Остролист снова в огне

… В местной больнице в одиночной палате, скрытой от посторонних глаз, лежал парень, подключенный к аппарату искусственной вентиляции лёгких. На вид ему нельзя было дать чуть больше двадцати лет, но курение и алкоголь сделали своё дело и прибавили ему лет пять. На табличке значилось: «Клиффорд Ли Бёртон.» *** — У тебя есть планы на завтра?       Ларс вздрогнул от неожиданности. Он настолько погрузился в свои панические мысли о сфере, что совсем не заметил Джеймса, подошедшего к нему на большой перемене. Хэтфилд на секунду задумался о чересчур изодранных губах Ульриха. Которые тот жевал уже третий урок подряд, ни на секунду не останавливаясь, что наводило на определенные суждения о расшатанных нервах и, судя по синевато-чёрным кругам под глазами, недосыпе, который изрядно потрепал беднягу. Его холодный равнодушный взгляд, который так омрачал вечно радостное лицо, изменял его до неузнаваемости.  — На завтра? Ну есть, но ты же не надолго?  — Да нет конечно, просто можно тогда с тобой кое-что обсудить? Можем прямо сейчас? А то это срочно. Ларс «отмер».  — М? Ой, всего десять минут до звонка… Не успеем.  — Тогда после уроков?  — У меня… А впрочем, ладно. «Чёрт знает, может, это последний наш с тобой разговор.»  — Класс! Тогда в четыре тридцать возле «Эммера», окей?  — Это в парке, чтоль, который? Джеймс кивнул.  — Хорошо. Постараюсь… Не опаздывать… Ларс вновь ушёл в себя, будто засыпая на глазах. Хэтфилду сделалось немного не по себе. Не совсем понятно, что происходит с твоим собеседником, который чуть ли в обморок не падает, пока ты, как какой-то сопливый идиот из пятого класса, затираешь ему про парк, зазывая что-то сообщить.  — Слушай, может ну его, этот парк, давай лучше в школьном кафетерии?  — Мне всё равно.  — То же время, да? Я пораньше не могу.  — Так. Это я тебя куда-то зову, или ты?  — Понял. Тогда четыре тридцать, не забудь!  — Да хорошо-хорошо. — «Отвяжись только.» — всё, пора на урок идти. *** Некоторым временем позже они уже сидели за небольшим столиком в кафетерии. Молча. Джеймс стеснялся начать разговор вот так вот просто с ничего, поэтому молчал, а Ларс… Ну, Ларс первым и заговорил, буквально видя, как его драгоценное время утекает в чудесное никуда.  — Так о чём ты хотел поговорить?  — Ну, я тут подумал…  — Быстрее. — усталый вздох. «У меня мало времени» — кричит, с хрустом ломая грудную клетку, мысль изнутри.  — У тебя какие-то планы?  — Да. — был краткий ответ. Нервное постукивание пальцев о пластиковую поверхность холодного, будто стол в морге, кофейного столика. Оттягивание ворота тонкой кашемировой кофты. Джеймс немного смущается. Немного.  — Ты же хорошо понимаешь в математике, — «Нет, это всё ГДЗ удача и упорство. А, ну и взгляды отца на мою жизнь,» — Ты не мог бы пожалуйста позаниматься со мной? Мне очень нужно. «А мне нужно спасти твою сферу, и что?»  — Прости, Джеймс, я не могу. — «И почему мне его жалко? Так смотрит, как щенок брошенный, аж на слезу пробивает,» — Спроси-ка лучше у Дэйва, как он выйдет.  — А он что, болеет? «А ты что, даже не заметил его отсутствие? Чел, да что с тобой не так?»  — Да, болеет. И может выйти хоть завтра, хоть через неделю, кто его знает, это же Мастейн! — в ульриховых воспоминаниях услужливо воскрес образ старого-доброго прошлогоднего Дэйва, с прогулами через день из-за побоев в семье, с лисьим взглядом, не меняющимся до сих пор, а также довольно токсичной аурой, о которой была наслышана последняя шавка в их школе. — Бля, мне срочно надо, у нас же скоро ОГЭ зимняя контрольная по алгебре и геометрии, меня мать убьёт, если я ниже B* получу. Подёргивания ноги под столом и стук ногтей начинает выводить из себя самого их обладателя. «Да что я волнуюсь, всё будет хорошо, а то так и с ума сойти можно!» — подумал Ларс, однако, не прекратив воспроизведения ни одного из раздражающих действий. — Знаешь, Джеймс, мой тебе совет: найди репетитора. — «Только он и будет терпеть твоё тугодумство.» — Так мне денег не хватит, они же обычно дорого берут… — И? В чём проблема найти того, кто мало берёт? Джеймс, не тупи! — Ларс стукнул пальцем особенно громко. В их сторону повернулось несколько недовольных шумом людей, но он не обратил на это ни малейшего внимания. — Сам подумай, кому нужны деньги, но немного не хватает квалификации, поэтому, кстати, и дешевле? Блондин глубоко задумался. Ларс тихо, но твёрдо, будто говоря с агрессивным бультерьером и глупым ребёнком одновременно, спросил: — Джейми, ты тупой? — и потом уже чуть громче, — Студенты, конечно же! Поищи по объявлениям, их около университетов побольше будет… Или ещё как-нибудь, блин, сам додумайся. «Заебал уже со своей репрезентативной функцией «Здравствуй, дерево»!» Тем временем «Здравствуй, дерево» радовалось как не в себя. — Ларс, ты гений! Точно. Пойду посмотрю возле того медицинского, ну, этот, как его… Стэмфорда! Ларс, спасибо тебе большое, — Джеймс встал из-за стола. — ну, я пошёл! «Пошёл он, блять. Дурак, сам в кафе позвал, и даже чай не попили, нет, ну что за придурок…» Ларс вышел на улицу и вдохнул холодный воздух. Он приятно охладил лёгкие изнутри, выходя изо рта теплым паром, чем-то похожим на сигаретный дым. Школьник медленным шагом побрёл в сторону дома, по пути обдумывая свой план действий. Итак, на первом месте — дела с «работой». Спросить, грубо говоря, а что будет с этого Джеймсу, затем ему самому, а потом и про возвращение этой штуки со Львом переговорить. «Всё нормально, я всё решу. Это — временные трудности, надо сохранить свои последние нервные клетки, Ларс.» *** Десять лет назад… Маленький мальчик сидит на краю пропасти, свесив худые короткие ноги вниз и тихо шепчет: «День не придёт… День не придёт… Не будет дня…». Ветер треплет его короткие кудрявые, как у барашка, волосы, надувает его рубашку, словно та была тем алым парусом из книжки, и малыш хмурится от накатившей боли в спине. Выглядящие обугленными от чёрной, уже запёкшейся крови борозды от плетей разрезают покрытую бронзовым загаром спинку, не давая спокойно спать и без того слабому ребёнку. Он живёт в огромном, похожем на бескрайний океан, доме бок-о-бок с десятками таких же детей, у которых нет ничего. У него тоже почти ничего не было. Только голова, мысли в ней, пара вечно холодных от малокровия рук и ног, горячее сердце и, как говорил доктор, «прекрасно-свежие лёгкие». Особенно лёгкие, да. Мальчик не понимал, зачем какой-то девочке отдавать его органы, но, по словам больших ворчливых людей в сером, он лишь помогает ей стать счастливой, чтобы она могла жить в нашем мире и дальше, как оно требуемо её родителями. Мальчик, так говорили они, ты нужен ей и нам, ты — наша гордость, и мы, исключительно ради тебя, сделаем исключение, понимаешь, мы не позволим тебе страдать перед «помощью» Кейтлин, поэтому ты уснёшь, мирно, сам, даже не понимая этого. «Уснёшь». Мальчик поёжился. Он не хотел спать. Может, эти люди заставят его? Но как, с помощью той страшной палки со свистящими огненными хвостами, зовущейся плёткой? Не исключено. Тогда он опять будет тихо стонать от боли из-за того, что в последнюю субботу воспитатель перестарался, как и в эту… Доктор говорит, что осталось совсем немного подождать и он наконец принесёт пользу. Мальчик чуть боится незнакомую тётю и стесняется, когда она предлагает ему помочь принять ванну. Он не соглашается — это без нужды; он уже большой мальчик и может сам помыться и не упасть, подскользнувшись на мокром дне ванны. Вот его уже одевают в необычную, чистую и синюю, прямо как сегодняшнее небо над его головой, длинную рубашку до колен и ведут куда-то далеко отсюда, в ледяной оранжевый коридор, где пахнет чем-то едким и противным. Малыш морщится. Он, не зная что это за вещество, не любит его изначально, чувствуя смутную опасность, исходящую от каждого объекта перед его глазами. Угнетающая тишина давит на мозг, голова начинает разрываться от стресса. Пустое. Никто ничего не говорит. Ветер и тот не завывает в трубах, как обычно. Тр-р-р! Откуда ни возьмись, звонит звонок. Телефон врача тревожит неизвестный мальчику спасительный звонок.  — Да?! — рявкает в трубку злой дядька. На том конце провода слышится еле заметный женский голос, и мужчина, до этого размашисто шагая, резко остановился. По его побледневшему лицу видно, что что-то пошло не по плану. Но что?..  — Отведите мальчика обратно в комнату. — быстро взяв себя в руки, жёстким тоном приказывает он. На непонятное выражение лица новенькой медсестры он поджимает губы и поясняет, в раздражении сужая глаза до состояния щёлок:  — План Б! Та понятливо кивает, но всё также ничего не говорит и только крепче сжимает ладошку мальчика, который выглядит растерянным, разворачиваясь и направляясь обратно, по оранжевому коридору и вниз по лестнице, опять в ту комнату. Тот страшный кусок жилой площади, где не раз происходили поистине жестокие вещи и вершились зачастую страшные судьбы. На пороге помещения их встречает воспитатель. Он по-странному безучастен и кажется не слишком обрадованным происходящим. Медсестра переодевает мальчика в футболку и шортики с подтяжками — его лучшие «парадные» вещи и готовит к встрече с важным, наверняка имеющим деньги человеком. Это чувствуется по её дрожащим рукам, трижды поправившим его волосы, и натянутую улыбку, которой она пытается его расслабить, могла он смотрит на неё. Примерно через полчаса его выводят в главный холл. Незнакомая женщина лет двадцати семи с добрым лицом и тёплыми карими глазами, одетая в бежевые брюки и кремовый пиджак в тон, стоит возле стойки регистрации на входе и крутит ручку в пальцах правой руки, будто барабанную палочку и сигарету одновременно. Воспитатель, что был вместе с медсестрой и мальчиком, подходит и выдаёт женщине синюю папку с бумагами. Он хмурит свой гладкий, как скала, лоб, пока незнакомка подписывает документы. Мальчика подталкивают, словно выбрасывают птичку из клетки, и тот нерешительно подходит к женщине, хлопая большими глазами-пуговицами.  — Ну, малыш, как твоё имя? — с улыбкой спросила она. — Кёрк, верно?  — Да, — тихо вторит ей Кёрк.  — Поедем сейчас домой, м?  — Да, — он чувствует, как слёзы выкатывается стеклянными шариками у него из глазок и падают со стуком на пол. Теперь у него будет дом. Они выходят из здания и бегут к машине, не оглядываясь. А потом уезжают далеко-далеко от этого места, в солнечный дом без страха и боли… Пять лет назад…  — Кёрки, — начала она.  — Да, мамочка? — мальчика не узнать — он подрос, волосы отросли до плеч и стали чуть больше виться, чем раньше. За эти пять лет он набрал в весе и больше не похож на выпускника лагеря смерти. А ещё у него появилась она. Мама.  — Как тебе спалось сегодня? Таблетки помогли? У него… Некоторые проблемы со сном. Не кошмары, нет. Он просто не может заснуть. Не закрываются покрасневшие веки, не слипаются ресницы негой дремоты. Не получается видеть сны. Бессонница, как значится на листке, полученном от доктора. А ещё названия таблеток для засыпания. Которые действуют через раз, но это единственный безопасный вариант дать организму выспаться.  — Да, сегодня всё было нормально.  — Ну я рада. Пожалуйста, скажи мне, если они не подействуют или тебе сделается страшно, хорошо? — она добрая, понимающая, идеальная для него. Он обожает, могла она его обнимает, даря тепло и поддержку, ему нравится смотреть, как она пьёт успешно заваренный им кофе, как улыбается, показывая маленькие ямочки на обеих щеках. Они счастливы вдвоём, хоть иногда Кёрку кажется, что его ей недостаточно. Но она на его вопросы всегда отвечает, что любит его и пока что ей не нужен кто-либо ещё, дабы чувствовать себя счастливой. Кёрк готов ради неё пить даже самые горькие таблетки. Ведь если он здоров и с ним всё в порядке, то и она чувствовует себя спокойно. Так, наверное, и выражается любовь. Два года назад…  — Кёрки! — она прижимает его к себе, вынимая лезвие из его рук, бросаясь на колени к мальчику, сидящему на кровати. — Ну зачем? Милый, зачем же ты так? Пока она обрабатывает его руки жгучей перекисью, Кёрк молчит. Он не знает, что в таких случаях отвечают. Он потерял ориентир. Ему нужен контроль, помощь. Мама перематывает его запястья бинтом и говорит не мочить. Сеансы психолотерапии. Кёрк не понимает, зачем он здесь. Девочка из их группы кончает а собой на следующий день после первоо занятия. Он даже не расстроен утратой. Ему нет дела до вещей, что его не касаются. Он вновь срывается. Мама волнуется. Инсульт. Кёрк плюёт на всё на свете и превознемогает свою боль ради излечения боли его самого близкого, самого дорогого человека. Оценки потихоньку, спотыкаясь, поднимаются. Раны залечиваются. Шрамы остаются. Он постепенно освобождается… Год назад… Кёрк отличник. Он учится лучше многих в их классе. Успевает читать кучу разных комиксов, помогать маме по хозяйству и ходить гулять в парк, чтобы там, под мостиком далеко в глубине леса, среди ёлок и клёнов чувственно пить кофе в одиночестве. Год пролетает незаметно. Вот он с жарко колотящимся сердцем смотрит на Джуниора в раздевалке, когда тот переодевается на урок физкультуры. Вот они гуляют вместе в парке. Встречают Джеймса. Он ревнует своего Джуниора к Джеймсу, сильно. Ха, подумал бы сейчас Кёрк, ну и что с того? Он, вообще-то, любит его. *** Джеймс идёт вдоль стен колледжа и присматривается к висящим на ней листкам. Ага, вот и контакты подходящего парня. Недорого, качественно, но у вас на дому. Так, ну отрвать бумажку это просто, это мы сейчас. Кхм, немного неровно, но цифры все при себе, так что беспокоиться не о чем… Что там? «По будням телефон свободен.» Ах, человек, ты ещё и сегодня можешь? Ну так вообще отлично. Можно хоть сейчас позвонить или даже сразу встретиться! Он набрал номер, указанный на клочке тетрадного листа, и приложил трубку к уху, ожидая ответа. Ответ пришёл незамедлительно.  — Здравствуйте, чем могу помочь?  — Здравствуйте! Я по поводу объявления. Я Джеймс, Хэтфилд. Мне нужно подготовиться к контрольной и, желательно через час-два уже начать. Бы.  — А, ясно. Итак, что тебя интересует?  — Если про предметы, то алгебра и геометрия.  — Ок, без проблем. Через час возле входа в колледж, окей? Я возьму всё с собой. А ты, будь добр тетрадь и ручку принеси.  — Стой! А как я пойму, что это ты?  — У меня кудрявые волосы, я шатен, а ещё у меня дурацкий пуховик и зелёный шарф. Не забудь, через час.  — Класс! По рукам, про оплату я видел, принесу наличными.  — Хорошо.  — Пока!  — До встречи! Джеймс сбросил вызов. Чтож, теперь у него есть репетитор по математике…