Первая эпоха. Так они и жили...

Почему Луны тут нет, а приливы и отливы есть, я не знаю. Но пусть будут для колорита. И день с ночью пусть как-то, но различаются. Иначе все спутается у меня. Первым причалил «Южный ветер» с Пламенным Духом на борту. Почти вылетел на берег, царапая килем по прибрежным камням. Высыпавшие на палубу эльфы тут же разразились приветственными криками. Феанаро поддернул выше голенища сапог и шагнул в неспокойную мутную воду. Мастер шел к береговой линии ровно, быстро, целеустремленно. Свободные черные волосы глухим плащом стелились за спиной. Меч в руке и вороненая кольчуга ловили отблески крупных серебристых звезд. Лицо эльфа было сосредоточенным, внимательным, жестким. Будто кто-то звал короля нолдор вперед, и Феанаро не мог противиться зову. Следом за вождем попрыгали в воду эльфы феанаровой дружины. Высоко подняв руки, несли к берегу мечи, копья, щиты. Громко и весело переговаривались. Звенела сталь. Три воина накинули на высокую лебединую шею корабля прочный канат, брели к берегу, тащили за собой «Южный ветер». По дороге к ним присоединялись другие эльфы, помогая тащить тяжелый корабль. Неожиданно набежала высокая волна. Многих нолдор сбило с ног. Те же, кто устоял, махали руками, ловя равновесие. Следом за волной с едва слышным шипением воды и песка аккуратно причалила «Розовая чайка». Паруса убраны. Через высокие борта виднелись неспокойные лошадиные головы. Майтимо в последний раз крутанул штурвал, разворачивая корабль под углом к линии прибоя. Зафиксировал рулевое колесо, прошел вперед, огляделся. Достал меч, подождал немножко и упруго спрыгнул вниз, рассыпая кругом серебристые брызги. Рыжий, в отличие от отца, сразу же не побрел вперед, а поднял меч, огляделся еще раз, вжимаясь спиной в надежный корабельный борт. Прислушался. Потянул носом, впитывая незнакомые запахи. Медленно, настороженно сделал несколько шагов. Вышел на берег. Убедился, что близкой опасности нет, приглашающе махнул левой рукой. Следом, словно град с неба, посыпались соратники. Тут же на песке первые эльфы стали полукругом, закрыв кусочек берега опущенными щитами. Остальные ловко выгружались под защитой воинов. Опустив самодельные сходни, выносили тюки и коробы. Выводили застоявшихся лошадей. Над берегом повис веселый гам. Не все корабли причаливали так же сноровисто. «Песня Уйнен» в прибрежных водах разломилась ровно посередине, выкинув груз и эльфов прямо среди камней. Неудачливый капитан Тьелкормо ругался, на чем свет стоит, проклинал море, Ульмо, Оссэ и все на свете. Обещал никогда больше в жизни не подойти «к краю этой здоровенной лоханки с мокрой, грязной, ревущей водой». «Морской петух» с близнецами на борту, ужасно скрежеща и растирая в пыль подвернувшиеся камни, ветки, ракушки, вылетел всем корпусом за линию прилива. Осел почти на лугу, осыпаясь досками бортов. Растрепанный парус беспомощно трепыхался. Мачта затрещала. Наклонилась. С оглушительным звуком рухнула в песок, обрывая снасти. Макалаурэ не стал вести корабль сам, доверившись умению товарищей. К сожалению, сие не помогло «Жемчужине» остаться невредимой. Риф пробил днище, плотно насадив на себя корабль. Более-менее знающие эльфы сколотили плоты и выгружали на них скарб, собираясь отбуксировать к берегу. Наиболее прилично причалил Искусник на «Гордости телери», лишь слегка застряв меж прибрежных камней. Карнистиро оставил свою «Морскую свирель» за границей прибрежных камней, ориентируясь по вскипающим бурунчикам. Атаринкэ руководил разгрузкой сам. Морьо глянул на эльфов-плотников с «Жемчужины», подумал, почесал в затылке и приказал своим подчиненным тоже сколачивать плоты. Одни эльфы выстроились цепочками, передавая поклажу из рук в руки. Так что самые хрупкие и ценные вещи переходили из трюмов на землю быстро и аккуратно. Другие эльфы разбивали временный лагерь на берегу, подальше от кромки воды. Четверо дровосеков крушили топорами густую поросль на опушке леса, расчищая подходы к лагерю. Наиболее умелые пловцы и ныряльщики, оставив одежду на берегу, пытались спасти груз с поврежденных кораблей. Феанаро медленно бродил вокруг, вроде бы без дела. Но, почему-то всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Два эльфа заспорили: следует ли сжигать сухостой, мешающий обзору, или это может послужить баррикадой для потенциального противника. Король сказал пару фраз, и сухостой отправился к полевым кухням. А эльфы дружно взялись за топоры, срубая колючие кусты, складывая их в почти непреодолимую преграду. Малоопытный кашевар замешкался, не зная, где выбрать место для полевой кухни. Два-три слова Пламенного Духа. Один откаченный Феанаро валун. Из-под камня забил небольшой, но бойкий родничок. Кухня удобно разместилась рядом с пресной водой. На берегу кипела жизнь. Близнецы пытались переодеть мокрого насквозь Тьелпэ. Хуан им помогал. А сам объект заботы норовил вырваться и убежать подальше. Короче говоря, веселая четверка, сосредоточенно сопя, кувыркалась в прибрежном песке. Где рука, где нога, где хвост, или лапа, понять было невозможно. Вокруг крутился небольшой песчаный смерч, оседая, где попало. Но сами участники действа были предельно серьезны и уверены, что занимаются очень важным делом. Макалаурэ, присев на камень неподалеку, настраивал свою бесценную лютню, хмуро прислушивался. Пытался определить, не пострадал ли инструмент от соленой воды во время путешествия по морю. Волосы Макалаурэ от налета соли казались чуть седоватыми и вились мелкими кольцами. Тонкое и совершенное, чуть удлиненное лицо менестреля напоминало оживший профиль камеи. Атаринкэ, Карнистиро и Тьелкормо совещались, как бы половчее снять с камней засевшие корабли. - Может, лошадей припрячь? – хмуро предлагал Искусник. – Только потянут ли? Ни разу не слышал, чтобы лошадьми корабли снимали… - Да, оставить их так! – возмущался ненавидящий море Охотник. – Пусть себе гниют, орковы игрушки! - Снять груз и все лишнее. Облегчить насколько возможно. Потом можно и лошадей припрячь, – гнул свое хозяйственный Морьо. - Сейчас делать ничего не стоит, – рядом с братьями остановился вылезший из моря Майтимо. Мокрое лицо его слегка покраснело от напряжения. С волос бежала вода. На остром кончике уха повисла веточка водорослей. Старший вытащил на сушу плотно упакованный в промасленную кожу тюк. Перевел дыхание, ладонью откинул водоросль с уха. - Что же, пусть так и торчат «лебеди» посреди моря, мальков распугивают? – с весьма ощутимой насмешкой в адрес бледно зеленого Тьелкормо проговорил Атаринкэ. – Как наш мудрейший Охотник предлагал? Майтимо поглядел на плотно засевшие корабли, прихватил тяжелый, набухший от воды хвост потемневших волос. Сильно скрутил, отжимая, повторил: - Подождем. Начнется прилив – «Гордость телери» может сам выйти из камней. «Жемчужину» окружим плотами. На высокой воде она, легкая, опустевшая, пойдет вверх. - И где ты только всем этим премудростям обучился? – фыркнул Турко, связывая непослушные золотистые волосы тяжелым узлом на затылке. - Ага! – не остался в долгу Рыжий. – А ты где птичьему языку обучался? Братья засмеялись и разошлись по местам. Средние вместе с Кано отправились помогать обустраивать лагерь. Мелких прогнали в палатки, вытираться и переодеваться. Майтимо, плававший, как рыба, пошел дальше спасать то, что еще можно было спасти из соленой морской воды. Вечер подкрадывался незаметно. Сначала удлинились тени, стали лиловатыми. Звезды поднялись выше, непонятным образом уменьшились. Ощутимо похолодало - стало как-то зябко и неуютно. Разгоняя сгустившийся мрак, в разных концах лагеря загорелись огромные костры. От походной кухни аппетитно потянуло мясом и кашей. Радостно взлаял Хуан. Звонкий голосок Тьелпэ принялся весело просить у «Хуанчика» «косточку погрызть, потому что очень уж кушать хочется». Ответом малышу были добродушные порыкивания пса и взрывы эльфийского хохота. Феанаро стоял у ближнего к воде костра, завернувшись до подбородка в широкий плащ, неотрывно глядел в огонь. В больших темных глазах его плясали маленькие язычки пламени. Майтимо пришел с докладом к отцу, сразу, как вылез из воды. На молодом эльфе были лишь легкие полотняные штаны, да пояс с мечом. Сапоги Рыжий держал в руке. - Все, отец. Достали, что могли. Остальное завтра, сейчас слишком темно и холодно. Феанаро повернулся всем телом. Долго, как-то неприязненно глядел на старшего сына. Затем разомкнул спекшиеся губы. - Много потерь? - Тьелкормо хорошо приложился. На «Песне Уйнен» погибло почти все. Спасти удалось только часть одежды, несколько ящиков семян и упаковки сбруи. Только я не уверен, что сбруя не покоробилась, если внутрь мешков попала морская вода. - Нужно было поторопиться. Не считать воронов Намо. - Извини, отец, старались, как могли. - Верю. Ты – эльф добросовестный. Просто чрезвычайно добро…совестный… – как-то ядовито отозвался Феанаро и быстро продолжил расспросы. – Еще какие потери? - «Звездный путь», «Лебедь» и «Королева морей» погибли во время шторма вместе с грузом и эльфами, - перечислял корабли Нельяфинвэ. - «Морскую свирель», которую Морьо за линией рифов оставил, я подвел поближе к берегу. Теперь точно в открытое море не унесет. «Свирель» цела. «Жемчужина» нашего Кано засела основательно, придется потрудиться, чтобы снять. К счастью, вода быстро поднимается. «Гордость телери» уже скоро будет можно освободить. Сейчас распоряжусь. - Не надо. Я сам. - Как скажешь, отец, - Майтимо помолчал минутку, собираясь с мыслями. – «Розовая чайка» невредима. Все лошади в полном порядке. - А вот это по-настоящему важно. Спасибо, сын! - последнее известие, казалось, немного развеселило Феанаро, во всяком случае, лицо Пламенного Духа оттаяло, перестало быть мрачной и недоверчивой ледяной маской. - Я рад служить тебе, мой король! Майтимо улыбнулся. Ровные белые зубы блеснули в свете костра. Слегка напряженные плечи расслабились. Видимо успокоившись после похвалы отца, Нельо присел на землю и споро начал обуваться, продолжая говорить. - Груз «Морского петуха» цел, но корабль Амбаруссар погубили. Боюсь, что они всю дорогу вырывали друг у друга штурвал… Близнецы до сих пор ощущают себя детьми. - Главное, что цел груз. Остальное неважно, - вновь мрачнея, отвечал Феанаро. - Как это, неважно? - Майтимо распрямился. Он был чуть выше отца, но сейчас оба нолдор казались почти одного роста. Оба стройные, высокие, настороженные. - Скоро узнаешь, - дернул уголком сухого, вишневого рта Феанаро. Сын счел за лучшее не уточнять значение этих странных слов. - К сожалению,- завершил Майтимо доклад, - в море готовы выйти только три корабля: «Южный ветер», «Морская свирель» и «Розовая чайка». Остальные разбиты напрочь, или сидят на рифах. Так что оставшихся нолдор придется перевозить по очереди. Очень прошу тебя, отец, одним из первых перевезти Финдекано Отважного. - Кого-кого? – Феанаро не по-хорошему расхохотался, мотая головой. Глаза короля нолдор стали темными, непрозрачными и бездонными, словно болотные омуты. На лбу выступили полосы оранжевой в свете костров испарины. Нижняя губа треснула, показалась кровь. Финвион хищно ухмыльнулся, слизнул с губы яркие алые капли и вытащил голой рукой из костра несколько горящих ветвей. - Сейчас, сын, ты увидишь, кого мы повезем первым. Снова рассмеявшись ужасающим смехом, Феанаро широко размахнулся и кинул пылающие головешки в сторону берега. Майтимо замер, ничего не понимая. «Розовая чайка», которую он, Майтимо, отбивал в неправом бою и пролил эльфийскую кровь; корабль, с которым Нельо сроднился за время плавания, за штурвалом которого бессменно простоял почти всю дорогу, занялся оранжевым пламенем. Ярко вспыхнул ближайший борт, осветив гордую лебединую шею корабля. Мелкие огненные змейки побежали вверх по снастям, рассыпая веселые искры. Забились, заполоскались огненными полотнищами раскатавшиеся паруса. И словно в ответ, на остальных судах взметнулись в черно-синее небо золотые огненные шатры. Майтимо стоял, оцепенев. Блики пожаров играли у него на груди, превращали тело в полированный оникс. Феанаро, темный и зловещий, словно призрак, вновь расхохотался. Поднял запачканную пеплом и сажей руку. Полюбовался заревом сквозь раздвинутые пальцы. Перевел смутный взор на Рыжего. - Вот кого мы перевезем первым! Понимаешь? Никого! Ни один ублюдок желтоволосой твари не ступит на берега моей земли, на берега Эндорэ, пока я жив! Мне никто не нужен. – Феанаро задохнулся. В безумных глазах его будто расстилалось успевшее догореть пепелище. Пламенный Дух сглотнул и заговорил тихо, страшно, делая паузы после каждого слова. - Я. ВСЕ. СДЕЛАЮ. САМ. Они сомневались, проклинали меня, так пусть бубнят и дальше… Подальше от нас! Груз утонул, говорил ты? А я ненужный груз оставил за морем… Ты понял? Или нужно разъяснять, мой чересчур правильный, наивный старший сын? - Не надо ничего разъяснять. Я все понял! – Нельяфинвэ сжал меч с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Эльфы из отряда Майтимо медленно и незаметно занимали места вокруг своего командира. Увидав это, Феанаро вновь расхохотался. - А, милый сынок! Ты готов обнажить меч? – пауза упала меж эльфами тяжелым камнем. – Ну, что же ты замялся? Обрати оружие против преступного отца! Прикажи своим воинам отбивать уцелевшие корабли. Устрой бой меж нами, на радость Моринготто! Давай, дитя мое! Я жду! Подними руку на верховного короля нолдор! Внеси раскол в наше войско! - Нет, – голос Майтимо звучал тихо, ровно, почти презрительно. – Я не подниму руку на короля нолдор и своего отца. Я не внесу раскол в наше войско. Эльф резко махнул рукой, призывая своих воинов успокоиться и вернуться на места. Те неохотно повиновались. Майтимо повернулся и, как был, без рубахи, без плаща рванулся в горы, оставляя за спиной хохочущего безумного отца, войско и свои надежды. Майтимо бежал ничего не видя, запрокинув голову, чтобы не дать пролиться слезам, и бесполезный меч бил его по ногам... Старшего не было всю ночь. Он вернулся уже под утро, бледный, с клочьями тумана в волосах, с черными кругами под глазами, с осунувшимся лицом. Молча, будто никого не замечая, прошел к себе в палатку. Скинул одежду и забылся сном смертельно уставшего эльфа. Братья и воины ходили мимо жилища Рыжего на цыпочках, говорили вполголоса. Мрачный, какой-то настороженно-виноватый Феанаро вообще чем-то занимался в противоположном конце лагеря.