Первая эпоха. Так они и жили...

Внезапно тишина была нарушена и Песнь прервалась. Из тьмы в освещенный круг влетели семеро всадников на разгоряченных, почти загнанных конях. Эльфы зашептались, загомонили, узнав сыновей Феанаро. Все семеро, как по команде, осадили коней, замерших, словно изваяния. Шестеро остались сидеть. Седьмой, вернее, первый, Нельяфинве Майтимо медленно спешился и пошел к отцу, прикусив кончик пальца одной из длинных охотничьих перчаток. Хотя лицо Нельяфинве было спокойным и непроницаемым, что-то страшное было в его ровной походке, в прозрачных глазах и вскинутом подбородке, что-то зловещее. Если бы беспечальные доселе эльфы знали это слово, они сказали бы «роковое». Нолдор перед принцем молча расступались. Дойдя до отца, принц отпустился на колено, склонил голову в приветствии и тут же резко вскинул ее, глядя в глаза отцу. Официально отсалютовал правой рукой с зажатой в ней перчаткой. Эльфы сдвинулись теснее. Валар нахмурились. Всем на площади было ясно, что принц Нельфинвэ привез странные, страшные вести. - Мой отец и государь, король нолдор Феанаро, – при этих словах Нельяфинвэ эльфы недоуменно переглянулись. А Мандос кивнул Манвэ, горько усмехнувшись. – Я, как твой старший сын и наследник взял на себя обязанность доставить безрадостные известия. На секунду принц задохнулся, замолчал. Прикрыл глаза и тихо перевел дыхание. Близстоящим эльфам показалось, что они слышат глубокий, быстрый стук сердца Феанаро. Но принц Нельяфинвэ тут же взял себя в руки и продолжил речь негромким голосом, который, однако, слышала вся площадь. - Мой король, твои владения только что подверглись вероломному нападению. Темный вала Мелькор при поддержке неизведанных сил тьмы обрушился на твердыню Форменоса, подло лишил жизни государя Финвэ, пролил первую в Благословенном краю кровь, и разграбил сокровищницу. Сильмариллы также оказались утеряны. Выражаю свою глубочайшую скорбь и приношу искренние соболезнования моему отцу и государю. Я сказал, король Феанаро. Майтимо еще раз коротко наклонил голову, затем одним движением поднялся и отошел в сторону. Турукано вполголоса проговорил старшему брату: - Почему это король – Феанаро? В последнее время королем был наш отец. - Наш отец был всего лишь правителем, местоблюстителем престола, – зло шепнул Финдекано в ответ. – А вообще-то помолчал бы ты, братишка, сейчас не время и не место выяснять отношения. Феанаро, как слепой, ощупью повернулся, подошел к сыну. Осмотрел своего старшего. Подержал Нельяфинвэ за руку. Покачал головой. Провел несколько раз пальцами по своему лицу, словно снимая невидимую паутину со лба и щек. Медленно, как бы сквозь силу, или через толстый слой воды, заговорил. - Где были вы все? Почему король остался один? – голос Феанаро сорвался на пронзительный, отчаянный крик. – Почему никто не встал рядом с отцом? Почему никто не закрыл его? - Нас не было в Форменосе, - хриплым, взволнованным голосом отвечал незаметно подошедший Атаринкэ. – Мы ускакали в лес... Плащ на груди Куруфинвэ младшего слегка разошелся. Из-под плаща сверкнули непонимающие, полные слез, перепуганные глаза малыша Тьелпэ. Атаринкэ поспешно запахнул плащ и шагнул назад, придерживая полы одной рукой и прижимая сына другой. Стоявшая неподалеку Лехтэ сильно, до крови прикусила себе костяшки пальцев и спрятала лицо на груди отца. Тесть Атаринкэ обнял дочь, стал шептать несчастной что-то утешительное и гладить ее по голове, прожигая глазами ненавистного зятя-феаноринга. - Кто ж знал, что такое случится? – голос Тьелкормо сорвался. Казалось, еще мгновение, и Охотник разрыдается. - Мы поехали на охоту. Не на праздник же этот нам ехать было! - Да. Не на праздник, – медленно, как бы равнодушно отозвался Феанаро. – Я зачем-то поехал на этот поганый праздник. И вот что получилось. А ведь мог бы и дома остаться. Я бы отца защитил. Сильмариллы бы оставил на месте. Мелькора бы отогнал... Мелькора? МЕЛЬКОРА?! – голос первого финвиона взмыл, загудел набатным колоколом. Разлился над площадью тревожным гулом. – Нет больше валы Мелькора. Умер. Сдох. Околел. Есть Моринготто, Черный Враг Мира. До скончания времен пребудет отступник Моринготто. И нет ему другого имени. Глубокая тишина отозвалась словам Мастера. В этом безмолвии внимали вещим словам валар, майар и эльфы. С тех пор звался темный вала лишь Моринготто, Моргот. И никто более, кроме верных подвижников, не именовал Мелькора этим именем. Во все летописи Темный властелин вошел лишь как Моринготто… - Послушай, Феанаро... – разбив молчание, Манвэ встал с трона, протянул руку в сторону главы Первого Дома. Но тот яростно и отчаянно крикнул в лицо верховному королю. - Слушал уже! Слишком много я тебя слушал! Если бы меньше слушал, было бы лучше! Не пошел бы на твой проклятый праздник! На твою проклятую Таникветиль! Все, хватит! Наслушался! Феанаро повернулся, спотыкаясь, побежал с площади к лужайке, где паслись кони. Вскочил на первого попавшегося коня и, беспрестанно погоняя, помчался к Форменосу. Шестеро сыновей кинулись следом за отцом. Майтимо не спеша, подошел к своему коню. Стал неторопливо подтягивать подпругу. К другу приблизился Финдекано. Протянул перчатку: «Вот, возьми, на траве обронил!» Майтимо, не поворачиваясь, кивнул. Взял перчатку, сунул за пояс. Молча сел на коня и быстро-быстро уехал следом за остальными своими родными. Турукано бесшумно подошел сзади, прищуренными злыми глазами проводил всадника: - Вот. Ты к нему со всей душой, а он даже не снизошел к тебе... - Ох, помолчал бы ты, братишка! – Прошипел Финдекано таким голосом, что Турукано даже попятился.