Первая эпоха. Так они и жили...

В мастерской было жарко. Очень жарко, просто невыносимое пЕкло. Стоя у раскаленной герметической печи, юный эльда обливался потом. Внимательно глядел сквозь закопченное стекло на прозрачное окошко. По голой спине стекали капельки пота. Небрежно сколотые на затылке иссиня-черные волосы подрагивали, словно собираясь разлететься. На столике у окна другой эльда при помощи хитроумных тисков проверял какой-то предмет на сжатие. Низко наклонившись, защитив глаза специальными, прилегающими к лицу очками, осторожно крутил винтик сбоку. Поворот, еще один поворот. Еще чуток подтянул... Раздался неуловимый шорох, треснуло, и эльда у окна откинулся на спинку стула, срывая защитные очки. Достал треснувший шар, принялся разглядывать со всех сторон через сильное увеличительное стекло. Оглядел через одно, отложил, взял другое. После третьего испустил разочарованный вздох. Бросил на стол и прозрачный шарик, который исследовал, и стекло. Повернулся к напарнику: - Вновь неудача. Сильма хрупкая. - Очень хрупкая? - Достаточно. Отец забракует. - Хотелось бы мне знать, для чего ему такая прочная штука... – протянул черноволосый эльда, не отрывая глаз от печного оконца. - Узнаете, в свое время, - раздалось от двери. В мастерскую шагнул Феанаро. Вид у мастера был всклокоченный, но довольный донельзя. – Ну, получилось наконец-то! - Что получилось, отец? – от окна поднялся высокий парень, откидывая со лба медные пряди. Второй, черноволосый, тоже оторвался от созерцания печки, с интересом повернувшись ко вновь прибывшему. - Узнаете в свое время, – повторил Феанаро. – Нельзя быть такими любопытными. - Можно, нам все можно, - засмеялся черный, делая пару шагов к отцу, - сам учил на все кругом внимание обращать. - Совать нос в мои дела опасно! – Феанаро прихватил оказавшееся поблизости ухо, слегка крутанул. – Может пострадать другая часть тела. - Отец, отец, так нельзя! – завопил черный, выдираясь из цепких пальцев. – Мы, как братья, все должны делить пополам, а достается мне одному! - Нельяфинве не полагается, – возразил отец, разжимая пальцы. – Он уже взрослый. - Я тоже взрослый! – сообщил черноволосый, растирая пострадавшее ухо. – У меня даже жена есть! И ребенок скоро будет! Отец ухмыльнулся. - Ты, Атаринке, еще молод и зелен, как гусиная травка! – перевел взгляд на раскаленную печь, внезапно стал серьезным. Взял закопченное стекло из рук сына, вгляделся в языки бушующего пламени. – Как идет процесс? - Пока не знаю. Плавится. - Вижу, – короткий взгляд на шкалу управления. – Погорячее на пару делений. - Угу, – Атаринке крутанул колесико сбоку. Пламя стало отчетливо белым. Феанаро снова глянул в оконце печи, отдал закопченное стекло сыну, отошел к столику. - А ты чем, Рыжий, похвастаться можешь? - Да пока нечем, – старший сын показал несколько прозрачных шариков. – Эта партия снова вся сплошь оказалась негодной. Хрупкая. Сжатия не выдержала ни одна сильма. Впрочем, если пренебречь коэффициентом... - Ничем пренебрегать нельзя! – рявкнул Феанаро, но тут же оборвал себя, замолчал и потер лоб. – Устал я что-то... Ладно, сам еще раз весь цикл проведу, гляну, чего там сбоит. - Бууу! – на пороге стоял Питьо с корзинкой, прикрытой чистой салфеткой. Все трое среагировали по-разному. Атаринке стремительно пригнулся, разворачиваясь к двери с молотком в руке. Нельяфинве по-кошачьи неуловимо и лениво повернул голову, перебирая в ладони испорченные шарики. Феанаро, не глядя, метнул тяжелые клещи. С криком: «Сдурели, придурки?!» - Питьо рванулся в сторону. Мастерскую потряс громоподобный рык отца. - Ой, пап, ты тоже здесь? Я не знал... - из-за притолоки показался осторожный глаз и часть побледневшей щеки. - Идиот! – Феанаро, потрясая кулаками бросился к двери. – У меня родился олух! Болван! Кретин! Пень! - Гусек... – подсказал Куруфинве, распрямляясь. - Извини, отец! Я не хотел! - Питьо сделал очень длинный прыжок назад. – Я просто пошутил! - Пошутил он! Да я тебя... Что? – рыкнул Феанаро, резко разворачиваясь в сторону пятого сына. – Кто гусек? Где гусек? - Питьо – гусек, – поспешно объяснил испуганный Атаринке. - Сейчас ты у меня гуськом станешь! – перенес гнев на любимца отец. – Нечего тут... – размахивая руками, двинулся к застывшему Курьо, по дороге чуть не своротил стол. Нельяфинве молча отодвинул от края стола небольшой, но объемистый сундучок, с которым приехал Феанаро. Последний, узрев поползновение, гаркнул на старшего сына. Майтимо сдержанно объяснил: - Это хотело упасть. Я подумал, что там, внутри что-то может повредиться. Ты был так доволен, когда приехал. - Да! – гнев Феанаро погас столь же внезапно, как и разгорелся. – Я такую штуку поймал! Когда я сделаю, валар обзавидуются! Только вы мне с сильмой тормозите. - У нас сильма не получается, – невозмутимо согласился Рыжий. – Но ты сам захотел пройти весь цикл и найти ошибку. - Пф, завтра же и займусь! Нет! Сегодня! Прямо сейчас! Вон! Все вон из мастерской, не мешайте! Или нет. Оставайтесь, я пойду к себе. Отец сгреб полученные шарики и быстрыми шагами направился к своей мастерской, бережно неся запертый сундучок. Атаринке поманил осторожного братишку: - Мелкий, ты чего там отираешься? Иди сюда, мы не кусаемся. - А гуськом кто обзывался? – Питьо мгновенно возник на пороге, держа перед собой корзинку. – Точно трепку не зададите? - Ну, если только маленькую совсем. – засмеялся Курьо. – И корзинку отберем. - Корзинку я вам сам отдам, – Питьо очистил от приборов и шариков угол стола, принялся стелить принесенную салфетку. – Меня к вам Морьо направил. Вы уже пятый день из мастерской не вылазите и не едите ничего. Он вам покушать послал. - Покушать, это хорошо! – Курьо в предвкушении потер ладони. – Чего там у тебя? - Вот. Питьо поставил блюдо холодного мяса, баночку острой приправы, развернул стопку масляных лепешек и выложил кусок твердого сыра, чуть погрызенный с одной стороны. Потом извлек большущую гроздь крупного, желтоватого, очень сладкого винограда. Последними на свет появились тарелки, ножи, пара кубков и кувшин столового вина. Атаринке поднес к глазам сыр, стал сосредоточенно разглядывать погрызенное место. Затем, нахмурив широкие брови, повернулся к Нельо. - Глянь, Рыжий, какие дела... В корзинке мыши завелись! - Да, нехорошо, – Майтимо сокрушенно покачал головой. – Что же теперь делать? - Прям не знаю. Может, кота заселить? - Кота? – Нельо в раздумьях потеребил косу. – Опасно. Вдруг туда орешки медовые положат? Или темные сливы? - Да... Некоторые рыжие котята от темных слив просто рассудок теряют... - сокрушенно вздохнул Атаринке. – А если учесть, что этого рассудка у них и так не слишком-то много, в чем мы только что убедились... - Кончайте издеваться! – не выдержал покрасневший Питьо, - ну попробовал немножко! Вы же знаете, как я тминный сыр люблю... - Так это не мыши? – картинно удивился Атаринке. – А я-то думал... - Сейчас дома кто-нибудь есть? – перевел разговор на другое Нельо, увидав, в глазах братишки чуть ли не слезы. Питьо благодарно улыбнулся старшему. - Вы ешьте, – подвинул тарелки ближе к братьям. Те принялись накладывать еду. Питьо покачал головой: - Почти никого. Мама в мастерской, Морьо направил меня к вам, а Тельво к ней – она тоже про обед забыла. - С ней так просто не получится, – засмеялся Атаринке. – Если она в работу с головой ушла. - С вами тоже не гладко сошло. Клещи прям над ухом просвистали. - А ты бы еще громче на отца рявкнул. Нельо, горчичку передай. Спасибо. Да ты, мелкий, не стесняйся, ешь. Виноград вон бери к сыру. Нам и мяса хватит. Тут лепешек целая гора. - Я ем, – из набитого рта слова выходили невнятно, но привычные братья понимали. – Морьо нас с Тельво озадачил, а сам вместе с Макалаурэ пошли в Круг Судеб. Турко с Ириссэ в лесу, они попозже придут, к самому началу. Мы тоже покормим вас и побежим. Чуть не забыл! Нельо, Финдекано просил передать, что он ждет у старой липы и без тебя никуда не пойдет. - Куда это он собрался? – удивился Майтимо. - Вроде мы ни о чем не договаривались. - Как куда? – от возмущения Питьо даже жевать перестал. – В Круг Судеб, конечно. - С чего это все в Круг Судеб отправились? - подивился Атаринке. – Конец Света начался? Дагор Дагорат? А мы и не заметили. - Спите на ходу, старшие! Срок заключения Мелькора окончился. Выпускают его, вот все поглядеть отправились на страшилку нашу. - Мятежный вала... Ах, да... Я и забыл совсем с этой сильмой. Нельо, ты пойдешь? - Да уж, даже и не знаю. С одной стороны, конечно интересно. Все-таки не каждый день величайшая из стихий покидает Чертоги Ожидания. С другой стороны, отец точно ждать не захочет. Он спросит, как наши эксперименты? А мы что ответим? Не успели, потому что на Мелькора глазели? Ты, Курьо это отцу осмелишься сказать? - Нет, мне в Мандос неохота. - Вот и я тоже. Исходя из вышеизложенного, думаю, мы останемся и проведем еще пару циклов. А Финьо я осанве пошлю. Питьяфинве пробормотал что-то невнятно-осуждающее и выкатился из мастерской, оставив все как есть. Искусник пошел к своей печке, в которой огонь начал гаснуть. А Нельяфинве с тяжким вздохом принялся убирать со стола.