Первая эпоха. Так они и жили...

Эльфы ехали в колонну по четыре. Реяли развернутые знамена. Покачивались у седел поднятые вверх остриями копья. Множество факелов превращали звездную полутьму в подобие странного дня. Оранжевые огни факелов горели мерно, чуть потрескивая. Резкие черные тени перекрещивались, стелились по траве, бежали сзади и по сторонам дороги, сопровождая войско. За конницей шли немногочисленные пешие, позади всех мерно постукивал колесами по булыжникам обоз. Ржали кони, переговаривались возницы. Войско Первого Дома ехало молча. Никто не переговаривался, не похохатывал, не напевал вполголоса, чтобы скрасить дорогу. Лишь звенела сбруя, да поскрипывали кожаные седла. И природа кругом, казалось, поддерживала эту тоскливую тишину. Стояло полное безветрие. Ни листочек не шелохнется. Не запоет осенняя птица. Даже эхо затихло и не откликается. Во главе ехал сам Феанаро. Пламенный Дух выглядел спокойным, почти безмятежным. Лишь в глубине глаз перебегали нехорошие искорки темного, почти черного огня. Да тонкие губы сжаты крепче обыкновенного, обрисовав жестокие складки, идущие от крыльев прямого носа к уголкам рта. Феанаро надел латы, и звездный свет ярко сиял в отполированном нагруднике, перебегал по наручам, дробился в узорах ножен. Алые перья высокого плюмажа мерно подрагивали в такт ходу коня. Тяжелый бархатный плащ за плечами вбирал в себя свет и сам казался сгустком мрака. За отцом вслед направляли коней сыновья. На них тоже сияли зеленоватым звездным блеском металлические латы. Круглые отполированные щиты, подобно кривоватым зеркалам отражали мелькание света и теней вокруг. Чуть подрагивали такие же алые, как и у отца, перья плюмажей. Тускло горели рубины и аметисты, искусно вставленные в рукояти мечей. Феаноринги, в отличие от своего войска, не молчали. Макалаурэ что-то горячо внушал близнецам, те явно отговаривались. Впрочем, все трое переговаривались так тихо, что было ясно: речь идет о какой-то очередной пакости. Турко с Морьо ехали каждый сам по себе и тщательно разглядывали деревья на обочинах дороги, один справа, а другой с левой стороны. Сразу понятно, что братишки только что крупно поцапались и теперь блистательно друг друга не замечали. Впрочем, каждый надеялся на извинения с другой стороны, поэтому братья продолжали ехать рядом, хоть и воротили носы друг от друга. - Мало нас, - сбив на затылок шлем и оглядывая с высоты седла не слишком многочисленное войско, поделился Майтимо своими опасениями с Искусником. - Достаточно, - Куруфинвэ-младший не слишком-то беспокоился о малом количестве эльфов-соратников. Гораздо больше его заботило оружие, уложенное в просмоленные ящики. – Как ты думаешь, может, нужно было в мешки кожаные складывать мечи? - Не волнуйся, Курьо, все в порядке, - успокоил брата Майтимо. – Ничто не подмокнет, не разлетится. Ты очень хорошо сложил оружие. - Но я же не мог укладывать все сам, - возразил Курьо, беспокойно теребя фибулу плаща левой рукой. – А разве возможно надеяться на наших эльфов? Они небрежные, безалаберные, покидали все, как попало, смазкой смазать забыли, ветошью поленились, как следует, обернуть. Не заколотили ящики, может быть. Решили, что и так обойдется. Проверить просто необходимо! Атаринкэ дернулся к обозу. Старший поймал братнего коня за гриву, придержал. Ревнивый Hwinya тут же потянулся крупными желтоватыми зубами к плечу вишневого жеребца-соседа. Сей же миг вороной злодей привычно схлопотал хозяйской перчаткой промеж высоких ушей, строптиво мотнул головой, хотел подняться на дыбы, но внезапно передумал и успокоился. Пошел мирной ровной иноходью. Нельо огладил своего коня по лоснящейся антрацитовой шее, чуть насмешливо обратился к брату. - Курьо, не суетись, переведи дыхание. Кругом тебя находятся взрослые, сознательные, отвечающие за себя эльфы. Все сложили, как полагается, и заколотили ящики прекрасно. Ты сам проверял. А там, где не ты, проверял отец. А он уж ни за что не допустит небрежности. Сам знаешь. - Так-то оно так, - неуверенным голосом возразил Курьо, но все-таки… - Никаких все-таки, - жестко сказал Нельо, и сразу же растерял эту самую показную жесткость, задумался. Стало видно, что в самом деле Рыжий просто притворяется твердым-несгибаемым. – Знаешь, Курьо, в самом деле, глянь-ка, как у нас мало сторонников. В основном те, кто были с нами в ссылке. - Будто бы лишь из Форменоса эльфы с нами отправились, скажешь тоже, - влез в разговор Морьо, которому надоело дуться на Охотника. – Из Тириона немало народу прибилось. - То-то и оно, что прибилось… - задумчиво уронил Нельо. – Остальные с Нолофинвэ пошли. - Вечно ты придумываешь разные трудности! – чем больше задумывался Майтимо, тем сильнее бодрился Морьо. – Не остались же нолдор в Тирионе. А это – главное! Пусть и с Нолофинвэ, все-таки пошли эльфы за отцом. - Вообще-то Нельо прав, - Куруфинвэ-младший глянул через плечо, покачал головой. Перья на шлеме метнулись вспугнутыми алыми птицами. – Идут эльфы, конечно, но не с нами. А с другой стороны, с нами идут самые верные, проверенные. Те нолдор, на которых мы можем положиться, как на самих себя. - Как на самого себя, я могу положиться только на Финьо! – буркнул Майтимо. Карнистиро мгновенно обиделся. Видимо, только хорохорился эльф, притворяясь бодрым и веселым. - Значит, на нас, милый братишка, ты положиться совсем не можешь? Мы ненадежные, глупые и капризные?! Может быть, тебе братья и не нужны совсем? Может они просто ПОМЕХА в твоей жизни?!!! Думай, Старший, что говоришь! Хотя бы иногда, пожалуйста! - О братьях речи не идет, - Нельо был все так же спокоен и задумчив, на провокацию Темного не поддался. – Но большинство нолдор все же предпочли Нолофинвэ… - Потому что привыкли эльфы! В последнее время всем заправлял наш дядюшка. Вот нолдор и стали на него глядеть, как на своего короля, - объяснил (себе в первую очередь) Куруфинвэ-младший, придерживая коня, испуганного яркой, золотисто-зеленой змейкой на обочине дороги. - Кажется, там, дальше что-то случилось, - Майтимо обернулся на шум, привстал на стременах, вглядываясь в конец каравана. Вдалеке происходила непонятная суматоха. Толпились эльфы, ржали кони, слышались крики и скрип повозок. Майтимо пристально вгляделся в суматоху, тряхнул головой. Что-то невнятно пробормотал себе под нос. Развернул Hwinya и в пару скоков очутился у очага беспокойства. Оказалось, что сцепились осями две грузовые повозки. Одна из обоза Феанаро, а другая принадлежала войску Нолофинвэ. Как злосчастные повозки оказались рядом – уму непостижимо. Ведь обозы находились достаточно далеко друг от друга, разделенные немаленьким войском, возглавляемым Нолофинвэ с сыновьями. Однако, в жизни бывает самое невероятное. И две тяжело груженые повозки, развернувшись поперек дороги, загромоздили все пространство. Мешали движению. Затормозили весь поход. Идущие с Первым Домом ушли далеко вперед, остальные толпились, смешав строй. Кое-кто обходил суматоху по обочинам, но таких было довольно мало. В основном, эльфы ждали, когда движение восстановится. Возницы с проклятиями пытались растащить свои повозки. Кони храпели, пятились и тоже прикладывали все усилия по высвобождению. Когда Майтимо подъехал, там уже находился Турукано и руководил работами. Впрочем, особо руководить было нечем. И кони, и возницы прекрасно знали, что необходимо предпринять в таком случае. Нельо постоял сбоку, поглядел. Решил не вмешиваться – и без него прекрасно справляются, а лишний командир делу только во вред. Тем временем подъехал Финдекано. Братья кивнули друг другу в знак приветствия, поставили своих коней рядом на обочине. Сами соскочили, прошлись взад-вперед, разминая ноги. Какое-то время молодые эльфы наблюдали, за процессом восстановления порядка. Наконец, все стало на свои места. Повозки разъехались со скрипом. Кони, тяжело раздувая взмыленные бока, поволокли свой груз. Одна повозка поспешила вперед, догоняя отряд форменосцев. Другая, тирионская, потрусила назад. На свое законное место в обозе Второго Дома. Майтимо и Финдекано сели в седла и одновременно тронули лошадей. Какое-то время друзья ехали молча, лишь изредка переглядываясь и улыбаясь своим мыслям. Сзади неожиданно налетел довольно сильный порыв ветра. Приподнял тяжелую рыжую косу, попытался перебросить через плечо Нельо. Безуспешно. Зато тонкие черные косы нолофинвиона, заплетенные у висков, ветер поднял и заполоскал. Будто узенькие молнии сверкнули золотые шнуры. Плащи обоих эльфов забились, словно пытаясь улететь. Финьо прихватил рукой непослушные волосы, попытался пригладить. Безуспешно. Пряди выскальзывали из-под руки, словно живые, метались, раздувались и перемешивались, превращая голову в беспорядочную копну. Финдекано искоса глянул на веселого друга. - И как это я не догадался шлем надеть? Нельо, ловя полу черного, с восьмилучевой звездой, плаща, засмеялся. - Манвэ вздохнул легонько… Нолофинвион, сомкнув брови, мечтательно глядел куда-то вдаль. На детское присловье он внимания не обратил. Ветер улегся так же внезапно, как и налетел. Плащи опали, пламя факелов перестало метаться. Волосы Финдекано скользнули вниз по голубому плащу тяжелой черной тенью. - Знаешь, Майтимо, - голос Финьо звучал насмешливо, почти разочарованно. - Я раньше думал, что когда мы в такой поход отправимся, все эпично произойдет, грандиозно. Тучи над головами черные заклубятся. Молнии засверкают, гром по нервам… Трубы какие-то представлялись, поющие гимны и боевые марши. На горизонте гневные валар во всем своем ужасающем великолепии! А тут… Теплое нижнее белье в нашей повозки сцепилось с… Что у вас в повозку ту злосчастную наложено-то было? - Сбруя конская, кажется. Седла, подпруги, потники, - припомнил Нельо, - чересседельников и хомутов немножко. - Ну вот, Рыжий, самому-то не смешно? – Финьо фыркнул, скорее грустно, - отправились нолдор в судьбоносное, эпическое путешествие, а вместо кимвалов бряцающих по дороге подштанники с хомутами мешаются… - Я на эту тему как-то не думал, - Майтимо усмехнулся, - хотя, по моему разумению, теплые подштанники в походе нужнее бряцающих кимвалов. - Нет в тебе никакой поэзии, друг мой рыжий, хотя рисуешь ты очень даже неплохо. Когда кисточки не грызешь… - Ах ты! – Майтимо рассмеялся и сильно толкнул приятеля. Финьо покачнулся, но на коне усидел. Какое-то время молодые эльфы тормошились, пытались выбить один другого из седла. Потом успокоились, поехали рядом. - Странно получилось с этим походом, не по-хорошему. Отец идет, словно на веревке тянут… - задумчиво начал Финьо новый разговор. – Турукано и сам не знает, чего хочет, то ли в Средиземье отправляться, то ли в Тирионе оставаться. Мелкие-то наши с радостью поскакали. Им интересно. Остальным, кажется, не слишком нравится. А еще я тебе честно скажу: как только представится такая возможность, дядюшка Арафинвэ непременно удерет, помяни мое слово! Он уже сейчас назад поглядывает. - Да не может быть! – Майтимо даже хлопнул коня по холке, заставив остановиться. Но сразу же сильным толчком коленей послал вперед. – В Третьем Доме все в Средиземье хотели отправляться! - Кто все? – Финьо оглянулся, выискивая взглядом двоюродных братьев в конце колонны. – Финдарато только за компанию с Турукано отправился. - Ой ли… - сощурился Нельо, глядя, как активно старший арафинвион подгоняет отстающих. - Поверь мне, Рыжий! Нельо в знак недоверия поцокал языком наподобие рассерженной белки. Финдекано чуть смущенно кашлянул. Поправил сам себя. - Ну, скажем, Финдарато отправился не совсем за Турукано. Это я присочинил немножко. На такой героизм бессмысленный даже у нашего благородного брата духу бы не хватило. Эльфы Третьего Дома в Средиземье тоже попасть непрочь. Только вот Турукано мне рассказывал, что Финдарато до последнего мгновения сомневался, стоит ли идти. И Амариэ его отпускать не хотела. - Отпускать? – удивился Майтимо. – Я думал, они наскоро поженятся и все трудности пути на двоих разделят. Там же такая любовь была ослепительная! - Любовь? Женитьба? – Финдекано усмехнулся краешком губ. Усмешка вышла довольно ироничной. - Перед нашим отъездом сцена между Финдарато и Амариэ абсолютно душераздирающая произошла. - Сцена? – удивление Нельо дошло до предела, - я думал, что наш мирный Финдарато на сцены не способен. - Я сам не видал, - отговорился Финьо, - мне Турукано рассказывал. Они же с Финдарато друзья лучшие. Так вот, ходили они по лугу, поход обговаривали. Думали, что из вещей и оружия необходимо в дороге, какие припасы брать. Ну, в общем, как полагается… Неожиданно Амариэ нарисовалась. Бледная, красивая, хоть и заплаканная. Как она умоляла Финдарато остаться! Как рыдала, руки ломала, чуть ли не к ногам жениха кидалась. Но сама при этом покидать Благословенный Край отказалась наотрез. Об этом не должна была даже идти речь. Правда, обещала ждать возвращения Финдарато до Дагор Дагорат. Знаешь, очень Турукано сердит на Амариэ. Или иди, или оставайся, но нервы жениху мотать не надо. И вообще, как-то разуверился Турукано в бессмертной любви Амариэ. Его-то супруга сопровождает мужа, хоть и пыталась сначала отговорить мужа от похода всеми силами. И дочку Турукано с Эленвэ берут в Средиземье. Майтимо хотел отвечать, но не успел. К друзьям рысью подъехал встревоженный Макалаурэ. Певец беспокойно поправлял лютню у седла, нервно откидывал назад черные локоны, то и дело оглядывался, будто чувствуя нечто значительное и недоброе за спиной. Вилварин, ощущал настроение хозяина, тревожно прядал ушами. Певец молча раскланялся с Финьо, затем обратился к брату. - Майтимо, тебя отец хватился, рвет и мечет. Поторопись, пожалуйста, на свое место. Впереди какие-то неприятности намечаются. Нельо послушно кивнул брату, распрощался с другом и занял место впереди своей колонны. Снова пала гулкая тишина. Подчиняясь торопливому ритму, заданному Феанаро, быстро переступали кони, сосредоточенные молчаливые эльфы держали руки на эфесах мечей, будто готовясь отразить нападение в любой миг. Братья тоже замолчали, вглядываясь в даль. На горизонте появилась точка. Эта точка быстро росла, приближаясь к эльфийскому войску. Скоро стал виден очень большой конь мышастой масти. На коне сидел эльф. Нет, не эльф. Слишком высокий для эльфа, выше даже Турукано. И какой-то великолепный, значительный. Явно не из рожденных эльфийкой. Создание валар, светлый майа. Серо-голубой, со звездами плащ стелился за спиной. Слишком яркие, лимонно-золотые волосы окружали голову мерцающим ореолом. Движения были стремительными и плавными. Взгляд светлый майа имел пронизывающий, но не неприятный, напротив, располагающий. К эльфийскому войску приближался Эонвэ, вестник валар. Сейчас майа был не в лучшем виде. Волосы в каком-то неуловимом беспорядке, плащ небрежно накинут на одно плечо, будто вестник собирался в большой спешке и не придавал значения тому, как выглядит. Очень нехарактерно для всегда спокойного и уравновешенного Эонвэ. И лицо майа тоже имело необычное выражение: напряженное и сосредоточенное. Эонвэ поравнялся с войском форменосцев и торжественно простер руку, заставляя эльфов замедлить движение. - Ну, чего там еще? – Феанаро неохотно остановил коня. За ним встало и войско. Эонвэ обратился к эльфам. - Внемлите мне, о нолдор. Ибо слышите вы глас владыки Манвэ. Не я, майа Эонвэ, говорю с вами сей миг, но сам король Арды вещает моими устами. Несуразности речей Феанаро Финвиона валар могут лишь противопоставить совет не уходить. Валар не встанут гранитной стеной на пути эльфов, не будут убеждать, уговаривать и запрещать, словно говоря с неразумными детьми. Ведь лишь в возбужденной фантазии главы Первого Дома в золотой клетке держат вас. На самом деле эльфы свободны и никогда не были порабощены. Если сердце зовет – идите, покидайте счастливый край, возвращайтесь на место рождения. Валар не принуждали никого идти в Аман и точно так же любой волен покинуть Валинор. Но, не делайте этого! Сам владыка Манвэ просит вас! Феанаро нахмурился. Эльфы за его спиной начали тревожно перешептываться. Эонвэ продолжил речь. Теперь, судя по всему, вестник валар заговорил от себя. Говорил он взволнованно, быстро, четко, сжав от волнения руки так, что костяшки пальцев побелели. Переводил умоляющие глаза с одного нолдо на другого, сглатывал насухую, встряхивал головой, отбрасывая упавшие на лоб волосы. И от этого казался ближе, проще, понятнее. Его слова доходили до сердец и оседали там, будоража душу. Заставляя задуматься о правильности выбранного пути. - Эльфы, - тихо, но так что слышало целое войско, говорил Эонвэ, - прошу вас. Не уходите, не надо, останьтесь. Поверьте, ничего хорошего в Средиземье нет. Я был там, я знаю. Феанаро не может остаться, его гонит Клятва следом за похитителем сильмариллов. Но вы-то никакой клятвы не давали, вам зачем идти? Зря, что ли ваши предки пришли сюда? Если бы там было лучше, они бы так не поступили. Послушайтесь голоса разума, прошу вас! Феанаро запутался во лжи Мелькора. Вала и брат валар – говорит он. Но что это значит? Война-то ваша грядущая получается бессмысленной. Потому что валу простому эльфу не победить никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах. Пусть даже Эру сделает Феанаро сильнее раза в три… Это все равно, что муравью срыть гору. Но Феанаро не был бы Пламенным Духом, если бы уступил свою победу другому, пусть даже высшему существу. Оглядевшись кругом и видя, что речь Эонвэ производит на собратьев сильнейшее впечатление, Феанаро громко и презрительно хмыкнул. Прозаически чихнул, разрушив все впечатление от проникновенных слов светлого майа. Ухмыльнулся и едко сказал, обернувшись к воинству. - Угу, доблестные нолдор. Непременно послушайте доброго дяденьку Эонвэ. Вернитесь назад и скажите: «Извиняемся, ошибочка вышла! Передумали мы от кормушки уходить». Сидите себе и дальше по дворам, кушайте сладенькую кашку, приготовленную валар, и слушайте песни вашего голосистого вестника. А я пойду один. Только с сыновьями. - Не только! – из-под отцовского плаща высунулся загорелый облупившийся носик. Очень серьезный Тьелпэ повернулся к Феанаро. – Деда, я тоже иду с вами. - Вот, - совершенно серьезно кивнул на внука Мастер. – В этом малыше течет горячая кровь нолдор, а не прохладная водица, как у некоторых взрослых эльфов. Поэтому он хочет идти с нами. Я ведь никого ни к чему не принуждаю – как бы я мог это сделать? Кто не в состоянии продолжать путь, пусть поворачивает назад. Но, следующие слова предназначены лишь для соратников моих. Эонвэ сказал, что ничего хорошего нас в Средиземье не ждет. А чего хорошего ждет эльфов здесь? Мы убедились, что в Амане тоже есть кровь, есть смерть. За морем нас не будут защищать валар? А в Валиноре они нас защитили? В Средиземье мы хоть свободными будем, без заботливого отеческого пригляду. Сами добудем земли, сами выстроим королевства. Тут мы от радости пришли к горю и страданию. Почему бы нам там, в Средиземье, не перейти от горя и страдания к радости? И эта будет наша, только наша, заслуженная и выстраданная, добытая в боях, созданная без помощи великих богов радость. Это ли не достойная цель пути? После этих слов Феанаро расправил плечи, ожег посланца валар надменным взглядом. - Не смогу победить величайшего из валар, говоришь ты, Эонвэ? Что ж! Я буду делать все, что в моих силах, и пусть случится то, чему суждено! Во всяком случае, я не собираюсь сидеть и бесплодно причитать. Это моя война, моя месть. И, быть может, отец наш Эру вложил в меня больший пламень, чем ты думаешь. Этот пламень опалит Врага с такой силой, что сами валар придут в изумление. Удивятся и пойдут за мной – я верю в это. Так прощай же, вестник! Не задерживай нас боле. Возвращайся к пославшему тебя и передай мои слова. Эонвэ глянул на Пламенного Духа, хотел что-то сказать, но промолчал. Лишь вздохнул и почтительно склонил голову, показывая, что услыхал и принял обращенную к нему речь. После этого вестник валар развернул коня и поскакал прочь. Феанаро же быстро направился в сторону Альквалондэ. За своим вождем потянулось войско. Конные эльфы, немного пеших, обоз. Снова скрипели повозки, ржали кони, опустив головы под ярмом, брели мощные быки. Строй эльфов держался четко. Но появилось нечто неуловимое, словно ветерок пробегал по рядам, перенося крамольные речи. Войско младших финвионов равномерно тянулось сзади. Так же ржали кони и поскрипывали седла. Так же упрямо и неуклонно тянули свою поклажу быки. Только среди эльфов неуловимый ветерок, который появился после визита Эонвэ, летал отчетливее. То тут, то там слышались пересуды, тихие разговоры. Кое-кто сидел на коне вполоборота, провожая глазами исчезающую сзади Туну. Недобрые улыбки, вздохи, вопросы о возвращении смутным облаком висели над войском Второго и Третьего Домов. Перешептывались о недовольстве валар, о трудностях пути и возможности возвращения. Феанаро, казалось, не слышал ни единого слова из этих нехороших, мятежных шепотков. Только темные брови Мастера смыкались круче, да ярче пламенел на высоких скулах румянец злости и досады. Вечерние звезды поднимались выше, светили мягче. Осенний ветер пахнул опавшими листьями. Где-то в отдалении кричала незнакомая птица. Ей отзывалась другая у самой земли. Зашуршала под неуловимым ветерком высохшая трава. Поднимался легкий холодок, дыхание ночи. Вокруг разливался вечерний покой. Куропатка завела свое неумолчное «фить-фию». Атаринкэ чуть покачивался в седле, придерживая правой рукой через плащ задремавшего сына. Майтимо поравнялся с Искусником, чуть осадил коня. Спросил. - Курьо, ты чего так странно в седле сидишь? Везешь что-то ценное? - Тсс, тихо, Тьелпэ только что уснул. Прямо тут. Устал, сердечный. Пусть отдохнет. - Немудрено, братишка, - Нельо понизил голос, легкая хрипотца стала чуть ярче, - что малыш умаялся. День был такой длинный. - Бешеный день был, - согласился Курьо и переложил сына на левую руку. Несколько раз сжал и разжал пальцы правой. – Тяжеленный какой Тьелпэ стал, прямо неподъемный. Растет парень, скоро совсем взрослым сделается. А я и не замечаю… - Ты тоже выглядишь не лучшим образом. Да и я притомился. Все мы устали до невозможности, - Нельо пошарил под плащом, - вина хочешь? Подбодриться. - Давай немножко, - Курьо взял фляжку из рук брата, улыбнулся одними глазами. – Ваниарское полусухое? - Оно самое, трехлетнее, - Нельо отвернул крышку фляги. – На вот, пей, а то тебе неудобно с одной рукой. На другой-то герой наш спит. Кстати, откуда ты знаешь марку вина? - А что еще может оказаться у Рыжего с собой? – Курьо приложил фляжку к губам, глотнул. – То, что надо! Спасибо, брат, разогнал усталость! - Я вижу, тут красным вином балуются! Без меня… – раздался сбоку громкий голос Морьо. Тьелпэ заворочался, оба брата шикнули на крикуна. - А что тут происходит? - из темноты вынырнул Синдорокко с сонным Тьелкормо. Майтимо негромко рассмеялся. Турко сразу проснулся, недовольно вскинул светлые брови. - Чего веселишься, Старший? - Знаешь, Охотник, ты так сонно хлопал глазами, что все решили, будто заговорил твой конь. - Синдорокко – замечательно животное. И если молчит, то лишь потому что не хочет показаться умнее хозяина, - съязвил Темный… Нет, Морьо, поправил себя Нельо. Не хотелось больше называть брата Темным. Нехорошо стало звучать старое детское прозвище. - На себя погляди, умница наша ядовитая, - беззлобно огрызнулся Турко, взял из рук у Нельо фляжку, глотнул. Сморщился. - Тьфу, это же ваниарское полусухое… Ну и гадость! Ничего получше под рукой не оказалось? - Извини уж, брат, - сокрушенно повесил голову Морьо. – Охотничьих настоек для тебя взять позабыли. И что за извращенные вкусы у нашего Карнистиро? Слаще меда должно быть питье, да такой крепости, чтоб с одного глотка валило наповал. - Сами уксус этот употребляйте! Хоть внутрь, хоть сапоги чистить… – ощетинился Турко. - Настойке со вкусом должна быть, с запахом ароматным, да продирать до пяток. А иначе, какой с нее толк? - Тише вы, вОроны! – рявкнул Курьо. – Раскаркались тут, а у меня ребенок спит. Разбудите еще. - Положи Тьелпэ в повозку, прикрой попоной, - посоветовал незаметно подъехавший Феанаро. – И он выспится нормально, и у тебя руки свободны будут. Мало ли что случиться может… Не на прогулку едем. - Малыш проснется, увидит, что меня нет, и испугается, - не согласился с отцом Атаринкэ. - Теперь у нас будет походная жизнь, - при этих словах лицо Феанаро стало жестче, суше, более четко обозначились все черты. – Пусть привыкает Тьелперинкваро к самостоятельности. С ним никто не будет носиться, как в Валиноре. Атаринкэ внимательно посмотрел в жесткое, напряженное лицо отца и молча поворотил коня к обозу. - Отец, - Нельяфинвэ подъехал к Мастеру почти вплотную. – Не стоит ли устроить небольшой привал? И эльфы, и животные устали. - Ни в коем случае, - отрезал Феанаро. – Эонвэ и так всех взбаламутил. Если эльфы примутся отдыхать, вино распивать, да чесать языками, чего доброго, вздумают повернуть назад. - Ну и пусть! – не понял Турко. – Ты же сам говорил, что пойдешь только с нами. - Не всякое слово нужно принимать на веру, - прищурился Феанаро, провожая глазами летящую темноте большую ночную бабочку. - Что-то я тебя, отец, не понимаю, - пожаловался Турко, который, нахмурясь, пытался разобраться в отцовских словах. - От тебя это и не требуется, - ядовито хохотнул по-прежнему злой Морьо. – Ты, Охотник, главное слушай и исполняй. Этого будет вполне достаточно. - Но я должен сказать остальным, куда мы держим путь и что намерены делать дальше, - не отставал от отца настырный Нельо. Феанаро нахмурился. - Не зря братья окрестили тебя занудой, Рыжий. Я знаю, куда мы едем. И этого достаточно. - А вот я, отец, в этом не уверен, - гнул свое Майтимо. – Думаю, что все хотят знать твои дальнейшие планы. Это ведь и в твоих интересах. Эльфы будут больше доверять, зная, что Пламенный Дух ведет дела не наугад. Феанаро хотел дать суровую отповедь назойливому сыну, даже открыл рот, но подумал, оглядел остальных сыновей, окруживших отца. Все семеро братьев были хмурыми, сердитыми. Внимательно смотрели на отца, пытаясь не упустить ни единого слова. Мастер оценил ожидающие, напряженные взгляды и ответил явно не то, что собирался. С явной неохотой, но все же процедил. - Мы в Альквалондэ направляемся. За кораблями, чтоб через море переправляться. - Сказав эту фразу, финвион хлопнул своего коня по шее сбоку и поспешил вперед, будто хотел уехать ото всех расспросов. Морьо восхищенно рассмеялся и ударил Нельо по плечу. - Ну, ты силен, Старший! Вынудил-таки отца раскрыть свои дальнейшие планы.