И нет ни печали, ни зла

— Теперь ты понимаешь меня, — говорит Аякс, глядя вдаль на то, как солнце медленно тонет в морских водах. Кагэромару лишь тихо согласно гавкает. Он сидит рядом с Аяксом на песке, недвижный, как каменное изваяние. — Любовь всегда такова. Она проходит, оставив тебя несчастным и одиноким, брошенным, — Аякс трагично вздыхает, — сегодня ты ещё нужен ей, а завтра она уже находит себе кого-то другого. Она проводит с ним всё больше времени. Показывает свои любимые места. Обедает в лучших ресторанах. А что остаётся тебе? Просто отпустить её. Кагэромару снова гавкает, на этот раз вполне себе сочувствующе. Даже море, набегающее волнами на золотой песок, звучит несколько печально. — А ведь чем мы с тобой хуже? — спрашивает Аякс. — Ведь её новый всего лишь… — Енот, — говорит Люмин, скрещивая руки на груди, — Китибоси енот. Точнее, бакэ-дануки. — Какой-то енот, — Аякс снова вздыхает, — но раз он так легко заменил тебе нас, то можешь к нему и возвращаться. Ни Аякс, ни Кагэромару к Люмин не оборачиваются. Ну и ладно. Она хотя бы может усталым жестом приложить руку ко лбу, не боясь обидеть их нежные чувства. Допустим, последнюю неделю она действительно провела, выгуливая Китибоси по всем знаменательным известным ей местам Тейвата, начиная от Драконьего хребта и заканчивая одним из лучших ресторанов Ли Юэ. Но до этого был праздник Морских фонарей, который они с Аяксом провели вместе. Запускали фейерверки, гуляли по городу, бесконечно спорили, пытаясь разгадать очередную загадку в Игре теней. Кагэромару тоже не на что было жаловаться. Они везде брали его с собой. Ли Юэ он оценил по достоинству, а местные приходили в восторг от одного вида пса-ниндзя. Так что их теперешний приступ ревности Люмин считает как минимум необоснованным. — Знаешь, что на самом деле обидно? — спрашивает Аякс, обращаясь к Кагэромару. Пёс поворачивает к нему голову, внимательно заглядывая в глаза. Люмин задаётся вопросом, когда они успели настолько спеться. — Я звал её в Глазурный павильон весь последний год, но она говорила, что не любит таких пафосных мест. Зато пошла туда с каким-то енотом. — Енот здорово уменьшает уровень пафоса, — пытается вступиться за Люмин Паймон. — Неумение Аякса есть палочками тоже на самом деле разбавляет атмосферу, — хмыкает Люмин. — Ну по больному-то зачем? — Аякс оборачивается только затем, чтобы бросить на Люмин полный обиды взгляд. Кагэромару тоже смотрит на неё несколько осуждающе. Как бы говорит: «Ты не видишь, у человека травма? Зачем ты так?» Люмин готова признать поражение. Готова расписаться в своей беспомощности. Аякс и Кагэромару каким-то образом сдружились против неё. Им с Паймон их не переиграть. Придётся применять секретное оружие. Люмин подходит ближе и, прислонившись головой к плечу Аякса, говорит: — Скажи, на что ты на самом деле обиделся. Дело ведь не в еноте. Вот оно секретное оружие, применяемое Люмин во всех сложных ситуациях — умение говорить словами через рот то, что она правда думает. — И в еноте тоже, — Аякс заключает её в объятья, тон его мгновенно смягчается, — я тоже хотел посмотреть на говорящего енота. Кагэромару гавкает. — И он хотел, — добавляет Аякс. Уровень их взаимопонимания зависает где-то между милым и пугающим. — Но если не брать во внимание енота, ты правда не помнишь, какой сегодня день? Сегодня у Люмин был день избивания кайраги, потому что довольно крупная группировка подобралась к городу, и нужно было хорошенько припугнуть их. Потом она помогала гурманам достать недостающие ингредиенты для какого-то редкого блюда. Потом помогала Нэко разыскать нескольких пропавших котят… «Кстати, если Аякс хочет увидеть говорящее животное, стоит познакомить их с Нэко», — мысленно отмечает Люмин. В целом обычный день, наполненный обычными делами искателя приключений. Если бы была какая-то важная дата, она бы узнала об этом, правда? Хотя она весь день бродила по каким-то лесам, даже не заглянув в город… Люмин бросает быстрый взгляд на Паймон, но та лишь разводит руками. — Ни единого варианта? — голос у Аякса насмешливый. Люмин становится чуть спокойнее. Он хотя бы на самом деле на неё не злится, просто делал вид. — День солидарности с Фатуи? — спрашивает Люмин, задирая голову и жалостливо заглядывая Аяксу в глаза. День защиты Фатуи? День флага Снежной? Годовщина восшествия Царицы на трон? Аякс целует Люмин в лоб. — День влюблённых, родная. Люмин задумывается. Кажется, она что-то об этом слышала. Кажется, Аяка что-то спрашивала её об этом. Кажется, это было сегодня. Но примерно в тот момент они нашли логово кайраги, и все посторонние разговоры отошли на второй план. — Я… прости? — Люмин жалеет, что не умеет делать настолько же жалостливое лицо, как Тевкр. На его грустные глазки Аякс всегда покупался. Да и сама Люмин тоже. — О нет, Люмин, — качает головой Аякс, — так просто ты не отделаешься. Голос его становится пугающим, будто он специально натренировался для злодейского монолога. — И какие у тебя варианты? — Люмин тоже старается придать голосу грозные нотки. — Вы драться что ли собрались? — Паймон зависает в воздухе рядом с ними, глядя на них немного взволнованно. Драться они, конечно, не собираются. Не собираются даже объятий размыкать. Потому что на холодном февральском ветру Люмин уютнее быть между рук Аякса, прижиматься к нему спиной, чувствуя его тепло. Потому что самому Аяксу уютнее прижимать к себе Люмин, как самую большую драгоценность на свете. Но романтики из них обоих и правда сомнительные. Время от времени они делали все те же вещи, что и обычные парочки. Гуляли вместе, выбирались на пикники. Сейчас вот на берегу моря стоят обнимаются. Картинка же. В то же время любая их прогулка могла перерасти в совместное выполнение поручения, потому что Люмин опять кто-то о чём-то попросил. Любой пикник мог обернуться стычкой с похитителями сокровищ или кайраги. Да и сами Люмин и Аякс регулярно устраивали спарринги. В конце концов, то, что Люмин забыла про день влюблённых, тоже не добавляло ей баллов по шкале идеальной возлюбленной. Только вот Аяксу вряд ли нужна была эта самая «идеальная возлюбленная». — В качестве компенсации, — Аякс улыбнулся своей самой солнечной улыбкой, — требую шесть ужинов в самых дорогих ресторанах и миллиард поцелуев. — Целый миллиард? — Люмин округлила глаза в притворном испуге. — У меня же губы сотрутся. — Не обязательно отдавать всё сразу. Можешь растянуть их на всю оставшуюся жизнь. Люмин смеётся, поворачиваясь в объятьях Аякса так, чтобы ухватить его за ворот рубашки. Притянуть к себе, приподняться на цыпочки. Миллиард поцелуев это много. Это так прекрасно много. В какой-то момент они точно собьются со счёта. В какой-то момент они абсолютно точно перестанут считать. Но сейчас, прямо сейчас можно начать счёт. Раз. Её губы касаются мягко, нежно, будто спрашивая разрешения. Два. Его губы уже настойчивее, немного шершавые, обветрившие, но тёплые, какие же тёплые. Три…