Первая эпоха. Так они и жили...

Выспаться Рыжему не удалось. В самый глухой, самый темный час, когда все живое объято сном, за эльфом пришли трое незнакомых стражников – черномордые, злобные, здоровенные. Дверь пнули так, что она, отлетев, с грохотом ударилась о ближнюю стенку. Нолдо подхватили за плечи и локти, вздернули вверх. Привычный к таким побудкам Майтимо не издал ни звука и не принялся вырываться. Он лишь открыл глаза. Глянул на державших его уродов. Вздохнул, попытался собраться с мыслями. Орки тряхнули эльфа, как хищное животное встряхивает свою добычу, прежде чем начать есть. Майтимо висел в крепких лапах и ждал, что же будет дальше. Впрочем, ему было почти все равно. Ничего хорошего для себя эльф не ожидал. Стражи тряхнули узника еще раз, прогоняя остатки сна. Поставили на ноги, неожиданно сняли цепи и погнали по коридору, направляя тычками в спину. Шагали орки быстро, не делая скидки пленнику. Когда он отставал, или падал, поднимали ударами, снова гнали вперед. Через несколько переходов изможденный Руссандол задохнулся. Ноги заплетались, легкие горели. В перехваченное узким ошейником горло воздух почти не попадал. От очередного тычка эльф пролетел почти полкоридора и чудом не свалился у ног Гортхаура, лишь в последний момент удержался. Майа придержал Нельяфинвэ, схватив рукой за плечо. Вгляделся в красное, загнанное лицо. Чуть улыбнулся. - Ты очень торопился ко мне. - Ага, – хрипло выпалил Майтимо, переводя дыхание. – До поросячьего визгу соскучился по твоей поганой морде. Ты рад это слышать? - Я просто счастлив, – ехидным тоном ответствовал Гортхаур. – А теперь потопали дальше. Если ты не притомился, конечно, мой милый. Эти ядовитые слова сопровождала такая издевательская усмешка, что Майтимо молча стряхнул руку темного майа со своего плеча и пошел вперед. Хотя и дыхание еще не восстановилось, и отвыкшие от долгой ходьбы ноги мучительно ныли, требуя передышки. Где потерялся Гортхаур, нолдо не понял. Помощник Моринготто как-то отстал, или наоборот, ушел вперед. До пленника только донеслись жесткие слова майа: «...И последнее. Чтоб ни один волосок с этого эльфа по дороге не упал. А то… вы меня знаете». Вместе с орками принц подошел к неприметной дверке в каменной стене. Странно, Майтимо был готов поклясться, что раньше в этой стене не было никакой двери. Один из орков прошел вперед. Открыл каменную дверцу. Другой ткнул нолдо меж лопаток, поворачивая в сторону дверцы. Нельо послушно развернулся, прошел в проем. Орки последовали за эльфом. За низкой каменной дверцей располагалась крохотная площадка у подножия узкой лестницы. Каждая ступень которой была довольно высокой. И уходила эта лестница круто вверх, теряясь в темноте. Эльфийский король успел подумать, что не сможет взобраться по этой крутой лестнице. Он и так уже на исходе сил. Но припомнилась презрительная, ядовитая ухмылка темного майа. Майтимо несколько раз глубоко вздохнул, прочищая легкие. Сжал зубы, упрямо наклонил голову и стал подниматься. Это было трудно. Через пару десятков ступеней Майтимо начал задыхаться. Сильно закружилась голова. Один, самый важный орк шел первым. Потом эльф. Наступая ему на пятки, тащился второй, здоровенный орк, какого-то не совсем злого вида. Третий, поджарый и юркий, замыкал процессию. Орк, шедший последним, сердился, бурчал себе под нос: «Мы корячимся, ушастого на распыл тащим, как последнее дерьмо… а они там поНчики едят!» Нельяфинвэ врезалось в уши глупое слово «поНчики» с твердым «н». Эльф хотел узнать про распыл, но споткнулся… Перед глазами зарябили золотистые мушки… Пришел в себя пленник от боли в колене. Оказалось, что они вдвоем со здоровенным стражником как-то уместились на узенькой ступени. Причем громила поддерживает Майтимо под мышки. Еще один орк, стоявший на пару ступеней ниже, вонзил острие кинжала прямо в колено эльфа. Эта боль и привела короля в чувство. Третий орк, наблюдавший данную картину сверху, внезапно озверел и разразился бранью. - Ты чего, штанина зас**нная, - кричал главный стражник, и эхо, отражаясь от стен, прыгало в узком коридоре. – Ты чего, подстилка дохлого кролика, натворил? Не мог другое место выбрать? Чтоб тебя бешеная корова сиськой в ж**у! - А чо? Полоснул, как ни попадя. И вся недолга, - отбрехивался орк с кинжалом. – По яйцам мне суповое мясо пилить надо было? - Да хошь бы и по яйцам, г**нюк долбанный, все равно снасть ушастому больше ни к чему! – орал начальник. – Как он теперь наверх полезет? Отрыжка больного волколака! И так едва держался! Бери теперь на ручки, словно детеныша своего зас**нца, и тащи! - Господин Комендант сказал, чтобы ето суповое мясо невредимым притараканили, - отбивался второй орк, - потому я и старался ничего не повредить! Колень – не в счет! А тащить – да пошел ты! Сам волоки, коли такой умный! Дошкандыбает как-нить, не важнецкий господин! - Нееет, скотина ты безрогая, выкидыш пьяной овцы! – захлебывался начальственным ревом главный стражник, - сам он, доходяга, точно не дотащится с поврежденной ногой! Бери! Тащи! Чтоб тебе мыши м*дя отъели по самую задницу! - Перебьешься! Любишь ты начальника большого корчить, а сам – урод поганый! Будет он мне еще указывать, г**но собачье! - Хватит лаяться, - рявкнул первый орк, продолжавший держать Майтимо здоровенной мохнатой ручищей поперек груди. – Я донесу. Не разломлюсь. Орк перебросил эльфа через плечо, попер наверх. Вряд ли исхудавший за время плена Нельо имел слишком много веса для откормленного здоровяка. Во всяком случае, стражник не пыхтел и не задыхался с натуги. Висевший вниз головой Майтимо где-то на полпути начал давиться, сглатывать. Орк напрягся, проворчал под нос: «Я те блевану! Я те, сука, так блевану!» Скинул эльфа с плеча, повернул спиной к себе, перехватил левой лапищей поперек живота. Правой зашарил у себя на поясе. Майтимо продолжал давиться и глотать. Лицо его покрылось синеватой бледностью. С открывшегося ожога на груди капала темная кровь. Руки бессильно упали. Наконец орк достал большую кожаную флягу. Открыл зубами притертую пробку, попробовал содержимое. Пусто. Потряс над головой. Из фляги выкатились две жалкие капли, упали на орочью губу. Хозяин фляги сплюнул пробку, недовольно щелкнул зубами, поправил обвисшего пленника и оглушительно заорал. - Эй, ребя! У кого бухалово есть? Одолжи глоточек: ушастого корежит! Одновременно послышалось два голоса. Снизу злобный рев. - Болт тебе в рот, а не самогоночки! Ишь, чего надумал, «прозрачненькую» на мощь загробную изводить! Сверху донесся озабоченный начальственный бас. - Совсем плох ушастый? Погодь, щас спущусь, гляну. Сверху послышался быстрый топот. Сбежал главный из орков. Оглядел эльфа. Майтимо уже почти пришел в себя. Голова кружиться перестала, но тошнило довольно сильно, и дикая слабость навалилась тяжелой пеленой. Главный орк деловито оглядел едва стоящего пленника, крякнул. С сожалением вздохнул, отвязал от пояса кожаную флягу немалых размеров. С силой вытащил пробку и сунул горлышко в рот Майтимо, так что зубы узника лязгнули о горлышко сосуда. Эльф артачиться не стал. Глотнул пару раз. Жидкий огонь орочьей самогонки побежал по жилам. Нолдо распрямился, откинул чужие руки. И не быстро, но крепко сам пошел по лестнице за старшим орком. Вслед эльфу понеслись одобрительные слова: «Во чо «прозрачненькая» делает-то!» Наконец подъем закончился. Майтимо оказался в компании трех орков на маленькой каменной площадке внутри горы. Один из орков толкнулся в стену. Блеснули звезды, повеяло свежим, холодным воздухом. В стене обнаружилась маленькая каменная дверца. Орки пропустили пленника вперед и шагнули следом, придерживая за руки и талию. Майтимо вышел на короткий деревянный помост, расположенный рядом с вершиной Тангородрима, почти в небесах. У самого края помоста эльфа ожидал неизменный Гортхаур. Тучи, редкие звезды. Пронзительный ветер бросает в лицо пригоршни колючего снега. Раздетому Майтимо сразу стало холодно. Орочьи лапы, держащие пленника, казались почти горячими. Здесь, под звездами, на пронизывающем ветру помощник темного валы выглядел усталым, не выспавшимся, каким-то недовольным. Метнул косой взгляд на «подопечного». Куснул губу. Бормотнул себе под нос: «Я бы казнил хуже, но быстро. На всякий случай. Впрочем, ЕМУ виднее, - звякнул металлом где-то вверху. – Давай руку». Орк, сильно сдавив локоть, поднял правую руку Майтимо, прислонил к каменной стене. Гортхаур, по-прежнему недовольно хмурясь, заключил эту руку в холодный браслет наручника. Провел пальцами, проверяя крепость оков. Цепь потянула наручник вверх, прижав эльфа к стене. Жестокий отошел на самый край помоста. Майтимо затаил дыхание: еще один шажок, ну, самый маленький, и темный майа загремит с верхушки Тангородрима прямо на камни внизу. Особого вреда бессмертному сие, конечно, не причинит, но посмотреть будет приятно. Бока у Коменданта окажутся хорошенько намяты. А при особом везении, может переломиться позвоночник, сделав тело непригодным для жизни. Однако такого удовольствия Гортхаур своему пленнику доставлять не собирался. Остановился на самом краю. Склонив голову набок, полюбовался Майтимо, стоящим с задранной вверх рукой. Снова подошел поближе. - Хорошо, король. Повелитель будет доволен. - Не зови меня королем. Мне не нравится. - Какое это имеет значение? – Гортхаур в притворном удивлении высоко задрал брови. – Ты казнен. - Казнен? – Майтимо в столь же притворном недоумении постарался задрать брови повыше. – А я и не заметил. - Ничего страшного, у тебя еще будет время. Много времени! – Гортхаур поддерживал ернический тон как бы нехотя. Глаза его наливались привычной темнотой. - Оставим тебя любоваться красотами здешних мест. А верхнюю дверь я заплавлю. Нижнюю тоже заплавлю. Никто и не догадается, что внутри лестница осталась. - Ну ты и разболтался, Артано, хуже пьяной орчанки, - легонько уколол недруга эльф. К этому времени поднятая рука начала затекать и Майтимо постарался шевельнуть кистью. Гортхаур вздохнул с притворным сочувствием. - Привыкай, голубчик, к такой позиции. Долгонько придется тебе ручку вверх держать. - Какая же ты, Гортхаур, сволочь! - При чем здесь я? Это Повелитель наш придумал. Для всеобщего устрашения, как ты уже, наверное, понял. - Ну, сволочи… - повторил Майтимо в бессильном гневе, только сейчас понимая, что происходит. Темный майа засмеялся. - Больше сказать нечего, Руссандол? - А если даже и так, какое это имеет значение? – Майтимо старался обуздать нарастающую панику. - Я все равно уже казнен. - Все имеет обратный ход, кроме времени, - Гортхаур неожиданно стал серьезен. – Цепь-то зачарованная. Пока вы соприкасаетесь, ни боль, ни голод, ни холод, ни твое желание – ничего на свете не сможет отпустить твою феа. Кроме, пожалуй, удара в сердце. Но тут, как ты видишь, слишком высоко, чтобы кто-нибудь добрался. К слову. Обрати-ка внимание! Висишь ты снаружи, а значит, никто из жителей Ангамандо не захочет отомстить тебе и выпустить стрелу. Дверки-то мы, как я уже сказал, заплавим. Останется гладкая скала. С другой стороны, висишь ты на Тангородриме. Так что и на помощь родственников не рассчитывай. Хотя, о какой помощи может идти речь? Ты же, Нельо, помнишь ответ своих младших! У тебя остался единственный выход. Сейчас ты его, естественно, с негодованием отвергаешь. Ничего страшного. В один далеко не прекрасный момент у казненного не останется ни сил, ни терпения. Вот тогда припомни мои слова. Повелитель в любую минуту готов прекратить твои мучения. Нужно лишь склониться и признать его власть. Ничего больше. Никто не посмеет осудить эльфа, выбравшего смерть после долгих лет мучений. Понял? Не блага, не жизнь даже, а просто смерть. Повелитель предлагает тебе лишь стрелу в сердце. Никому от этого хуже не будет, ведь ты признаешь его власть – и сразу в Мандос. - Ну и зачем Моринготто понадобилось мое предсмертное признание? - На это есть множество причин, - Гортхаур передернул плечами. – Только тут холодновато. Да и надоел мне наш беспредметный разговор. Пойду-ка я домой. Завтрак стынет. А ты, пока тут висишь, подумай, какие причины есть у Повелителя. Прощай, глупый эльф. Счастья и здоровья не желаю по понятным причинам. Гортхаур исчез, будто его и не бывало. Дверь заскрипела, закрываясь. Потом со стороны этой самой двери пахнуло сухим жаром. Камень нагрелся, почти раскалился, обжигая спину. Майтимо попытался отойти подальше, чтобы не соприкасаться с раскаленной стеной. Но помост дернулся, ушел из-под ног. С грохотом полетел вниз. Руку вывернуло в плече, прострелило запястье. Какое-то время жар казался невыносимым. Но сухой ледяной ветер быстро остудил скальную стену и вытянул тепло из тела.