Первая эпоха. Так они и жили...

Издалека место переговоров выглядело тихим и мирным. Белый снег на черных деревьях, на черной земле под темно-серым, почти черным небом. Черный и белый – больше никаких красок. Чистая, торжественная тишина. Отряд эльфов во главе с Макалаурэ ехал на место вчерашних переговоров и слушал эту гулкую тишину. Ведь она тоже бывает очень разной. Сладкая, усталая тишь летнего вечера, когда все набегалось, налеталось, напелось, напилось света и тепла, а теперь готовится отойти ко сну… Разве ее спутаешь с тревожным, мгновенным предгрозовым затишьем, при которой даже деревья боятся шелохнуть веткой, чтобы не вызвать оглушительный громовой разряд! Сейчас стояла тишина третьего рода. Тишина в тишине. Когда ничего живого поблизости нет. Только снег, мерзлая земля, спящие деревья под снегом. Лишь старая, сухая полуоторванная ветка мотается взад-вперед, да негромко поскрипывает. Нагоняет тоску своим мерным, безнадежным скрипом. Макалаурэ во главе отряда ехал в полном боевом облачении, но с непокрытой головой. Редкие снежинки, кружась, садились поверх иссиня-черных, гладких, тяжелых, словно шелк, волос. Макалаурэ подставлял разгоряченные щеки слабому холодному ветерку. Хотел немножко остыть, придти в себя, освежить голову. Рядом, на невысоком, коренастом коне каурой масти сидела несколько бледная, но бесстрастная сестра Дивэ, целительница. Этой эльфийке пришлось выдержать целое сражение, чтобы попасть в отряд. Канафинвэ ни за что не хотел ее брать. И лишь тот аргумент, что она не только сестра Дивэ, но и одна из лучших врачевательниц ран, заставил командира согласиться. Уже было ясно, что с посольством не обошлось. Но все-таки можно было надеяться, что хоть кто-то остался в живых. Пусть раненый, пусть полузамерзший, но с каплей жизни. По крайней мере, на это хотелось надеяться всем эльфам. Всем нолдор, кроме Макалаурэ. Как все менестрели, Певец был немножко провидцем, потому не ждал абсолютно ничего хорошего и откровенно боялся. Естественно, боялся Певец не за себя. Просто неизвестно, чего нужно больше страшиться: того, что Старший будет найден мертвым, или того, что Майтимо найден так и не будет. А еще Кано очень боялся, что кто-нибудь увидит его страх. Поэтому Певец пытался делать такое же непроницаемое лицо, как Нельо, но получалось довольно плохо. На живом, подвижном лице менестреля все эмоции отражались совершенно отчетливо. Кано был бледен до синевы, поджатые губы подрагивали. Высокие брови сошлись в одну прямую линию. Вилварин, вещий конь Канофинвэ, выступал, нервно дергая головой, будто чуял нечто ужасное. Отряд подъехал к месту переговоров. Вилварин захрапел и шарахнулся назад. Макалаурэ с трудом удалось успокоить перепуганного коня. Но к злосчастному лугу конь менестреля приближаться напрочь отказывался. Стоял в отдалении, храпел и поводил боками. Макалаурэ вздохнул, спешился, прошел вперед. Ничего живого вокруг не видать. Снег, холмы, серое небо. Лишь странные холмики, укрытые снегом. Да кое-где чернеют пятна пожарищ. Макалаурэ сделал несколько шагов, придерживая рукой в кожаной перчатке меч у пояса. Присел. Перчаткой смел снег с ближнего холмика, поразительно напоминающего эльфийскую фигуру. Это и в самом деле был эльф. Один из копейщиков. Вчера еще веселый, полный жизни, смешливый, молодой. Теперь он лежал на боку, бессильно откинув правую руку. На груди зияла огромная рана. Кто-то очень сильный прорубил кольчугу насквозь и разрубил эльфа почти до позвоночника. Темно-алая кровь запеклась на разбитых кольцах доспеха. Бросилось в глаза, что на убитом не было ни шлема, ни сапог. Оружие тоже почему-то отсутствовало. Странно и страшно лежал на мерзлой земле полураздетый эльф в разрубленной, окровавленной кольчуге. Макалаурэ огляделся. По спине побежали ледяные, колкие мурашки – стало понятно, что за холмики теснятся вокруг. Перед эльфами лежало поле недавнего боя. Это сегодня тут тихо и чисто. Вчера на грязном, с пожухлой травой, лугу кипела страшная битва. Звенели мечи, кричали нападающие и обороняющиеся. Ржали кони. Метался дымный факельный свет, мешаясь со снегом. Стонали раненые. И лишь погибшие лежали так же тихо, безучастные ко всему. Эльфы спешились, сгрудились за спиной вождя, глядя на мертвого эльфа. - Это Келефиндир, - сказал кто-то, пересиливая приступ мучительного кашля. – Я ему вчера свой кинжал отдал. Феанаровский. Надеюсь, ему пригодился… - Тут Дивэ лежит, - отозвался эльф по имени Аэгрос, очень юный и ужаснувшийся. Он наткнулся на мертвого оруженосца короля. – Дивэ кто-то горло стрелой пробил. Уведите подальше его сестру пожалуйста! - Не надо меня оберегать, - тихо сказала сестра Дивэ, спрыгивая с коня и подходя к телу, - я – целительница. И чем я раньше привыкну к виду раненых и мертвых, тем лучше. Эльфийка встала на колени у тела брата и медленно провела рукой по лицу Дивэ, закрывая ему глаза. Лицо девушки казалось холодным и отстраненным. Из сухих глаз не вылилось ни слезинки, но у рта навсегда залегли две скорбные складки. А глаза потеряли юношескую смешливую прозрачность, стали взрослыми в один миг. Аэгрос отошел подальше, согнулся и отвернулся. Его тошнило. Впрочем, нескольким эльфам стало нехорошо при виде мертвых собратьев. - Да, - сказал Макалаурэ, тоже сильно закашлялся и поднялся с корточек, машинально сжимая в руке горсть снега. – Видимо, все наши тут полегли: и посольство, и сотня конных. Давайте соберем наших ребят, в лагерь свезем. Похоронить их надо… Аэгрос, пожалуйста, быстренько садись на коня и скачи к Митриму. Пусть эльфы пришлют несколько телег. Верховым всю сотню не увезти. Сам можешь не возвращаться, лучше помоги подготовить все к погребению. - Слушаюсь, мой командир! Молоденький Аэгрос с видимым облегчением развернулся через плечо, побежал со смертоносного луга. Подбежал к своему коню, уткнулся лицом в гриву. Потом, растерянно мотая головой и вытирая ладонями лицо, начал садиться в седло. Довольно долго юноша не мог попасть ногой в стремя. Все же уселся, в очередной раз вытер глаза и поскакал, странно клонясь вперед и хлопая локтями. Более взрослый воин Тулко проводил юношу глазами. Обернулся к Макалаурэ. - Думаешь, он доберется, мой командир? Может, стоило послать кого-то постарше и поустойчивее? - Ему было тяжело тут находиться, - печально отозвался Кано. – Слишком страшное зрелище для такого впечатлительного мальчика. Да и для всех нас тоже… Снег в руке Певца растаял и закапал, намочив перчатку. Кано с недоумением поглядел на свою ладонь, будто видел ее впервые. Мотнул головой и добавил. - И… да. Вот. Тело Май… короля нашего ищите, пожалуйста. Он тоже тут где-нибудь должен быть… - Найдем, не беспокойся, - как-то очень мягко и ласково сказал Тулко, отходя в сторону. Эльфы разбрелись по полю. Своих складывали в одно место, чтобы потом, когда прибудут телеги, забрать страшный груз. Чужих закидывали в ложбину, заваливали хворостом. Их сожгут безо всяких почестей, чтобы очистить землю от трупов. Макалаурэ тоже занялся этой скорбной работой. Странно, непонятно. Почему-то эльфы лежали раздетые и безоружные. Кое у кого отрублены пальцы, кисти рук. У погибших забрали все мало-мальски стоящее. Видимо, когда не могли снять перстень или браслет, утаскивали всю руку. Самое страшное, что ограблены оказались не только эльфы. Неведомые подонки даже со своих сняли самое ценное: латы, шлемы, забрали оружие, обшарили одежду. Рядом с одним убитым орком валялась разорванная цепочка. Видимо то, что на ней висело, забрали. Остальное бросили. - Командир Канофинвэ! – позвали от самого высокого из холмиков, - подойди-ка сюда! Кажется, мы кое-что тут нашли! Макалаурэ вздрогнул, выпрямился струной. Тело еще раз обдало внезапным холодом. Холод этот начинался где-то в районе сердца и расходился по всему телу, делая суставы негибкими и замораживая слезы в глазах. Нет! Только не это! Они не могут потерять еще и Старшего… Молясь про себя неизвестно кому, Канафинвэ деревянной походкой подошел. На земле ясно отпечатались многочисленные следы четырех коней. Как будто всадники тут стояли довольно долго, один напротив троих. Потом один конь подался назад, три других закружились, разошлись… Затоптанное в грязи, валялось знамя с восьмиконечной звездой. Закатился в ямку сплющенный от удара копытом медный горн. А рядом горой навалены убитые орки. У многих напрочь отсечены головы, кое-кто разрублен почти напополам. А уж отсеченных рук-ног и вообще не счесть. Кто-то очень сильный и отчаянный дрался в этом месте. Казалось невероятным, что один эльф может уничтожить столько живой силы в одиночку. Но убитых нолдор поблизости не находилось. Лишь почти заваленный орочьими трупами на самой земле лежал знаменосец – погиб, судя по всему, где-то в середине боя. Значит, именно тут совершались моринготтовы переговоры. А потом загорелась отчаянная битва. Тут и сражался Майтимо. Сердце Макалаурэ пронзила мгновенная гордость за брата. Перед смертью Рыжий не посрамил звания Первого Меча Валинора. - Короля Нельяфинвэ мы не нашли, - тихо, словно извиняясь, сказал Тулко, - лишь это. Эльф кивнул на кучу убитых орков. Неподалеку лежали кости и лошадиная голова. Глаз Макалаурэ зацепился за эту картину. Певец подошел, присел, осторожно пошевелил останки коня. Мяса практически не осталось, одни кости. Даже шкуры нет. Лошадь разделали, словно дичину, и унесли. Зачем? Чтобы съесть? Эти дикари едят лошадей? Может, они и эльфов едят?! Глупость какая! Макалаурэ тряхнул головой, чтобы отогнать безумные мысли. Пышный конский хвост и буйную, черную, словно темный огонь, гриву неаккуратно обрезали, тоже унесли. Но голова осталась целой. И Макалаурэ узнал эту голову. Гордую некогда шею, крепкие желтые зубы, которые чувствительно проходились по плечу Певца. Даже после смерти Hwinya сохранил свой величавый и злобный вид! У Макалаурэ горло перехватило. А эльфы уже звали своего вождя. Канофинвэ подошел. Тулко протянул Певцу нечто, показавшееся сначала молодому эльфу мотком спутанных золотых ниток. Кано распознал вьющуюся прядь длинных волос брата, только взяв «моток» в руки. Отхвачено ножом. Видимо, убирая, грабители обронили локон. Надо же, и медная грива Майтимо кому-то приглянулась! Хозяйственные тут орки… Тихо-тихо подошел невысокий молодой нолдо с луком за плечами. Подал грязный кусочек батиста. - Это платок Дивэ, - безучастно сказал Макалаурэ, едва бросив взгляд на тряпочку. – Мы и так знаем, что оруженосец Майтимо был убит. - Нет, - отозвался юный лучник, - платок забрала сестра Дивэ. Приглядись повнимательнее, мой король. Макалаурэ расправил грязную тряпку на ладони, не выпуская прядь брата. Действительно. Перемазанный грязью клочок батистовой нательной рубахи с вензелем. Переплетенные тенгвы Н и М сохранили остатки белого шелка, которым были вышиты. И тут Макалаурэ услышал, что его назвали королем. Второй феанарион резко развернулся всем телом. В темно-серых глазах его будто зажглись серебряные искры. Иссиня черные косы, отлетев назад, хлестнули по латам. Губы стиснуты в узкую бледную полосу. Измученный брат, страдающий менестрель исчез. Перед эльфами стоял жесткий, холодный и целеустремленный правитель. - Король? – тихо переспросил этот правитель, и эльфы непроизвольно шарахнулись от звуков тихого музыкального голоса. – Кто сказал король? Пока нет доказательств смерти настоящего, законного короля, я всего лишь наместник. Регент. Прошу меня таковым и считать.