Первая эпоха. Так они и жили...

Данная история заканчивается, но жизнь в Амане продолжается. Значит, продолжатся и рассказы. Объяснение и в самом деле прошло вполне удачно. Мальчишки покаялись, получили совсем крохотную порцию внушений: Макалаурэ был самым добрым и отходчивым из братьев. Кано отчитал проказников гораздо мягче, нежели Майтимо. Слегка, скорее приятно потрепал каждого за ушки и выдал по большому румяному яблоку в знак примирения. Братья втроем немножко посидели на ковре, сгрызли вкусные яблоки. Кано спел несколько новых песенок. Особенно Амбаруссар понравилась одна, ужасно смешная, как кот ходил на рыбалку. Мальчишки даже подтягивали припев: «Если рыбка для кота - это очень вкусно, то холодная вода - это очень грустно». Потом, незаметно, народ притих. Мальчишки переглянулись, что-то друг другу прошипели и придвинулись ближе к старшему. - Кано, можно тебя спросить? - Смотря о чем. Спрашивайте, если смогу – отвечу. - Кано... – Питьо привычно сунул огрызок под ковер, смутился, вытащил и затолкал в карман. – Нам Нельо сказал, что Тьелкормо у дедушки на приеме опозорился. - Ну... – Макалаурэ в замешательстве потер подбородок. – Не то, чтобы совсем уж опозорился. Но, скажем так, ситуация возникла крайне удручающая. - Чего-чего? – Тельво непонимающе хлопнул глазами. – Ладно, неважно. Ты лучше разъясни. Майтимо сказал, что наш Тьелкормо самый важный принц. Это так? - Не уверен, что самый важный, – улыбнулся Певец, - но принц точно. - С чего это все мы простые эльдар, – влез Питьо, – а Тьелкормо - принц? - Почему простые эльдар? – Макалаурэ засмеялся. – Все мы принцы. - Взаправду? – Глаза Тельво разгорелись. – И ты принц? И Атаринке принц? И Нельо принц? И мы с братом принцы? Слышь, Питьо, ты – принц! Вот потеха! А где твоя корона?! - А ты тоже принц, Тельво! Дашь на троне посидеть? – Питьо размазал под носом медовые усы. – Ой, липко... Несите-ка мне, принцу, поскорей золотой тазик для умывания! И шелковую тряпочку! - А ночную вазу с изумрудами не хочешь, уважаемый принц?! – Тельво преувеличенно подобострастно поклонился. – Ручка у нее внутри будет, чтоб от остальных отличалась... - Ага! Одному принцу на голову надеть! Мальчишки дурачились, заливаясь хохотом и на все лады повторяя слово «принц». Кано взирал на бесившихся мелких с покровительственной улыбкой. Тельво продолжал дознаваться: - А папа наш - принц? - Отец – самый главный из принцев. Наследный принц. - Что это за птица? – удивился Тельво. - Ну... Если с дедушкой что-нибудь случится, наш отец станет королем нолдор. - Королем всех нолдор? – Тельво аж головой от восторга покрутил. – Важно! А когда папа станет королем? Макалаурэ поперхнулся воздухом. Кажется, он сболтнул что-то не то. На помощь брату пришел Питьо, окончательно смутив старшего брата. - Ну, какой ты глупый, Тельво! Конечно, когда дедушка уйдет в Мандос, как бабушка Мириэль. - Кстати, я давно хотел спросить, зачем бабушка Мириэль ушла в Мандос? – не отставал настырный Тельво. – Жить на свете так здоровски! - Она очень устала и захотела отдохнуть, – Макалаурэ выбрал самый нейтральный и распространенный ответ. Но отвязаться от близнецов оказалось не так-то просто. - Значит и мама может уйти в Мандос? – сделал горький вывод Тельво. – Она частенько говорит, что бесконечно устала от наших проказ... Мальчишки погрустнели, захлюпали. Макалаурэ растерялся и впервые в жизни не нашел подходящих слов. Положение спас Тьелкормо, зашедший в комнату брата со словами: - Кано, как ты думаешь, у наших мелких все в поряд...- увидал Амбаруссар, нахмурился. – Ааа, голубчики сами явились. Очень вовремя. Пошли в мою комнату, там поговорим. И не только. Макалаурэ хотел что-то сказать, защитить близнецов от гнева вспыльчивого Охотника, но не успел произнести ни слова. Вместо него заговорил Питьо. Голосок его дрожал, но смотрел мелкий прямо и смело. - Пошли, Тьелкормо. Мы и сами хотели идти к тебе. Охотник растерялся. Он думал, что сейчас начнутся обычные визги, писки, нытье, попытки удрать и слезливые объяснения. Мол, не хотели плохого, ничего не делали и вообще, это не они. Однако, вместо противной мышиной возни, малыши бесстрашно подошли к разъяренному брату. Остановились в двух шагах, опустив головы. Переглянулись. Тельво шепнул: - Начинай ты! Прямо здесь, чего тянуть. Питьо согласно кивнул. Поднял головку и заговорил, глядя в глаза самому страшному из братьев: - Тьелкормо, мы вели себя как глупые, злые ученики Мелькора и сейчас нам очень стыдно. - Мы не обещаем, совсем перестать озорничать, - подхватил Тельво покаянную речь брата, - потому что это было бы враньем. - Но постараемся больше думать над своими поступками и никого не обижать! – снова перехватил инициативу Питьо. Закончили оба хором. - Прости нас, пожалуйста, милый Турко! От удивления Охотник чуть не сел на лютню. (Кано в самый последний момент успел выхватить многострадальный инструмент из-под нависшей... угрозы.) Третий брат широко раскрыл глаза и надолго замолчал. Только с непонятным выражением лица переводил взгляд с одного близнеца на другого. Затем сглотнул и каким-то осипшим голосом проговорил, обращаясь к Певцу: - Что происходит? - Ничего страшного, – засмеялся Макалаурэ. - Но мелкие...С ними что-то произошло? - Да нет же! Все в порядке. - Но... Они говорят... так... как будто... понимают... осознают... - Малыши взрослеют, – Макалаурэ вздохнул и стал задумчиво перебирать струны лютни. – Учатся отвечать за свои поступки. - Рыжики наши бедовые! – Охотник ласково взлохматил растрепанные головки близнецов. – Хотите завтра со мной на охоту? Только учтите, вставать рано придется. У вас луки в порядке? Приходите ко мне, тетиву проверим. И спросите у мамы верховые сапоги, много и быстро скакать будем. От радостных воплей Амбаруссар задрожали стекла. Старшие заткнули уши, чтоб не оглохнуть. А Феанаро, проснувшись в их с Нерданелью спальне, сказал жене: - Ну я же говорил, что с близнецами все в порядке. - Слышу уж, - отозвалась Нерданель, укладываясь в кровать.