***
Доён зло смотрит в сторону плачущего сводного брата, постукивая указательным пальцем по локтю. Ким с детства ненавидел чужие слёзы и считал их проявлением слабости. Именно поэтому его терпение было на исходе. — Откуда ты узнал о Тэне и о том, что он собирается убить Дженни? — прикрикивает Доён, с силой ударяя руками по столу за которым рыдал мальчишка. — Он не хотел её убивать! — кричит Джемин, испугавшись громкого звука. — У него не осталось выхода! Она что-то скрывала и... Поэтому и умерла! Доён рычит и в гневе смахивает рукой со стола какую-то стопку бумаг, отсортированных буквально вчера, а после, поняв что натворил, закатывает глаза; большим и указательным пальцем сдавливает переносицу на уровне глаз. — Ответь на вопрос. — строго чеканит Доён, выделяя каждое слово. Настолько злым, как сейчас, он никогда не был. Только вот его злость была вызвана не тем, что ему было жалко малышку Дженни. Она была единственной, кто мог добыть нужные микрочастицы из крови Джемина. А сейчас она мертва. Джемин лишь жмётся ближе к стулу обхватывая руками колени, положив на них голову. В кабинете повисает молчание, изредка прерываемое шмыганьем младшего. Доён смотрит на часы: золотые стрелки которых показывали семь утра и отсчитывает каждую минутку, собираясь с мыслями, пытаясь приручить свой гнев. Или хотя-бы подавить. — Джемин, — спустя пару минут, Ким всё же немного остывает, а мальчишка более-менее успокаивается. Дже обиженно поднимает на старшего заплаканные глаза, в котором Доён читает неприязнь, граничащую с ненавистью. — Джемин. Прошу, прости меня за грубость. Я немного в бешенстве. Пожалуйста, скажи... Как ты узнал о Тэне? — Познакомился, — неприветливо говорит мальчишка, складывая руки на груди, отводя взгляд, отворачиваясь. — Не лги. Это невозможно, потому что Юнцинь пропал лет пять назад. Где ты с ним познакомиться успел? — спокойно продолжает диалог, хотя внутри него бушует ураган. Он, буквально, готов убивать всех, кто даже лишь слегка перегородить ему путь. И глупые выкрутасы Джемина - он терпеть не будет. — Это не ложь! В первый день в этом доме. Он был единственным, кто не смотрел на меня так, как на человека второго сорта. — Ладно... , — сдаётся Ким, понимая, что если они продолжат эту бесполезную дискуссию, нужную информацию он так и не узнает. — А как ты узнал, что он хочет убить мою сестру? — Он не хотел! — довольно громко возражает Джорж, даже вскакивая, упираясь обеими руками на стол, принимая такую же позу, что и Доён. Правда Ким, на голову выше младшего, но, того, похоже это не смущает. Доён срывается. Поведение Джоржа и так бесило его, но кричать... Кричать на себя - он не позволял даже отцу. Доён сжимает кулаки и в пол силы отвешивает мальчишке пощечину, от которой тот всё равно улетает к окну, находившиеся дальше от письменного стола. — Смотри мне в глаза, — приказывает Доён, хватая за горло ночной рубашки. Джорж подчиняется, со страхом заглядывая в тёмные глаза, почерневшие от злости. — Сейчас ты расскажешь мне как ты узнал о том, что этот выродок Юнцинь убил мою сестру. Джемин дрожит, а ужас всё нарастает. Чёрные глаза, кажется пожирают его. Поэтому он сдаётся. — За час, до того, как это должно было случиться, я видел сон. В нём Тэн разговаривал с девушкой. Я слушал только обрывки фраз. А потом... Потом резкая вспышка и крик. Я проснулся и побежал по коридору. Я думал, что успею, но заблудился. Доён хмурится, но отпускает мальчишку. Звучит как бред, но это правда... Доён знает, ведь его способности в этом доме ещё никто не смог противостоять. Хоть у этой способности и нет конкретного названия, носители называли её «Дар убеждения». Ким оборачивается на мальчишку, что сжался и глотая слёзы потирал красное место на лице. Тяжело вздохнув, желая в буквальном смысле повесится, Доён оставляет парня, направляясь в лабораторию Дженни. По пути он достаёт мобильник и быстро отыскивает в контактах нужный номер. — Слушаю. — доносится пьяный голос из трубки. — Чжон Чэнлэ? — Ох! Ким Доён-гэ! Сколько лет! — Мне понадобятся твои знания истории, — спокойно говорит Доён, полностью стирая раздражение, которое он вылил на сводного брата. — О как! Тогда договоримся о цене, — Доён слышит смешок и молчит, ожидая, пока собеседник назначит сумму. — Думаю... Пятьдесят тысяч! — Так дёшево? — усмехается Ким, выходя из особняка, но слышит отрицательное мычание. — Доллары. — Тц, вымогатель... Тридцать. — начинает торг Доён, на что слышит хмыканье. — Шестьдесят. — повышает Чэнлэ. — Сорок тысяч. — не сдается Ким, но Лэ не первый раз торгуется. — Восемьдесят. Доён закатывает глаза, понимая, что Ченлэ добил цену до первоначальной. — Пятьдесят, — закатывая глаза и на выдохе говорит Ким. — Но ты объяснишь моему новоиспечённому брату как пользоваться способностью. — Идёт, — отвечает Чэнлэ, — а какая у него способность? Доён улыбается. Он уже выяснил назначение и название способности Джемина, порывшись в отцовском ноутбуке. — Ты будешь в восторге, — вновь усмешка. — Его способность называется "Забвение".***
Эти несколько дней Джемин сидел как заложник, не высовываясь из своей комнаты, проводя всё время с матерью. Ему даже книги нельзя было выйти и взять, пришлось довольствоваться фильмами. Джорж вообще больше любил что-то читать, представлять в голове образы персонажей и все действия книги. Смотреть было скучно. Там уже всё за всех решили и озвучили. Также, во время просмотра фильмов, Джорж успел проанализировать всё, что случилось с ним в доме и пришёл, хоть к не утешающему, но вполне логичному выводу. Семья, которая владеет этим домом, наверняка знает больше о всех этих способностях, чем другие люди. Можно было, конечно перенапрячься и самому поискать информацию в интернете, но кто сказал, что она будет точно. Что она вообще будет. Незнание загоняло в тупик и Джемин падает лицом на подушку, которую обнимал. Из головы всё не выходил образ той девушки. Кто она? Что она искала? Почему Доён так разозлился из-за неё и почему Тэн её убил, так ничего и не сказав? «Привет» Джемин выпрямился, услышав знакомый голос у себя в голове. «Подойди к окну» К окну? Джорж в начале смотрит за окно и улыбается. Внезапно, ему становится так весело, будто той ссоры с Доёном никогда не было. Потоки счастья льются из сердца, обволакивая каждый дюйм кожи и сгущаются где-то на подкорке сознания, прямо как туман, облепляющий белым полотном окна. Джемин подходит к окну, как велит голос в голове, и распахивает его, впуская холодный воздух в помещение, вместе с запахом дождя. Пошёл дождь? Странно. Ведь только утром светило солнце. — Как дела? — доносится со спины и мальчишка даже немного подпрыгивает от неожиданности. — Тэн... — в шёпоте проскальзывают нотки беспокойства. Джемин оборачивается и видит юношу, которого встречал в первый день. Сейчас он понимает, что успел по нему соскучиться. Тэн расставляет руки для объятий и заключает в них паренька, который кажется ещё немного и расплачется. — Ну, чего ты? Настолько тебе скучно в этом доме? — с добродушной улыбкой интересуется парень. Хоть и голос у Тэна был ледяной, от него самого исходило тепло. — Нет, просто... Доён ругался, ударил меня. Это всё из-за девочки... Тэн... Зачем ты её убил? — сразу в лоб спрашивает Джорж. Парень, вышедший из тумана немного хмурится, задумываясь. стоит ли говорить мальчику причину. — Ну, ты бы всё-равно узнал бы... На самом деле, я не хотел её убивать. Я любил её, но... Доён приказал ей изучить твою кровь и она бы не смогла пойти против него. Эта девушка с детства была слишком правильной. — Мою кровь? Да что во мне такого особенного? Да, и... Где бы он её взял? Джемина уже начинало раздражать то, что все в этом доме знают о нем самом больше, чем он сам. Ещё скажите, что сейчас к нему прилетит сова с письмом, а через четыре года, он будет летать по миру в поисках крестражей. — Подожди ещё немного и ты сам всё поймёшь, — говорит Тэн и присаживается на кровать. — А насчёт Дженни. Я убил её потому, что она отказалась мне помочь. Ким хотят сделать из тебя оружие в войне, которую затеяли очень давно наши предки. И она продолжается ещё по сей день. — Вот как... Я и не знал, что есть ещё кто-то, кроме клана Ким, кто обладает такими же способностями. Тэн хмыкает, будто бы Джорж сказал что-то обыденное. — Они тебя даже в такие мелочи не посвятили. О каком доверии может идти речь? Знаешь... Доён, он хоть и кажется опасным, его всё-равно легко одурачить. Берегись Кимов, Джемин. И не доверяй им. Это самое главное. — Даёт наставление Тэн, а после щёлкает пальцами и исчезает, а Джемин открывает глаза, понимая что спал перед ноутбуком. И что? Тэн теперь всегда будет именно так исчезать?***
Джемин молча идёт по коридору, вслед за Чону и рассматривает резные окна. Он удивлён, что его проводить вызвался уже младший сын главы. Вот только, тот был немногословен. — Вот туда пойдёшь, а потом сверни налево. Третья дверь. Там будет кабинет, ну, знаешь, как объяснить... Обычный классный кабинет, — Чону задумывается. — Как в школах. Джорж лишь хмурится. Он и в первый раз понял о чём идёт речь, но решил молча отправиться в сторону, куда указал Чону, который, кстати уже испарился. В голове крутились последние произошедшие события: смерть той девушки, злость Доёна и встреча с Тэном. Тэн сказал, что Дженни должна была изучить образец его крови, чтобы что-то выяснить. Первый вопрос: Что? Второй вопрос: как они смогли достать его кровь? Джемин в последний раз сдавал кровь когда ещё в сад ходил, да и... Он осмотрел вчера своё тело полностью и не заметил даже небольшой ранки. Все эти странности вводили в заблуждение и сильно подрывали и так очень хрупкое доверие. Может быть, пока он спал, кто-то незаметно проколол иголкой шприца его кожу. След от иглы, в некоторых участках кожи совсем незаметен, поэтому... Джемин вздыхает, распахивая дверь в нужный кабинет. Комната была сделана в светлых тонах, пожалуй, единственным отличием от остальных комнат в этом доме (которые, пока что смог увидеть Джемин), было то, что в аудитории потолки метров пять уж точно. Посреди потолка свисает огромная люстра, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, что вот-вот и она сорвётся вниз. И, дай Бог, под ней в этот момент никто не будет стоять. Навряд-ли бы она от человека хоть что-то оставила. Пол выложен паркетом, схожим с тем, который в балетных залах выкладывают. Было время, Джемин очень часто посещал такие залы, но, не потому, что танцевал. Танцевала его модель, а он - постоянно ждал её - после уроков. Её звали Жизель и для Джемина - она была идеалом; той самой музой, которую все художники стремятся найти. Сейчас же, от очень много бы отдал, чтобы никогда в жизни больше не видеть её. Ведь, если увидит, тот час же сдаться, сломавшись до конца. Он не будет плакать, истерить, что-то говорить или обещать... Что же тогда? Наверное, он просто умрёт, встретившись взглядом с глазами цвета оникса, но, намного драгоценней, чем кажется на первый взгляд. Встряхнув головой, отведя взгляд от паркета, Джемин садится за парту, расположенную посередине. Было интересно то, как расставлены столы в зале. Их было всего шесть: три впереди, а ещё три сзади - причём расстояние между ними было довольно большое. Внезапно, дверь в кабинет открывается и в него входит невысокий парень с блондинистым оттенком волос, широко улыбаясь. — Привет! — парень не смотрит на него, но всё-равно здоровается. В руках он держит небольшую папку. — Здравствуйте. - отвечает Джемин и в отличии от незнакомца, внимательно наблюдая за ним. Странный парень с той самой папкой в руках подходит к окну, и распахивает его настежь. Это настораживает Джема ещё больше. Только после этого парень у окна поворачивается к нему. — Прошу прошения за мою бестактность, но в этом доме так жарко, словно в аду, — хмыкает он и подходит к Джемину, немного небрежно кидая на стол свою папку. — Ох, прости, что сразу не представился, Чжон Чэнлэ. Я, можно сказать, старый-добрый друг твоего старшего брата. — Джемин. И Доён мне не брат. Несмотря на небольшую странноватость, Чэнлэ был довольно добродушным и открытым. А самая главная черта в парне, которая понравилась Джемину это то, что Чэнлэ не принадлежал роду Ким. Как бы ни звучало это смешно, но ему казалось, что абсолютно каждый человек, который не носит эту чёртову фамилию — уже хороший. — Ну ладно, — пожимает плечами Чэнлэ, не став спорить. — Вообще, я представлял тебя немного по-другому. Опять. Джемин закатывает глаза, уставившись на Лэ. — Мы впервые видимся. Ты даже моего имени не знал, но всё-равно как-то представлял меня? Меня уже заколебало то, что остальные знают обо мне больше, чем сам! — Тише-тише, — смеётся Лэ, поднимая руки. — Я тут как раз для того, чтобы ввести тебя в курс дела. Так сказать, рассказать тебе про тебя и про то, почему все остальные знают о тебе. Ладно? Чэнл подмигивает. Раздражение Джема как рукой снимает, его заменяет интерес. — О! Я вижу искру интереса в твоих глазах, — Лэлэ улыбается, открывая свою папку. — Не против, если мы уже начнём? Джемин кивает, всматриваясь в надписи на листах Лэлэ, но так и не смог понять их значение. Видно, что это был какой-то другой язык, либо же Чэнлэ использовал какую-ту шифровку. — Итак. Начнём с простого. Ты должен понять, что конкретно о тебе известно только твоей матери и тебе. Ким же, знают больше о твоей способности. — Способности? — переспрашивает Джемин и вздыхает. — Моя способность не такая примечательная, как у того же Доёна... Так почему всех она интересует? Чэнлэ хмыкает, кивая. Как он и предполагал, мальчишка совершенно ничего не знает о способностях. — Да? А ты не задумывался, раз к тебе такое внимание со стороны Кимов, то твоя способность всё же не такая обычная, какой ты её считаешь? — предполагает Чэнлэ, смотря на Джема. Вообще-то... Нет. Джемину это даже в голову не приходило. Он настолько привык быть обычным, настолько сильно смог себя убедить в своей обычности, что слова нового знакомого поразили его. А ведь и правда... Джемин, ничего не зная о своей способности начал отрицать её уникальность. Кажется, до него потихоньку начало доходить. — Ладно, — соглашается Джем. — Допустим, я ошибался. — Хорошо, — перебивает его Чэнлэ, но прежде, чем Джемин успевает возмутиться, Лэ продолжает. — В чём же заключается уникальность твоей способности? — озвучивает мысли Джема Чэнлэ. Тот кивает. — Ну, во-первых, что она очень редкая. — Насколько редкая? — интересуется Джемин и, почему-то ему кажется, что ответ его не удовлетворит. — Единственная в своём роде. Тишина, повисшая после этих слов прерывалась лишь тихим дыханием Лэлэ и хлопнувшей где-то в коридоре какой-то двери из-за сквозняка. — Джемин? Ты как? Переварил информацию? Мы можем двигаться дальше? — К чему были эти вопросы Джемин так и не понял, потому что в следующую же секунду, Чэнлэ продолжил. — Твоя способность носит название «Забвение». Сможешь мне рассказать, как ты понял, что другой? Ну, не такой, как обычные люди? Джем задумывается, смотря на парня. Он не шибко то, доверял кому-то, а чтоб открыться человеку, которого он впервые видит и знаком от силы, двадцать минут, вообще не могло идти и речи. Джемин отворачивается от парня, давая молчаливый отказ. Чэнлэ понимает это и кивает, вздыхая. — Джемин. Я понимаю, что ты сейчас в шоке. Плюс стресс из-за переезда в другую страну. Да и, с таким братом, как Доён-гэ, вообще крякнуться можно. Но мне ты можешь верить. Считай меня... Психологом! Во, точно! — распинается парень и... Джем задумывается над его предложением. В комнате повисает тишина, длящаяся около двух минут и на третью, когда Чэнлэ уже хочет продолжить свой рассказ, Джемин тихо, словно боится, что их подслушают, говорит: — В первый раз это произошло, когда мы ругались с мамой. Она упрекала меня за плохие оценки по алгебре, хотя прекрасно знала, что я ненавижу её. Я, на эмоциях крикнул ей, чтобы она «забыла эту чёртову алгебру и оставила меня в покое». В эту же секунду, она поморщилась и спросила, почему я кричал. Я ничего не ответил и убежал, — вздох. — А потом, мама больше никогда не спрашивала меня о ней. Чэнлэ всё время, пока слушал Джемина, кивал головой и зачем-то делал какие-то пометки в своих листах. — Тогда ты понял, что не такой? — Нет, — мотает головой Джем. — Это случилось позднее. У меня была подруга. Жизель. Я попросил её задать мне любой вопрос, а после говорил ей забыть об этом. И она забывала, но только тогда, когда я смотрел на неё. Лэлэ опять кивает, и когда Джемин упоминает о зрительном контакте — улыбается. — Всё верно. Твоя способность не имеет границ и действует абсолютно на всех людей, существ или животных. Но только с одним условием — ты должен поддерживать с ним зрительный контакт. Джемин вновь задумывается, сопоставляя полученные факты со своим опытом и действительно. На людей, на которых он не смотрел его способность не действовала. Все точки потихоньку расставляются над буквами «i». — Это условие тоже только у меня или... — О-о-о! — протягивает Чэнлэ. — Нет конечно. Оно почти у каждого второго человека. Лишь некоторые способности не имеют никаких ограничений или условий. Например... Хм, телекинез. Ким Еын обладает им, двоюродная сестра Доёна, может видел. Видел. Джемин помнит, что видел на банкете какую-то девушку, которая силой мысли подняла стакан, не давая ему разбиться. — Но в чём же тогда заключается моя уникальность, если у моей способности даже условие есть? — Всё дело в статистике. — Загадочно хмыкает Чэнлэ, листая свою папку до нужной страницы. — Видишь ли, миру известно всего-лишь пять единственных и неповторимых способностей и. Это: «Предвидение», «Дисбаланс», «Реминисценция», «Забвение», «Вечность». Именно в таком порядке они и идут. И так же с людьми. Люди, обладавшие тремя первыми способностями уже жили на этом свете. После того, как погиб Энтони Нам, носитель реминисценции, лет шесть больше не появлялся ни один носитель единичной способности. Я уж подумал, что человечество больше никогда не увидит таких людей, но вчера, позвонил Доён-гэ и заявил, что его сводный брат, ну, то есть ты, носитель «Забвения». — Подожди, — останавливает того Джемин. — Получается, что люди как я появляются только однажды и вместе существовать не могут? — Да! — кивает головой Лэлэ, улыбаясь. — Только одну странность я заметил. Узнав вчера твою фамилию, я просмотрел примерные связи с семьями клана Нам и ничего не обнаружил. — Клан Нам? — изгибает бровь Джемин, с немым вопросом и требованием объяснений смотрит на Лэлэ. — Ох, ёлки! Точно, ты же ничего не знаешь. — Чэнлэ чешет затылок и думает, с чего же начать свой рассказ. — Так. Ну, думаю, начну с того, что перечислю тебе самые основные Кланы. — Основные? Ким и Ли? — предполагает Джемин, своим любопытством напоминает ребёнка. — Да, в том числе и Ким, и Ли. Правда, Это были далеко не сильнейшие кланы. Всё дело в статистике. На мой взгляд, было только семь сильных кланов, которые могли бы продолжить существовать и по сей день, если бы однажды их полностью не уничтожили. Чэнлэ начинает свой двадцатиминутный рассказ о кланах, их названиях, семьях и символике. Ведь у каждого клана был свой цвет герба и животное, которое так же изображалось на полотне герба. К примеру: цвет кимовского герба был красным, а священное животное, располагающееся на полотне был огнедышащий дракон с двумя головами; у Ли, герб был выкрашен в голубой цвет и на нём гордо располагался могучий орёл; у Нам же, на жёлтом полотне герба, расположилась спящая рысь, и так далее. Этот рассказ бы мог вечность продолжаться, если бы Джемин не перебил Чэнлэ вопросом: — В чём такое большое отличие клана Нам, в чём их особенность, помимо того, что в семьях рождались люди, подобные мне? — спрашивает Джемин, отодвигая от себя книги, в которых он всё равно не смыслит. — В чём особенность клана Нам? — переспрашивает Чэнлэ, задумываясь. — Наверное в том, что это был самый большой клан за всю историю. Объясню. Чэнлэ рисует на листке две жирные точки и одну не закрашенную чуть выше сбоку. — Смотри: это, — он обводит не закрашенную точку, — допустим один представитель Нам. Женщина, без способности. Она вышла замуж за обычного мужчину у неё родились дети, — Чэнлэ ведёт стрелку к двум другим точкам, — которые в отличии от родителей имели способности. Джемин изгибает бровь, так и не поняв что имел ввиду Лэ. — А, разве так не везде? Чэнлэ вздыхает, мысленно матеря Доёна за то, что поставил его учителем. — Не-е-т, ладно, смотри... Всё дело в генах и ДНК. Ген способности, к примеру того же клана Ким находится где-то в начале или середине нити ДНК, но у Нам, он находится практически на самом её конце. Из-за этого в семьях Нам, дети со способностями могли родиться через два, а то и три поколения. — А, я теперь понял. То есть, не обязательно иметь способности дедам и родителям, чтобы дети родились с ней, так? — Бинго! — улыбается Чэнлэ, переворачивая листок. — Круто.. Наверное они были непобедимы... — предполагает Ким, но Лэ головой отрицательно мотает. — Увы, но нет. Это был нейтральный клан, который практически не высовывался и спокойно существовал на территории Англии за высоким забором. — Джемин вздыхает. — Жаль... Я думал, что хотя бы они были сильнее Кимов... — Ну, на счёт Нам, точно нет, но Ким не единственный могущественный клан. Были еще минимум два клана, которые превосходили по силе твой. — Правда? Расскажи.. — требует Джемин, а Чэнлэ усмехается, складывая руки на груди. В его глазах откуда-то появляется азартный огонёк, будто говоря парню «ты сам попросил». — В общем. Мне известно только о двух. Это клан Осаки и клан Сяо. Осаки — это японский клан, который был признан самым могущественным. Никто по сей день не может достигнуть такой власти, которую имели Осаки. Дело в том, что все представители клана были чистокровными правителями Киото. Есть легенда, что последний принц имел способность творить магию словами. Всё, что он говорил — сбывалось - и, однажды, перед тем, как его привели на костёр, он возжелал вечной жизни и вечной молодости. — глаза Джемина округляется и он внимательно следит за губами Чэнлэ, боясь упустить хоть что-то. — Знаешь, если легенда правдива, то, Осаки Шотаро - самый опасный человек во всем мире. — Да, но это все-лишь красивая легенда, не имеющая ничего общего, с действительностью, — слышится позади голос Доёна, а после показывается и сам его обладатель. — Осаки мертвы. Точка. Их уничтожили одни из врагов бесконечных междоусобных войн. — Позвольте не согласиться с вами, — фыркает на Доёна Чэнлэ, складывая руки на груди. — Вероятность того, что Осаки жив равна половине от сотни. — Интересно почему? — усмехается Доён, дергая бровью, насмешливо смотря на Лэ. — Всё дело в статистике. — начинает Лэ, а Джемин усмехается, подмечая, что это любимый аргумент Чэнлэ. — По всему миру раз в год у одного или двух людей находят отголоски крови Осаки. Я, конечно, не утверждаю, что это именно дети принца, но, такая возможность вполне себе имеет место быть. Доён закатывает глаза, меняясь в лице. Чэнлэ кривится, смотря ещё несколько секунд на Кима, а после отводит взгляд, бубня себе под нос: — Умеете вы, Ким, взглядом одним убить... — А что на счёт Сяо? — не обращая внимания на старшего, спрашивает Джемин. — А, точно. Клан Сяо заправлял Китаем, правда не самым гуманным способом. Из-за этого признан самым кровавым за всю историю. В то время казнь была обычным делом, причём казнили и крестьян, и дворян на равне. При Сяо существовало бесчисленное количество пыток, о которых сейчас даже думать страшно. На лице парня застывает удивление. — А погибли по-идиотски, — встревает Доён, не удержавшись от язвительного комментария. — Сяо были, буквально непобедимы, но стоило в близком окружении появится крысе, как вся непобедимость упала до нуля, оставляя за собой обуглившиеся доски и догорающие синем пламенем тела всех членов клана. Жаль. — You're worse than nicotine... — чуть ли не шёпотом произносит Джемин смотря на сводного старшего брата. А после... Джемин фыркает, а после резко встаёт и уходит, напоследок попрощавшись с Лэ. — Пока! До... — говорит Чэнлэ в спину парню, только тогда, когда он скрывается за дверью. — Встречи. Доён хмыкает и переводит взгляд с двери на "учителя", которого сам и обозвал им. — Итак, Чэнлэ. Ты выполнил моё задание? — Да... — Лэ как-то тяжело вздыхает и возвращает всё внимание к своей папке, листая почти-что в самый конец. — Вот! Нашёл. Чэнлэ протягивает Доёну листок,на котором были распечатаны гербы всех известных кланов, а напротив каждого герба были написаны какие-то буквы и римские цифры — обозначения группы крови. — Ты хоть представляешь как сложно было найти эти данные? — начинает жаловаться Чэнлэ, но все его жалобы сходят на нет, как только Доён ставит перед ним чемодан с оплатой. — Да. И я очень благодарен за то, что тебе всё же удалось найти эту информацию, — Доён даже не соизволил отвести взгляд от листка и направился на выход, своим поведением намекая на то, что больше не намерен оставаться в компании Чэнлэ. Последнему от этого ни жарко, ни холодно. Он получил свою оплату и может наконец вернуться домой к своей любимой. Все остались довольны, а те, кто не доволен — вынуждены молчать.***
Вечер. С улицы вновь несёт свежестью и запахом дождя. Вот только в Сеуле уже второй месяц не передавали дождь, Ын проверяла. Непроглядный туман вновь облепил окна, погружая дом в жуткую атмосферу какой-нибудь хоррор игры или фильма ужасов нулевых. Еын подходит к шторам и резко дёргает их в стороны, впуская в свою комнату холодных, словно отблеск снега, свет. — Можешь не прятаться, я чувствую тебя, Тэн. — говорит Еын, стоя у окна, сложив руки на груди. — Я знаю, — слышится голос за её спиной, — Если бы я того не хотел,***
Покою клана Ли настал конец. Жаль, что глава понял это слишком поздно. На утро, совет решил о том, что эта ночь войдёт в историю как "самая неспокойная". Неспокойная? Джено очень сильно не нравится это название. Кровавая. Именно так и следовало назвать эту ночь, которой неожиданно на особняк Ли опустился густой туман. Не для кого в доме не было секретом, кто решил заглянуть к ним в гости спустя столько лет. До самого утра в поместье звучали крики и женский плачь. Тэн не щадил никого и тем, кто попадался ему на пути, по всей видимости приходилось несладко. Не для кого не было секретом, кто решил заглянуть к ним, но никто не смог понять, зачем Тэн приходил. Было ли это убийство из-за мести? Или просто убийство ради убийства? Никто не знал. Да никто и не думал, если на чистоту. Тэн прошёл как ураган, унеся жизни почти всех женщин поместья. На утро, буквально весь особняк был в крови собственных обитателей. Жестоко было убито около пяти женщин, ещё трое вообще пропали без вести и четверо повешены в саду. Потому, Ли немедленно созвали совет клана. Как оказалось, в живых из женщин остались лишь немногие: дочь третьего брата главы и сестра Донхёка. Мужчин Тэн не тронул, что оказалось странным. И лишь Донхёк всё понимал и ухмылялся, смотря на отца Джено, выступавшего с речью, чтобы успокоить родственников. Джено стоял позади, чтобы оказать моральную поддержку отцу. Он чувствовал, что то-то не так. Тэн сделал свой ход и он оказался чуть-ли не губительным для всего клана. Сони — сестричка Донхёка, сжималась от страха и тихо всхлипывала, сидя на коленях брата, надеясь на то, что он даст ей хоть какую-нибудь поддержку: обнимет, погладит по золотистым волосам и утешит, сказав,что всё будет хорошо. Не будет. Ущерб, нанесённый Тэном оказался слишком большим. Каждый в зале совета чувствовал, что глава теряет свой авторитет а потом... Их по одному убьют. — Итак, — наконец, заговорил один из старейшин. — Прежде, чем мы начнём разрабатывать хоть какую-то тактику, против Юнциня, я хочу принести свои соболезнования семьям погибших женщин. Тэн отнял у нас не просто людей, а самых ценных членов клана. Пускай, мы всегда знали, что этот день настанет, мы не оказались к нему готовы. Юнцинь ударил неожиданно, но впредь мы не... — Не правда! — слышится голос в помещении, перебивший говорящего. Обернувшись, старейшина видит обоих телекинетиков и вздыхает. — Как понимать ваше заявление, Донхёк? — чуть-ли не шипя вмешивается в разговор глава клана, злым взглядам намереваясь прожечь дыру в груди Хэчана. — Так и понимать, — Ли потирает большим и указательным пальцами переносицу и вздыхает. — Предупреждений было предостаточно. Вы все просто слепые, если не заметили их! — Назови хотя бы одно. — требует Джено, встав на поддержку отца. — Да вы! — по залу разносится смех, отражаясь от стен звоном и врезаясь в сознание. — Вы правда слепые! — Хэчан щурит свои глаза и останавливает взгляд на Джено. — А ты... Кому как не тебе должны быть известны все намёки на нахождение Тэна рядом!? Не ты ли, случаем, слышишь души? Да и... — хитрая усмешка. — Думаю, тебе следует лучше всех знать своего старшего кровного брата. Джено знает, что Донхёк только провоцирует его. Знает и ведётся всё-равно. Только-только Джено подаётся вперёд, чтобы ударить или толкнуть Хэчана, как тут же перед ним возникает Марк. И вид у него такой, будто он готов разорвать двоюродного брата. Взглядом голубых глаз, порезаться можно, а светящаяся голубая лоза стягивает шею парня. Только сейчас, Джено понимает, что она сильно натянута и, можно сказать, что Донхёк остановил Марка в последнюю секунду, довольно ухмыляясь. Только удивляло Джено не это. Телекинетики смогли за секунду активировать свою связь и, более того, смогли спокойно ею управлять. — Марк, Марк... — зовёт тот своего ручного пса. — Не стоит. Джено нечем нам ответить. А мы не трогаем тех, кто слабее нас, помнишь? На губах Марка мелькает едва-заметная издевательская улыбка, а потом он отступает. Джено ещё никогда не чувствовал такую ненависть к человеку. Донхёк просто - напросто прилюдно унизил его. Да и плевать на другие семьи... Донхёк унизил его на глазах отца. И Джено бы рад что-то возразить, сказать, что Хэчан ошибся... Вот только, как ни прискорбно было это осознавать, Донхёк был прав.***
Чону забивается в угол, чтобы перезарядить пистолет, не забывая краем глаза посматривать за входом. Он не любил пейнтбол всем сердцем. Вот только отказать брату не мог. Доён не воспринимает слово «нет». Играть с профессионалом было сложно, но со способностью Чону — возможно. Вот только они с братом заранее договорились не использовать свои способности. Старший Ким считает, что брату не достаёт ловкости. Чону знает об этом, но предпочитает ничего с этим не делать. Он всё надеется на то, что во время войны его способность может его спасти. И ведь спасёт же. Способность Чону носила красивое название «Изумрудный город». Интересно то, что раньше, его у его способности не было определённого названия до двадцатого века. Её так и называли: «способность, дающая право использовать и создавать параллельные реальности». В одна тысяча девятьсот тридцать девятом году, русский писатель Александр Волков написал сказку «Волшебник Изумрудного города». Спустя сто с копейками лет, эта история очень сильно понравилось Эдуарду Хэнс — одному из носителей этой способности, что он решил закрепить на официальном уровне это название. Однако, на бой один на один с этой способностью выйти не получится. В бою она бесполезна и единственное, что можно сделать, это спрятаться в одной из реальностей и переждать бой. Чону, ещё раз прислушивается и решает выглянуть в окно. — Долго ты решался, — слышится знакомый с детства голос и в эту же минуту в голову младшего, благо покрытую шлемом, прилетает шарик с краской. Не ожидавший этого Чону отходит назад, запинаясь о свою ногу и падает на спину, поломав заднюю часть шлема. Доён запрыгивает в окно, через которое стрелял и едва сдерживает смешок от вида распластавшегося на полу брата. — Я всем сердцем ненавижу пейнбол всем сердцем, — признаётся Чону, выдыхая, снимая с головы сломанный шлем. — Ваше мнение было принято. Ты как? — — Как я? — саркастично хмыкает Чону. — Сейчас я бы мог лежать в кровати, в объятиях Еын. — Ненавижу твою Еын. — резко бросает старший, изменившись в лице. — Ваше мнение было принято, — парирует Чону, усмехнувшись. — Почему я? Обычно же ты с тем выродком Ли играл?! — Джено не смог, у них в поместье сейчас траурный день. Оставался только ты. — Траурный день? — изгибает бровь Чону, на что Доён лишь закатывает глаза. — Поменьше пожалуйста сиди в своих выдуманных мирках и больше следи за реальностью. — Иди лесом, Доён, у меня их три! На это заявление старший из братьев только вздыхает и глаза закатывает. Чону усмехается, понимая, что брат не собирается больше продолжать диалог. До базы они идут в гордом молчании: Доён впереди, Чону за ним. Был ли расстроен младший из братьев своим проигрышем? Нет. Чону прекрасно знает, что Доён лучший стрелок из тех, кого он знает, а снайперов и стрелков, Чону знает немало. Сам крутится в подобных кругах, только в качестве посредника, и пока Доён наводит порядок в официальном бизнесе клана, Чону подпольно убирает конкурентов брата, выводя из игры или просто убивая. Сдав все пистолеты и оставшиеся пейнтбольные шарики, парни идут в раздевалку чтобы снять экипировку. И вот тогда Доён первый прерывает молчание: — Кстати, отец говорил мне, что уже устал играть роль любящего мужа. — говорит Доён, перекидывая сумку с экипировкой через плечо. — Я понял. Какой крайний срок? — спрашивает младший, откидывая испорченный шлем подальше. Доён медлит с ответом, зная, как отреагирует младший, однако пристальный взгляд в спину заставляет парня сказать хоть что-то. — Эта неделя. — Эта неделя?! — выпучив глаза переспрашивает Чону. — Но сегодня пятница!! — Ну, значит тебе следует поторопиться.