не грех напомнить, что Эллефсон — далеко не самый обычный человек. Он обнаружил у себя эту способность ещё два года назад, до переезда в Калифорнию. Когда в начале лета его двоюродная сестра потерялась в лесу, Джуниор, как и вся его семья, страшно перепугался и в один момент вдруг ощутил, как его тело становится менее чувствительным, голова потяжелела и будто отделилась от тела, а мозг был сконцентрирован на одной мысли: «Где же ты, Мэри?». Джуниор каким-то образом смог заглянуть в настоящее время, но в другом месте, найдя свою сестрёнку в два счёта, словно весь мир и любая его точка были у него как на ладони. Позже Эллефсону захотелось повторить такой чудесный опыт и, вопреки опасениям, у него получилось без какой-либо подготовки ненадолго посмотреть футбольный матч прямо с места его проведения. Ему понравилось. Поэкспериментировать у Дэвида получилось не только с настоящим — прошлое давалось гораздо легче, а вот с будущим возникли проблемы — чтобы увидеть, что ожидает его в ближайшие дни, нужно полноценное впадение в транс, а этого достичь ой как непросто, если учесть, что свободного времени для медитации у юного ясновидящего было недостаточно. Есть и достижения. Посмотреть на коронацию Елизаветы второй с любого ракурса в великолепном качестве? Да запросто! Чемпионат мира по баскетболу, произошедший более десяти лет назад? Раз плюнуть! Что будет через два часа? Нет проблем, главное помнить про дыхание и холодную голову… Джуниор вернулся от Кирка домой, в свою комнату, взял сумку повместительней и приготовил те вещи, которые ему надо было отнести Дэйву. Когда «стартовый пакет» был готов, Эллефсон написал родителям записку, что ушёл к другу, а сам вышел из дома и направился к Мастейну, что-то весело напевая себе под нос. *** А Дэйву становилось всё хуже и хуже. Мастейн сейчас лежал пластом, не вылезая из-под ставшего неприятно холодным одеяла, из-за того, что Дэйва бросало то в жар, то в холод от лихорадочного озноба, оно было сырым от пота, а затем быстро остыло — в комнате, откровенно говоря, и душно, и холодно. Батарея была ледяная; до включения отопления оставался целый месяц. Окно же просто некому было приоткрыть хоть на пять минут. Мастейна мучила жажда, мигрень, колотила дрожь, он сжался в маленький комочек, прижав липкие озябшие ноги к груди, и громко, надрывно кашлял. Мастейн уткнулся мокрым шмыгающим носом в подушку и попытался задремать. Тук-тук-тук! Энергичное постукивание в дверь дэйвово желание поспать буквально слизало, как корова языком. Вместо этого пришёл страх. Что он, больной подросток, сможет сделать против, например, здорового мужика с битой? Ничего, абсолютно ничего. Он встать-то не может, какое уж там «драться». За дверью раздался знакомый голос:  — Дэ-эйв! Это я, Джуниор! У Дэйва как от сердца отлегло. Его Джуниор пришёл к нему домой, чтобы… Чтобы что, кстати? Надо спросить. Но сначала — пуститтгостя в дом.  — Открыто, заходи! — со всей оставшейся силы прохрипел Дэйв и закашлялся. В горле першило кошмарно — сухо, как в Сахаре.  — Ох, хорошо! Сейчас! Щёлкнул замок, хлопнула дверь, и на пороге возник Эллефсон с большим мешком чего-то в руках. Взгляд его сканировал Дэйва, что-то просчитывая про себя. Лицо русоволосого юноши приобретало всё более грустное и сочувственное выражение. Наконец он выдал, спустя минуту молчания:  — Так, нет, так не пойдёт. Я сейчас не буду ничего спрашивать, — «Спасибо, Джуниор, я очень благодарен тебе за это.» — Для начала тебя надо в ванную загнать и переодеть в чистое. А дальше — по мере поступления. Ладно? У Дэйва хватило сил на маленький кивок.  — Ну вот и отличненько! — Джуниор улыбнулся. — Так-с, давай-ка я тебе помогу встать… Он поддерживал Дэйва за руки, пока тот вставал с постели, успев чихнуть раз пять.  — Ванная…  — Там, — Дэйв указал налево, ткнув пальцем в небольшую дверь.  — Угу, спасибо. Они, сцепившись между собой, словно крабики, заползли в ванную комнату. Джуниор набрал полную ванну горячей воды, пока Дэйв отчаянно сморкался в отрывки туалетной бумаги. Когда пришло время забираться в воду, Джуниор, действуя очень осторожно, старался как можно деликатнее и быстрее снять одежду с Мастейна, всё равно мило краснея от неясного жара, пронзающего его сердце. Дойдя до нижнего белья, рыжий сам стянул с себя последний элемент гардероба и отложил к куче остальной одежды. Он зябко поёжился, аккуратно переставляя ноги, всё также поддерживаемый Дэвидом под локоть. Рыжий устроился поудобнее, отогреваясь, пока Джуниор оставил его наедине с собой и отошёл, дабы уладить некоторые моменты. Такие как проветривание помещения, смена постельного белья, еда и питьё. Открыв ненадолго окно, чуть не открутив ручку, Джуниор мысленно поставил галочку напротив первого пункта в своём списке. Второй пункт скоро тоже был выполнен — простыни, пододеяльник и наволочка нашлись в одном из ящика под кроватью, а старые отправились в стиралку и должны были быть развешены на верёвке через час и высохнуть к утру. Далее по списку — гастрономический вопрос, но и тут всё оказалось довольно легко — Джуниор по-быстрому сварил куриный (пригодилась тушка курочки, взятая из дому) бульон с укропом, а в чайнике вскипятил воду и налил в термос чаю, добавив мёда. Так, с этим покончено. Теперь, самое важное — сам Дэйв. Джуниор зашёл в ванную.  — Ну что, боец, согрелся? — кивок, — Замечательно, а теперь переодеться вот в эти вещи, они, я так понимаю, не самые парадные, можно и поболеть в них, а? — подмигнул чуть улыбнувшемуся Мастейну Дэвид. Дэйв послушно переоделся (не без помощи Джуниора) и поплелся в кровать. Он тут же упал на свежие простыни, пахнущие дешёвым пахучим стиральным порошком. Обычно он несколько раздражал Дэйва, но в нынешней ситуации он вдруг понял, насколько же он обожает этот чистый запах. И Джуниора, как оказалось, тоже. Джуниор додумался дать однокласснику жаропонижающее и оно на удивление быстро сбило температуру до 37,5. Сироп от кашля, капли для носа, аспирин и активированный уголь на всякий случай. Всё это было у Эллефсона с собой, и тот не раз благодарил свой мистический талант за то, что он смог посмотреть, что с Дэйвом, и взять только самое необходимое. Рыжий понял, насколько был голоден, когда с яростью дикого зверя набросился на куриный суп, гремя ложкой о стенки тарелки.  — Спасибо, Джуниор, не знаю, что бы без тебя делал. Правда, спасибо, — Дэйв от всей души поблагодарил своего спасителя, отпивая из принесённого Джуниором термоса сладкий тёплый напиток. Серьёзно, о нём так даже родная мать не заботилась, как этот парнишка.  — Да не за что, Дэйв, мне не сложно. — И снова эта улыбка. Улыбка солнечного зайчика заставляющая растянуть губы в такой же безо всякого волшебства. Но, знаете, Дэйв был готов поверить во что угодно. Сейчас он был в тепле и безопасности, сытый, готовый в любую секунду отрубиться прямо у Джуниора на глазах. Что и произошло пятью минутами позже, когда полностью разморённый заботой Джуниора Дэйв внезапно выронил из рук термос, чуть не разбрызгав чаем пол и чуть не доведя Эллефсона до инсульта — тот подумал, что у Дэйва обморок и что пора бить тревогу. Но нет, Мастейн громко сопел, укутавшись в одеяло, словно гусеница. «Сон должен излечить его,» — подумал Джуниор, перебирая рыжие пряди и расчёсывая их пальцами. Он сидел у его кровати на коленях, а за окном начинал темнеть восточный край неба.